Новости  О сервере  Структура  Адреса и ссылки  Книга посетителей  Форум  Чат Поиск по сайту

Кабинет нарколога Наркология on-line Прием доктора Пилюлькина Ликбез  Химия и жизнь Мифы и легенды Если друг оказался вдруг... Правдивые истории Частые вопросы Проверь себя  Родительский уголок Родители родителям Ранняя диагностика Агитпросвет  Закон сур-р-ов! Законы и нормативные документы Даешь систему!  Сверхценные идеи Косые взгляды Глас народа  Самопомощь Виртуальная группа Анонимные Наркоманы Сокрушающий курс  Халява, please! Издания Наркома.ру Классики жанра Веб студия с клиентской базой и портфолио купить канцелярия.онлайн/catalog/portfolio.

Последние два десятилетия ознаменовались повсеместным распространением Интернета как в профессиональной, так и обыденной жизни десятков миллионов людей. Через Интернет делаются покупки, происходит общение, берется информация о всех аспектах жизни, реализуются сексуальные и игровые пристрастия и многое другое. Как справедливо замечают израильские психологи Y. Amichai-Hamburger и E. Ben-Artzi (2003), «кажется, нет такого аспекта в жизни, который не затронул бы Интернет». Все это привело к тому, что для общества стала актуальной проблема патологического использования Интернет, за рубежом, обозначенная еще в конце 80-х гг. В середине 90-х гг. прошлого века для обозначения этого явления I. Goldberg (1996) предложил термин “Интернет-аддикция” (современные синонимы: нетаголизм, виртуальная аддикция, Интернет-поведенческая зависимость, избыточное/патологическое использование интернета и др.), а также набор диагностических критериев для определения зависимости от Интернета, построенный на основе признаков патологического пристрастия к азартным играм (гемблинга). Согласно западным источникам, распространенность этого расстройства составляет от 1 до 5 % населения (Griffits, 2000; Young, 1998); в России также отмечается неуклонный рост «нетаголиков» (см. Войскунский, 2004). По данным корейских исследователей, среди старших школьников возможная Интернет-аддикция регистрируется у 38% (Kim et al., 2005). Как показывают данные мониторинга аудитории пользователей Интернета (www.monitoring.ru) в России с 1992 по 2004 гг. удельный вес подростков увеличился с 2% до 25%, т.е. подростки становятся все более активными пользователями сети, в связи с чем и увеличиваются случаи Интернет-аддикции среди молодежи.

Известно, что Интернет-зависмость неоднородна по своей типологии и, по мнению К. Янг (Young, 1998), включает пять типов зависимости: обсессивное пристрастие к работе с компьютером (играм, программированию или другим видам деятельности); компульсивная навигация по WWW, поиск в удаленных базах данных; патологическая привязанность к опосредствованным Интернетом азартным играм, онлайновым аукционам или электронным покупкам; зависимость от социальных применений Интернета, т.е. от общения в чатах, групповых играх и телеконференциях, что может в итоге привести к замене имеющихся в реальной жизни семьи и друзей виртуальными а также зависимость от "киберсекса", т.е. от порнографических сайтов в Интернете, обсуждения сексуальной тематики в чатах или закрытых группах "для взрослых".

М.Griffiths (1998) выдвинул гипотезу, что Интернет-аддикция может формироваться на базе различных форм использования Интернета: возможного средства коммуникации при отсутствии контакта лицом к лицу, интереса к непосредственному содержанию сайта (напр., порносайты), онлайновой социальной активности (напр., общение в чатах или игры с участием нескольких человек). Полемизируя с К. Янг, М. Griffiths (1999) утверждает, что многие интенсивные пользователи Интернета не являются собственно Интернет-аддиктами, а используют сеть для реализации других аддикций. В отличие от М. Гриффитса, J. Kandell (1998) определил Интернет-аддикцию как патологическую зависимость от Интернета вне связи с формой активности в сети. Расширяя дефиниции Интернет-аддикции К. Янг, R. Davis (2001) предложил когнитивно-поведенческую модель патологического использования Интернета. Он выделил две формы Интернет-аддикции, которые обозначил как специфическое патологическое использование Интернета (Specific Pathological Internet Use) и генерализованное патологическое использование Интернета (Generalized Pathological Internet Use). Первая форма представляет собой зависимость от какой-либо специфической функции Интернета (онлайновые сексуальные службы, онлайновые аукционы, онлайновая продажа акций, онлайновый гемблинг). Тематика аддикции сохраняется, а также может быть реализована и вне Интернета. Вторая форма представляет собой неспециализированное, многоцелевое избыточное пользование Интернетом и включает проведение большого количества времени в сети без ясной цели, общение в чатах, зависимость от электронной почты, т.е. в значительной степени связана с социальными аспектами Интернета. На наш взгляд, феномен Интернет-аддикции представляет собой сборную групп разных поведенческих зависимостей (работогольную, общения, сексуальную, любовную, игровую и т.д.), где компьютер является лишь средством их реализации, а не объектом (Егоров, 2005).

