Недавно свердловский губернатор выступил с инициативой введения смертной казни за торговлю наркотиками. В это же время его ближайшее окружение заявило, что настала пора для строительства в Екатеринбурге мощного международного транспортного центра — своеобразной транспортной развязки между Европой и Азией. Парадоксально, но власть, которая не может обычными мерами справиться с таким серьезным злом, как наркотики, ставит вопрос фактически об открытии шлюзов для распространения этих наркотиков. Где логика?

Двадцать пятый кадр Эдуарда Росселя

Лет десять назад, когда я работал корреспондентом “Известий” по Уралу, в управлении КГБ мне предложили материал для подготовки статьи о проникновении наркотиков на Урал. Меня познакомили с аналитической запиской, в которой описывался следующий сценарий распространения “белой смерти” в области и соседних регионах. Сначала криминальные структуры (предположительно так называемые уралмашевцы) за счет рэкета, проституции, торговли водкой и спиртом, не обходя вниманием металл и лес, создадут мощные финансовые ресурсы, с помощью которых возьмут под контроль властные структуры, возможно на самом верху, и их руками постараются расчистить себе путь для самого выгодного бизнеса в мире — торговли наркотиками.       

— Запомните, — сказали мне тогда вполне серьезные люди, — когда криминальные структуры вдруг примутся рьяно бороться с мелкой наркотой, а в прессе начнут обсуждать тему открытия в Екатеринбурге международного транспортного узла, — значит, все уже созрело для создания “золотого уральского треугольника”.

По роду деятельности мне, естественно, приходилось сталкиваться с представителями КГБ, которые изредка подкидывали журналистам те или иные темы. Всегда относился к этому критически и без доказательных фактов предлагаемую “аналитику” на веру не принимал. Вот и в этот раз я с чистой совестью ограничился лишь небольшой заметкой о возникновении в Екатеринбурге неких китайских групп как потенциальных распространителей наркоты.
Не знаю, где сегодня та аналитическая записка, но сейчас уже видно, что ее составляли знающие люди. За эти годы ОПС (организованное преступное сообщество) “Уралмаш” напрочь разгромило ОПС “центровых”, контролировавших центральную часть города, так называемых “синих” (костяк которых в основном из бывших заключенных), взяло под контроль водочный и другие привлекательные виды бизнеса, закрепилось в солнечном Сочи... Позднее в Екатеринбурге возникло другое ОПС — общественно-политический союз “Уралмаш”... Трудно сказать, было ли сохранение аббревиатуры ОПС вызовом кому-то или бравадой, но народная молва почему-то все время соединяет эти два понятия в одно. Так или иначе, представители нового ОПС заявили о серьезных притязаниях на власть законодательную — выставили своих кандидатов в Госдуму, облдуму, гордуму и т.д. ОПС “Уралмаш” владеет сегодня одним из телевизионных каналов города и косвенно, но весьма обстоятельно контролирует положение еще на двух весьма популярных каналах. Вкладывает немалые средства в газеты.

Именно подведомственными ОПС СМИ поднимается кампания по популяризации и поддержке общественного фонда “Город без наркотиков”. Фонд стал жестко бороться с мелкими наркоторговцами, особенно в так называемом цыганском поселке. Накал борьбы достиг наивысшего напряжения, когда “возмущенные граждане” смели с лица земли коттедж одного “наркобарона”, а коттедж другого сожгли. Методы, применяемые фондом, в чем-то сродни тем, которые раньше использовал первый ОПС: создание особых отрядов, захваты, наручники, угрозы, слежка. Фонд обвиняет милицию в коррупции (зачастую небезосновательно), пытается взять ее функции на себя. Областная власть заняла двусмысленную позицию: противопоставляет фонд правоохранительным органам, хотя, по логике, именно она несет ответственность и за коррумпированность, и за те скудные законодательные и материальные подачки, которые направляются на борьбу с наркотиками. Представители фонда вошли в различные губернаторские структуры. Вспоминается недавний курьезный случай: на заседание комиссии по борьбе с коррупцией, где обсуждался конкретный вопрос о милиционерах-оборотнях, журналистов не пустили, объяснив, что содержание разговора не подлежит разглашению. Но на ней присутствовал представитель “Города без наркотиков” Игорь Варов, который, думается, ввиду особенностей своей биографии и мечтать не мог когда-либо попасть в святая святых милицейских тайн...
Не очень люблю выражение “пальцы веером”, но оно все же обозначает определенный тип людей. Так вот, Варов приходил ко мне всегда именно так: облеченный доверием самого губернатора, не советовал, а прямо-таки командовал, как журналистам бороться с наркотиками: поддерживать методы фонда — насилие, устрашение. На мои возражения, что есть немало людей, которые борются с этой бедой уже много лет, начав борьбу задолго до того, как Варов стал крутым, и пытаются решить ее иными способами, Игорь Германович безапелляционно обрывал: людей можно чему-либо научить только одним способом — до смерти запугав.

