Новости  О сервере  Структура  Адреса и ссылки  Книга посетителей  Форум  Чат Поиск по сайту

Кабинет нарколога Наркология on-line Прием доктора Пилюлькина Ликбез  Химия и жизнь Мифы и легенды Если друг оказался вдруг... Правдивые истории Частые вопросы Проверь себя  Родительский уголок Родители родителям Ранняя диагностика Агитпросвет  Закон сур-р-ов! Законы и нормативные документы Даешь систему!  Сверхценные идеи Косые взгляды Глас народа  Самопомощь Виртуальная группа Анонимные Наркоманы Сокрушающий курс  Халява, please! Издания Наркома.ру Классики жанра Фулфилмент для маркетплейсов как работает фулфилмент indigolab.io.

Когнитивная структура психической зависимости

Целью данной статьи является представление экспериментального исследования, направленного на выявление когнитивной структуры психической зависимости.

Задачи: определение понятия психической зависимости, обоснование актуальности исследования, методов исследования, представление его результатов и их обсуждение.

В научной литературе нет единого общепризнанного термина и определения психической зависимости. Наряду с термином психическая зависимость, используется термин психологическая зависимость. Психологическая зависимость определяется как необходимость «Я» в приеме психоактивных веществ с целью достижения определенных эмоциональных переживаний [6]; как эмоциональное состояние, характеризуемое ощущением настоятельной потребности в наркотике для получения эффекта, связанного с его употреблением, либо для снятия негативных ощущений, связанных со злоупотреблением им [12]. Психическая зависимость определяется как стойкая эмоциональная потребность в повторяющемся употреблении какого-либо наркотика или группы наркотиков с целью получения эйфории или устранения симптомов тревожности и депрессии [13]. По своей сути эти термины относятся к одному феномену – зависимости психики от какого-либо объекта, и употребляются как синонимы. В англоязычной литературе чаще используется термин psychological dependence, и он может быть переведен двояко, поскольку психика обозначается в английском языке двумя терминами: psychology и psychics. С учетом вышеперечисленных существенных признаков психическая зависимость определяется в данной статье как психическое новообразование, проявляющееся в стремлении регулярно взаимодействовать с аддиктивным объектом, в случае зависимости от наркотиков – употреблять какой-либо наркотик или группу наркотиков, чтобы испытывать желаемые ощущения, либо устранять явления психологического дискомфорта. В исследовании И.Н.Пятницкой выявлены такие особенности синдрома психологической зависимости как формирование представления об интоксикации как единственно возможном комфортном состоянии, обеспечивающем максимально возможную психологическую работоспособность; и формирование обсессивного влечения к этому комфортному состоянию. Возникновение психологической зависимости от наркотиков объясняется, прежде всего, эффектом наслаждения, формирующим стойкую доминирующую систему взглядов, подкрепляемую самым сильным фактором – аффектом [10, c. 507]. Психологическое содержание особенностей зависимости, выделенных И.Н.Пятницкой, составляют представления людей с опытом зависимого поведения, о наркотике как ценности и непреодолимости своего влечения. Образы этих представлений можно рассматривать как компоненты когнитивной структуры психической зависимости.

На психофизиологическом уровне любой аффект оставляет свой след в виде доминанты. Сильные положительные эмоции побуждают человека повторять поведенческие акты, и, таким образом закреплять их в динамическом стереотипе поведения. В отсутствие наркотиков, напротив возникают сильные негативные эмоции, приводящие к потере контроля над поведением. Колесовым Д.В. была выдвинута идея поиска психического новообразования, обладающего для человека особой значимостью, коррекция которого привела бы к «вытягиваю» человека из зависимости [5]. Обретение контроля требует проработки психической зависимости, что делает актуальным исследование ее когнитивной структуры – структуры, отражающей опыт переживания зависимого поведения.

Если рассматривать психологическую зависимость как психическое новообразование, то в ее структуре должны быть компоненты, лежащие в пространстве пересечения таких сфер человека как поведение, сознание и субъективно-личностное в аспекте его нового опыта. Разумно предположить, что эти компоненты в совокупности могут объяснить непреодолимость влечения к объекту зависимости. Исследование психических образований требует подхода к ним, как психологической форме фиксации целостного опыта личности «Специфика психический образований состоит том, что они обеспечивают личностный, т.е. многосторонний и целостный, способ существования человека. Свойства целостности этих образований обусловлены рассмотрением их как психологической формы фиксации целостного опыта личности» [8, c.18]. Целостный опыт человека отражается в сознании в форме представлений, совокупность которых, относящаяся к целостному психическому явлению, рассматривается нами как когнитивная структура психической зависимости.

