Теории и системы противодействия распространению наркомании и контроля за наркотическими средствами

Магистерская диссертация

Дмитрий Суворов

• Введение
• Глава 1. Запретительные системы
• §1. Принципы и основы запретительных систем
  • А. Идеологические и моральные аргументы
  • Б. Медицинские и социальные аргументы
• §2. Установление и функционирование запретительных систем
  • А. Американская история
  • Б. Мировой запретительный режим
• Глава 2. Результаты функционирования запретительных систем
• §1. Криминализация подпольного рынка наркотиков
• §2. Запрещение наркотиков и общественная безопасность
• §3. Запрещение наркотиков и народное здравоохранение
• Глава 3. Либеральные теории и системы
• §1. Принципы и основы либеральных теорий и систем
  • А. Идеологические и моральные аргументы
  • Б. Медицинские и социальные аргументы
  • В. Экономические аргументы
• §2. Либеральные теории
  • А. Декриминализация наркотиков
  • Б. Легализация наркотиков
• Заключение
• Источники и литература

Введение

"Современное зло", "бич общества", "коллективное самоубийство", "тяжелый социальный недуг" - говоря о наркомании, журналисты, политики и ученые не жалеют черных красок. Призрак наркомании всё увереннее бродит по всему миру, заставляя в бессильном унынии опускать руки тех, кто по роду службы должен бороться с ним и нагоняя ужас на обывателей. Правительства выделяют астрономические суммы на борьбу с " белой смертью ", дипломаты и специалисты заседают в бесчисленных комитетах, вырабатывая новые конвенции и соглашения о сотрудничестве в этой борьбе, милиция и полиция сбиваются с ног, отлавливая торговцев наркотиками и их клиентов. При этом тюрьмы переполнены первыми, а больницы и реабилитационные центры - вторыми, газеты не устают печатать статьи о вреде наркомании под сенью обязательных картинок и фотографий с мрачными шприцами, кровавыми иглами и осунувшимися лицами изможденных людей - а наркотики и связанные с ними беды и не думают отступать.

Злоупотребление наркотическими веществами приобрело в наши дни невиданные размеры. По данным Всемирной Организации Здравоохранения ООН, количество наркоманов во всем мире составляет более 48 млн. человек (1). Во многих странах употребление наркотиков превратилось в настоящее национальное бедствие. Сегодня 25 млн. граждан США признают, что хотя бы раз в жизни пробовали кокаин (2), а 60 млн. - марихуану (3). Из тех американцев, кто решил попробовать больше одного раза, около двух миллионов стали наркоманами (4), причем героин регулярно употребляют 750 тыс. человек (5). В странах Европейского Союза число наркоманов варьируется от 629 тыс. (6) до 742 тыс. (7) человек. Некоторые источники утверждают, что одних только героиноманов в Европе насчитывается от 700 тыс.(8) до 1,5 млн. человек (9).

Похоже, не отстает от Запада и Россия. Сегодня в нашей стране зарегистрировано около 1,5 млн. человек, употребляющих наркотики (10). По данным же Международной Ассоциации по борьбе с наркоманией и наркобизнесом (МАБНН), около 6 млн. граждан России зависят от наркотических средств, т.е. являются наркоманами и еще около 20 млн. хотя бы раз пробовали наркотики (11).
Такой огромный спрос на наркотики не дает покоя нелегальным их производителям, торговцам и распространителям. Несмотря на жесткий международный контроль за производством и распространением наркотических средств и психотропных веществ, на строгие таможенные барьеры, на операции по захвату наркодельцов и уничтожению нелегальных плантаций наркосодержащих растений а также лабораторий по их переработке в "готовый продукт", подпольный наркобизнес процветает. В 1990 году оборот наркотиков на "чёрном рынке" оценивался в 300 - 500 млрд. долларов ежегодно (12). Эти огромные суммы "отмываются" самыми различными путями и идут на укрепление влияния организованной преступности и расширение сферы ее деятельности - покупку оружия, подкуп должностных лиц и государственных чиновников и прочие злодеяния.

Рост преступности, коррупция, насилие, болезни и страдания неизменно сопутствуют употреблению и распространению наркотических веществ, принося человечеству огромный социально-экономический и нравственный ущерб. Феномен наркомании и вызываемые ею проблемы представляют серьезную угрозу здоровью и безопасности всех жителей нашей планеты.

В этих условиях особенно остро встает вечный вопрос: что делать? Как относиться к наркотикам? Как остановить распространение наркомании? Как обеспечить эффективный контроль за наркотическими средствами и психотропными веществами, в том числе со стороны ООН и национальных служб?

Именно эти вопросы поднимает данная магистерская диссертация. Она представляет собой попытку междисциплинарного (то есть не относящегося к какой-нибудь одной "чистой" научной дисциплине, изучающей проблемы, связанные с наркотиками) исследования существующих в мире подходов к решению проблемы распространения наркомании и контроля за наркотиками. Автор этой работы ставит перед собой задачу рассмотреть различные теории и системы (те же теории, но уже воплощенные в жизнь), направленные на противодействие наркотикам и наркомании, проанализировать их и, главное, оценить их эффективность.

Задача эта, разумеется, непростая. Сложность изучения наркомании состоит прежде всего в том, что она относится к сфере сразу нескольких наук, каждая из которых исследует свой специфический аспект этой проблемы. Между тем, практическое ее решение требует скоординированных усилий специалистов различных направлений. При подходе к феномену наркомании мало довольствоваться рамками только одной науки, мало быть только врачом, только юристом или только социологом. Перед лицом столь коварного и многоликого врага нелишне обладать наиболее полной информацией о нем, знать его слабые стороны и уязвимые точки, а также уметь выбирать в нужный момент правильную стратегию противоборства с ним. И только тогда уже можно надеяться на победу.

Именно по этой причине для написания этой работы привлечены теоретические выкладки специалистов различных отраслей науки: медицины, права, социологии, экономики, политологии, международных отношений и т.д. Для того, чтобы лучше представить весь спектр научных дисциплин, занимающихся проблемами наркомании, автор позволит себе небольшое историческое отступление.

История употребления человеком различных наркотических веществ насчитывает не одно тысячелетие. Обнаружив терапевтические свойства некоторых веществ и растений, люди первоначально стали использовать наркотики в медицинских целях.
В 1872 году французский археолог Жорж Эбер (EBERS) обнаружил при раскопках на территории Египта древний папирусный свиток, упоминающий опиум и коноплю. Ученый определил, что папирус был написан примерно в 1555 году до нашей эры. Более того, в нем содержались сведения, позволяющие полагать, что эти наркотики были знакомы древним египтянам в еще более давние времена - в период между 3300 и 2600 гг. до рождества Христова (13). Свиток рекомендовал употреблять мелко нарубленные листья конопли, смешанные с медом " для стимулирования сокращения маточной мышцы " и для лечения " раздражения заднего прохода " (14). В Авесте - сборнике священных зороастрических книг - мы находим легенду о некоем лекаре Трите, которому боги дали 10 000 лекарственных трав для лечения людей, среди которых также фигурирует конопля (15). Настои опиума и конопли стали применяться в качестве успокаивающих и болеутоляющих средств. В IV песне знаменитой " Одиссеи ", написанной Гомером около 800 лет до н.э., есть строки, которые в русском переводе звучат следующим образом:

Умная мысль пробудилась тогда в благородной Елене:
В чаши она круговые подлить вознамерилась соку,
Гореусладного, миротворящего, сердцу забвенье
Бедствий дающего; тот, кто вина выпивал, с благотворным
Слитого соком, был весел весь день и не мог бы заплакать ...(16)

Этот "сок", по мнению специалистов, представлял из себя не что иное, как настойку смеси конопли и опиума (17).

Терапевтические свойства наркотических веществ обратили на себя внимание фармацевтов и врачей. Первые стали изготавливать из наркотиков лекарства, а вторые - использовать эти лекарства для лечения людей.

В Европе первое лекарство на основе опиума появилось в ХVI веке. Швейцарец Филипп Теофраст Бомбаст де Гогенхайм, более известный под именем Парацельc (PARACELSE), стал знаменит благодаря своему опиумному "эликсиру", который клиенты доктора считали "чудодейственным" (18). В XVII веке популярностью пользовались " лауданум " англичанина Сайденхама (SYDENHAM) и " диаскордиум " некоего Фракастора (FRACASTOR) (19). В XIX веке лекарства на опиумной основе уже широко ходили по всему миру и находились в запасах каждого уважающего себя врача и аптекаря, у которых их можно было купить совершенно свободно. Многие люди использовали лауданум как успокаивающее и снотворное средство, а некоторые даже давали его своим маленьким детям перед сном, чтобы они не плакали ночью (20).

Фармацевты, стремясь улучшить качество наркотических препаратов, невольно способствовали появлению новых наркотиков, а также выработке и усовершенствованию способов их употребления. Например, в 1806 году химик наполеоновской армии Сеген (SEGUIN) выделил из опиума морфин (21). В середине XIX века был открыт способ гиподермической (подкожной) инъекции лекарств с помощью шприца (22), который тут же стал использоваться для введения морфия в организм человека. Морфий широко применяли во время гражданской войны в США (1861) и франко-прусской войны 1870 г. для облегчения болей у раненых солдат. Как писал известный русский психиатр В.А.Гиляровский, " ...большое количество ранений на войне..., очень мучительных, были поводом к применению морфия и других наркотических средств... "(23) . Очень скоро выяснилось, что раненые, которым вводили морфий, не могли далее обойтись без него, так как этот препарат вызывает сильную физическую зависимость. Число случаев морфиномании - "болезни солдат" - росло и начинало вызывать у медиков озабоченность.

"На помощь" врачам вновь пришли фармакологи. В 1898 году из морфина был получен диацетилморфин, названный героином (от немецкого слова heroisch - "энергичный"). Фармацевтическая фирма " Байер " (BAYER), взявшаяся за производство и распространение героина, рекламировала героин как средство против кашля для больных туберкулезом, лекарство для лечения пневмонии (24), а также как "единственное средство для излечения морфиномании, не вызывающее никакой зависимости"(25). Морфинистов всерьез лечили героином в течение нескольких лет, до тех пор, пока не выяснилось, что он в пять раз токсичнее морфина и вызывает у человека куда более сильное и быстрое привыкание (26). Не избавившись от морфинизма, врачи "подарили" миру новый недуг - героиноманию.
Параллельно с медицинским использованием наркотиков, активно распространялось их употребление в целях "рекреативных". Узнав о способности наркотиков изменять психическое состояние человеческого организма, люди стали использовать их для поиска новых ощущений, сознательно вводя себя с их помощью в состояние эйфории, стремясь попасть в "искусственный рай", дающий душевное отдохновение от повседневных трудов и забот, так сказать, выключиться из розетки действительности. Особенно пользовались этим представители творческой богемы.

Здесь уместно упомянуть парижский "Клуб гашишистов", членами которого были французские писатели, поэты, артисты, музыканты и т.д. Собираясь в отеле Пинодан на набережной д'Анжу, они совместно употребляли наркотики (главным образом, марихуану и гашиш), надеясь таким образом подняться на новые вершины в творчестве. Завсегдатаями этого кружка были такие признанные таланты, как Дюма, Делакруа, Готье, Мериме, Бодлер и др.(27) Наркотики часто воспевались поэтами, которые видели в них средство стимулирования их художественного потенциала путем абстрагирования от внешнего мира.

Некоторые наркотики распространялись и использовались даже в большей степени как "рекреативные" вещества, нежели как лекарства. Например, кокаин (выделенный из листьев растения кока в 1857 г.) использовался в медицине в качестве анестезирующего и стимулирующего вещества. Однако куда более известно его применение в пищевой промышленности. Продукты, содержавшие кокаин, продавались во всем мире и пользовались огромной популярностью. Знаменитое вино корсиканского химика Анжело Мариани - "вино атлетов", выпущенное в 1863 году на базе кокаина, нахваливали не только представители той же литературной элиты - Ж.Верн, Э.Золя, Ибсен, В.Гюго, А.Франс, но и многие политические и религиозные деятели. Поклонниками вина Мариани были римский папа Пий X, французский кардинал Лавижри, английская королева Виктория (28). Папа Леон XIII писал Мариани: "Святой Отец выражает пожелание, чтобы слабые здоровьем всегда находили в Вашем напитке источник сил и бодрости" (29). Другой популярнейший сегодня напиток - кока-кола, которую начали выпускать в 1885 году, содержала кокаин до 1903 года (в 8 унциях кока-колы находилось около 60 мг кокаина) (30).

Бесконтрольное распространение наркотических веществ и их употребление как в медицинских, так и в "рекреативных" целях стало перерастать в серьезную социальную проблему. Изучение наркомании перестает быть уделом только фармакологов и врачей. Научный интерес в этой области смещается от исследования свойств продуктов - веществ и препаратов - к изучению поведения людей, индивидов, злоупотреблявших ими. Проблемой стали заниматься сначала медико-социальные науки - психиатрия и психология, а когда число людей, вовлеченных в наркоманию, стало настолько велико, что о ней заговорили как о "биче общества", на нее обратили внимание социологи. Озабоченность общества и государственных властей ничем не сдерживаемым распространением серьезно поставила вопрос о контроле за наркотическими веществами. Так проблема попала в поле зрения юристов и по сей день право играет центральную роль в вопросах, связанных с наркоманией и наркотиками.

Первые попытки обуздать бесконтрольное распространение наркотиков с помощью правовых норм относятся к рубежу XIX - XX веков. В частности, серия законов, направленных на запрещение опиокурения и разведения опийного мака, на пресечение контрабанды наркотических веществ, была принята в Китае и Индии (31). В 1845 году закон о регламентации операций с наркотиками был принят во Франции (32). В США первые антиопиумные законодательные акты были приняты на муниципальном уровне в 1875 г. (Сан-Франциско) и в 1876 г. (Вирджиния-Сити, Невада) (33). Вскоре меры по установлению контроля над наркотиками были предприняты на международном уровне. Первым шагом в этом направлении явился созыв так называемой Шанхайской опиумной комиссии в 1909 г.(34) Процесс установления международного юридического контроля над наркотиками происходил все годы текущего столетия, начиная с первой в истории конвенции о наркотиках, выработанной на международной конференции по опиуму в Гааге (1912 г.). С этого времени по сегодняшний день было подписано 13 различных международных конвенций и протоколов, регулирующих производство, оборот и потребление наркотиков (35). Три основные из них - Единая Конвенция о наркотических веществах 1961 г., Венская Конвенция о психотропных веществах 1971 г. и Конвенция о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г., определяющие "мировой порядок" в этой области, ратифицированы соответственно 148, 131 и 101 государством (36), что позволяет говорить о глобальном режиме контроля над наркотиками.

Квинтэссенция этого режима состоит в ограничении каждой подписавшей эти конвенции страной спомощью национальных законодательных и административных мер производства, изготовления, вывоза, ввоза, распределения наркотических средств и психотропных веществ, торговли ими и их применения и хранения исключительно медицинскими и научными целями (37) (выделено мной - Д.С.). Любое другое использование этих средств и веществ считается незаконным и запрещается. Нарушение этого запрета подлежит уголовному наказанию (38). Таким образом, юридическая сторона проблемы распространения наркотиков и наркомании доминирует над медицинской, так как использование наркотиков врачами, учеными, а тем более всеми остальными людьми определяет закон.
Однако, если считать, что право является "формой государственной политики, призванной в идеале стимулировать и поддерживать прогрессивные процессы общественного развития" (39), то исследование феномена наркомании входит в сферу компетенции и политической науки. Политология, изучающая политику как " организационную и регулятивно-контрольную сферу общества, основную в системе других таких же сфер: экономической, идеологической, правовой, культурной, религиозной" (40), позволяет более комплексно подходить к исследованию и регулированию отношений, складывающихся вокруг наркотиков, так как эта наука широко использует методологию других наук, как естественных (математический аппарат, технику моделирования), так и общественных (прогностических, психологических, социологических и др.) (41).

Оперируя понятием "политика", политологи употребляют это слово в различных значениях. Например, французский социолог Реймон Арон (ARON) разделяет политику как "концепцию, программу действий или само действие, предпринимаемую индивидом, группой индивидов или правительством" и направленную на определенную проблему (42) (т.е. то, что в английском языке обозначается словом policy) и политику в смысле английского слова politics, т.е. "область, сферу, в которой соперничают различные программы-policy" (43). Таким образом, в политике-области сталкиваются интересы различных индивидов, социальных групп и правительств, их цели, а иногда и их философские концепции.

В настоящее время политика в отношении наркотиков и наркомании основывается на двух основных постулатах:

а) Наркотики вредят общественной безопасности (социологический и криминологический аргумент),

б) Наркотики вредят общественному здоровью (медицинский аргумент).

В соответствии с этими двумя аргументами выработаны две политических линии (policy), направленные на проблему наркомании: политика общественной безопасности и политика общественного здоровья (44). Первая из них целиком и полностью воплощена в нынешнем глобальном запретительном режиме, базируется на принципах "наркоманы - преступники, использование наркотиков в целях иных, нежели медицинские и научные - незаконно и является источником правонарушений и преступлений, которые совершаются наркоманами либо в состоянии "ломки", либо в состоянии наркотического опьянения", выполняется органами юстиции и правоохраны и выражается в "борьбе" против наркотиков и наркомании с помощью репрессивных мер. Вторая, появившаяся сравнительно недавно и теоретически слабо оформленная (45), является элементом общей политики здоровья, проводимой тем или иным государством, и руководствуется принципом "наркоманы - не преступники, а больные". Она направлена на пропаганду здорового образа жизни, заключается в предупреждении наркомании (воспитание, обучение, информация, пропаганда), в лечении наркоманов и возвращении их в общество и выполняется врачами, средствами массовой информации и системой образования. Политика общественного здоровья несколько противоречит политике общественной безопасности, однако также вписывается в логику запретительного режима.

Как видим, такое распределение политических функций между различными участниками в решении проблемы наркомании вполне соответствует разделу сфер компетенции между юридическим "крылом" изучения этого феномена и медицинским. Однако размышления в рамках только запретительной политики, выражающейся в функционировании запретительных систем контроля над наркотиками, явно недостаточно для объективного подхода к проблеме наркомании, так как она не учитывает многих факторов, воздействующих на взаимоотношение этого феномена и общества. Таков, например, фактор экономический, рассматривающий наркотики как товар. Для того, чтобы подняться выше логики запретительства, нужно развернуть научное размышление в масштабах политики-области (politics). Возможно, системы, отличные от систем запретительных, могли бы дать более эффективный ответ на вызов наркомании.

