"Представленные материалы получены на основе репрезентативной выборки, т.е. они отражают общесоциальные закономерности. Результаты данного исследования феномена подросткового наркотизма могут служить обоснованием для определения содержания и направления мер профилактики в области девиантного поведения подростков".

Уровень и модели употребления наркотиков подростками.

И. Гурвич

Проблема подростковой девиантности в последнее десятилетие привлекает к себе пристальное внимание как специалистов, так и широкой общественности. К сожалению, несмотря на высокий интерес к этой проблеме, состояние знаний в этой области нельзя признать сколько-нибудь удовлетворительным.

Представленные материалы получены на основе репрезентативной выборки, т.е. они отражают общесоциальные закономерности.

Результаты данного исследования феномена подросткового наркотизма могут служить обоснованием для определения содержания и направления мер профилактики в области девиантного поведения подростков.

Доля лиц, имеющих опыт употребления непрописанных врачом наркотиков и/или токсических веществ, как показывают данные табл. 1, достигает среди подростков в популяции 85%. На специализированном наркологическом приеме она выше лишь на 13%, не отличаясь статически существенно от популяционного значения этого показателя. Среди школьников Приморского района эта доля оказалась значительно ниже (табл. 2.2), составив в сумме по наркотическим и токсическим веществам менее 30%. Возможно, это объясняется меньшим возрастом вошедших в данную выборку подростков.

Таблица 1

Характеристики подростковой наркотизации

Структура употреблявшихся опьяняющих веществ статистически значимо отличается в популяционной и амбулаторной выборках (табл. 1), за исключением препаратов конопли. Последняя группа демонстрирует основной “вклад” в уровень подросткового наркотизма в популяции, поскольку опыт употребления каннабиса имеет около 4/5 всех подростков.

В амбулаторной же выборке на первое место в структуре наркотического опыта выходят опиаты, тогда как каннабиолы занимают лишь второе место. Интересно, что среди пациентов доля лиц, имеющих опыт употребления каннабиолов, ниже, хотя и статистически не значимо, чем в популяции.

Сравнительно высок в клинической выборке и удельный вес подростков, имеющих опыт употребления стимуляторов, препаратов кокаина и галлюциногенов, а также органических растворителей. В популяции доля таких подростков также сравнительно высока, однако еще выше доля лиц с опытом употребления атропиноподобных препаратов. Значительна в популяции и доля подростков, имеющих опыт употребления ненаркотических анальгетиков, что, возможно, отражает высокий уровень хронической патологии среди подростков города.

По группам галлюциногенов, летучих органических веществ, атропиноподобных препаратов и ненаркотических анальгетиков доля употреблявших подростков в популяционной выборке выше, чем в клинической. Следовательно, употребление препаратов этих групп реже приводит к обращению за специализированной наркологической помощью, по сравнению с опиатами, кокаином и другими стимуляторами.

Возраст первой пробы опьяняющих веществ имеет в популяционной выборке нижнюю границу 11 лет. Более же половины подростков пробуют такие вещества в возрасте 14-16 лет. В амбулаторной выборке возраст первой пробы несколько ниже: около 2% подростков приобщилось к опьяняющим веществам до 7 лет, и еще 4% — до 10 лет. Отмеченные различия не достигают, однако, статистически значимого уровня.

Резкое различие между амбулаторной и популяционной выборкой устанавливается по актуальному употреблению наркотических или токсических веществ. Если на специализированном амбулаторном приеме об употреблении этих препаратов в предшествующий обращению месяц сообщают почти 90% обратившихся подростков, то в популяции об употреблении в предшествующий опросу месяц сообщают лишь 6% подростков. Конечно, последняя цифра не позволяет дать оценку количества страдающих наркоманией или токсикоманией подростков, поскольку охватывает и случаи подросткового экспериментирования с опьяняющими веществами без сформировавшейся зависимости.