На основе психологического консультирования подростков, имеющих опыт употребления наркотиков, нами были получены следующие эмпирические данные: у подростков с наркозависимым поведением наблюдались спонтанные речевые паттерны, имеющие смысл ощущения управления со стороны. Ведение человека силой, словно действующей независимого от его воли, описывается в древних литературных текстах. В них символом алкогольной зависимости, персонифицированным посредником между человеком и миром выступает существо под личиной дьявола, управляющеея мыслями, чувствами и поведением человека. [9]. Этот же феномен встречается в произведениях Ф.М.Достоевского и воспоминаниях его современников, посвященных игровой страсти писателя [3]. Факт ведения человека в его представлении внешней силой, как бы помимо него, отмечается А.Г.Асмоловым [1]. П.Ф.Каптерев при анализе стойкой детской лживости пишет, что «в личность ребенка входит другая, чуждая более или менее личность, живет в ней и действует» [4]. Управление человеком непонятным для него и «неотвязным существом», возникающим в его представлении, когда он не может справиться с овладевшим им пороком, страстью или чертой характера, описывается Д.С.Лихачевым [7]. Опираясь на описания феномена представления об управлении человеком внешней силой, можно предположить, что обнаруженные нами представления наркозависимых подростков об ощущении управляемости со стороны не являются случайными, а носят закономерный характер, т.е. являются одним из признаков психической зависимости, компонентом ее когнитивной структуры..

Опыт человека раскрывается в его представлениях. Этим и обусловлен выбор метода для выявления когнитивной структуры психической зависимости.

Материалы и методы исследования. Изучение представлений, отражающих опыт зависимого поведения подростков, осуществлялось на основе контент-анализа историй формирования отношений с наркотиком в устной и письменной форме. Статистическая обработка данных осуществлялась применением многофункциональных критериев: биноминального критерия (m) и углового критерия Фишера (j ) [11].

Результаты исследования и их обсуждение. Первый этап был посвящен исследованию частоты встречаемости признака – ощущение себя наркопотребителями как управляемыми со стороны, в выборке подростков, имеющих опыт зависимого поведения. Наличие эффекта фиксировалось при обнаружении паттернов речи (устной и письменной), несущих информацию об ощущении себя подростками как управляемыми со стороны, и дополнительно на основе прямого вопроса (бывает ли так, что ты хочешь воздержаться от употребления, но тебе не удается, и ты ощущаешь себя так, как будто кто-то управляет тобой?). В качестве единиц измерения были выбраны частота встречаемости эффекта и доля подростков, у которых отмечалось проявление эффекта. Исследование проводилось на базе реабилитационного центра. Частоты проявления измеряемого эффекта на основе трех способов их выявления в группе подростков с зависимым поведением и биноминальные критерии представлены в таблице 1.

Таблица 1

Для группы подростков с зависимым поведением экспериментальная частота (fэ) превысила критическое значение биноминального критерия (m кр). Частота исследуемого признака в устных рассказах и в письменных историях превышает заданную (р = 0.50) на уровне значимости p < 0.01, а на основе прямого вопроса на уровне значимости p < 0.05, т.е. проявление эффекта не является случайным. Но достоверно ли чаще он проявляется в группе подростков с зависимым поведением по сравнению с группой подростков, употребляющих наркотики эпизодически?

На втором этапе исследование проводилось в сравнительном плане на двух выборках: выборке подростков с зависимым поведением (Г1, n = 145) и выборке подростков эпизодическим употреблением, со сроком употребления 5 – 8 месяцев (Г2, n = 150). Возрастной интервал первой группы 16,2 - 17,7, средний возраст 16.9. Возрастной интервал второй группы 14,2 – 15,9, средний возраст 15,4. В первой группе юноши составляли 70,3% (102), во второй 70% (105). Достоверность различий в первой и второй выборке оценивалась по угловому критерию Фишера. Результаты исследования и статистика представлены в таблице 2.