Именно в таком разрезе автор хочет представить существующие на сегодняшний день политические стратегии в отношении наркотиков. Синтез многочисленных точек зрения представителей различных научных дисциплин позволяет выделить две основные доктрины противодействия распространению наркомании и контроля за наркотическими средствами: запретительную, основанную на принципах всеобщего и полного запрещения использования наркотиков в немедицинских целях (Глава 1), и либеральную, отрицающую этот принцип (Глава 3). Отдельно будут рассмотрены причины возникшей научной дискуссии, связанные с негативными результатами функционирования запретительных систем (Глава 2).

Поскольку господствующий запретительный режим не дает возможности установить на практике альтернативные ему системы, многие из них находятся только в теории. Поэтому работа рассматривает не только системы, но и теории, направленные на решение проблемы наркомании. Для написания данного исследования была привлечена обширная научная литература, написанная российскими и зарубежными (в основном, французскими) учеными - психологами, психиатрами, социологами, экономистами, юристами и специалистами в области политических наук и международных отношений (источники перечислены здесь).

Явное преобладание в этом списке работ зарубежных авторов над отечественными исследованиями объясняется особыми условиями складывания наркотической ситуации в России. Долгое время в Советском Союзе отказывались видеть в распространении наркомании серьезную угрозу для общества, руководствуясь официальной установкой о том, что в нашей стране "наркомания не представляет серьезной медико-социальной проблемы" (46). Отсутствие гласности окутало наркоманию завесой государственной тайны и сделало из нее сферу, традиционно закрытую для публичного обсуждения. Упоминать о наркотиках и наркомании в печати было строжайше запрещено соответствующими инструкциями Министерства здравоохранения СССР, которое стало основным государственным органом, регулирующим все связанные с наркотиками вопросы. Вся наркотическая политика страны (как внутренняя, так и внешняя) определялась Минздравом, а выполнялась правоохранительными органами, которые занимались, в основном, борьбой с незаконным оборотом наркотиков. Поэтому все научные работы доперестроечного периода отличаются, помимо их количественной скудности, очень узкой предметной направленностью: они касаются либо медицинской, либо правовой стороны вопроса. Почти все они начинаются с обязательной констатации факта отсутствия в СССР социальной проблемы наркомании как таковой, затем признают наличие "отдельных случаев" проявления этого феномена в нашей стране и переходят далее к узкопрофессиональным рассуждениям в своей области, не выходя за рамки определенной научной дисциплины - медицины, фармакологии или права. Типичный пример подобного подхода содержится в статье доктора медицинских наук И.А.Сытинского: "В нашей стране невозможно существование подпольных фирм, тайно торгующих наркотиками, не отмечается роста потребления марихуаны среди молодежи. Однако отдельные случаи наркомании бывают и у нас..." (47). Понятно, что при таком подходе к наркомании, которая уже в те годы цвела в СССР махровым цветом, никакого прогресса в советской науке о наркотиках быть не могло.

Компетентные органы страны, ответственные за борьбу с наркотиками, сознательно старались не заострять внимание общественности на наркомании и всяческим образом старались поддержать тезис "партии и правительства" о её почти полном отсутствии в СССР. При этом они не чурались порой откровенного обмана. Председатель Постоянного комитета по контролю над наркотиками при Минздраве СССР, представитель Советского Союза в Комиссии ООН по наркотическим средствам, лауреат Международной премии Эдварда Браунинга за крупный вклад в дело борьбы с наркоманией 1974 года, академик Э.А.Бабаян был в 1980 году полон оптимизма: "Число зарегистрированных и подвергающихся лечению наркоманов у нас не растет, а уменьшается. В прошлом году было зарегистрировано около 2700 наркоманов по сравнению с тремя с небольшим тысячами в 1978 году. В основном это - хронически больные люди, а также инвалиды, принимавшие морфин и кодеин для облегчения страданий и пристрастившиеся к ним. Есть и отдельные случаи потребления наркотических средств, изготовляемых из некоторых дикорастущих видов конопли..."(48) Сейчас, когда выяснились действительные размеры наркомании в нашей стране, подобные высказывания нельзя квалифицировать иначе, как "безапелляционное вранье" (49). Таким образом, можно уверенно констатировать абсолютную бесполезность исследований того времени для раскрытия темы данной диссертации.
Ученые-правоведы, со своей стороны, занимались изучением юридической стороны проблемы наркомании, замыкаясь на очень специфических темах, поэтому их также почти невозможно задействовать в данной диссертации. Чтобы понять это, достаточно привести названия подобных работ: "Судебная практика борьбы с наркоманией" (50), "Редкий, но тяжкий вид преступления" (51), "Уголовная ответственность за незаконное изготовление и распространение наркотических веществ"(52) и т.п. Следует, однако, особо выделить книгу Л.Н.Анисимова " Наркотики: правовой режим " (Л., Изд-ство ЛГУ, 1974), в которой автор широко освещает международно-правовую тематику наркотической проблемы.

Ситуация с исследованиями в области наркомании резко изменилась с середины 80-х годов. В одном из номеров журнала " Огонек " за 1988 г. по этому поводу было хорошо сказано: у нас произошло удивительное событие - открыли наркоманию. Бум сенсационных публикаций буквально захлестнул страницы периодических изданий. Книги Лазаря Карелина "Даю уроки" и Чингиза Айтматова "Плаха", в которых наркомания описывается с точки зрения художественной литературы, стали первыми советскими бестселлерами. Начала поднимать голову отечественная социология - появляются работы о взаимоотношениях наркоманов и общества. Среди них, в частности, исследования доктора философских наук А.А.Габиани (53), академика РАН Я.И.Гилинского (54), капитана милиции Б.Ф.Калачева (55), ученых Т.В.Ивановой (56), А.Я.Гришко (57) и др. Однако, несмотря на такое обилие авторов и названий, подход к наркомании с точки зрения социологии тоже не может объять проблему во всей ее полноте.

Получается странное положение - наркомания более или менее изучена различными науками с разных сторон, но вот общего, цельного, единого, с учетом накопленных знаний и опыта, подхода к решению этой проблемы в нашей стране до сих пор не существует. Причем специалисты по наркомании разных профессиональных направлений и разных ведомств, занимающихся ею, давным-давно поняли это и уже много раз говорили о необходимости объединить, наконец, усилия и сообща противостоять распространению наркотической угрозы.

Показателен, например, разговор за "круглым столом", состоявшийся в редакции журнала "Социологические исследования" в 1989 году (58). В этой дискуссии принимали участие врачи, социологи, юристы, журналисты - словом, все, кого проблема наркомании касается непосредственно. В беседе часто звучат призывы "отойти от узковедомственного подхода", "перестать разделять проблемы, как мясную тушу, на части", "обеспечить необходимую "стыковку" организационных, правовых, медицинских, воспитательных и иных мер, направленных на предупреждение и искоренение наркомании" и т.д. и т.п. Разговор все время перескакивает с одной темы на другую (в зависимости от того, представитель какой профессии в данный момент высказывается), но в итоге приходит к довольно разумным выводам. Предлагается реорганизовать современную систему борьбы с наркоманией, придать этой системе новые функции, преодолеть сложившиеся в течение десятилетий и до сих пор не изжитые стереотипы в области изучения феномена, создать специальный НИИ или центр, который исследовал бы проблему как можно шире и глубже, в перекрестке социальных, социально-психологических, криминологических, правовых дисциплин и многое другое. По прошествии почти десятилетия после этого "круглого стола" мы вынуждены с печалью констатировать, что ничего этого до сих пор не сделано: система борьбы с наркоманией практически на изменилась, стереотипы, как в науке, так и в общественном мнении, не изжиты, никаких комплексных исследований по наркомании так и не появилось. Полемика противников и сторонников либеральных систем контроля за наркотиками тем более не ведется (по причине, видимо, обилия первых и полного отсутствия вторых).

Более того, словосочетание "легализация наркотиков" действует на российских специалистов по наркомании, как красная тряпка на быка. Отвергая всякую возможность эволюции российской наркополитики в сторону либерализации, они, как правило, относятся к смягчению мер контроля за наркотиками резко негативно (59). Между тем, критикуя легализацию наркотиков, многие ученые не вполне ясно представляют себе, что это такое. Так, доктор философских наук Г.Г.Силласте пишет: "В России стремительно нарастает угроза наркотизации населения, под которой понимается сознательный и направляемый процесс легализации распространения наркотиков среди различных групп населения, поддерживаемый как внутри страны, так и извне" (60). Эта же фраза слово в слово повторяется у еще одного кандидата философских наук, В.Н.Иванова (61). Необходимо заметить этим авторам, что либеральная доктрина наркотической политики (легализация) есть научно обоснованная теория, цель которой состоит в противодействии распространению наркомании и контроле за наркотическими средствами, поэтому "угроза наркотизации населения" никоим образом не может "пониматься" под нею, а если кто-то пытается представить это именно так, то она (теория легализации) в этом не виновата.

Вот почему данной диссертации будет присуща, помимо исследовательской, еще и чисто информативная функция: учитывая значительные пробелы и недоработки российских исследователей, вызванные, очевидно, отсутствием необходимой информации (как видим, трудности возникают даже в определении основных терминов) или же просто отставанием России в исследованиях по наркомании, автор не может не познакомить читателя с существующими зарубежными научными достижениями в этой области.

Западная научная литература по наркомании весьма обширна. Чтобы не утомлять читателя подробным обзором длинного списка использованных при написании данной диссертации произведений, остановимся лишь на основных из них. Два основных доктринальных направления в политике противодействия распространению наркомании и контроля за наркотическими средствами в зарубежной науке, в отличие от отечественной, оформились уже достаточно четко. Поэтому западные научные труды по наркомании можно классифицировать не только по функциональным аспектам исследования (т.е. с точки зрения какой отрасли науки оно ведется), но и по принадлежности автора к запретительному или либеральному движению.

Интересно, что профессия исследователя и, соответственно, профессиональная тематика работы иногда сразу определяет необходимость присоединения автора к одному из двух лагерей. Например, все прочитанные нами работы врачей (62) делают выводы в пользу запретительной политики сдерживания наркомании и говорят о нежелательности либерализации. А вот все экономисты, как правило, утверждают как раз обратное (63). Представители других наук не делают столь однозначных выводов, а пытаются разобраться в современной ситуации с наркотиками и наркоманией, исследуя их сквозь призму истории (64), в международном аспекте (65) или в контексте какой-нибудь отдельно взятой страны (66). На общем фоне заметно выделяется фундаментальное исследование французского ученого Франсиса Кабаллеро "Право о наркотиках" (или "Наркотическое право") (67), которое не только подробно характеризует правовые отношения, складывающиеся вокруг наркотиков, но и уделяет значительное внимание полемике между сторонниками и противниками легализации наркотических средств. Любопытно, что сам Кабаллеро не присоединяется ни к тому, ни к другому лагерю, а предлагает в качестве решения проблемы свою "теорию пассивной торговли", которая не только учитывает достоинства запретительных и либеральных систем, но и позволяет устранить их недостатки.
Большую помощь в написании данной магистерской диссертации оказали также различные доклады и публикации периодических изданий.

Глава 1. Запретительные системы

Исторически сложилось так, что первыми системами борьбы против наркомании и контроля за наркотическими веществами стали системы запрещения употребления и распространения наркотиков. Гонениям часто подвергались также алкоголь и табак. Можно вспомнить фигурирующий в Коране запрет на употребление вина, который до сих пор остается в силе в некоторых исламских странах. В 1650 султан Оттоманской империи Мурад IV ввел наказание смертной казнью для любого, кто был уличен в курении табака (1). На Руси в XVII веке при царе Михаиле Федоровиче курильщиков табака сажали в темницу и пытками выведывали имя продавца, у которого они этот табак приобрели (2). Первые законы, запрещающие опиум в Китае (1792 г.) наказывали торговцев этим наркотиком смертью путем странгуляции (удушения)(3).

Все запретительные режимы имеют в своей основе библейски простой принцип: уничтожение предложения любого наркотического вещества для использования в целях иных, нежели научные либо медицинские, путем полного и всеобщего их запрещения, а также репрессий в случае нарушения запрета. Логика запретительных систем такова: для того, чтобы решить проблемы, вызываемые алкоголизмом, табакокурением или наркоманией, достаточно запретить алкоголь, табак и наркотики. Это решение просто в теории, однако не так легко выполнимо на практике. Мы попытаемся измерить обоснованность этой логики, рассмотрев сначала теоретические принципы и основы систем запрещения (§1), а затем способы реализации их на практике (§2).

1. Принципы и основы запретительных систем

А. Идеологические и моральные аргументы.

В установлении режимов запрета аргументы морального плана имеют первоочередную роль. Они вытекают, прежде всего, из религиозной идеологии.

На Западе, особенно в англо-саксонских странах, огромное влияние на складывание общественной морали оказало протестантство. Протестантская этика призывала к “моральному крестовому походу” против грешных соблазнов, под которыми подразумевались табак, алкоголь, наркотики, проституция и т.п.(4), видя в воздержании от них идеал благодетели. Движение за трезвость широко распространилось в Англии, Ирландии и США, объединив представителей церкви, пионеров морали, врачей и просто обычных добропорядочных граждан, озабоченных падением нравов, причиной которому считалось распространение вышеуказанных грехов. Особенная активность Обществ (Лиг) трезвости была направлена против алкоголя и наркотиков. В Англии известна деятельность квакерского Англо-восточного общества за прекращение торговли опиумом, требовавшего от британского правительства отмены и запрещения импорта опиума из Индии в Китай (5), который имел место в XIX веке и даже привел к двум англо-китайским “ опиумным ” войнам в 1839-1842 и в 1856-1858 гг. В США серьезное влияние имели активисты англиканской и методической церквей, а также т.н. Антисалунные лиги (Ligues anti-saloon). Например, епископа филиппинского Чарльза Брента (BRENT) многие исследователи считают основной фигурой в установлении антинаркотического запретительного режима в США и инициатором созыва в 1909 г. Шанхайской опиумной комиссии. Письмо Брента президенту США Теодору Рузвельту от 24 июня 1906 г., в котором епископ описывает беды, приносимые опиумом населению Филиппин и Китая, и просит президента принять запретительные меры к опиуму на международном уровне, вошло в историю как отправная точка установления международного контроля над наркотиками (6). Усилия Антисалунных лиг привели к принятию в 1919 г. 18-ой поправки к американской Конституции (т.н. Volstead Aсt), запрещавшей на территории страны производство, перевозку и продажу напитков, содержавших более 1% алкоголя (7). В 1921 году 14 американских штатов ввели запрет на продажу сигарет и табака и 92 проекта антитабачных законов готовились в еще 28 штатах (8).

Деятельность, развернутая Лигами трезвости находила поддержку как среди миллионов простых граждан, так и среди политических элит англо-саксонских государств. Пропаганда образа идеального гражданина была на руку руководящим классам. Действительно, социальные выгоды воздержания налицо: ведь тот, кто не курит, не пьет, не употребляет наркотики и умеет сопротивляться этим соблазнам, обладает массой достоинств для общества: он не портит свое здоровье и здоровье окружающих, он не склонен нарушать общественный порядок, он не может прогулять работу “по пьянке”, он практически ничего не стоит системе здравоохранения и прочим социальным организмам и т.д.

Пуританская мораль воинствующих протестантов была взята на вооружение даже политическими партиями. Например, успех Либеральной партии Великобритании на выборах 1906 г. во многом был обеспечен привлекательными лозунгами борьбы с алкоголем и наркотиками, занимавшими важное место в предвыборной кампании либералов (9). В США некоторые политики во время своих выступлений использовали детишек, которые, разодетые в белые стихари, распевали антиалкогольные гимны, а также женщин, которые, стеная и плача, рассказывали потрясенным слушателям о несчастной доле жены алкоголика (10).

В качестве аргументов сторонники запрещения алкоголя и наркотиков часто приводили так называемую “теорию дегенерации”, разработанную учеными Морелем (MOREL) и Легрэном (LEGRAIN) (11). Теория дегенерации, в основном, приводилась как аргумент за запрещение алкоголя, но a fortiori применительна к наркотикам. Согласно этим авторам, “алкоголизм является наследственным пороком. Получив его от предков, алкоголики передают его своим потомкам. Дегенераты плодят пьющих, пьющие плодят дегенератов” (12). Следовательно, нужно разорвать этот порочный круг путем полного запрещения этих продуктов. В подобном ключе рассуждали и отцы американской теории “dope fiend ” - “наркомана-дегенерата”, “вырождающегося наркомана” (13).

Надо сказать, что движение за трезвость было широко распространено и в России. Лучшие умы нашего государства - Г.Р.Державин, Н.А.Добролюбов, Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой - в своих книгах и статьях гневно обрушивались на политику алкоголизации российского крестьянства, проводившуюся в XIX веке царским правительством. Понимая, чем грозит пьянство и какие беды оно может принести народу, они, подобно западным моралистам (руководствуясь, разумеется, уже не протестантской этикой, а православными ценностями), обличали пороки употребления алкоголя с помощью тех же самых моральных аргументов. Лев Толстой, например, написал целую серию статей, глубоко анализирующих проблему алкоголизма в России: “К молодым людям”, “Обращение к людям-братьям”, “Богу или Маммоне”, “Для чего люди одурманиваются?” и др. В одной из них, которая называется “Пора опомниться” (1889), писатель, в частности, отмечает: “ Вино губит телесное здоровье людей.., губит душу людей и их потомство и, несмотря на это, с каждым годом все больше и больше распространяется употребление спиртных напитков и происходящее от него пьянство. Заразная болезнь захватывает все больше и больше людей: пьют уже женщины, девушки, дети. И взрослые не только не мешают этому отравлению, но, сами пьяные, поощряют их. И богатым, и бедным представляется, что веселым нельзя иначе быть, как пьяным или полупьяным; представляется, что при всяком важном случае жизни: похоронах, свадьбе, крестинах, разлуке, свидании, самое лучшее средство показать свое горе или радость состоит в том, чтобы одурманиться и, лишившись человеческого образа, уподобиться животному” (14).

Прочие моральные аргументы сторонников запрещения наркотиков довольно известны. Алкоголю и наркотикам упрекалось многое: они способствуют падению нравов (распущенное поведение, пьянство, дебоши), росту преступности (нападения, грабежи, убийства), они разрушают семьи, калечат жизни детей (сироты после развода родителей), ставят под сомнение моральные ценности и т.д. и т.п.