О существенной доле среди актуальных потребителей в популяции подросткового экспериментирования косвенно свидетельствует равномерность употребления препаратов различных химических групп. В клинической выборке, где подавляющую долю составляют лица с уже сформировавшейся зависимостью, актуальное употребление резко скошено в сторону опиатов и включает в свою структуру еще стимуляторы, в том числе кокаин, а также незначительную долю препаратов конопли.

В отличие от алкоголизации, в подростковом наркотизме почти не прослеживается влияния “социальной наследственности”, т.е. заучивания паттернов поведения, присущих другим членам семьи. Лишь около 2% подростков в популяции указывают на систематическое употребление опьяняющих веществ членами семьи — родителями, сибсами или, при создании собственной семьи, брачным партнером.

Таблица 2

Дополнительные характеристики подростковой наркотизации:
семейная наркотизация

Для инициальной пробы наркотиков и токсических веществ существенно важными являются обе изучавшиеся личностные предиспонирующие характеристики подростков — “чувство когерентности” и “циничная враждебность”, однако действие их неодинаково. “Инкогерентность” восприятия окружающего мира предрасполагает к ранней пробе опьяняющих веществ, а также к использованию летучих органических растворителей в целях достижения опьянения. “Циничная враждебность” провоцирует употребление любых опьяняющих веществ, но особенно из групп опиатов и кокаина. Однако употребление препара тов конопли, напротив, ассоциировано с низким уровнем “циничной враждебности”.

В отношении употребления непрописанных опьяняющих веществ из преципитиру-ющих факторов социального окружения так же, как и в отношении алкоголизации, прежде всего прослеживается влияние семейной группы. Однако структура семьи здесь оказывается важнее самого факта её наличия.

Родительское влияние выступает существенным протективным фактором только в отношении употребления галлюциногенов. Такое же воздействие оказывает наличие у подростков сиб-сов, однако, употребление препаратов конопли сибсы, наоборот, провоцируют. Создание собственной, институционализированной или неинституционализированной, семьи вносит значительный “вклад” в подростковый популяционный наркотизм.

Наличие брачного партнера способствует формированию опыта употребления опиатов и кокаина. Проживание с родителями брачного партнера препятствует употреблению каннабиолов, но провоцирует употребление других непрописанных опьяняющих веществ. Сибсы брачного партнера препятствуют, так же как и собственные, употреблению галлюциногенов, но при наличии сибсов партнера повышается употребление ненаркотических анальгетиков. Дети в такой подростковой семье так же провоцируют употребление опиатов, кокаина и анальгетиков при снижении употребления каннабиса. Расширенная семья подростка, включающая других, кроме названных, родственников, в целом, провоцирует употребление непрописанных врачом опьяняющих веществ.

Следует отметить, что длительный стаж наркотизации является фактором, повышающим вероятность деторождения в молодежной семье. Фактически наличие детей отмечается в семьях лишь тех респондентов, которые начали использовать наркотики в возрасте 11-13 лет. Такая зависимость может быть объяснена наступающим вследствие длительной наркотизации личностным дефектом, с присущей ему утратой ответственности.

В клинической выборке негативное влияние семейного окружения на наркопотребление выступает еще более отчетливо. Так, проживание в семье выражено провоцировало актуальную наркотизацию. Опыт употребления опиатов формировался под влиянием сибсов. Здесь, по-видимому, находит свое отражение феномен, получивший в социальной наркологии наименование “созависимости”.

Таким образом, в отношении наркотизации, по сравнению с алкоголизацией, протективные функции семьи выражены значительно слабее, тогда как преципитирующие — сильнее. Так же, как на подростковую алкоголизацию, существенное воздействие на подростковый наркотизм оказывает принадлежность к большим группам.

Подростки-юноши в популяции втрое чаще имеют опыт употребления наркотиков, чем девушки, и приобретают его в среднем на два года раньше. Различается по полу и структура потребляемых наркотических веществ, однако лишь в группе пациентов, т.е. чаще уже при сформировавшейся зависимости. Юноши чаще являются потребителями опиатов, тогда как девушки — кокаина и других стимуляторов. Природа этой зависимости не вполне ясна, и может быть как биохимической, так и социально-психологической.