Несмотря на большой интерес, особенно в онлайновых публикациях, научные исследования Интернет-аддикции в нашей стране пока носят несистематизированный характер и сравнительно немногочисленны (см. Войскунский, 2004). В связи с этим, представляет интерес изучение психологических, в частности, личностных, особенностей тех, кто стал зависим от Интернета.

Предыдущие исследования показывают, что среди Интернет-зависимых отмечается более высокий уровень аффективных с преобладанием депрессии и обсессивно-компульсивных расстройств (Kraut et al., 1998; Shapira et al., 2000), а также маскированной депрессии в рамках малопрогредиентной шизофрении (Джолдыгулов и др., 2005). Корейские исследователи обнаружили у старших школьников с Интернет-аддикцией более частую депрессию с повышенным риском суицида (Kim et al., 2005). Изучая личностные особенности с помощью опросника Айзенка у Интернет-зависимых, Y. Hamburger и E. Ben-Artzi (2000) обнаружили, что интроверты и эктраверты используют разные ресурсы Интернета, при этом у мужчин экстраверсия положительно коррелирует с использованием Интернета «для развлечения», а нейротизм отрицательно связан с использованием информационных сайтов. У женщин экстраверсия негативно коррелировала, а нейротизм – положительно с использованием информационных ресурсов Интернета. Позже те же авторы установили, что для Интернет-аддиктов, преимущесвенно женского пола, характерно ощущение одиночества, которое они стараются снизить проводя время за общением в чатах (Amichai-Hamburger, Ben-Artzi; 2003). Американский исследователь S. Caplan (2002) выделяет следующие особенности личности Интернет-зависимых лиц: депрессия, одиночество, скромность и самолюбие. Обобщив результаты разных исследований, Н.В. Чудова (2002) приводит следующий список черт Интернет-аддикта: сложности в принятии своего физического «Я» (своего тела); сложности в непосредственном общении (замкнутость); склонность к интеллектуализации; чувство одиночества и недостатка взаимопонимания (возможно, связанное со сложностями в общении с противоположным полом); низкая агрессивность; эмоциональная напряженность и некоторая склонность к негативизму; наличие хотя бы одной фрустрированной потребности; независимость выступает как особая ценность; представления об идеальном «Я» недифференцированы, завышены или даже нереалистичны; самооценка занижена; склонность к избеганию проблем и ответственности.

Целью данной работы было исследование личностных особенностей подростков, зависимых от Интернет, по сравнению с их сверстниками, не имеющими признаков какой-либо зависимости.

Объектом исследования стали 75 подростков мужского пола с Интернет-аддикцией, в возрасте 13-18 лет, из которых 57 были посетителями компьютерных клубов и Интернет-кафе, а 18 были отобраны, по результатам ответов на опросники психологического онлайн исследования, размещенные на сайте www.researchzone.narod.ru. Признаки Интернет-аддикции определялись согласно критериям К. Янг (2000):

1. Всепоглощенность Интернетом;

2. Потребность проводить в сети все больше и больше времени;

3. Повторные попытки уменьшить использование Интернета;

4. При прекращении пользования Интернетом возникают симптомы отмены, причиняющие беспокойство;

5. Проблемы контроля времени;

6. Проблемы с окружением (семья, школа, работа, друзья);

7. Ложь по поводу времени, проведенному в сети;

8. Изменение настроения посредством использования Интернета.

Кроме того, использовался опросник Е.А. Щепилиной, который включает 67 вопросов по 12 шкалам и учитывает: 1) факторы зависимости; 2) особенности восприятия Интернета; 3) последствия зависимости.

Контрольную группу составили 36 подростков, учащихся Санкт-Петербургского Мореходного училище, подростков от 16-18 лет, а также 35 учеников 9 класса средней школы г. Санкт-Петербурга. Кроме того, в исследовании приняли участие 18 подростков, посетителей Интернет клубов, без признаков Интернет-аддикции.