В наши дни, когда алкоголь давным-давно разрешен, тезис воздержания от него сменился общественной моралью умеренности, менее строгой и более терпимой. Пить, как говорится в России, “культурно” уже никому не возбраняется, хотя злоупотребление алкоголем по-прежнему морально порицается. Уходят в прошлое и многие другие традиционные моральные запреты, табу - секс, азартные игры, гомосексуализм, аборты, эвтаназия (медицинское умерщвление человека ради облегчения страданий). Моральные аргументы теряют свою силу и по отношению к наркотикам. Поэтому сторонники запрещения наркотических веществ все чаще обращаются в защите своей теории к аргументам медицинским и социальным.

Б. Медицинские и социальные аргументы.

Медицинские и социальные аргументы являются лучшим оправданием существования запретительных систем. Если на моральные аргументы противники запретительства могут привести столь же убедительные контраргументы (см. §1 главы 3 настоящей работы), то обязанность государства защищать здоровье своих граждан оспаривать труднее. Действительно, необходимость выполнять эту миссию оправдывает стремление государства и международного сообщества к принятию мер по противодействию распространению наркомании и установлению контроля над наркотиками. Однако вопрос состоит в том, чтобы выяснить, почему эти меры должны быть именно запретительными. Идеологи запретительных систем пытаются доказать, что наркотические вещества представляют угрозу для общества самим своим существованием, с самого своего появления. И запрещать их необходимо именно для того, чтобы наркотики имели как можно меньше шансов проникнуть в общество, для того, чтобы задушить наркоманию в зародыше, пока она еще не успела распространиться. Сторонники запрещения оперируют с целью демонстрации всего этого двумя тезисами - “эпидемии” и “эскалации”.

Тезис “эпидемии” хорошо представлен у француза Габриэля Нагаса (NAHAS). Ученый развивает его следующим образом: природное стремление человека использовать наркотики для достижения состояния эйфории усугубляется социальным контекстом их употребления. Ведь если человек не знает, где достать наркотики, каким способом их употреблять, он вряд ли станет наркоманом. Если же он соприкасается с кругами наркоманов (друзья, знакомые, окружение и т.д.), они могут вовлечь его в употребление наркотиков, “заразить”. Таким образом, наркомания уподобляется заразной болезни, распространяющейся от уже “больных” к еще “здоровым”, от опытных наркоманов к новичкам. Такой “прозелитизм” (этот термин в теологии означает обращение в веру тех, кто к ней не принадлежит) можно предотвратить только запрещением наркотиков. Проще не допускать к ним людей вообще, чем потом, когда они станут наркоманами, тратить деньги и силы на их лечение, реинтеграцию в общество и т.д. (15) Подобные тезисы содержатся и в работах отечественных исследователей. Например, А.А.Габиани пишет, анализируя результаты социологического исследования наркотизма в СССР в 1988 - 1989 гг.: “Чаще всего лечение наркомании не имело должного эффекта, а полного излечения не наступало ни в одном рассматриваемом нами случае. Все это говорит о неэффективности лечения и диктует необходимость профилактики. Иными словами, самое надежное средство борьбы с наркоманией - недопущение обращения молодых людей к наркотикам” (16).

Логика этих размышлений кажется безупречной, однако она подходит не только к “запрещенным” наркотикам, но и к “разрешенным” - табаку и алкоголю. Зачастую и к сигаретам, и к рюмке люди приходят также не сами, а под влиянием окружающих, поэтому тезис “эпидемии” применим также и к алкоголизму, и к никотиномании. Но Нагас и его сторонники распространяют эту теорию лишь к запрещенным наркотикам, оправдываясь их большей “токсикогенностью”, то есть способностью вызывать привыкание. Это доказывается с помощью следующих данных. Исследования злоупотребления различными веществами показывают, что из числа тех, кто употребляет алкоголь, переходит к его постоянному употреблению, т.е. начинает зависеть от него 7%, к каннабису привыкает 20 (Франция) - 50 (Ямайка) процентов, а из употребляющих кокаин или героин - 90-95% (17). Таким образом, наркотики следует считать более опасными, чем алкоголь, так как в процентном соотношении они вызывают привыкание у большего количества людей, их употребляющих.

Все бы хорошо, однако в этом перечислении почему-то всегда пропускается табак, хотя результаты исследования его токсикогенности хорошо известны. Тот же Нагас признает, что никотиноманами становится 33-54% (18) тех, кто пробовал курить сигареты. Следовательно, согласно критериям Нагаса, табак настолько же (а то и в большей степени) токсикогенен, нежели каннабис. Тогда как же можно объяснить, что каннабис запрещен, находится под строгим международным контролем и даже занесен в Список IV Единой конвенции 1961 г. как “особо опасный” (см. ст. 2, п.5а Конвенции), а табак не только разрешен и свободно продается везде, но и всячески навязывается с помощью рекламы, кинофильмов и пр.?

Сторонники запретительного режима находят ответ и на этот довод, и не один, а целых два. Первый состоит в том, что даже если токсикогенность каннабиса и ниже токсикогенности табака, все равно коноплю надо запрещать, чтобы не прибавлять к уже существующим алкоголизму и табакокурению еще одно зло - каннабизм. Уж лучше оставить несправедливость в правовом положении двух этих веществ, чем допустить новый беспорядок, который может вызвать легализация каннабиса. Вторая причина оставить каннабис в рамках режима контроля, устанавливаемого запретительными системами - так называемая “теория эскалации”, т.е. утверждение о том, что употребление конопли является этапом, “ступенькой” к переходу на употребление более сильных наркотиков.

Теория эскалации является аргументом, оправдывающим запрещение так называемых “легких” наркотиков. Она основывается на гипотезе о том, что употребление марихуаны и гашиша непременно подталкивает, заставляет человека переходить на так называемые “крепкие” наркотики - кокаин, опиаты и пр. Эта гипотеза была выдвинута рядом американских ученых в конце 30-х годов (19) и была взята на вооружение сторонниками запретительных систем с 60 гг. (20).

Соглаcно этим авторам, человек, употребляющий каннабис, стремится расширить гамму новых ощущений, которые дает ему этот наркотик, и поэтому рано или поздно переходит с этой целью на употребление новых, еще “неизведанных” веществ. Такая эскалация постепенно “засасывает” его, заставляя переходить от марихуаны к кокаину, затем к ЛСД и амфетаминам, и, наконец, к опиатам - морфию, героину. Короче говоря, любой курильщик марихуаны является потенциальным героиноманом.

Изобретатели теории эскалации опираются на соотношение среди героиноманов тех, кто “ начинал ” с того или иного наркотика. Один процент попавших в зависимость от героина не употребляли никаких наркотиков вообще, 4% употребляли алкоголь или табак и 26% “начали” с марихуаны (21). Таким образом, риск перейти на употребление “крепких” наркотиков больше у тех, кто употребляет “легкие” наркотики (марихуана), нежели у тех, кто употребляет алкоголь и табак или воздерживается от наркотиков вообще.

В теоретическом плане тезис эскалации весьма слаб и недостаточно обоснован. Он не может объяснить, например, почему легализован тот же табак, хотя он не менее опасен, чем марихуана и т.д. Однако для запретительных систем, как мы увидим в следующем параграфе, он имеет довольно важное значение.

Итак, мы перечислили основные доводы сторонников запретительных систем контроля над наркотиками. Перейдем теперь к рассмотрению действия этих систем на практике.

§2. Установление и функционирование запретительных систем.

В этом параграфе мы рассмотрим общий механизм работы систем противодействия распространению наркомании и контроль за наркотическими веществами, основанных на логике запрещения. Продолжая исторический экскурс, начатый во вступлении и в §1 этой главы, сначала мы опишем установление запретительного режима в США, поскольку это государство являет собой классический пример реализации запретительных идей в области сдерживания наркомании (пункт А), а затем поговорим немного о системе международного контроля над наркотиками как о глобальном запретительном режиме (пункт Б).

А. Американская история.

По единодушному мнению специалистов, Соединенные Штаты Америки играют в праве о наркотиках центральную роль (22). Первенство США в концерте наций по наркотическому вопросу, действительно, трудно оспорить: им принадлежит инициатива созыва международных конференций по выработке Конвенций о наркотических средствах и психотропных веществах, они стояли у истоков создания международных органов контроля над наркотиками (Международный комитет по контролю над наркотиками, Фонд ООН для борьбы со злоупотреблениями наркотическими средствами и т.д.). Активные поборники принципа ограничения использования наркотиков медицинскими и научными целями и запрещения их употребления в целях иных, Соединенные Штаты сумели убедить международное сообщество в необходимости криминализации употребления и торговли наркотиками и в обязательности борьбы с ними. Очень много сил и средств Америка уделила укреплению международного сотрудничества в этой борьбе, и этот вопрос был и является ныне неотъемлемой частью внешней политики США. К месту здесь будет упомянуть американские дипломатические демарши, направленные против стран-производителей наркотических веществ с целью заставить их ограничить, а то и вовсе прекратить выращивание наркосодержащих растений. Зачастую давление США на эти страны принимали форму настоящего шантажа, как например, угрозы американского Конгресса остановить экономическую и военную помощь некоторым странам-производителям опия (Турция, Таиланд) (23). Дело доходило до прямых военных вмешательств. “Война против наркотиков” (War on Drugs), провозглашенная президентом Никсоном и подхваченная его преемниками на посту главы государства, велась не только на американской территории, но и в Мексике, Колумбии, Боливии (24). Вторжение войск США на Панаму также проходило под знаменем борьбы с наркобизнесом. Одним словом, Америка возглавляет мировой крестовый поход против наркотиков для обеспечения существования запретительного режима контроля за ними на собственной территории.

Запретительная модель контроля за наркотическими веществами в Соединенных Штатах зиждится на принципе уничтожения предложения наркотических средств для употребления в немедицинских целях путем борьбы (“войны”) с поставленными вне рамок закона производством, продажей и даже употреблением наркотиков. Углубляясь в историю, можно без труда обнаружить, что именно в США в конце ХIХ - начале ХХ веков раньше всего созрели социальные условия, потребовавшие претворения в жизнь запретительной политики по отношению к наркотикам на основании аргументов, о которых говорилось выше.

Активная реклама и продажа фармакологическими фирмами наркотикосодержащих “чудо-лекарств” (25) привела к расширению бесконтрольного распространения наркотических средств. В штате Айова, к примеру, в середине 1880-х гг. героин находился в свободной продаже в 3000 торговых точках, при тогдашнем населении этого штата в 2 млн. человек это составляло 1 пункт распространения на 650 человек (26). Импорт наркотиков в США также достиг немалой цифры, скажем, одного только морфина из лабораторий Англии и Германии ежегодно ввозилось 500 кг.(27) Однако стремление руководящих классов Америки к установлению запретительного режима контроля над наркотиками нельзя объяснить лишь одним желанием снизить их продажу и употребление или ограничить их ввоз. Далеко не забота о населении была причиной принятия антинаркотических законов.

В первую очередь, запретительные законы принимались под влиянием широкомасштабной пропаганды Лиг трезвости и протестантских движений за запрещение алкоголя и наркотиков (об этом уже было рассказано в §1 этой главы). Второй важной причиной принятия первых запретительных законов был обыкновенный расизм. В сознании белого протестантского большинства Америки ХIХ века беды, приносимые алкоголем и наркотиками, устойчиво ассоциировались с испорченностью представителей национальных и религиозных меньшинств, иммигрировавших в Штаты. Например, алкоголь считался грехом католиков и евреев, в большом количестве прибывавших в Америку в конце XIX столетия (28), опиум ассоциировался с иммигрантами китайской национальности, кокаин - с представителями черной расы, а марихуана - с мексиканскими “чиканос” (29). Поэтому первые запретительные законы в США имели целью оградить “белых протестантов англо-саксонской расы” от наркотической заразы, заносимой нецивилизованными инородцами-иммигрантами и были направлены главным образом против последних. Так, уже упоминавшийся антиопиумный декрет, принятый в 1875 г. в Сан-Франциско запрещал употребление опиума, но это запрещение касалось только китайских курилен. Закон 1887 г. запрещал китайцам импортировать опиум со своей исторической родины под страхом депортации из Штатов. В 1901 г. продажа опиума и алкоголя вообще была запрещена представителям “нецивилизованных рас” (30).

Как видим, первые наркотические законы вряд ли преследовали цель сократить потребление наркотиков американцами или предотвратить распространение наркомании. Речь, скорее, шла о попытке найти виноватого в том, что белая протестантская Америка погружается в пучину наркомании. Таким “козлом отпущения” и стали китайцы-иммигранты, хотя, как мы уже говорили выше (см. §1), опиумосодержащие лекарства были в то время в повсеместной свободной продаже.

Почти такая же история произошла с кокаином, только на этот раз виновниками распространения наркомании оказались афро-американцы. Если бедность и криминогенная обстановка “чайна-таунов” объяснялись исключительно пристрастием китайцев к опию, то ответственность за нищету и насилие в негритянских гетто целиком возлагалась на кокаин (31). Газеты без устали печатали “сенсационные” материалы об ужасных преступлениях, совершенных китайцами и чернокожими под влиянием, соответственно, опиума и кокаина. Вскоре миф о причинно-следственной связи между употреблением наркотиков и преступностью крепко засел в головах американцев. Напуганные антинаркотической пропагандой расистского толка, обработанные воителями морали, церковниками и соловьями из Лиг трезвости, ВАСПы тысячами вставали под знамена движения за запрещение алкоголя и наркотиков.

Вскоре их усилия увенчались успехом: в 1914 г. был принят первый федеральный закон, ограничивавший производство и продажу опия и опиатов - Harrison Narcotic Act, который устанавливал федеральный налог (таксу) на изготовление и реализацию опийных препаратов и медикаментов и вводил наказание для врачей, отпускавших опиум для использования в немедицинских целях (32). Система регламентации производства и продажи опия была укреплена и распространена на коку и кокаин законом 1922 г. - Narcotic Drug Import and Export Act, который ограничивал импорт опия-сырца и листьев кока медицинскими и научными потребностями.

Запретительная система довольно быстро распространялась и укреплялась, перекидываясь на многие вещества и продукты, вызывавшие опасения. Не устояли перед ней даже табак и алкоголь (запрет на последний был введен 18-ой поправкой к Конституции США в 1919 г.). Антинаркотическая кампания набирала обороты и вскоре избрала новую мишень - марихуану.

Американские запретители поглядывали в сторону каннабиса уже давно. Первые попытки поставить эту, в общем-то, безобидную травку вне закона предпринимались еще при обсуждении вышеупомянутого Harrison Narcotic Act, хотя в окончательную версию этого документа она не попала. Запрещение марихуаны связано с энергичной деятельностью директора Федерального Бюро по Наркотикам (Federal Bureau of Narcotics - FBN) Гарри Энслинджера (ANSLINGER), возглавлявшего это учреждение с 1930 по 1960 гг. Энслинджер был непримиримым противником наркотиков и предводителем борьбы с ними в США в то время. Этот “царь наркотиков” считал наркоманов “аморальными, порочными и прокаженными существами”, а торговцев наркотиками - “самыми безжалостными и самыми бесчувственными преступниками в мире” (33). Умело оперируя общественным мнением, не гнушаясь порой откровенной дезинформацией и пропагандой, Энслинджер развернул настоящую войну против наркотиков. Его активность на этом поприще некоторые исследователи объясняют стремлением оправдать затраты государственного бюджета на деятельность Федерального Бюро по Наркотикам и тем самым удержать свое кресло начальника (34). Как бы там ни было, Энслинджер оставался основной фигурой американского крестового похода против наркотиков и в течение 30 лет во многом определял антинаркотическую политику США.

Особенно невзлюбил директор FNB марихуану. В борьбе с нею Энслинджер использовал все аргументы в пользу запрещения, о которых мы рассказывали выше. В своих статьях и книгах он писал и об “антисоциальной натуре” употребляющих коноплю, и о “возмутительных преступлениях”, совершаемых под ее воздействием, и об “умственной деградации” наркоманов.(35) Он, правда, отвергал “теорию эскалации”, считая, что употребление “крепких” наркотиков - не обязательно следствие употребления марихуаны. Зато преуспел Энслинджер в раздувании мифа о связи марихуаны и преступности. (36) На самом деле, запрещение марихуаны проходило точно по такому же сценарию, что и запрещение опиума и кокаина, и расизм, на этот раз по отношению к мексиканскому населению южных штатов, сыграл в этом деле далеко не последнюю роль.

Десятки тысяч мексиканцев ежегодно пересекали южную границу США, спасаясь от голода и нищеты в своей стране. Они устраивались на низкооплачиваемую работу к американским фермерам, на шахты, на железные дороги и т.п. Скоро в четырех южных штатах - Техасе, Аризоне, Калифорнии и Нью-Мексико - численность мексиканского населения достигла 90%. Такое положение начало беспокоить местные и федеральные власти, тем более, что в 1929 году страну охватил экономический кризис, который до предела обострил социально-политическую обстановку в стране. В южных штатах “Великая депрессия” привела к закрытию многих предприятий и увольнению тысяч трудящихся. Недовольство оставшихся без работы американцев обратилось на выходцев из Мексики, которые являлись конкурирующей рабочей силой, более дешевой и поэтому более предпочтительной для работодателей. Доведенное до отчаяния “коренное” население южных штатов приветствовало принятие местными властями правовых актов, позволяющих депортацию мексиканцев на родину. Арестовывались и высылались те из них, кто не имел разрешения на иммиграцию в США, постоянного адреса в стране и т.д.(37) А поскольку многие мексиканцы употребляли марихуану, было решено криминализировать этот наркотик, для того, чтобы “охватить” репрессиями ту часть “инородцев”, которая не подпадала под два первых критерия. Кампания против марихуаны прошла абсолютно точно так же, как и операции против опия и кокаина, благо сценарий был уже хорошо разработан - сначала статьи о вреде марихуаны для здоровья, затем жуткие газетные истории о грабежах и изнасилованиях, совершенных мексиканцами-курильщиками конопли и, наконец, принятие закона 1937 года, запрещавшего хранение и распространение этого растения.