Социально-классовая принадлежность подростков влияет на их наркотизацию следующим образом. Образовательный статус оказался ассоциированным с наркопотреблением лишь для пациентов и лишь для препаратов-стимуляторов и галлюциногенов. Препараты обеих этих групп чаще употребляются подростками с высоким образовательным статусом.

Влияние уровня дохода на наркопотребление удается проследить в популяционной выборке подростков. Опыт употребления галлюциногенов варьирует лишь в относительно низко доходной группе подростков, и чаще отмечается при средних значениях низкого дохода. Употребление препаратов конопли чаще устанавливается у нижней границы высокодоходной группы, тогда как употребление стимуляторов в этой группе нарастает по мере увеличения уровня дохода, хотя и не отмечается при наиболее высоком доходе.

Социально-групповая принадлежность выступает главным фактором семейного наркопотребления и использования ненаркотических анальгетиков. Употребление наркотиков членами семьи в популяции отмечается только у подростков — квалифицированных рабочих, учащихся и инвалидов. Практически в тех же социальных группах устанавливается и употребление подростками анальгетиков. Объяснение этому может заключаться как в семейном стрессе, вызванном хроническим заболеванием подростка, так и в принятии семейной группой паттерна преодоления стресса путем использования химических веществ.

Жилищные условия семьи также могут рассматриваться как индикатор социально-классовой принадлежности. В объединенной школьной выборке доля подростков, имеющих наркотический опыт, оказалась среди проживающих в коммунальной квартире почти вдесятеро выше, чем среди проживающих в отдельной квартире. Однако среди подростков, проживающих в общежитии, лиц с опытом наркотизации не оказалось вообще. Возможно, это обусловлено высоким уровнем внесемейного контроля, реализуемого в условиях общежитии.

Важным регулятором подростковой наркотизации выступают культуральные нормы. По индикаторам ранней пробы наркотических и/или токсических веществ, опыта их употребления, а также использования ненаркотических анальгетиков наиболее вовлеченными в использование опьяняющих веществ оказались подростки тюркских этнических корней. За ними следуют подростки из финно-угорской группы. Наименее же вовлеченными в использование опьяняющих веществ являются подростки, идентифицирующие себя с западноевропейскими народами. Для русских подростков, подростков-представителей других славянских и кавказских народов характерно использование каннабиолов, с относительно поздним возрастом начала наркотизации и при сравнительно небольшом охвате опытом употребления подростков названных этнических групп.

Приведенные данные демонстрируют значительный параллелизм в употреблении алкоголя и наркотиков подростками в зависимости от принадлежности к большим социальным группам.

Социальные исходы наркотизма

Социальные последствия наркотизации различаются прежде всего в зависимости от тяжести проявления зависимости. Разница в этой тяжести фиксируется в различиях социальных исходов наркотизации между амбулаторной и популяционной выборками. В амбулаторной (клинической) выборке существуют исходы, присущие всем или почти всем пациентам. Это финансовые затруднения, аресты и задержания милицией, потеря друзей (подруг), разрыв с близким человеком (конфидентом), проблемы со здоровьем.

В то же время, несмотря на высокий уровень проблем со здоровьем, в этой выборке сравнительно редко (у несколько более 1/4 пациентов) отмечается предшествующее обращение в лечебно-профилактическое учреждение. Отсюда проистекает высокая латентность даже тяжелых форм подросткового наркотизма, т.е. невозможность установления его уровня по данным селективных медицинских выборок. Согласно приведенным результатам, 2/3 подростков с уже выявившимися медицинскими последствиями наркотизации выпадают из поля зрения работников здравоохранения. Однако в поле зрения работников правоохранительных органов попадает 9/10 наркотизирующихся подростков.

Обращает на себя внимание сравнительно низкий уровень конфликтов из-за потребления наркотиков в семье для амбулаторной выборки. В популяционной выборке конфликты в семье выходят на первое место среди исходов подросткового наркотизма. По-видимому, это различие отражает существование различных стадий реакции семьи на употребление подростком наркотиков — отторжение на ранних этапах развития зависимости и принятие на поздних этапах, как это происходит в отношении других тяжелых психических расстройств.