Лично я не верю ни во всесилие, ни в официально провозглашенные цели фонда. Появился он тогда, когда ОПС “Уралмаш” стал всерьез бороться за власть на выборах и почти всегда ее проигрывал, так как народная молва, повторяю, соединяла два ОПС в одном.
Сегодня новый всплеск в жизни фонда. Возможно, потому, что дойная корова определенных структур — водочный бизнес — все больше подпадает под контроль государства и становится менее прибыльной. Да, в окружении руководства фонда немало людей, которые искренне считают, что порядок можно навести с помощью наручников и смертной казни (первенство этой идеи принадлежит отнюдь не губернатору), а время робин гудов отнюдь не прошло. Но важно, наверное, чтобы личные заблуждения не становились проблемами всего общества и их не использовали в своих целях более дальновидные “системщики”.

Кстати, точно известен день, когда Эдуард Россель фактически в открытую сел за один стол с теми людьми, которые так или иначе ассоциировались со структурами уралмашевцев, — 29 ноября 1993 года. В этот день, после увольнения его президентом Ельциным с поста губернатора, он собрал в Доме кино пресс-конференцию, где объявил о создании общественного объединения избирателей “Преображение Урала” и об участии в выборах в Федеральное собрание. Я удивился тогда, что губернатор, всегда осторожный по части общения с неоднозначными, скажем так, людьми, на сей раз так раскрылся. Но, с другой стороны, и ситуация требовала решительных действий: нужны были организационные силы, средства для создания оппозиции действующему президенту. Рисковали и бывший губернатор, и те, кто оказывал ему помощь. На такой риск могли пойти только рисковые люди...

Сегодняшние аналитики задним числом говорят, что Борис Ельцин заставил Росселя сыграть в открытую: он поставил его в условия, когда выбирать уже не приходилось. Но мы ведь знаем и другой пример: в Красноярске Лебедь активно использовал на выборах ресурс Быкова, а потом объявил ему войну, понимая, что сближение с одиозной фигурой рано или поздно обернется положением “карманного губернатора”.

Как бы то ни было, в Свердловской области ни для кого не секрет, что само появление легального ОПС “Уралмаш”, создание им своей империи СМИ было бы невозможно без поддержки действующего губернатора. Ни для кого не секрет и то, что у губернатора есть свой человек на связи с ОПС — Александр Коберниченко. Что стал уже хрестоматийным рассказ Росселя о том, как он встречается с некоторыми бандитами и дает им указания, куда лучше вложить “заработанные” ими деньги. Известна его угроза телеведущему, который замучил всех в Екатеринбурге простым вопросом: так есть ли различие между первым ОПС и вторым? Через три дня после этой угрозы журналист оказался в больнице с ножевыми ранениями. Естественно, я далек от утверждения, что такой приказ отдавал губернатор. Главное, появились люди, готовые реализовывать неосторожные, скажем так, высказывания губернатора.

Любопытно, что, когда обозначилась определенная напряженность во взаимоотношениях Эдуарда Росселя и полномочного представителя президента в УРФО Петра Латышева, все входящие в “пул” ОПС СМИ дружно пальнули по федералу.

Такое противостояние на Среднем Урале объективно и закономерно. Это только миф, что свердловский губернатор самостоятелен в политике и делает все для отстаивания интересов области в борьбе с федеральным Центром. Жизнь от выборов до выборов диктует другую стратегию. На выборы нужны деньги, и очень серьезные. Металл, оборонка, энергетика — все лакомые куски уходят постепенно под контроль федерального Центра. Реальный представитель федеральной власти под боком создает серьезные проблемы для решения специфических выборных задач. Порой уже невозможно выполнять взятые перед кем-то обязательства и договариваться о новых совместных акциях. Нет, речь не о том, чтобы подменять губернаторов в их прямых функциях. Но контроль за финансовыми потоками и ключевыми кадровыми назначениями у федерального Центра должен быть, иначе может появиться со временем не Уральская республика, а обыкновенная “банановая” или “наркобаронная”.

Думается, совсем неслучайно произошла смена высших руководителей в соседних со Свердловской областью регионах — Тюмени и Перми. Политическая и экономическая элиты, наиболее активная часть населения начинают понимать, что губернаторы, пришедшие к власти в сложный период первоначального накопления капитала, самой логикой тогдашних экономических отношений связаны с определенными структурами и уже давно не свободны в принятии решений. Новые времена требуют новых людей.

Сегодня в Свердловской области губернаторские структуры пытаются опять создать мощный кулак для очередных выборов. Но борьба за выборные деньги там, где многие источники уже взяты под контроль, может привести к большим соблазнам и большой беде. Ведь любому здравомыслящему человеку ясно, что сама по себе идея строительства того же центрального транспортного узла на Урале — благо для всех. Но только в том случае, если исключена возможность использовать эту идею как источник формирования “черных наркоденег”. Существует ли такая гарантия сегодня?

Как бы смертная казнь не стала гарантией таких высоких цен на наркотики, какие и не снились цыганам-дилетантам, а неподконтрольный “золотой” аэропорт — гарантией бесперебойной поставки зелья.

“Новая газета”  02.08.2001