Этот закон - Marihuana Tax Act - отличался суровостью по отношению к уличенным в хранении марихуаны, наказывая их за это “преступление” тюремным заключением сроком от 2 до 10 лет (при первом задержании), 5-10 годами тюрьмы при повторном и 10 - 40 годами при третьем аресте подозреваемого. (38) Основанием такой строгости, как уже указывалось выше, являлся тезис взаимосвязи употребления марихуаны и совершения правонарушений, инспирированный пропагандистской машиной Энслинджера со товарищи, а также медицинские доказательства крайней вредности каннабиса для общественного здоровья. Кстати, первые медицинские доклады о токсическом воздействии каннабиса на человека финансировались непосредственно местными властями южных штатов, и в некоторых из этих докладов содержались прямые указания на то, что марихуана влияет на психологическую уравновешенность именно мексиканцев, а не вообще всех людей, и подталкивает их тем самым к совершению преступлений. Это позволило многим ученым говорить о недостаточной научной объективности и политической ангажированности этих исследований (39) и до сих пор запрещение конопли вызывает критические отклики у специалистов в области наркомании. Упрекая сторонников энслинджеровской запретительной модели в излишней жесткости и перегибах по отношению к марихуане, критики утверждают, что каннабис менее опасен, чем табак и алкоголь (которые ко времени появления запрета на коноплю были уже разрешены и коммерциализированы), и поэтому его зачисление в разряд запрещенных наркотиков является “исторической ошибкой” и даже “скандалом”(40).

Однако, несмотря на критику, запретительная политика по отношению к наркотикам в США продолжалась. Принимались все новые законы, ограничивавшие производство наркотических средств и усиливавшие наказания за нарушение ограничений. Так, Opium Poppy Control Act (1942) запрещал выращивание опийного мака без разрешения федеральных властей, Boggs Act (1951) устанавливал наказание за хранение и продажу наркотиков, Narcotics Control Act (1956) увеличивал эти наказания. Вскоре возникла необходимость объединить все принятые разрозненные законы в единый правовой документ, на основе которого можно было бы проводить общую политическую стратегию по отношению к наркотикам. Такой документ был принят в 1970 году под названием Controlled Substances Act - Акт о веществах, подлежащих контролю. Сегодня он является основным текстом в американском праве о наркотиках.

Закон 1970 г., как видно из его названия, относится не только к собственно наркотическим средствам (narcotic drugs)(41), но и к психотропным веществам (psychotropic substances) и к прочим опасным субстанциям, за исключением, однако, табака и алкоголя. Текст его состоит из трех частей: организация лечения и исследования наркомании, контроль и борьба с незаконным оборотом наркотиков, регламентация международной торговли контролируемыми веществами. Для нас наиболее интересны положения второй главы этого закона, относящиеся, с одной стороны, к классификации веществ, подлежащих контролю и, с другой стороны, к инкриминированию правонарушений, связанных с наркотиками и к наказаниям за них.

Американская классификация контролируемых веществ основывается на их разделении на пять списков (schedules), в зависимости от строгости применяемого к ним юридического режима.

В Список 1 занесены растения и вещества, которые способны быть предметом сильного злоупотребления и не имеют применения в медицине или употребление которых под медицинским контролем не представляет достаточной безопасности для здоровья. К ним относятся большинство опиатов синтетического (декстроморамид, норметадон, пропирам...) и полусинтетического (героин, ацеторфин, дезоморфин...) приготовления, галлюциногены (марихуана, мескалин, псилоцибин, тетрагидроканнабинол...) и меклоквалон.

В Список 2 входят вещества, способные быть предметом сильного злоупотребления, но которые имеют применение в медицине. Злоупотребление ими может привести к ярко выраженной физической или психологической зависимости. К ним относятся: натуральные (опий, настойка опия), синтетические (метадон, петидин, фентанил...) и полусинтетические (морфин, кодеин) опиаты, амфетамины (амфетамин, метамфетамин, фенметразин) и барбитураты (пентобарбитал, секобарбитал, метаквалон).

Список 3 включает вещества, способные быть предметом менее сильного, по сравнению с веществами Списков 1 и 2, злоупотребления. Они используются в медицине и злоупотребление ими может вызвать умеренную физическую или психологическую зависимость. Это амфетамины (бензфетамин, хлорфентермлин, мазиндол...), барбитураты (лизергиновая кислота, глутетимид, сульфонметан...), а также препараты из Списка 2, концентрация которых в лекарственных смесях не поднимается выше определенных пределов.

Список 4 объединяет субстанции, образующие более слабый, по сравнению с веществами Списка 3, риск стать предметом злоупотребления, имеющие использование в медицине и способные вызвать ограниченную физическую либо психологическую зависимость. Среди них находятся препараты, содержащие наркотики в слабых дозах, легкие барбитураты (барбитал, мепробамат, фенобарбитал...), транквилизаторы (диазепам, оксазепам, декстропропокзифен...), стимуляторы (фентермин, пемолин) и фенфлурамин.

В Список 5 занесены препараты с очень слабым содержанием наркотиков, имеющие широкое использование в медицине и способные вызвать слабую зависимость у человека.

Как видно, американская классификация, как и классификация международная, отдает приоритет критерию медицинской пригодности того или иного вещества, полностью соответствуя тем самым запретительной логике (принцип разрешения использовать наркотики только в медицинских целях). Те наркотики, которые, согласно фармакологическим классификациям, вызывают слабую зависимость у человека и представляют умеренный риск стать предметом злоупотребления, но не имеют никакого медицинского применения (например, марихуана), оказываются в одном ряду с действительно сильными и опасными наркотиками - героином, амфетаминами и барбитуратами. Это нельзя объяснить ничем иным, кроме как историческими обстоятельствами формирования американского права о наркотиках, среди которых первоочередное значение имели особый менталитет белых американцев (протестантская мораль, расизм и недоверие к иностранцам), отдельные события (экономический кризис 1929 г.) и, в особенности, умение и способности государственного механизма пропаганды манипулировать массовым сознанием в целях поддержки того или иного политического решения. Впрочем, указанный недостаток классификации (юридическое равенство веществ, совершенно различных по фармакологическим характеристикам, например, героина и каннабиса) присущ и международному праву (оба этих вещества занесены в Список 4 Единой Конвенции). Между тем, именно подобное политически пристрастное и несправедливое в чисто научном плане отношение к наркотикам осложняет действенность систем контроля над ними, в особенности систем запретительной ориентации.

Теперь поговорим о репрессивной стороне американской модели. Строгость наказания правонарушений, предусмотренных законом 1970 года, варьируется в зависимости от вещества, с которым это правонарушение было совершено. Наказание зависит также от тяжести совершенного незаконного акта. Все нарушения закона 1970 г. делятся на три категории - А, В и С.

Категория А включает такие деяния, как изготовление, распространение и владение наркотическими средствами в целях торговли. Они наказываются различными сроками заключения и денежными штрафами от 15 лет и 25 000 $ для веществ Списка 1 до 1 года и 5 000 $ для веществ Списка 5.

Категория В относится к гражданам медицинской и фармацевтической профессии, уличенным в незаконной выдаче рецептов на вещества под контролем или самих этих веществ. Эти люди рискуют штрафом в 25 000 $ либо тюремным заключением.

Категория С - правонарушения, связанные с фактами ложного информирования администрации легальными фабрикантами и дистрибьютерами контролируемых веществ о своей деятельности, а также факты использования средств массовой информации (прессы, радио, ТВ) с целью побуждения к употреблению или торговле наркотиками или облегчения нарушения закона 1970 года. Оба этих деяния наказываются тюремным заключением сроком 4 года и штрафом в 30 000 $.

Естественно, наказание за наркопреступления увеличиваются в случае рецидива, факта продажи наркотиков несовершеннолетним и т. п. Эти меры вполне понятны и комментариев не требуют. Остановимся на более оригинальных положениях Закона 1970 г. о веществах, подлежащих контролю, которые касаются хранения наркотиков для личного употребления (т.н. “простое хранение”). Закон карает простое хранение наркотического средства тюремным заключением сроком до 1 года и штрафом в 5 000 $. Несмотря на то, что закон не предусматривает ответственности за употребление наркотиков, фактически эта мера направлена против наркоманов, которых сажают в тюрьму за простое хранение. При первом задержании совершившего это правонарушение судья может заменить тюремное заключение мерами судебного контроля (probation) или даже вовсе освободить обвиняемого от всякого наказания и остановить судебное преследование без объявления его виновным. Следует добавить также, что инкриминирование и наказание простого хранения наркотиков входит в компетенцию и местных судебных властей, которые могут изменить меру наказания, предусмотренную федеральным законодательством. Так, многие штаты начали проводить с 1970-х гг. политику “декриминализации” простого хранения марихуаны. В 11 штатах - Аляске, Калифорнии, Колорадо, Мэне, Миннесоте, Миссисипи, Нью-Йорке, Небраске, Северной Каролине, Огайо и Орегоне - хранение марихуаны количеством менее 11 унций (311 г.) является не уголовным, а административным правонарушением (42). Таким образом, можно сделать вывод о том, что Controlled Substances Act 1970 г., несмотря на строгость некоторых своих положений, был более мягким, по сравнению с предыдущими законами (например, Marihuana Tax Act 1937 г.). Однако, вскоре все послабления были сведены на нет следующими правовыми актами.

Настоящий крестовый поход против наркотиков начался в Соединенных Штатах после объявления в 1972 г. президентом Никсоном “войны с наркотиками”. “Или мы победим наркотики, или наркотики победят нас”, - заявил он, открывая новый этап запретительно-репрессивной политики в области наркомании. Наступление на наркотики было предпринято по всем направлениям с использованием всех возможных сил и средств: ведь теперь в устах идеологов американской запретительной системы ставкой в этой войне стали не только народное здоровье и безопасность. Под угрозой внезапно оказались “принципы демократического общества” и даже “основы цивилизации” (43). В 1973 году на территории США действовало 13 официальных государственных учреждений, в компетенцию которых входила борьба с наркотиками (44). Это не помешало создать еще одно федеральное агенство - знаменитую Администрацию по наблюдению за наркотиками - Drug Enforcement Administration (DEA), в задачу которого входит реализация программ надзора за исполнением федеральных законов о наркотиках, координирование и оценка результатов официальной государственной наркополитики, подготовка проектов реформ системы контроля за наркотическими средствами. В компетенцию этой службы входит также выработка программ и общее руководство по выявлению и наказанию виновных в нарушении антинаркотических законов на территории страны и на ее границах, хотя непосредственно поимкой преступников занимаются соответственно полиция и таможня. Главной же задачей DEA является “борьба против развития международной незаконной торговли наркотиками” (45), которая ведется не столько в США, сколько в “горячих наркотических точках” планеты, где выращивается и производится белая и прочих цветов смерть - в Мексике, Колумбии, Боливии, Перу, странах “Золотого треугольника” (Таиланд, Бирма, Лаос) и “Золотого полумесяца” (Пакистан, Афганистан, Турция).

Сменивший Никсона президент Р.Рейган продолжил войну с наркотиками, объявив ее одним из приоритетов внутренней и внешней политики Соединенных Штатов. Несмотря на некоторое внимание к медицинской стороне проблемы наркомании (46), американская политика по отношению к наркотикам по-прежнему продолжала развиваться в направлении ужесточения запретов и усиления репрессий. Новые законы прежде всего касались незаконной торговли наркотиками. Так, The Controlled Substances Penalties Amendment Act (1984) увеличивал максимальное наказание за наркопреступления категории А (изготовление, распространение, торговля) до пожизненного тюремного заключения и штрафа в 8 000 000 $ (47). Anti-drug Abuse Act (1986) предусматривал целый план битвы с международными организациями незаконных наркоторговцев. Было создано специальное боевое подразделение для охоты за ними - US-Bahamas Drug Interdiction Task Force, снабженное вертолетами и быстроходными катерами, вошедшее в состав DEA (48). Сама же Администрация по наблюдению за наркотиками, переведенная в 1982 г. под контроль ФБР, превратилась в мощную организацию с бюджетом в 97,2 млн. долларов и коллективом в 4 500 человек (49). О размахе ее деятельности можно судить хотя бы по доверенной агентству программе Snowcap, которая предусматривала предоставление 12 странам Центральной и Латинской Америки финансовой и военной помощи на сумму в 200 млн. долларов ежегодно для уничтожения зон выращивания и производства наркотиков (50).

Война с наркотиками достигла апогея в 1988 году, когда был принят целый сборник федеральных законов, объединенных под названием Omnibus Drug Bill. Из обширного перечня мер по новому усилению запретов и репрессий стоит отметить введение смертной казни для крупных международных торговцев наркотиками, признание возможности и установление порядка использования вооруженных сил США в операциях по захвату наркодельцов, образование нового спецподразделения для выявления и уничтожения подпольных лабораторий и пр.(51)

Любопытно, что репрессивная антинаркотическая политика, направленная, в основном, против незаконной торговли, не обошла стороной и потребителей наркотических средств. Указ (Executive Order) президента США от 15 сентября 1986 года устанавливает административные санкции против государственных служащих, употребляющих запрещенные вещества из Списков 1 и 2. Администрации всех государственных учреждений и предприятий должны ввести обязательную проверку (путем анализа мочи) своих сотрудников, занимающих ответственные должности. В случае положительного результата анализа служащий подлежит увольнению со службы, если он продолжает употребление наркотиков или отказывается от предложения пройти курс лечения от наркомании. Эта программа затрагивает 1,3 млн. госслужащих США(52) и является ярким свидетельством нетерпимости американского государства к употреблению (пусть даже случайному) запрещенных наркотических средств своими гражданами.

Вообще, в последнее время антинаркотическая политика Соединенных Штатов все больше концентрируется на потребителях наркотиков и, в первую очередь, на потребителей “ случайных ” и “ рекреативных ”. Но, как и в области воздействия на предложение запрещенных субстанций, в сфере спроса эта политика не выходит за рамки запретительной логики. Цель ее - запугать потребителей наркотиков и заставить их воздержаться от приобретения этих веществ на черном рынке, а методы - все те же репрессии. Наркоманы и случайные потребители наркотиков могут быть исключены из учебных заведений, лишены стипендии и некоторых видов государственной помощи, в отношении них может быть допущена дискриминация при приеме на работу и т.д.(53) Таким образом, борьба с наркотиками в США все больше напоминает облаву государства на собственных граждан. Американская Религиозная коалиция за моральную политику в области наркотиков, объединяющая деятелей различных конфессий, совершенно справедливо подчеркивает, что “ эта война ведется не против наркотиков, а, как и любая другая война, против людей и стран ”(54).

Очевидно, что “ война с наркотиками ” в США развернута по всем направлениям - от выращивания наркотических растений до употребления готовых препаратов. Запретительная система противодействия наркомании и контроля за наркотическими веществами находит, таким образом, в американской модели свое наиболее полное и законченное выражение.

Наступление на наркотики по всем фронтам, подкрепленное солидной идеологической и научной базой и огромной финансовой поддержкой, не приносит, однако ощутимых позитивных результатов. Парадоксально, но факт: страна с самым совершенным механизмом борьбы с наркотиками, пользующаяся репутацией вдохновителя и лидера мирового режима контроля за ними, является крупнейшим в мире потребителем нелегальных наркотических средств. В 1988 году Исследовательская служба Конгресса США оценивала количество нелегально употребляемого количества героина в 6 тонн, кокаина - в 70-90 тонн, а марихуаны - в 6 000 - 9 000 тонн ежегодно (55) - больше, чем в любой другой стране. По данным Национального Комитета по исследованию потребления наркотиков (National Narcotics Intelligence Consumers Committee - NNICC), в 1992 году 67,7 млн. американцев признали, что по крайней мере один раз в жизни курили марихуану(56). Новая тревожная тенденция - Штаты выходят в лидеры не только по потреблению, но и по производству наркотиков - например, по незаконному выращиванию марихуаны (6 000 - 7 000 т. в 1992 г.(57)) они уже сейчас держат первое место!

Осознавая это, американские законодатели стремятся усилить репрессивный аппарат борьбы с наркотиками вместо того, чтобы задуматься о пересмотре безрезультатной запретительной политики. При этом объем финансирования программ по лечению и предупреждению наркомании уменьшается. Экономист Петер Рейтер (REUTER) отмечает, что в 1985 г. на поддержку системы репрессий против наркотиков правительство страны потратило 10-12 млрд. долларов, а на лечение и предупреждение наркомании - от силы 2 миллиарда(58). Налицо явный перекос наркотической политики в сторону силовых методов и репрессий.

Отвечая на вопрос, почему же США, несмотря на малоэффективность запретительной системы сдерживания наркомании, продолжает идти этим курсом, ученый видит в этом три причины. Во-первых, законодатели США боятся выступать против запретительно-репрессивной системы после того, как сами же, путем дезинформации, вызвали антинаркотическую панику населения. Во-вторых, заниматься финансированием программ лечения и предупреждения наркомании политически невыгодно, так как публика, на которую эти программы будут нацелены, мало что может дать политикам в избирательном плане. В-третьих, война с наркотиками более показательна и зрелищна - избиратель скорее поверит в эффективность борьбы с наркоманией, если ему будут говорить о количестве задержаний и конфискаций, чем о новых больницах и центрах для наркоманов. К тому же, учитывая объем затраченных средств и долгие годы одной наркостратегии, высказываться против запрещения наркотиков равняется в США политическому самоубийству. Публично сказать “нет” антигуманной запретительной системе могут позволить себе только деятели такой величины, как Джордж Шульц или Мильтон Фридман. Остальные политики не смеют критиковать древний курс наркотической политики перед широкими массами избирателей, хотя в мыслях многие поддерживают идеи ее либерализации(59).

Б. Мировой запретительный режим.

Трудно добавить что-либо новое к обстоятельному анализу современной системы международного контроля за наркотическими средствами и психотропными веществами, проведенному отечественными исследователями(60). Поэтому в этом пункте мы, продолжая разговор об американской запретительной системе, поговорим о том, как она смогла распространиться в мировом масштабе и воплотиться в универсальную форму глобального запретительного режима противодействия наркомании и контроля за наркотическими средствами.

Различные психоактивные субстанции, способные изменять психическое состояние человеческого организма - табак, кофе, алкоголь, опиум, каннабис и т.д. - всегда находились в различных обществах на особом контроле и неизменно являлись объектом пристального внимания государственных институтов и общественного мнения. Исторические и культурные особенности развития разных наций и народов обусловили довольно большой разброс во взглядах на каждый из этих продуктов. Скажем, в странах Азии под запретом всегда находился алкоголь, а практика курения опиума и каннабиса не подвергалась осуждению и гонениям. В латиноамериканских государствах обычным было употребление (жевание) листьев коки. Североамериканские индейцы использовали натуральные галлюциногены (мескалин, пейот) в своих религиозных обрядах.