На втором месте по частоте среди пациентов в популяции находятся финансовые затруднения из-за употребления наркотиков, встречающиеся втрое реже конфликтов в семье. В амбулаторной выборке финансовые затруднения наиболее часты среди всех исходов наркотизации и отмечаются всеми пациентами. Здесь находит свое отражение преобладание в субпопуляции наркотизирующихся подростков лиц с ранней стадией развития зависимости. Другие исходы наркотизации в популяции относительно редки и мало дифференцированы.

Тяжесть болезненного состояния при формировании зависимости, в свою очередь, обусловлена видом препарата и “стажем” его употребления, что также отражается в социальных исходах подросткового наркотизма. Употребление так называемых “легких” наркотиков, к которым относятся прежде всего препараты конопли, как правило, не имеет среди подростков тяжелых последствий — утраты друзей (подруг) и близкого человека (конфидента), нарушений здоровья и, соответственно, обращений за медицинской помощью.

Однако уже употребление галлюциногенов сопровождается распадом ближайшего круга межличностного общения — утратой друзей (подруг) и конфидента. Использование же для достижения опьянения летучих органических соединений приводит и к тяжелым медицинским последствиям — проблемам со здоровьем с обращением за медицинской помощью, а также к внутрисемейным конфликтам. Использование ненаркотических анальгетиков оказалось ассоциированным не с медицинскими, а с социальными исходами — увольнением с работы или с оставлением учебы, арестами и задержаниями милицией, что заставляет предположить у определенной части подростков употребление анальгетиков с целью купирования абстинентного синдрома, по-видимому, при опиатной зависимости.

“Стаж” наркотизации “утяжеляет” медицинские исходы наркотической зависимости. Проблемы со здоровьем, приводящие к обращению за медицинской помощью, возникают среди подростков в популяции при начале употребления наркотиков и/или токсических веществ в возрасте 11-13 лет.

Влияние на исходы подростковой наркотизации в популяции семейной структуры прослеживается в отношении продолжения работы или учебы после начала наркотизации и конфликтов с законом. Воспитание в родительской семье оказывает здесь протективное воздействие, а создание собственной институционализированной или неинституциированной семьи, включающей сибсов партнера, влияние, преципитирующее негативные исходы.

Те же социальные исходы варьируют в популяции в зависимости от социально-групповой принадлежности подростка. Негативные исходы в виде увольнения с работы и арестов (задержаний) милицией отмечаются только среди квалифицированных рабочих. В амбулаторной выборке существенная вариация по социально-профессиональным группам устанавливается лишь в отношении увольнения с работы или оставления учебы. В отличие от популяционной выборки, такой исход оказался присущ только подросткам — неквалифицированным рабочим, служащим без специального образования и, значительно реже, учащимся.

Само различие между данными, полученными в популяции и среди пациентов, трудно объяснимо, однако совокупность этих результатов может быть интерпретирована как протективное влияние законченного профессионального образования на трудовой статус подростка. Потеря трудового статуса испытывает на себе влияние тяжести повреждения личности подростка вследствие наркотизации. У подростков, идентифицирующих себя с безработными, продолжительность незанятости меньше, если возраст первой пробы наркотиков выше, чем типичный для подростковой субпопуляции, хотя эта закономерность распространяется только на 3/4 наркотизирующихся подростков.

Этническая принадлежность проявила свое воздействие на исходы подростковой наркотизации в популяции только в отношении подростков финно-угорской этнической группы. И медицинские исходы наркотизации, — проблемы со здоровьем, сопровождающиеся обращением за профессиональной помощью, — и основные социальные исходы в виде увольнения с работы или оставления учебы, — отмечаются у половины из них, фактически не затрагивая подростков других этнических групп, в том числе, и с большей тяжестью наркотизации. Таким образом, можно говорить о протективном воздействии этнокультуральных факторов по отношению к подростковой наркотизации среди тюркских народов.