Таблица 2

Поскольку все три способа достоверно выявили превышение доли подростков из первой группы, то можно утверждать, что эффект ощущения управляемости со стороны для подростков, имеющих опыт зависимого поведения, является признаком зависимости. На прямой вопрос о наличии ощущении управляемости со стороны ответило меньшее количество подростков, как в первой, так и во второй группе. Что свидетельствует, на наш взгляд, о проявлении такого психозащитного механизма как отрицание, поскольку в устных рассказах и письменных историях проявления неуправляемости со стороны наблюдались у большей доли подростков. В группе подростков с эпизодическим употреблением так же наблюдается проявление этого эффекта (как правило, связанного со стремлением к группе). Но сам факт, что на этапе эпизодического употребления наблюдается эпизодическая потеря саморегуляции поведения, свидетельствует о том, что основы потери саморегуляции уже заложены, когда случайность этих проявлений станет закономерной, это уже вопрос времени.

На третьем этапе исследования представления подростков с зависимым поведением на основе контент-анализа историй развития зависимых отношений с наркотиком распределялись по категориям, которые мы и рассматриваем как компоненты когнитивной структуры зависимости. Все представления распределились в поле отношений «я», наркотик и связь с ним, и были объединены в три категории. Было выделено 1808 единиц: смысловые выражения, свидетельствующие о наличии представлений подростков об управляемости со стороны, о наркотике как ценности и о непреодолимости своего влечения. Конвенциальные представления не учитывались. Исследование проводилось в процессе стационарного реабилитации), поэтому истории подростков отражали опыт переживания прошлого на этапе его переосмысления. Примерами представлений, свидетельствующих о наличии эффекта управляемости со стороны, являются такие выражения как:

• Как будто это был не я, а я смотрел и наблюдал со стороны и ничего не мог поделать.
• Как будто мои руки и ноги жили своей собственной, независимой от меня жизнью, и я совершенно не мог им ничего приказывать.
• Как будто меня нет вообще, а кто-то другой находится в моей шкуре, как пришелец из космоса, захвативший мою оболочку.
• Я чувствовал себя безвольной куклой – марионеткой.
• Тело мое не слушалось разума, подчинялось неизвестно чему или кому.

В группу представлений, свидетельствующих о наличии эффекта отношения к наркотику как ценности, вошли такие высказывания как:

• Наркотик стал для меня смыслом жизни.
• Наркотик был для меня лучшим другом.
• Все, что меня тогда волновало и интересовало, включало одно слово – наркотик.
• Единственно, что занимало мой мозг, было достать дозу любой ценой.
• Ничто иное тогда не было дороже кайфа.

Примерами высказываний, свидетельствующими о наличии эффекта признания непреодолимого влечения, являются таки как:

Результаты исследования и доверительные интервалы даны в таблице 3.

Таблица 3.

Представление о непреодолимости влечения количественно менее выражено и имеет большую вариацию из трех представлений. Этот факт можно объяснить меньшей психологической готовностью подростков признать свое бессилие, по сравнению с готовностью признать управление собой со стороны, что соответствует логике психозащитного механизма – рационализации, снижающей тревожность. Другое возможное (или дополнительное) объяснение состоит в том, что признание собственного бессилия требует ответственности другого рода – интернальности, а признание управляемости со стороны является легким для экстерналов, а их среди наркозависимых большинство.

Выводы. Отражение в сознании опыта переживания зависимости, с учетом выше изложенного выглядит следующим образом:

• Представление об объекте зависимости как ценности (личностный мотивационно-ценностный компонент психологической структуры зависимости).
• Представление о непреодолимости влечения к объекту зависимости (личностный эмоционально - волевой компонент психологической структуры зависимости).
• Представление о себе как управляемом со стороны (личностно-поведенческий компонент психологической структуры зависимости).

Все эти компоненты неразрывно связаны друг с другом в образе человека управляемого со стороны в направлении ценности, к которой сам человек испытывает непреодолимое волей влечение. Основаниями для выделения этих представлений являются: наличие их у подростков, имеющих опыт зависимого поведения, и их отсутствие (либо незначительное присутствие) у подростков с эпизодическим употреблением. Взаимосвязанная триада представлений объясняет устойчивость психической зависимости. Человека непреодолимо влечет к объекту зависимости, который для него является ценностью, и кто-то «другой» управляет поведением в направлении обретения этой ценности, даже тогда, когда человек хочет остановиться. Пока они действую согласованно, а значит, в отсутствии противоречий, обеспечивается зависимое поведение. Чтобы выйти из зависимости, необходим конфликт с «другим» и его конструктивное разрешение на основе рефлексии опыта зависимого поведения, что реализуется в психологическом консультировании.