Сегодня мы констатируем принадлежность подавляющего большинства членов международного сообщества к универсальной системе контроля над наркотиками, которая удивительно напоминает запретительную американскую модель: производство, продажа и хранение одних психоактивных веществ - каннабиса, кокаина, опиатов, галлюциногенов, барбитуратов, амфетаминов и транквилизаторов - в целях иных, чем медицинские и научные, подлежит уголовному наказанию, в то время как другие - алкоголь и табак - пользуются почти свободным режимом распространения, хотя тоже могут нести в себе немалую угрозу для общественного здоровья и безопасности. Это дает повод говорить о том, что современный международный режим контроля за наркотиками выгоден моральным и экономическим интересам одних стран (западные государства-потребители нелегальных наркотиков) и ущемляет интересы других (развивающиеся страны-производители наркотиков). Поэтому есть смысл говорить о доминирующем влиянии стран Запада, и особенно США, в установлении универсального запретительного режима контроля. Профессор Принстонского университета Э. Наделманн пишет по этому поводу: “ Процесс эволюции этого режима должен пониматься как слияние пристрастий, интересов и моральных ценностей руководящих слоев наиболее могущественных государств (учитывая особенное влияние североамериканских партнеров) при выработке такой международной системы, которая соответствовала бы общественным нормам, имеющим силу в этих странах ”(61). В предыдущем пункте мы уже говорили, в чем выражались эти пристрастия, интересы и ценности: сильное влияние протестантской религии и движения за трезвость, а также деятельность отдельных личностей (Чарльз Брент, Гарри Энслинджер и др.) вкупе с массированной пропагандой обусловили отрицательное отношение населения и руководящих классов США к наркотикам и определили развитие внутренней наркотической политики этой страны в рамках запретительной системы контроля за наркотиками. На международной сцене Штаты выступали с той же, запретительно-репрессивной, позиции, и задачей американской внешней политики стала глобализация и универсализация своей внутренней линии в этом вопросе.

С этой целью на протяжении всего двадцатого столетия США и другие западные страны оказывали давление на прочие государства, где видение наркотической политики было совершенно иным. Так, Запад добился уничтожения систем легального контроля за опиумом в странах Азии, заменив их системами запрета(62), несмотря на то, что первые зачастую оказывались более эффективными, чем вторые. Аналогичное давление производилось на правительства стран Южной Америки, чтобы заставить их отказаться от легального производства коки и криминализировать практику жевания листьев этого растения (63), несмотря на то, что обычай жевать коку уходит корнями в древнюю культуру латиноамериканских народов и не наносит особенного вреда здоровью человека(64).

Показательны усилия США в области глобальной криминализации каннабиса. Американская администрация сыграла решающую роль в решении Конференции ООН по выработке Единой конвенции 1961 г. запретить это растение и, более того, внести его, наряду с героином и другими действительно опасными наркотиками, в Список IV, признав тем самым отсутствие “существенных терапевтических преимуществ” каннабиса, хотя многочисленные научные исследования об эффективности конопли в лечении глаукомы, множественных и рассеянных склерозов, пара- и квадраплегии (паралич конечностей), хронических болей, дерматологических, респираторных и прочих заболеваний неоднократно ставили вопрос о целесообразности такой строгой меры(65).

Успех США в распространении запретительно-репрессивной модели борьбы с наркоманией и контроля за наркотиками можно объяснить отсутствием серьезной оппозиции других стран, где наркомания представляла не такую серьезную проблему, как в Америке. Мнения большинства государств сходились на том, что международный контроль за наркотиками нужен, поэтому при принятии первых международных документов в этой области общего консенсуса по наркотическому вопросу удалось достичь сравнительно легко. А учитывая значительную роль моральных и религиозных аргументов, выставляемых США на первый план, да и само лидерство Штатов в системе международных отношений, консенсус этот сложился именно в поддержку системы запретительной, а не какой-нибудь иной.

Небезынтересно отметить, что усилия США установить международный режим запрещения алкоголя, наоборот, у международного сообщества успеха не имели, хотя предпосылок для этого было гораздо больше, чем в случае с наркотиками(66). Однако, в итоге вышло так, что алкоголь не попал под международное запрещение, а наркотики были криминализированы международным сообществом. Ученые склонны объяснять это большей интеграцией алкоголя в культуры различных народов мира и его большей “западностью”, т.е. тем, что алкоголь был социализирован, “принят” западными обществами в большей степени, чем наркотики (67).

Когда развитие международной наркополитики подошло ко времени принятия Единой конвенции о наркотических средствах 1961 г., Соединенные Штаты, поднаторевшие в риторике “войны с наркотиками” и сколотившие, преодолев разногласия с западноевропейскими партнерами, широкий международный антинаркотический фронт, неожиданно столкнулись с оппозицией международному режиму запрещения в лице стран-производителей наркосодержащих растений, большинство из которых совсем недавно стали независимыми. На конференции по выработке Единой конвенции речь шла о распространении мер контроля, предусмотренных до сих пор только для опиума, на другие растительные наркотики, которые выращивались как раз в странах третьего мира. Для крестьянского населения этих стран выращивание мака, коки и каннабиса является основным, а иногда и единственным, способом получения средств к существованию. Поэтому развивающиеся страны противодействовали курсу Запада на криминализацию выращивания, производства, торговли и т.д. натуральных наркотиков, и с тех пор международная наркодипломатия характеризуется устойчивым противостоянием “Север - Юг”, когда каждая сторона (развитые страны-потребители наркотиков и развивающиеся страны-производители) отстаивают свои интересы в этой области. “Некоторые страны Азии, - пишет американский профессор Э.Наделманн, - предпочли бы установление другого, отличного от нынешнего, режима контроля за наркотиками, который легитимировал бы опиум. Многие государства Азии и Африки поддержали бы режим, разрешающий каннабис, мусульманские страны - запрещающий алкоголь, латиноамериканские государства - легализующий коку” (68).

Принятие Единой конвенции 1961 г. ярко продемонстрировало столкновение интересов различных государств в вопросе контроля над наркотиками. Признавая, как потом было указано в Преамбуле этого документа, “что наркомания является серьезным злом для отдельных лиц и чревата социальной и экономической опасностью для человечества ” и сознавая “ свою обязанность предотвратить это зло и бороться с ним”, делегации стран-участников конференции по принятию Конвенции уделяли, тем не менее, больше внимания не столько здоровью своего населения, сколько своим экономическим интересам, связанных с производством наркотиков. Венгрия, например, выступала за исключение из списков веществ, подлежащих контролю, морфия, пытаясь защитить свое производство этого средства. Пакистан ратовал за исключение из “ клуба ” стран-экспортеров опиума Ирана, надеясь таким образом устранить конкурента в производстве этого наркотического средства. Советский Союз очень осторожно отнесся к намерению западных стран как можно больше сузить возможности стран-производителей в выращивании и производстве наркотиков, усматривая в этих намерениях ущемление суверенитета и нарушение права стран-производителей распоряжаться природными ресурсами на своей собственной территории и так далее.

Несмотря на все эти разногласия и все различия в культуре, истории и традициях государств-участников конференции, Единая конвенция 1961 г. была принята в редакции, выгодной интересам развитых стран. Она устанавливает режим контроля за наркотическими средствами в духе американской запретительной системы, обязывая правительства стран, подписавших ее, изменить свои внутренние законодательства о наркотиках в сторону усиления борьбы с ними и заставляет тем самым участников конвенции следовать в фарватере запретительно-репрессивной политики западного образца.

Универсализация запретительной системы контроля над наркотиками без учета мнений развивающихся стран-производителей наркотических средств всегда вызывала и вызывает сейчас множество проблем, осложняющих функционирование международных механизмов наркотического контроля. Среди них необходимо отметить, например, интерференцию проблемы распространения наркотиков и проблемы экономического развития. Ориентация мирового наркотического режима на США и страны Запада и доминирующая роль этих государств в международном измерении наркомании часто вызывают несогласие стран третьего мира, для многих из которых производство наркотиков составляет важную часть их экономической жизни. Ограничивая это производство. международный режим лишает тем самым развивающиеся страны большой части поступлений в их национальные бюджеты, не говоря уже о стремлении международной системы криминализировать древние обычаи населения этих стран употреблять наркотики в немедицинских целях (жевание листьев коки, рекреативное курение опиума и каннабиса). Протесты часто вызывают прямые вмешательства международных организаций и западных служб по борьбе с наркотиками во внутренние дела стран, на территории которых выращиваются наркосодержащие растения (операции по уничтожению нелегальных плантаций, по поимке наркоторговцев, иногда военные вторжения)(69).

Поэтому в последнее время запретительная концепция международного контроля над наркотиками, ориентированная, в основном на уничтожение предложения наркотических средств, все чаще подвергается критике. Очевидно, что результаты “войны с наркотиками” в международном масштабе далеки от удовлетворительных: наркотики продолжают распространяться и наркомания становится все более серьезной угрозой для здоровья человечества.

О смене приоритетов в сдерживании наркотиков заговорили на самом высоком уровне. В апреле 1990 г. при поддержке ООН в Лондоне состоялся первый международный саммит по снижению спроса наркотических веществ (заметьте, спроса, а не предложения), на котором президент Колумбии Вирджилио Барко сказал: “Мы совершили большую ошибку, сконцентрировав усилия на предложении наркотиков. Факты доказывают неизбежный провал политики, основанный на борьбе исключительно против выращивания и производства наркотиков”(70). Барко заявил, что видение проблематики наркомании должно стать более “тьермондистским”, т.е. международная политика непременно должна учитывать проблемы развивающихся стран, низкие темпы развития которых способствуют увеличению незаконного выращивания наркосодержащих растений. “Необходимо покончить, - сказал он, - с манихейским подходом к проблеме распространения наркотиков, который возлагает всю ответственность за наркоманию на производителей, в то время как предложение наркотиков - ничто без спроса на них”(71).

Эти слова совершенно справедливы, однако, они по-прежнему остаются словами. Правительства западных стран действительно считают виновниками наркомании, захлестнувшей их государства, третий мир, в котором выращиваются наркосодержащие растения. При этом, направляя гнев общественности и средств массовой информации на развивающиеся страны, западные политики сознательно “ не замечают ” величины обратного, с Севера на Юг, потока куда более опасных, чем натуральные, синтетических наркотиков - психотропных веществ и медикаментов, которые могут стать предметом сильного злоупотребления.

Характерно, что при принятии Венской конвенции 1971 г. о психотропных веществах (барбитураты, амфетамины, транквилизаторы и др.) роли стран Юга и Севера поменялись: теперь уже развивающиеся страны требовали установления сурового контроля за искусственными наркотиками, подрывающими здоровье и безопасность их населения, а развитые страны защищали интересы своей мощной фармацевтической индустрии, которая имела в странах третьего мира емкий рынок сбыта и, понятное дело, не хотела покидать его. Результат этой очередной “битвы интересов” мы видим: положения Венской конвенции намного мягче строгих требований Единой Конвенции, что является замечательной иллюстрацией политики “двойных стандартов” западных стран в подходе к проблеме наркомании(72). Нынешнюю ситуацию, когда страны-производители подвергаются обструкции Запада за то, что на их территории “ незаконно ” выращиваются три наркосодержащих культуры (опийный мак, кока и каннабис) и одновременно вынуждены терпеть наплыв 179 искусственных психотропных веществ, которые производятся западными фармацевтическими фирмами и пользуются более свободным режимом контроля (при том, что для здоровья они не менее опасны), вслед за многими исследователями вполне можно назвать “новым колониализмом”(73) или “моральным империализмом”(74). Дело доходит иногда до анекдотических ситуаций: каннабис, например, как “особо опасный” наркотик, выращиваемый на Юге, занесен в Список IV Единой конвенции 1961 г., то есть поставлен под самый суровый международный контроль. Зато основное активное вещество этого растения - тетрагидроканнабинол, который производится на Севере, фигурирует лишь в Списке I Венской конвенции 1971 г., то есть правила контроля за ним менее строгие. Чем можно объяснить, что чистая субстанция контролируется менее строго, чем растение, в котором ее содержится 4-7 % - непонятно совершенно. Абсурдно и само определение международными конвенциями понятий “ наркотическое средство ” и “ психотропное вещество ”. Согласно статье 1 Конвенции 1961 г. “ наркотическое средство ” означает любое из веществ, включенных в Списки I и II - естественных или синтетических ”. Точно так же Конвенция 1971 г. определяет психотропное вещество. В такой тавтологической формуле - “наркотиком является вещество, включенное в список наркотиков” - также нетрудно увидеть “прозападность” международной системы контроля над наркотическими средствами и психотропными веществами, так как если бы наркотики определялись международным правом согласно фармакологическим критериям (75), то в списки контролируемых веществ пришлось бы занести и табак, и алкоголь, и кофе, которые по медицинским классификациям являются самыми настоящими наркотиками.

Таким образом, даже далеко не полная картина международного режима контроля над наркотиками, позволяет установить значительное несовершенство механизма сдерживания наркомании, “пробуксовывающего” из-за его запретительной ориентации и амбиций западных держав решить проблему наркомании во всем мире с помощью своих силовых методов. Это наглядно демонстрируют результаты функционирования запретительных систем, о которых мы расскажем в следующей главе.

Глава 2. Результаты функционирования запретительных систем

Системы запрещения наркотиков, как на уровне отдельных государств, так и в международном масштабе, существуют уже достаточно долгое время, поэтому сегодня уже можно говорить о том, смогли ли они выполнить свою изначальную задачу: остановить распространение наркомании, уменьшить потребление наркотиков в немедицинских целях и взять под контроль проблемы, связанные с наркотическими веществами. К сожалению, даже самый поверхностный взгляд на итоги запретительно-репрессивной политики дает повод квалифицировать их как неудовлетворительные. Десятилетия репрессий против наркоманов и борьбы с подпольным наркобизнесом ничуть не улучшили положение в области наркомании и даже наоборот, усугубили ситуацию, явившись причиной образования и расширения подпольного рынка наркотиков (§1), фактором усиления насилия и преступности (§2) и отрицательно повлияв на народное здоровье (§3).

§1. Криминализация подпольного рынка наркотиков.

Первейшим и важнейшим негативным последствием, из которого вытекают все прочие, применения запретительно-репрессивной модели противодействия наркомании и контроля за наркотическими средствами является образование огромного черного рынка наркотиков, находящегося в руках международной организованной преступности. Национальные запретительные системы, объединенные в глобальный запретительный режим, способны успешно контролировать легальный оборот наркотических веществ и препаратов, предназначенный для удовлетворения медицинских и научных целей. Однако люди испокон веков употребляют наркотики не только для лечения или научных экспериментов, но и для того, чтобы изменить психическое состояние своего организма (1) и всегда стремились иметь возможность удовлетворять эту потребность. В игнорировании этого факта и состоит основная ошибка теоретиков запретительной стратегии в отношении наркотиков. Пытаясь устранить спрос на наркотические средства (для употребления в немедицинских целях), они хотят сделать это путем уничтожения предложения наркотиков - объявляют их выращивание, производство, продажу и т.д. “незаконными” и стремятся свести их на нет с помощью репрессий.

На деле происходит совершенно обратный процесс - поскольку спрос на наркотики сохраняется, сохраняется и предложение, которое должно удовлетворять этот спрос. А став незаконным, это предложение просто-напросто уходит в подполье, на черный рынок. Естественно, ни о каком контроле государства за незаконным оборотом не может быть и речи - он целиком и полностью находится во власти преступников, которые творят на нем все, что хотят.

Первое следствие, вытекающее из этой ситуации - стремительное обогащение мафиозных группировок благодаря космическим прибылям от продажи наркотиков на черном рынке. Нужно ли объяснять, что цена любого запрещенного товара всегда выше, чем такого же по стоимости производства другого товара, но разрешенного? Миллиарды долларов грязной прибыли от нелегальной наркоторговли позволяют бандитам играючи обходить любые препятствия, которые могут появиться на пути развития их “бизнеса”. В распоряжении наркоторговцев находится самая совершенная техника и аппаратура, включая самолеты, вертолеты, радары, системы слежения и связи и т.п. Тысячи вооруженных наемников, работающих на них, способны отбить любые нападения любой армии и полиции. Например, знаменитый “король опиума” Хун Са содержал собственную армию (Mong Thai Army) количеством в 20 000 (!) до зубов вооруженных головорезов, что позволяло ему в течение 20 лет быть единоличным властителем известного “Золотого треугольника”, несмотря на то, что за ним охотились одновременно полиция Таиланда, правительственные войска Бирмы и агенты американской DEA (2). Другие крупные наркомафиози - боливиец Роберто Суарез и колумбиец Хорхе Луис Очоа - как-то даже нахально предложили выплатить внешнюю задолженность этих стран за счет своих средств (3), что дает определенное представление о размерах их доходов.

Затраты государств на борьбу с наркомафией не идут ни в какое сравнение с “зарплатой” наркобаронов, поэтому надеяться выиграть эту борьбу одними силовыми методами, по меньшей мере, наивно. Как, например, США собираются победить в “войне с наркотиками”, если нелегальный оборот наркотиков в этой стране официально оценивается в 110 млрд. долларов, а на борьбу с ними государство может выделять ежегодно только 9,4 миллиарда?(4) Сколько еще нужно сил и средств, чтобы уничтожить мировой незаконный оборот наркотиков в 300 млрд. долларов (5), который по объему вполне сравним с ВНП среднего по экономическим показателям государства (для сравнения, валовый национальный продукт Франции в 1988 г. составлял 890 млрд. долл.(6))? Важно понять одно - до тех пор, пока наркотики не будут выведены на свет из темноты нелегальности, пока их оборот на черном рынке не будет вырван из рук преступности, наркомания и связанные с ней беды будут продолжать свое триумфальное шествие по планете. Лишить бандитов миллионных доходов от продажи наркотиков и передать контроль за ними (и за доходами, и за наркотиками) государству и обществу - вот в чем состоит цель легализации наркотических средств на благо здоровью и безопасности человечества.