Для исследования личностных особенностей использовались: 1) тест личностных акцентуаций В.П. Дворщенко (модифицированный вариант методики ПДО) (Дворщенко, 2000); 2) 16-факторный личностный опросник Р. Кеттелла (в модификации Л. А Ясюковой.); 3) Методика исследования самооценки Дембо-Рубинштейн (в модификации А.М. Прихожан); 4) тест «Самоотношение» В. Столина и С. Патилеева (Пантилеев, 1993). Данная версия опросника позволяет выявить три уровня самоотношения, отличающихся по степени обобщенности:

• глобальное самоотношение как интегральное чувство за или против своего «Я»;
• самоотношение, дифференцированное по самоуважению, аутосимпатии, самоинтересу и ожиданиям отношения к себе;
• уровень конкретных действий (готовностей к ним) в отношении к своему «Я» (саморуководство, самопоследовательность, самопринятие).

* - здесь и далее различия достоверны по Т-критерию Стьюдента при Р < 0,05 и выше.

Известно, что различные аддикции могут легко переходить одна в другую, в том числе нехимическая (в данном случае Интернет-аддикция) в химические аддикции (Егоров, 2004). У обследованных Интернет-аддиктов риск алкоголизации и наркотизации оказался существенно выше, чем в контроле (табл. 2), что подтверждает раннее высказывавшееся мнение об определенном сходстве психологических особенностей личности со склонностью к аддиктивному поведению (Егоров, 2004; Короленко, Дмитриева, 2000; Менделевич, 2003). Коморбидность же аддикции и личностных расстройств также общепризнанна в настоящее время.

Исследование сферы потребностей с помощью 16-ти факторного личностного опростника Р. Кеттелла показало, что в контрольной и экспериментальной группах четко прослеживается качественное различие потребностей подростков в общении (Табл. 3).

По методике Р. Кеттелла рассматривали три фактора: 1) Фактор А – «замкнутость-общительность» – расчитан на измерение общительности в группах; 2) Фактор Н – «робость-смелость» – определяет реактивность на угрозу в социальных ситуациях и определяет степень активности а социальных контактах; 3) Фактор Q₂ – «конформизм-нонконформизм» – определяет степень независимости от группы, окружения. В контрольной группе выявилось преобладание «компанейского» вида общения. Среди интернет-аддиктов оказалось, что подростки, имея высокую, доминирующую потребность в общении близком, «по душам» (высокие показатели по фактору А и Q₂), при этом не имеют достаточной социальной смелости (фактор Н) для установления отношений с окружающими людьми в реальном мире. Интернет-аддикты низко адаптивны, и застенчивы, что мешают им искать близких себе людей и налаживать тесные доверительные взаимоотношения как со сверстниками, так и с взрослыми. Возможно, что удовлетворение их потребностей в поддержке, одобрении, общении смещается из рамок повседневной жизни в жизнь виртуальную. В целом, подростки с аддикцией имеют фрустрированную потребность в общении, которую им заменяет Интернет. Это перекликается с ранее полученными данными об ощущении одиночества как важной личностной черты, способствующей возникновению Интернет-зависимости (Amichai-Hamburger, Ben-Artzi; 2003; Caplan, 2002).

Самооценка Интернет-аддиктов оказалась существенно ниже, чем в контрольной группе (40.1 против адекватной 62.6 в контроле, по методике Дембо-Рубинштейн; P<0,01). Известно, что за такой низкой самооценкой могут скрываться два психологических явления: подлинная неуверенность в себе (являющаяся зачастую чувством неполноценности) и «защитная», когда декларирование самому себе собственного неумения, отсутствия способностей и т.п., которая позволяет не прилагать никаких усилий, в данном случае, к адаптации «себя-взрослеющего» к новым социальным условиям. Полученные результаты подтверждают ранее опубликованные данные о заниженной самооценке и склонности к избеганию проблем и ответственности у Интернет-зависимых (Чудова, 2002).

По шкалам Самоотношения были получены следующие результаты (Рис. 1):

1) Существуют значимые различия в выраженности интегрального чувства за/против своего Я (p<0,05) между Интернет-зависимыми и Интернет-независимыми подростками. Результаты Интернет-зависимых подростков имеют более низкие показатели, чем у Интернет-независимых.

2) Обнаружены значимые различия по самоинтересу, как модальности самоотношения (p<0,05) между Интернет-зависимыми и Интернет-независимыми подростками. Самоинтерес у Интернет-зависимых подростков менее выражен, чем у Интернет-независимых.

3) Между Интернет-зависимыми и Интернет-независимыми подростками выявлены статистически значимые различия в выраженности самообвинения (как уровня конкретных действий по отношению к себе) (p<0,05). У Интернет-зависимых более высокие показатели по шкале самообвинения, в отличие от интернет-независимых подростков.

4) Выявлены значимые различия между 1 и 2 группами по выраженности самоинтереса, как уровня конкретных действий по отношению к себе, (p<0,05). У Интернет-независимых подростков этот уровень конкретных действий значительно выраженнее, чем у Интернет-зависимых.