В когнитивной структуре психической зависимости отражается опыт человека, в результате которого сформировалась потребность к наркотику, доминанта на него и динамический стереотип поведения. Стереотип поведения не осознается человеком и управляет поведением на подсознательном уровне. Предмет потребности – наркотик, стал ценностью, а ценности управляют поведением на надсознательном уровне. Осознается лишь непреодолимое влечение, с одной стороны, как результат особо привлекательного психического состояния, даваемого наркотиком при насыщении потребности, а, с другой стороны, в результате неудач многочисленных попыток проконтролировать употребление наркотика, приводящих к осознанию своего бессилия. Все выявленные компоненты когнитивной структуры психической зависимости являются отражением доминирующих состояний, и в силу относительной самостоятельности психических феноменов психическая зависимость детерминирует зависимое поведение, что объясняет его неуправляемость.

В историях развития отношений с наркотиком раскрывается его первоначальная роль - как друга или учителя, помогающего решать такие проблемы как одиночество, отсутствие коммуникативных навыков, затрудняющих вхождение в компанию сверстников, обретение друзей. Налицо ощущение социальной отчужденности подростка на этапе инициации. На фактор социальной изолированности подростков и молодежи, способствующий наркотизации, указывает в своей монографии Гурвич И.Н. [2].

В историях подростков с зависимым поведением четко обозначена ценность наркотика для подростка – «смысл всей жизни», «лучший друг». Но в процессе осознания проблемы наркотик связывается не с жизнью, а со смертью. Другой, управляющий поведением, постепенно принимает обличье монстра, ассоциируется с образом врага, берущего человека в плен. Отношение к наркотику как ценности трансформируется в отношение к нему как препятствию для достижения жизненно важных целей (образование, любовь, работа, материальное благополучие), благодарность наркотику сменяется упреками. Стремление к наркотику заменяется выбором способов их избегания. Эти закономерности прослеживаются у всех выздоравливающих подростков с хорошей мотивацией.

Проведенное исследование позволяет рассматривать представление наркозависимых об управлении собой со стороны, как компонент когнитивной структуры психической зависимости. Подтвердились также представления о наркотике как ценности и о непреодолимости влечения, объясняющие невозможность саморегуляции. Последние два представления по своему содержанию согласованы с представлениями, ранее выделенными Пятницкой И.Н. [10]. Наличие обозначенных трех представлений может свидетельствовать о сформировавшейся психической зависимости, а их изменение в процессе психологической работы, о ее ослаблении, либо разрушении.

1. Асмолов А.Г. Психология личности: Принципы общепсихологического анализа. – М: Смысл, 2001.- 416 с.

2. Гурвич И.Н. Социальная психология здоровья. - СПб.: Изд-во СПбУ, 1999. - 1023 с.

3. Достоевский Ф.М. в воспоминаниях современников. В 2 т. - М.: Художественная литература, 1990. – 1246 с.

4. Каптерев П.Ф. Детская педагогическая психология. – М.: Московский психолого- социальный институт, Воронеж: НПО МОДЕК, 1999. – 336 с.

5. Колесов Д.Б. Эволюция психики и природа наркотизма. – М.: Педагогика, 1991. – 312 с.

6. Курек Н.С. Нарушения психической активности и злоупотребление психоактивными веществами в подростковом возрасте. – СПб.: Алетейя, 2001. – 225 с.

7. Лихачев Д.С. Избранное: Великое наследие. Заметки о русском. – СПб.: Логос, 1997. – 560 с.

8. Опыт системного исследования психики ребенка. /Под. ред. Н.И.Непомнящей. – М.: Педагогика, 1975. – 232 с.

9. Послание о Хмеле // Памятники литературы Древней Руси.XVII век. Книга вторая. – М.: Художественная литература, 1989. – С. 244 – 249.

10. Пятницкая И.Н. Наркомании. М: Медицина, 1994. – 544 с.

11. Сидоренко Е.В. Методы математической обработки в психологии. СПб.: Речь, 2002. – 350 с.

12. Соломзес Дж. А., Чебурсон В., Соколовский Г. Наркотики и общество. М, 1998.

13. Mirin S.M.., Weiss R.D. Substance abuse. // The practitioner’s guide to psychoactive drugs. New York, 1984. – C. 221 – 291.