Второе следствие криминализации рынка наркотиков состоит в том, что этот рынок, как и всякий незаконный оборот, является рынком без правил. Смешно думать, что наркоторговец или уличный драг-дилер будет думать о качестве своего “товара” или о “правилах торговли”. Их цель - продать как можно больше наркотиков и получить как можно больше выручки, а для этого все средства хороши. Отсутствие государственного и общественного контроля на черном рынке им только на руку - можно продать “ товар ” детям и подросткам, можно разбавить наркотики посторонними порошками - мелом, тальком, сахарной пудрой и т.п. Ясно, что нелегальность наркотиков еще больше усугубляет положение как в области общественной безопасности, так и в области народного здоровья. Наркотики сами по себе опасны, с этим никто не будет спорить. Однако, в запрещенном положении они опасны еще более.

§2. Запрещение наркотиков и общественная безопасность.

Политика запрещения наркотиков изначально имела целью снизить риск их распространения для общественной безопасности. Традиционно считалось, что наркотические средства являются неоспоримым фактором, влияющим на увеличение уровня преступности. Однако, при ближайшем рассмотрении это утверждение оказывается более чем сомнительным.

Российский ученый Л.Н.Анисимов определяет взаимосвязь наркомании и преступности следующими положениями:

- противоправными действиями, связанными с производством, распространением наркотиков и т.д.,

- совершением наркоманами преступлений с целью завладения наркотиками или средствами для их приобретения,

- преступлениями, совершаемыми под непосредственным воздействием наркотиков на психическое состояние их потребителей.(7)

Ни один из этих тезисов не может, однако, доказать что связь между наркоманией и преступностью является причинной. Первое из процитированных положений - всего лишь констатация наличия фактов нарушения законодательства о наркотиках, которое запрещает их производство, продажу и распространение. Эти действия потому и являются противоправными, что поставлены запретительной системой контроля вне закона. Для сравнения напомним, что в СССР с 1936 по 1955 гг. законом были запрещены аборты (кое-где они запрещены и сейчас), и медики, производившие эту операцию подпольно, равно как и сами женщины, шедшие на незаконное прерывание беременности, являлись правонарушителями в самом полном смысле этого слова и подвергались соответствующему наказанию. Однако вряд ли кто-то станет утверждать, что аборты в то время были “ фактором ” роста преступности, ибо противоправность этой операции вытекала не из нее самой, а из ее криминализации. Точно так же получается с наркотиками - их производство и распространение является преступлением только потому, что так их квалифицирует закон, а значит, дело состоит не в них самих, а в их нелегальном положении.

Второй тезис - совершение преступлений наркоманами с целью завладения наркотиками или деньгами - также является следствием не самого факта существования наркотиков и наркомании, а результатом их запрещения. Действительно, наркоманы совершают кражи, грабежи, вооруженные нападения, чтобы достать средства на приобретение наркотиков. Но почему они это делают? Да потому, что наркотики очень дорого стоят, так как черный рынок вздувает на них цены. Профессор Принстонского университета Э. Наделманн пишет по этому поводу: “Никотин вызывает такое же привыкание, как и героин или кокаин, а то и больше. Но кто из вас когда-нибудь подвергался нападению никотиномана? Табак и алкоголь способны быть предметом сильного злоупотребления, но люди могут приобретать их, затрачивая всего несколько долларов в день. А кокаин и героин обходятся наркоману в 50-60 долларов ежедневно. Причина такой дороговизны не в том, что производство этих наркотиков дорого стоит, а в том, что их запрещение непомерно увеличивает цену” (8).

Остается третья связь между наркоманией и преступностью - преступления, совершаемые под непосредственным воздействием наркотиков на психическое состояние их потребителей. Эта зависимость обычно подтверждается значительной долей наркоманов среди преступников. На это можно ответить тем, что исторически в большинстве цивилизаций именно криминальные круги всегда были больше поражены такими проявлениями девиантного поведения, как алкоголизм и наркомания (9). Иными словами, все получается совсем по-другому: не преступность происходит от наркомании, а наркомания - от преступности. Как бы там ни было, однозначно утверждать, что всякий потребитель наркотиков - преступник (пусть даже потенциальный), нельзя. Исследования на тему “преступность и наркомания” отличаются своей осторожностью и устанавливают лишь “корреляцию” между этими двумя явлениями, но ни в коем случае не причинную связь (10). Мишель Сетбон (SETBON), например, проведя подобное исследование во Франции, так и не ставит знак равенства между преступностью и наркоманией, оставляя связь между ними в состоянии “ причинного изображения ” (representation causale)(11). Это означает, что, хотя факты не позволяют “ни подтвердить, ни опровергнуть причинную связь между употреблением наркотиков и преступностью” (12), эта связь, тем не менее, всегда изображается заинтересованными лицами именно как таковая. В социологии такое положение вещей называется “социально построенный имидж” (image socialement construite) (13), т.е. ситуация, когда общество видит проблему не так, как она есть на самом деле, а так, как ему хочется ее видеть. Говоря проще, формула “наркомания = преступность” является обыкновенным социальным мифом, во-многом рожденным антинаркотической дезинформацией и пропагандой (см. §1 главы 1 данной диссертации). Мы не стали включать так называемый криминологический аргумент в перечень аргументов запретительных систем сдерживания наркомании, так как, с научной точки зрения, он недостаточно обоснован и делать по поводу связи наркомании и преступности какие-либо однозначные выводы пока еще рано.

Зато с большей уверенностью можно можно говорить о связи увеличения преступности и насилия с запрещением наркотиков. Все то, что обычно ставится в вину самим наркотическим средствам, в действительности происходит от их нелегального положения, а точнее, из-за высоких цен на черном наркорынке. Продавая наркотики на нелегальном рынке, наркоторговцы получают более тысячи процентов прибыли (14) и за такие огромные барыши готовы убить кого угодно, лишь бы сохранить этот рынок под своим контролем. С этим связаны расправы с полицейскими, пытающимися вмешаться в темные дела преступников, убийства свидетелей, судей, тайных агентов, наконец, гибель в перестрелках случайных прохожих, в том числе женщин и детей. Запрещение наркотиков питает и ожесточенную борьбу между самими преступными группировками, борющимися за сферы влияния на уличном наркорынке.

Генерация насилия происходит и со стороны полиции - доведенные до ярости и отчаяния гибелью своих коллег по работе и беспределом уличных драг-дилеров, полицейские начинают в слепой ненависти хватать всех, кого можно подозревать в связях с подпольной торговлей наркотиками, и чаще всего жертвами полицейского насилия становятся случайные потребители наркотических средств. Естественно, при этом грубо нарушаются индивидуальные права и свободы граждан (15).

Запрещение наркотиков, делая их незаконную продажу крайне выгодной, способствует также коррупции в правоохранительных органах, которая давно уже точит изнутри агенства по борьбе с наркотиками. Перед огромными суммами взяток не могут устоять ни уличные постовые, ни их начальники. Так, в 1990 г. в США за пособничество незаконной торговле наркотиками был задержан некий Эдвард О’Брайен, один из высокопоставленных сотрудников считавшейся неподкупной службы DEA (16).

Взятки, шантаж, угрозы, насилие, вызываемые огромными деньгами подпольного рынка наркотиков, давно сопутствуют борьбе с наркотиками, став ее неотъемлемой частью. Сама же борьба безрезультатна, а потому бесполезна. Несмотря на миллионы задержанных потребителей, драг-дилеров и даже крупных наркоторговцев, полицейские признают, что они могут перехватить не более 10 % всех обращающихся на черном рынке наркотиков (17). И проблема состоит не в эффективности работы полиции, а в существующем положении вещей, когда запрещение наркотиков, ничуть не изменяя спроса на них, только подстегивает развитие подпольной торговли. Если усилить репрессии - цены на черном рынке взлетят еще выше, а значит наркоторговля станет еще более прибыльным делом. Аресты покупателей, как мы уже выяснили, мало что дают, охота за продавцами не менее бесполезна: если поймать одного, на его место тут же становится другой, арестуешь другого - придет третий и так до бесконечности. Разорвать этот замкнутый круг может лишь пересмотр существующей запретительной политики в отношении наркотиков.

3. Запрещение наркотиков и народное здравоохранение.

Война с наркотиками не только не выполняет целей политики народного здравоохранения, каковыми являются предупреждение наркомании, профилактика случаев чрезмерной интоксикации людей наркотиками и снижение общего уровня потребления наркотических и психотропных препаратов. Напротив, эта война еще более усугубляет ситуацию в сфере народного здоровья, усиливая вредное воздействие наркотических средств на здоровье и благополучие граждан.

Во-первых, криминализация и расширение черного рынка, вызванные функционированием запретительных систем сдерживания наркомании и контроля за наркотическими веществами, стимулирует появление новых опасных для здоровья препаратов, более подходящих к нелегальным условиям подпольного наркооборота. Например, знаменитый “крэк” был изобретен самими наркоторговцами, так как этот наркотик, хоть и будучи крайне опасным для здоровья, идеально соответствует их преступным планам. В отличие от своего “родителя” - кокаина, “крэк” вызывает сильное физическое привыкание практически с первого употребления, что обеспечивает драг-дилерам постоянную и надежную “клиентуру”, приносящую им устойчивый и стабильный доход. К тому же концентрация действующего вещества в “крэке” больше, чем в кокаине, способ его употребления проще и быстрее, да и цена несколько пониже. Став излюбленным наркотиком бедных слоев населения, “крэк” бысто распространился во многих странах и стал головной болью мэров многих крупных городов (18). Теперь наркоторговцы довольно потирают руки, подсчитывая барыши, а общество расплачивается за воинственный психоз запретительно-репрессивных систем, приведший к такому положению, тысячами смертей, увечий и загубленных судеб своих граждан, появлением на свет недоразвитых и дебильных детей-уродов и криминогенной обстановкой в бедных кварталах

Во-вторых, загнав рынок наркотиков в подполье, запретительные системы не могут контролировать качество продавемых на нем продуктов. Это является основной причиной смертей наркоманов от т.н. передозировок (overdoses). Торговцы, стремясь получить больше прибыли от незаконной торговли наркотиками и пользуясь отсутствием на черном рынке всякого контроля, разбавляют (или, пользуясь жаргоном российских преступников, “разбодяживают”) наркотики похожими на них веществами: сахарной пудрой, тальком, мукой и т.п. Это приводит к тому, что покупатель, как правило, не знает, какой именно наркотик он купил и какова в проданной ему криминальным элементом смеси его концентрация. Кто-то, допустим, думает, что он приобретает героин чистотой в смеси 4 %, а после сделки оказывается, что это более сильный синтетический опиат концентрацией, скажем, в 40 %. Результат: передозировка, ведущая почти всегда к смерти. Для сравнения представьте, что вы покупаете спиртной напиток, не зная при этом, сколько в нем содержится алкоголя - 8 % или 80 % и какой это алкоголь - этиловый или метиловый.

В-третьих, проблема наркомании стала более серьезной с приходом вируса СПИДа. Запретительные системы, уделяющие мало внимания снижению рисков для общественного здоровья, не могут адекватно ответить на вызов СПИДа, так как неспособны, в силу своей ригидности, гибко реагировать на появление новых переменных. Показателен пример Франции: в пылу борьбы с наркоманией законодатели этой страны запретили свободную продажу шприцев в аптеках, надеясь, видимо, что недостаток шприцев вынудит наркоманов отказаться от своей пагубной привычки. Как бы не так: наркоманы стали колоться использованными шприцами и быстро превратились в “группу риска” распространения ВИЧ. И только после того, как выяснилось, что 40 % французских наркоманов являются носителями вируса СПИДа, продажу шприцев во французских аптеках пришлось снова разрешить (19). Этот пример показывает как репрессивные методы борьбы с наркоманией могут отрицательно влиять на общественное здоровье, обостряя риски злоупотребления наркотиками.

В-четвертых, запрещение наркотиков осложняет саму медицинскую практику. Запуганные антинаркотической истерией, врачи отказываются использовать наркотические средства даже тогда, когда это разрешено и даже необходимо для лечения людей. Так, в Канаде Министерство здравоохранения разрешило в 1984 году применять героин в медицинских целях в тех случаях, когда другие препараты уже не помогают (например, для облегчения страданий раковых больных) (20). Однако, помня о том, что за малейшее нарушение строгих и сложных правил выдачи и использования героина можно оказаться на скамье подсудимых, канадские врачи не спешат воспользоваться этим разрешением. Им проще оставить больного мучиться в болях, чем решиться на такое рискованное предприятие, как лечение героином.

Все эти перечисленные факторы негативного влияния систем запрещения наркотиков на народное здоровье приводят специалистов по проблемам наркомании к выводу, который тоже можно сформулировать в медицинских терминах: лекарство (т.е. запрещение), которым пытаются лечить болезнь (т.е. проблемы наркомании и распространения наркотиков), оказывается не только неэффективным, но и вызывает последствия еще более худшие, чем сама болезнь.

Общий итог функционирования запретительных систем, надеемся, понятен: запрещение наркотиков как метод противодействия наркомании и контроля за наркотическими веществами нельзя назвать достаточно эффективным. Рожденные массовым энтузиазмом и претворенные в жизнь усилиями активистов-одиночек, питающиеся уходящими в прошлое аргументами морали, оспоримыми научными доводами, заблуждениями и стереотипами, замешанные на корыстных интересах западных правительств и международных фармацевтических корпораций, на дезинформации и пропаганде, на лжи и лицемерии, запутавшиеся в перипетиях международной политики и многовековой истории человеческой цивилизации, запретительные системы вряд ли способны дать достойный ответ на вызов всепоглощающего Молоха наркомании, своими негативными последствиями лишь облегчая его тяжелую поступь по планете. Поэтому взгляды ученых, политиков и общественности все чаще обращаются к альтернативным стратегиям решения наркотической проблемы, лишенным воинственно-истерических характеристик запретительных систем, ведущим к массовым репрессиям, нарушениям прав человека, ухудшению народного здоровья, нагнетанию атмосферы антигуманизма и войны государств против своих граждан.

Первое место среди таких альтернативных стратегий занимают либеральные теории и системы противодействия распространению наркомании и контроля за наркотическими веществами, которые мы рассмотрим в следующей главе данной диссертации.

Глава 3. Либеральные теории и системы

Либеральная доктрина противодействия наркомании и контроля за наркотическими веществами является альтернативной доктрине запретительной и основывается на принципе отмены запрещения употребления и продажи наркотиков в немедицинских целях. Вопреки широко распространенному мнению, либералы являются не кучкой злодеев и шарлатанов, стремящихся затопить весь мир наркотическим дурманом на радость мафиозным структурам (как их часто и небезуспешно представляют их оппоненты-запретители), а достаточно мощным гуманистическим движением с крепкой теоретической базой и священным стремлением избавить человечество от лжи, лицемерия и губительных результатов запретительных систем борьбы с наркоманией.

Сегодня в мире действуют четыре основных международных организации, имеющие целью смягчить современную репрессивную политику по отношению к наркотикам и перенести центр внимания общественного мнения в плоскость народного здоровья. Это Европейское движение за нормализацию наркотической политики (англ. European Mouvement for the Normalization of Drug Policy - EMNDP, фр. Mouvement europeen pour la normalisation des politiques sur les drogues - MENDP), Радикальная антизапретительная координация (Coordination radicale antiprohibitionniste - CORA), Антизапретительная Международная Лига (Ligue Internationale Antiprohibitionniste - LIA) и, наконец, американский Фонд наркотической политики (Drug Policy Foundation - DPF) (1). Подобные организации, но действующие уже на государственном уровне, существуют в Швейцарии, Бельгии, Великобритании, Канаде, Испании, Голландии, Италии и Германии.

Идеологами и вдохновителями интернационального движения за либерализацию наркотиков являются такие авторитетные деятели науки и политики, как Нобелевский лауреат по экономике 1976 г. Мильтон Фридман (FRIEDMAN), мэр Балтимора Карл Шмоук (SCHMOKE), сенатор от демократической партии США Джозеф Галибер (GALIBER). Движение поддерживают мэры нескольких крупных европейских городов, главные редакторы изданий The Economist, The Independent, Harper’s magazine и другие видные люди. Несомненно, самым известным из них является бывший государственный секретарь Соединенных Штатов Америки Джордж Шульц (SHULTZ). Он первым из политических фигур крупного масштаба взял на себя смелость публично осудить бесполезную войну с наркотиками. В своем выступлении перед слушателями Стэнфордской Школы Бизнеса 7 октября 1989 г. Джордж Шульц заявил, что усилия, которые затрачивают США и другие страны для противодействия наркотикам путем запретительно-репрессивных мер, пропадают впустую, потому что “ концептуальная база современной системы борьбы с наркотиками слабая ”(2). Он сказал, что сам был когда-то ветераном этой войны и верил в правильность запретительной стратегии. Но теперь Шульц отдает себе отчет в том, что репрессии не могут остановить распространение наркомании, и единственным способом уменьшить насилие и расширение черного рынка наркотиков, вызываемые их нелегальным положением, является “легальная торговля наркотиками на определенных участках по цене, близкой к стоимости их производства”(3). Бывший американский госсекретарь отметил также, что мало кто из политиков осмеливается открыто разделять его убеждения, и причиной этого является самый обыкновенный страх перед легализацией наркотиков, который искусственно вызывается и поддерживается теми, кому выгодна война с наркотиками.

Действительно, движение за легализацию наркотиков испытывает жесткий моральный прессинг со стороны сторонников уже развитой и устоявшейся системы их запрещения. Под градом обвинений во всех смертных грехах (вспомните Г.Г.Силласте: “легализация - значит, наркотизация населения"), либералы находятся в изоляции и редко имеют возможность высказать свои аргументы. Пусть им найдется место хотя бы на страницах данной диссертации.

§1. Принципы и основы либеральных теорий и систем.

А. Идеологические и моральные аргументы

Если идеология запрещения наркотиков базируется, в основном, на религиозной морали, порицающей их употребление, то принципы либеральной доктрины сдерживания наркомании опираются на не менее святую для современного цивилизованного человека материю - права человека. Стоит отметить любопытный факт, что ссылки на права человека при изучении проблем, вызываемых наркоманией, особенно часты в исследованиях американцев и французов, то есть ученых именно тех стран, которые, с одной стороны, стояли у истоков демократии, а со стороны другой, имеют сегодня самые жесткие законодательства в области наркотиков.