Рис. 1.

1. Андреев А.С., Анцыборов А.В. Интернет-аддикция как форма зависимого поведения
2. Войскунский А.Е. Актуальные проблемы зависимости от интернета// Психологический журнал. 2004. Т. 25. № 1. C. 90-100.
3. Дворщенко В.П. Тест личностных акцентуаций. СПб. 2000
4. Джолдыгулов Г.А., Гусманов Р.М., Шевченко Ю.С. К вопросу о механизмах формирования чрезмерной увлеченности компьютерными играми// Дискуссионные вопросы наркологии: профилактика, лечение и реабилитация: Мат-лы Российской научно-практической конференции/ Под общ. ред. проф. А.В. Худякова. Иваново. 2005. С. 111-112.
5. Егоров А.Ю. К вопросу о новых теоретических аспектах аддиктологии// В кн.: Наркология и аддиктология. Сб. науч. тр./ Под. ред. проф. В.Д. Менделевича. Казань: Школа. 2004. С. 80-88.
6. Егоров А.Ю. Алкоголизация и алкоголизм в подростково-молодежной среде: личностные особенности, клинические проявления, половые различия// Вопросы психического здоровья детей и подростков. 2003 (3). № 1. С.10-16.
7. Егоров А.Ю. Нехимические (поведенческие) аддикции// Аддиктология. 2005. № 1. С. 65-77.
8. Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Социодинамическая психиатрия. М., Академический Проект, Екатеринбург, Деловая книга. 2000. 460 с.
9. Личко А.Е., Битенский В.С. Подростковая наркология. Л., Медицина, 1991. 304 с.
10. Менделевич В.Д. Наркозависимость и коморбилные расстройства поведения. М., МЕДпресс-информ. 2003. 328 с.
11. Пантилеев С.Р. Методика исследования самоотношения. М., Смысл. 1993.
12. Чудова И.В. Особенности образа «Я» «Жителя Интернета»// Психологический журнал. 2002. Т. 22. № 1. С. 113-117.
13. Янг К.С. Диагноз — Интернет-зависимость // Мир Интернет. 2000. № 2. С. 24-29.
14. Amichai-Hamburger Y., Ben-Artzi E. Loneliness and internet use// Computers and Human Behavior. 2003, Jan. V.1. N. 19. P. 71-80.
15. Caplan S.E. Problematic Internet use and psychosocial well-being: development of a theory-based cognitive–behavioral measurement instrument// Computers in Human Behavior.. 2002, Sept. V. 18. N 5. P. 553-575.
16. Davis S.A. A cognitive-behavioral model of pathological Internet use// Computers in Human Behavior. 2001 Mar. V. 17, N. 2. P. 187-195.
17. Goldberg I. Internet addiction disorder. 1996. In Psychom.net, , accessed 20 November 2004.
18. Griffiths, M.D. Internet addiction: does it really exist?// In: Psychology and the Internet: Intrapersonal, interpersonal, and transpersonal implications/ J. Gackenbach (Ed). San Diego, CA, Academic Press. 1998. P. 61–75.
19. Griffiths M.D. Internet addiction: Internet fuels other addictions// Student British Medical Journal. 1999. V. 7. P. 428–429.
20. Griffiths M.D. Internet addiction – time to be taken seriously?// Addiction Research. 2000. Oct. V. 8. N. 5. P. 413-419.
21. Hamburger Y.A., Ben-Artzi E. The relationship between extraversion and neuroticism and the different uses of the Internet// Computers in Human Behaviour. 2000. V. 16. P. 441–449.
22. Kandell J.J. Internet addiction on campus: The vulnerability of college students// CyberPsychology and Behavior. 1998. V. 1. N. 1. P. 11–17.
23. Kim K., Ryu E., Chon M.-Y., Yeun E.-J., Choi S.-Y., Seo J.-S., Nam B.-W. Internet addiction in Korean adolescents and its relation to depression and suicidal ideation: A questionnaire survey// International Journal of Nursing Studies 2005. Article in Press.
24. Kraut R., Patterson M., Lundmark V., Kiesler S., Mukopadhyay T., Scherlis, W. Internet paradox: a social technology that reduces social involvement and psychological well-being?// Am. Psychol. 1998. V. 53. P. 1017–1031.
25. Shapira N.A., Goldsmith T.D., Keck Jr. P.E., Khosla U.M., McElroy S.L. Psychiatric features of individuals with problematic internet use// Journal of Affective Disorders. 2000 January-March.V. 57. N. 1-3. P. 267-272.
26. Young K.S. Internet addiction: The emergence of a new clinical disorder// CyberPsychology and Behavior. 1998. V. 1. P. 237-244.