Американские исследователи любят цитировать одного из столпов либеральной демократии, духовного отца американской Декларации прав человека Джона Стюарта Милля, который в своем трактате “О свободе” (“On Liberty”), изданном в 1859 г., писал: “К члену цивилизованного общества против его воли сила может быть применена лишь в единственно возможном случае - когда нужно помешать ему причинить зло другому человеку. Над самим же собой, над своим собственным духом и телом индивид имеет право властвовать сам. Каждый должен сам следить за своим физическим, моральным и интеллектуальным здоровьем” (4).

Милль высказывается таким образом против запрещения алкоголя и опиума, необходимость которого широко обсуждалась в его время. По его мнению, запретительные законы в области наркотиков суть законы патерналистские, т.е. защищающие граждан от самих себя и угрожающие наказанием всем подряд из-за невоздержанности в употреблении наркотиков лишь некоторых членов общества. Современные американские ученые, приводя в доказательство аргументацию Милля, утверждают, что государство не может запретить индивиду принимать наркотики, если он не наносит при этом ущерба другим гражданам и не нарушает общественный порядок (5).

Французские защитники права человека на употребление наркотиков приводят положения французской Декларации прав человека 1789 г., статья 4 которой гласит: “Свобода состоит в возможности делать все, что не наносит вреда другому человеку”, а статья 5 добавляет: “Закон не должен наказывать действия индивида, не наносящие ущерба обществу” (6). Таким образом, употребление наркотических средств, если оно производится одним индивидом, добровольно, в его частном жилище и при этом не наносит вреда окружающим, не может подвергаться наказанию. Французские исследователи указывают, что в этом смысле законодательство Франции (7) нарушает фундаментальные права и свободы человека: право делать все, что не наносит вреда другому человеку, право самостоятельно распоряжаться своим здоровьем, право на частную жизнь и т.д.(8)

Сторонники либеральной доктрины противодействия наркомании приводят и другие моральные аргументы в защиту своих убеждений. Эти аргументы являются большей частью критикой морального основания режимов запрещения и строятся по принципу: если запретительные системы неэффективны, то почему бы не сменить курс и не попробовать решить проблему наркомании методами, предлагаемыми либералами? Некоторые апеллируют к тезису о том, что каждой эпохе соответствует своя идеология, и если вчерашняя мораль могла быть обоснованием введения запрета на наркотики, то морали нынешней запретительная система сдерживания наркомании уже не подходит (9). Времена меняются, и то, что отвечало чаяниям людей, живших в прошлые времена, может устареть к эпохе нынешней и войти в противоречие с устремлениями современников.

Б. Медицинские и социальные аргументы

Эта группа аргументов либералов подвергает сомнению медико-социальное обоснование запретительных систем сдерживания наркомании и требует принимать во внимание в решении наркотической проблемы изменившуюся социальную обстановку современной эпохи.

Ученые-либералы опровергают медицинские тезисы “эскалации” и “эпидемии” (см. п. Б §1 главы 1). Особые усилия направлены на изучение ситуации вокруг т.н. “ легких наркотиков ” - марихуаны и гашиша, которые криминализируются системами запрета под предлогом способности этих веществ заставить человека перейти к употреблению более “крепких” наркотиков (теория “ эскалации”). Либералы указывают, что теория эскалации шита белыми нитками, так как не может служить достаточным обоснованием запрещения “легких наркотиков ”. Сами теоретики запрещения признают, что вовлечение людей (особенно молодежи) в злоупотребление наркотиками начинается вовсе не с марихуаны, а разрешенных алкоголя и табака (10). Какой же тогда смысл запрещать каннабис, и при этом оставлять в легальном положении табак и алкоголь?

Как мы уже говорили, ранее, запрещение “легких наркотиков” явилось результатом американской истерической кампании против них, а медицинские исследования о крайней вредности каннабиса для здоровья - не более, чем сознательная дезинформация населения, поставленная на службу политическим интересам проводников запретительной идеологии. Научно теория эскалации была развенчана еще в 1938 году исследованием Медицинской Академии Нью-Йорка, проведенным по просьбе мэра города Ла Гуардиа (La GUARDIA). В докладе по результатам этого исследования говорится, что утверждения американских агенств по борьбе с наркотиками (например, FNB) о способности каннабиса вызывать психозы и умственную дегенерацию у его потребителей лишены всякого научного основания (11).

Медицинские доклады об исследованиях свойств каннабиса, проводившиеся в Англии (Report Wooton, 1969), в Канаде (Rapport Le Dain, 1972) и других странах, дают практически одинаковые заключения: марихуана наносит некоторый вред здоровью человека, но вред этот намного меньше, чем ущерб здоровью, наносимый алкоголем и табаком (12). Некоторые ученые даже говорят о том, что для общественного здоровья было бы лучше, если бы люди перешли с употребления табака и алкоголя на курение марихуаны: ведь этот наркотик не вызывает состояния похмелья, содержит меньший риск заболевания раком, не наносит такого заметного вреда внутренним органам, как алкоголь - печени, а табак - легким (13).

Основываясь на этих данных, либералы не видят ничего предосудительного в легализации каннабиса, учитывая к тому же современное широкое распространение этого наркотика в западных обществах и практическую банализацию практики его курения.

Относительно же “крепких” наркотиков нужно сказать, что их нынешнее нелегальное положение не позволяет в полной мере исследовать медико-социальные последствия эффектов их употребления, так как запретительные системы контроля над наркотиками затрудняют научное вмешательство как самим своим существованием, так и своими губительными последствиями. Очень трудно изучить токсичность и влияние продукта на организм человека, если этот продукт запрещен. Впрочем, один раз возможность объективного исследования злоупотребления “крепкими” наркотиками представилась американским врачам в мае 1971 г.

Тогда США вели войну во Вьетнаме, и некоторые депутаты Конгресса в своих выступлениях стали говорить о поступающей к ним информации об участившихся случаях злоупотребления героином среди воевавших во Вьетнаме американских солдат. Министерство обороны США выделило средства на реализацию специальной программы по выявлению (путем анализа мочи) героиноманов среди американских солдат, возвращавшихся из Вьетнама, и их излечению от наркомании. Выполнение программы было поручено медицинской бригаде во главе с доктором Ли Робинсом (ROBINS), которая обнаружила около 900 человек, зависимых от героина и наблюдала их в течение 3 лет. Уникальность этого исследования состояла в том, что впервые врачи получили возможность изучить воздействие на человека чистого героина, поступавшего в американскую армию из близких к Вьетнаму стран “ Золотого треугольника ” (предыдущие подобные опыты были осложнены тем, что героин в западных странах очень сильно разбавляется торговцами, поэтому врачебные исследования героиномании трудно было назвать убедительными: невозможно отличить эффекты самого наркотика от влияния на организм человека сопутствующих ему добавок).

Работа команды доктора Робинса показала сенсационные результаты, опрокидывающие традиционные убеждения о вреде героина здоровью человека. Выяснилось, что 60 % солдат, регулярно употреблявших этот наркотик, не испытывали никакой физической или психологической зависимости от него и, вернувшись в США, самостоятельно, без медицинского вмешательства, перестали принимать его (14). На основании этого факта команда Робинса делает вывод, что употребление героина не означает автоматического привыкания к нему. У тех же 40 % солдат, которые попали в зависимость от героина, не было выявлено никаких особых отклонений в здоровье, ни тем более необратимых изменений в организме. После окончания трехгодичного курса медицинского наблюдения и лечения солдат от наркомании все они смогли нормально интегрироваться в общество, нашли работу, завели семьи и т.п.

Все это означает, что люди вполне способны сами контролировать употребление наркотических субстанций. Важно понять, что употребление наркотиков - вовсе не то же самое, что злоупотребление ими, т.е. собственно наркомания. И задача здравоохранения состоит как раз в снижении рисков этого употребления для здоровья людей и в предотвращении тем самым перехода от употребления к злоупотреблению. Это возможно только с помощью выведения наркотиков из их нынешнего нелегального положения и установления контроля за их качеством, за способом их употребления и, наконец, за самими наркоманами и потребителями. Разрешение использования наркотиков в немедицинских целях под контролем общества и государства сделает много больше для охраны народного здоровья, чем запрещение этих веществ, которое несет здоровью граждан только вред. В любом случае, когда речь идет о здоровье населения, недопустимо действовать жесткими силовыми методами, как это делают нынешние запретительно-репрессивные системы контроля за наркотиками. Палкой из больного человека не сделать здорового, а нанести ему еще больше увечий вполне можно. Вот только зачем?

В. Экономические аргументы.

Экономический анализ проблемы контроля за наркотиками и наркоманией занимает в рассуждениях сторонников либерализации наркотической политики центральное место, так как именно с точки зрения экономических законов необходимость смягчения запретительных систем представляется наиболее убедительной и обоснованной.

Экономисты решают спор между сторонниками и противниками запрещения наркотических средств очень просто: нужно выяснить затраты на поддержку функционирования систем запретов и репрессий и сравнить эти затраты с их выгодой, “отдачей”, т.е., образно говоря, узнать, стоит ли овчинка выделки. Если эти затраты (не только денежные) не оправдывают себя, значит. системы запрещения действительно неприемлемы и стоит подумать о переходе к другим методам решения проблемы.

В таком ключе рассуждает, например, французский экономист, профессор Лилльского университета Бертран Леманисье (15). Ученый говорит о том, что издержки запрещения (couts de la prohibition), в которые он зачисляет, помимо крупных денежных и материальных затрат на борьбу с наркотиками, преступления и насилие, вызываемые черным рынком наркотических веществ, смерти и ущерб здоровью потребителей, коррупцию, взяточничество полиции и других государственных органов, нарушение индивидуальных прав и свобод и прочие негативные эффекты репрессивных систем, намного превосходят те социальные выгоды, которые от этих систем ожидались. Ради чего, спрашивает Леманисье, государства запрещают употребление и продажу наркотиков в немедицинских целях, если такая политика заведомо невыгодна, да впридачу еще и неэффективна, поскольку не приносит никаких результатов?

Много внимания статья французского экономиста уделяет опровержению довода запретителей о том, что легализация наркотиков непременно вызовет увеличение их немедицинского употребления. Рассуждения противников легализации движутся в следующем направлени: отмена запрета на торговлю приведет к свободному доступу потребителей к наркотическим веществам, и, если с уничтожением черного рынка цена на них действительно упадет, то, значит, употребление наркотиков вырастет. Этот экономический закон, пишет Леманисье, действительно справедлив для всех обыкновенных товаров: если падает цена, то увеличивается спрос. Но в том-то и дело, продолжает ученый, что наркотические средства нельзя считать обычным товаром. Специфичность наркотиков заключается в том, что их спрос неэластичен по цене. И это, кстати, наглядно демонстрируют запретительные системы: несмотря на высокие цены на черном рынке наркотиков, которые растут тем выше, чем сильнее воздействует на этот черный рынок репрессивный механизм запретительных систем, спрос на наркотики ничуть не уменьшается. Тогда почему же спрос на наркотики, нечувствительный к повышению цен в условиях запрещения, будет изменяться с понижением цен в условиях легализации? Иными словами, тот, кому наркотик не нужен, не купит его даже по низкой цене и в свободной продаже, а тот, кому он нужен, всегда найдет его при любых запретах и отдаст за него любые деньги.

Неэластичность спроса наркотиков по цене делает, таким образом, их запрещение бессмысленным и всякое силовое давление, направленное на уменьшение этого спроса (криминализация и дискриминация наркоманов), а тем более на уничтожение предложения (ловля продавцов, уничтожение плантаций и т.п.) - бесполезным.

Специфическая черта наркотиков как товара, состоит еще и в том, что они содержат в себе риск для общественного здоровья (возможность привыкания и пр.). Поэтому легализация наркотиков должна осуществляться обязательно под контролем - государственным и общественным. Но, вне зависимости от формы этого контроля, политика в отношении наркотиков должна проводиться в условиях их легального обращения. Это поможет избавиться от тяжелого наследия запретительных систем и оздоровить ситуацию вокруг наркотиков и наркомании. Экономисты все чаще напрямую обращаются к государственным деятелям с предложением легализовать наркотики. Например, крупнейший современный теоретик либеральной экономики Мильтон Фридман (Нобелевский лауреат 1976 г. по экономике) написал письмо руководителю американской Администрации по наблюдению за наркотиками (DEA) Уильяму Беннету с просьбой остановить бесполезную войну против наркотиков и легализовать их “во имя законов рыночной экономики”(16). В защиту курса на либерализацию наркотической политики выступает и редакция авторитетного британского еженедельника The Economist. Позиция редакции может быть кратко изложена в следующих словах ее сотрудника Ника Хармана (HARMAN): “ Мы полагаем, что усилия, направленные на запрещение торговли наркотиками, обречены на провал. Запретительная политка терпит крах, вызывая худшие беды, чем те, для устранения которых она была предпринята. Мы хотим, чтобы те, кто не употребляет никаких наркотиков, получали полную и достоверную информацию об этих продуктах, в частности, чтобы они знали различие между самыми опасными наркотиками и теми, которые менее вредны. Мы хотим, чтобы потребители наркотиков были защищены от рисков черного рынка. Но более всего мы хотим положить конец преступности, которую вызывает незаконный мировой оборот наркотиков: от мелких правонарушений до международного гангстеризма. И чтобы сделать все это, мы хотим, чтобы торговля наркотиками была легализована и поставлена под правительственный контроль ” (17).

§2. Либеральные теории

Либеральная доктрина противодействия наркомании и контроля за наркотическими веществами представляет собой довольно широкий спектр различных теорий, которые отличаются друг от друга степенью радикальности предложений. К сожалению, в силу ограниченного объема данной диссертации, мы не располагаем возможностью рассмотреть все возможные либеральные решения проблемы наркомании. За кадром нашего исследования останутся крайние либеральные теории (французский ученый Ф.Кабаллеро называет их либертерными, т.е. анархическими) (18), выступающие за безусловное право человека употреблять любые наркотические субстанции и недопустимость любого контроля за их употреблением. Таковы, например, “психоделическая теория” профессора Гарвардского университета Тимоти Лири (19), теория т.н. “социально интегрированного употребления” Зинберга (ZINBERG) и Хардинга (HARDING)(20) или радикальные умозаключения американца Томаса Сзаца (21). Мы рассмотрим две основные ориентации научного наркотического либерализма - теории декриминализации (А) и легализации (Б) наркотических средств.

А. Декриминализация наркотиков

Декриминализация (англ. decriminalization, фр. depenalisation) нарушений законодательства о наркотиках - решение, предлагаемое т.н. теорией аболиционизма (от англ. слова abolition - отмена, упразднение), представителем которой является голландский криминолог Халсман (HULSMAN). Он оспаривает целесообразность наказания за правонарушения в целом (22) и его пользу в области наркомании в частности (23).

В общем плане, Халсман осуждает бессмысленность уголовной системы, которая изобретает, фабрикует преступления и правонарушения без всякой связи с реальностью. По мнению автора, в большинстве случаев нарушения уголовного законодательства именно закон создает преступника, “погружает” его в незаконную деятельность, отправляет его в тюрьму, маргинализирует его и исключает его из общества. Ученый утверждает даже, сравнивая ситуацию в Голландии и США, что существует прямая связь между уголовным наказанием и ростом насилия: уголовная система с репрессивным механизмом наказания, взаимодействуя с обществом, способствует распространению насилия в нем. Следовательно, декриминализация, т.е. отмена наказаний за правонарушения, является способом уменьшить это насилие. При этом Халсман полагает, что отмена уголовных санкций за нарушения законов не приведет к увеличению уровня преступности.. Он предлагает заменить уголовное наказание мерами административного вмешательства либо исправлением правонарушителей с помощью гражданского перевоспитания.

В области незаконных наркотиков теория аболиционизма предлагает устранить наказания (декриминализировать) за все нарушения законов о наркотиках, так как эти правонарушения искусственно создаются правом. Криминализация (установление уголовных санкций за тот или иной поступок) употребления, производства, торговли и т.п. наркотиками ведет к появлению “вторичных” эффектов (незаконный оборот, преступность, санитарные риски...), которые, в социальном плане, опаснее эффектов “первичных”, вызываемых самими наркотическими субстанциями.

В подтверждение своей теории Халсман приводит практический пример: Соединенные Штаты, государство с самым жестким репрессивным аппаратом борьбы с наркотиками, является одновременно и страной, наиболее всего в мире пораженной наркоманией и наркобизнесом. Напротив, Нидерланды, проводящие в этой сфере либеральную политику, в частности, проявляя терпимость к употреблению и продаже “ легких ” наркотиков, сумели, по мнению исследователя, снизить риски наркомании и ограничить расширения незаконного наркобизнеса.

Впрочем, автор не питает иллюзий относительно всеобщей и повсеместной декриминализации наркотических средств. Он предлагает двигаться поэтапно: сначала отменить уголовное наказание за употребление наркотиков, а затем - за торговлю и производство. Можно также разбить на ступени декриминализацию употребления: сначала вывести из нелегальности каннабис, затем прочие запрещенные субстанции.

Идеи Халсмана вписываются в более общую линию теории декриминализации, предусматривающую варианты: можно, например, отменить наказание за употребление, но не отменять за производство и продажу и пр. По крайней мере, все точки зрения “ декриминализаторов ” сходятся на одном: наказания людей за то, что они принимают наркотические средства, быть не должно. Необходимо избавить наркоманов и потребителей наркотиков от постоянной угрозы нарушения их прав и свобод и вторжения государства в их частную жизнь. Кроме того, некоторые либералы протестуют против любых принудительных мер по отношению к наркоманам, например их принудительного лечения от этого недуга. Такова, например, позиция т.н. “французской медицинской доктрины”, возглавляемой доктором Оливенштейном (24).

Стратегия либералов представляет декриминализацию наркотических средств переходной ступенью к их более свободному режиму обращения в немедицинских целях: легализации.

Б. Легализация наркотиков

В отличие от декриминализации, которая ограничивается толерантностью репрессивных органов государства к наркомании и нарушениям антинаркотических законов, легализация наркотиков предусматривает коммерциализацию этих продуктов в условиях их легального обращения. Если политику декриминализации можно реализовать в условиях запретительных систем сдерживания наркомании, то легализация означает конец запрещения наркотиков и переход к их легальной продаже в немедицинских целях. Легализовать наркотики - значит не только принять возможность их ненаказуемого употребления, но и организовать, регламентировать порядок торговли ими.

Вот тут-то и встает самая главная проблема легализации наркотических средств: как правильно организовать такую легальную торговлю? Ведь необходимо обеспечить и индивидуальные свободы наркоманов, и интересы общества одновременно. Вопрос усложняется еще и тем, что что каждое наркотическое средство имеет свои особенные свойства и поэтому требует специальной регламентации. Невозможно, например, выработать единый порядок легальной продажи для табака и для героина, поскольку способ их производства, употребления, количество разовой дозы, токсичность и т.д. сильно разнятся.

Несмотря на это, общие принципы торговли различными наркотиками установить все же можно. Все наркотические средства обладают единой юридической прородой. Они: а) психоактивные вещества, оказывающие воздействие на центральную нервную систему человека, б) могут вызывать физическое и/или психологическое привыкание, в) являются причиной санитарных и социальных проблем. Заметьте, что все эти характеристики подходят не только к ныне запрещенным наркотикам, но и к легализованным табаку и алкоголю. Исходя из перечисленных свойств наркотиков и нужно вырабатывать политику их легализации таким образом, чтобы учесть каждое из этих свойств. Нельзя допустить абсолютной свободы торговли наркотиками, так как в этом случае вышеупомянутые характеристики могут привести к печальным результатам. С другой стороны, невозможно оставить наркотические средства в запрещенном виде, поскольку этот метод контроля за ними не менее губителен.

Выход из этой ситуации состоит в проведении промежуточной между нереальностью решения проблемы наркомании путем запретов и репрессий и безответственностью бесконтрольной торговли в условиях легализации политической стратегии. Такое решение предлагает французский профессор права Франсис Кабаллеро (CABALLERO), оформляя его в виде “теории пассивной торговли” (theorie du commerce passif) (25).

Принципы теории пассивной торговли основываются на признании того факта, что наркотики являются товаром, отличным от других. В отличие от других продуктов, наркотики не нуждаются таких свойственных обычной торговле атрибутах, как реклама, продвижение товара на рынок, стимулирование спроса и пр. К тому же, общество и само не заинтересовано во всем этом. Поэтому легальную торговлю необходимо лишить этих инструментов коммерческой агрессивности, сделать ее “ пассивной ”. Это можно сделать следующими способами:

1) Установить государственную монополию на производство и продажу наркотических средств. Классический недостаток всех госмонополий - отсутствие коммерческого динамизма - превращается здесь в достоинство, так как никакого поощрения развития торговли наркотиками быть нив коем случае не должно. Зато государство получить таким образом контроль за всеми стадиями оборота наркотиков и вытеснит из этого оборота криминальные структуры. На международном уровне торговля наркотиками тоже будет контролироваться государствами наподобие сегодняшнего контроля оборота наркотиков для медицинских и научных нужд.

2) Ввести ограничения на свободу производства и продажу наркотиков посредством их “ пассивизации ”: устранить любые методы стимулирования спроса и объема продаж - рекламу, конкуренцию между производителями, торговые марки, вывески, формирование клиентуры и т.п.

3) Строго регламентировать правила употребления наркотических средств: ввести ограничения на употребление в общественных местах, при управлении транспортным средством и пр. Здесь правила будут устанавливаться национальными законодательствами в соответствии с их традициями.

4) Государства должны проводить активную информационную и воспитательную политику. Спрос на наркотики будет уменьшаться под влиянием пропаганды здорового образа жизни средствами массовой информации, системой образования, социальными работниками и т.д.

Франсис Кабаллеро утверждает, что, распространенная на все (запрещенные и разрешенные) наркотические и психотропные вещества, система легальной, но контролируемой торговли может стать компромиссом в споре сторонников и противников запрещения наркотиков. Действительно, его теория пассивной торговли с одной стороны, удовлетворяет цели либералов (соблюдение прав и свобод человека, удовлетворение желания отдельных индивидов употреблять изменяющие их психическое состояние субстанции), а с другой стороны, не противоречит устремлениям запретителей (сохраняется и даже усиливается контроль за распространением наркотиков, предоставляется возможность сосредоточиться на лечении и предупреждении наркомании). При этом снимается масса проблем, вызываемых негативными последствиями функционирования запретительных систем: устраняется черный рынок наркотиков, его доходы передаются государству, которое может пустить эти средства на лечение наркоманов, снижается общественная напряженность, связанная с преступностью и насилием и т.д. Наконец, решаются проблемы, вызываемые табаком и алкоголем, которые тоже будут поставлены в рамки пассивной торговли. Короче говоря, и волки сыты, и овцы целы.

Заключение

Остановить распространение наркомании стало насущным требованием нашего времени. Защитить человечество от этого тяжкого социального недуга, обезопасить его от бед, неизменно сопутствующих наркомании - преступности, нищеты, болезней, обеспечить здоровье, счастье и благополучие народов всей земли - в этом состоит сегодня наш священный долг перед грядущими поколениями.

На протяжении всего двадцатого столетия правительства различных стран мира и международное сообщество в целом искали достойный ответ на вызовы наркомании. Ученые и специалисты, политики и журналисты - все пытались внести свой вклад в решение этой сложной и многогранной проблемы. Постоянно увеличивавшееся злоупотребление наркотическими средствами и другими опасными для здоровья и общественной безопасности веществами - алкоголем, табаком, медикаментами - заставило правительства искать спасения в политике запрещения употребления и продажи этих продуктов. Руководствуясь, главным образом, принципами морали, политические руководители разных государств надеялись, что запретительные системы борьбы с распространением наркомании и контроля за наркотическими веществами смогут уничтожить производство этих субстанций, их изготовление, торговлю ими, а также их употребление в немедицинских целях. Усилиями ведущих держав запретительная политика в области наркотиков была глобализирована и, посредством заключения международных договоров и конвенций, воплотилась на международном уровне в мировой режим контроля за наркотическими средствами и психотропными веществами.

Анализ результатов функционирования запретительных систем сдерживания наркомании, проведенный данной диссертацией, позволяет выявить не только слабость теоретического обоснования “войны с наркотиками” и ее пристрастный идеологический характер (Глава 1), но и ее неэффективность в решении поставленных перед нею задач (Глава 2). Наркотическая политика, основанная на запретах и репрессиях, не смогла ни уничтожить предложение наркотиков для употребления в немедицинских целях, ни устранить спрос на них. Количество наркоманов и случайных потребителей наркотиков не только не уменьшилось, но и, наоборот, продолжает расти.

Однако, губительность запретительных систем сдерживания наркомании состоит не только в их бесполезности и неэффективности: не сумев выполнить возлагавшиеся на них задачи, они еще больше ухудшили положение в сфере общественной безопасности и охраны народного здоровья.

В экономическом плане запрещение продажи и употребления наркотических средств явилось катализатором расширения их незаконного оборота, доходы от которого питают международную организованную преступность, терроризм, межнациональные войны и конфликты. Незаконный оборот наркотиков способствует коррупции, оказывают негативное влияние на функционирование международной банковской системы (отмывание “грязных” денег) и мировой экономики в целом.

В социальном плане запретительные системы контроля за наркотиками вызывают рост преступности и правонарушений, который связан с искусственным повышением цен на наркотические препараты на черном рынке, а значит, с его крайней выгодностью для преступников. Запрещение ведет к учащению случаев нападения на людей, краж, проституции и т.д. Оно способствует маргинализации наркоманов и случайных потребителей наркотических средств, которые часто становятся жертвами дискриминации и даже расизма по отношению к ним.

В юридическом плане запрещение наркотиков становится причиной усиливающихся репрессий по отношению к гражданам. Оно служит источником угрозы индивидуальным правам и свободам, вызывая тем самым снижение доверия людей к закону, к государственным и правовым институтам.

В санитарном плане запрещение наркотиков приводит к крайне тяжелым последствиям в области охраны народного здоровья. Оно является решающим фактором смерти наркоманов от передозировок наркотических средств, способствует распространению СПИДа, гепатита В и С, препятствует проведению эффективной политики лечения и предупреждения наркомании.

Из этого всего можно сделать основной вывод настоящей магистерской диссертации: политика запрещения производства, распространения и употребления наркотических средств в немедицинских целях должна быть срочно пересмотрена, во имя счастья, безопасности, здоровья и благополучия человечества.

В качестве альтернативы политике запретов и репрессий в области наркомании и наркотиков предлагается либеральный подход к решению этой проблемы (Глава 3). Основанные на убедительных моральных, медико-социальных и экономических аргументах, либеральная доктрина сдерживания наркомании способна устранить негативные последствия функционирования запретительных систем и оздоровить ситуацию в области контроля над наркотиками, примиряя соблюдение прав и свобод индивидов с интересами общества. К сожалению, практическая либерализация наркотической политики идет очень трудно и о каких- либо результатах либерального подхода к наркотикам говорить пока еще не приходится. Опыт стран, решившихся частично реализовать либеральную доктрину сдерживания наркомании (Нидерланды, Испания, Италия), пока еще мал, а потому не очень убедителен. Однако, учитывая насущную необходимость избавиться от губительной политики запретов и репрессий, выводы и рассуждения сторонников либерализации наркотиков представляются достойной альтернативой запретительным системам.

Окончательные выводы по поводу способности либеральных систем заменить отжившие свое системы запретительные, делать еще рано. Решительный шаг вперед всегда дается с трудом, тем более если речь идет о такой важной для общества проблеме, как сдерживание наркомании. Поэтому необходимо развернуть широкую общественную дискуссию в нашей стране. Пусть выскажутся все: противники легализации, ее сторонники, юристы, медики, социологи, учителя, журналисты, сами наркоманы и потребители наркотиков. Истина рождается в споре, но покуда нет спора, не появится и истина. Выяснить, кто прав, надеемся смогут и будущие исследования по наркомании, подобные этому: беспристрастные, объективные и актуальные - то есть такие, какими они и должны по-настоящему быть. И это, пожалуй, самый главный вывод данной диссертации.

Источники и использованная литература

• Единая конвенция ООН о наркотических средствах 1961 года с поправками, внесенными в нее в соответствии с Протоколом 1972 года о поправках к Единой конвенции о наркотических средствах 1961 года.
• Конвенция ООН о психотропных веществах 1971 года.
• Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 года.
• АНИСИМОВ Л.Н. Наркотики: правовой режим. - Л., Изд-ство ЛГУ, 1974.
• УГЛОВ Ф.Г. В плену иллюзий. - М., “ Молодая гвардия ”, 1985.
• Политология. Энциклопедический словарь. Под ред. АВЕРЬЯНОВА Ю.И. - М., Изд-ство Московского коммерческого университета, 1993.
• АЙМАМЕДОВ А. Судебная практика борьбы с наркоманией. - “ Социалистическая законность ”, 1962, № 7.
• АНИСИМОВ Л.Н. Международно-правовые вопросы борьбы с незаконным применением и распространением наркотических средств. - “ Правоведение ”, 1970, № 6.
• АНИСИМОВ Л.Н. Единая конвенция 1961 года и совершенствование системы международного контроля над наркотиками. - “ Советский ежегодник международного права ”, 1971.
• БОЯРШИНОВ В. Конференция ООН по выработке Единой конвенции о наркотических средствах. - “Советский ежегодник международного права ”, 1962.
• БУВАЙЛИК Г.Е. Международный контроль над наркотиками. - “Советское государство и право”, 1967, № 10.
• ГАБИАНИ А.А. Кто такие наркоманы? - “Социологические исследования”, 1992, № 2.
• ГРИШКО А.Я. О наркомании среди подростков. - “Социологические исследования”, 1990, № 2.
• ИВАНОВ В.Н. Девиантное поведение: причины и масштабы. - “Социально-политический журнал”, 1995, №2.
• ИВАНОВА Т.В. Отклоняющееся поведение и употребление подростками наркотиков. - “ Социологические исследования ”, 1992, № 7.
• КАЛАЧЕВ Б.Ф. Наркотики в армии. - “ Социологические исследования ”, 1989, №4.
• Наркомания с точки зрения социолога, врача, правоведа и журналиста (обсуждение за “ круглым столом ” редакции). - “ Социологические исследования ”, 1989, № 2.
• РОДИОНОВ К.С. Рецензия на книгу Л.Н.АНИСИМОВА “ Наркотики: правовой режим ”. - “ Советский ежегодник международного права. 1975 ”.
• РЯБОВ И. Смерть попперса. Почем в Европе опиум для народа? - “ Новое время ”, 1994, № 7.
• СИЛЛАСТЕ Г.Г. Новая наркоситуация в России: результаты исследования. - “ Социологические исследования ”, 1994, № 6.

• Commission des Communites Europeennes. Communication au Conseil et au Parlement europeen concernant un plan d’action de l’Union Europeenne en matiere de lutte contre la drogue (1995 - 1999), document de seance du 23. 06. 1994.
• LEROY, Bertrand. The Community of Twelve and drug demand. Comparative study of legislation and judicial practice. Final report of the European Communities. - Luxembourg, 1991.
• MASSON, Paul. Europol et la lutte contre les trafics de drogue. Rapport d’information a la delegation du Senat pour l’Union Europeenne. - Paris, 1995.
• RUTER C.F. Discours d’introduction au seminaire sur le role de police en matiere de prevention et les alternatives aux poursuites judiciaires des delinquants ayant des problemes lies a la drogue. - Strasbourg, 23-25 juin 1992.
• STEWART-CLARK, Jack. Rapport fait au nom de la commission d’enquete sur le probleme de la drogue dans les pays de la Communaute europeenne. - Parlement Europeen, Strasbourg, documents de seance, 2 octobre 1986.

• L’abus de substances volatiles (Actes du seminaire, Bratislava, 3-5 novembre 1993).
• Les femmes et les drogues (Actes du seminaire, Prague, 22-25 novembre 1993).
• Etudes multi-villes: tendances de l’abus de drogue dans treize villes europeennes. 1994.
• Tabac, alcool et toxicomanie: strategies en cooperation avec les faiseurs d’opinion et les medias. Recherches du Groupe d’etude du Comite europeen de la sante. - Strasbourg, 1994.

• TRAUTMANN, Catherine. Lutte contre la toxicomanie et le trafic des stupefiants. Rapport au Premier Ministre. - Paris, 1990.

• ARSEVER, Sylvie. Dossier drogue: etat des lieux. - Geneve, 1994.
• BACHMANN, Christian / COPPEL, Anne. La drogue dans le monde: hier et aujourd’hui. - Paris, 1991.
• BEAUCHESNE, Line. La legalisation des drogues: pour mieux en prevenir les abus. - Geneve, 1992.
• BERGERET, Jean. Toxicomanie et personnalite. - Paris, PUF, 1994.
• BORDES, Philippe. Enquete aux frontieres de la loi. - Paris, Ed. Robert Laffont, 1992.
• BROUET, Olivier. Drogues et relations internationales. - Paris, 1991.
• CABALLERO, Francis. Droit de la drogue. - Paris, Dalloz, 1989.
• D’HAUTHUILLE, Christine. Face aux drogues, que faire? - Paris, 1993.
• Drogues et droits de l’homme. Materiaux du colloque (14-15 fevrier 1992). - Geneve, 1992.
• EHRENBERG, Alain. Individus sous influence. Drogues, alcool et medicaments psychotropes. - Paris, 1991.
• EHRENBERG, Alain / SCHIRAY, Michel. Penser la drogue, penser les drogues. - Paris, 1992.
• EHRENBERG, Alain / MIGNON, Patrick. Drogues: politique et societe. - Paris, 1992.
• KOCHKO, Dimitri de / DATSKEVICH, Alexandre. L’Empire de la drogue: la Russie et ses Marches. - Paris, 1994.
• LABROUSSE, Alain. La drogue, l’argent et les armes. - Paris, 1991.
• PELICIER, Yves / THUILLIER, Guy. La drogue. - Paris, 1972.
• POROT, Antoine et Maurice. Les toxicomanies. - Paris, 1993.
• SCHMELK, Marie-Adйline. Introduction а l’etude des toxicomanies. - Paris, 1993.
• STENGERS, Isabelle / RALET, Olivier. Drogues: le defit hollandais. - Paris, 1991.
• STEVENSON, Richard. Winning the War On Drugs: To Legalise Or Not?. - London, 1994.
• SZASZ, Thomas. Notre droit aux drogues. - Paris, 1994.

• CERVELLO, Clarisse. Analyse comparee des legislations penales des membres du groupe Pompidou en matiere de lutte contre l’usage et le trafic de stupefiants. - “ Revue de science criminelle et de droit penal compare ”, N° 3, 1990.
• HARDINGHAUS, Nicolas. La narcoeconomie. - “ Problemes economiques ”, N° 2.455, 17 janvier 1996.
• HERMET, Guy. Narco-politiques. - “ Politique internationale ”, N° 48, 1990.
• KOUTOUZIS, Michel. Drogues а l’Est. Logique de guerres et de marche. - “ Politique etrangere ”, N° 60 (1), 1995.
• LEMENNICIER, Bertrand. Prohibition de la drogue: diagnostique et solutions. - “ Journal des economistes et des etudes humaines ”, Vol. 3, N° 4 - decembre 1992.
• NADELMANN, Ethan. America’s drug problem: A case for decriminalization. - “Problemes politiques et sociaux ”, N°695, 8 janvier 1993.
• NADELMANN, Ethan. Legalisation: la fin du narco-trafic? Entretien avec Alberto MIGUEZ. - “ Politique internationale ”, N° 48, 1990.
• NADELMANN, Ethan. Regimes globaux de prohibition et trafic international de drogue. - “ Tiers Monde ”, N° 33 (131), 1992.
• SCHIRAY, Michel. Les democraties а l’epreuve de la drogue. - “ Futuribles ”, N° 180, 1993.
• THONY, Jean-Franзois. Blanchiment de l’argent de la drogue: les instruments internationaux de lutte. - “ Revue juridique et politique, independance et cooperation ”, IDEF, N° 2, avril-aoыt 1993.
• TURBIVILLE, Graham. Counternarcotics: international dimensions of a Soviet internal security problem. - “ Military Review ”, N° 70 (12), 1990.

• L’EXPRESS - Tout ce que vous et vos enfants devez savoir sur la drogue. - semaine du 30 septembre au 6 octobre 1993.
• LIBERATION - Drogue, la guerre mondiale. - Hors-serie, mai 1990.
• NOUVEAU POLITIS - Drogue: legaliser ou pas? - N° 21, decembre 1994, hors-serie.
• PROBLEMES POLITIQUES ET SOCIAUX - Face aux drogues: quelle politique? Dossier constitue par Chantal DEBOCK, N° 745, 1995.
• VALEURS ACTUELLES - Drogue: la nouvelle guerre. - N° 3073, 21 - 27 octobre 1995.