Для того чтобы дать исчерпывающую оценку соотношения наркобизнеса и организованной преступности, необходимо изучить историю превращения наркобизнеса в важную отрасль преступного предпринимательства — наподобие того, как это произошло с бутлегерством эпохи «сухого закона». Коль скоро озабоченность по поводу таких производных опиума, как морфин и героин, привела к принятию исключительно важного по своему значению законодательного акта — Закона Харрисона, наш исторический обзор сконцентрируется на этом наркотическом веществе.

В Соединенных Штатах самая первая по времени «война с наркотиками» (помимо «сухого закона») явилась реакцией на торговлю опиумом. Опиум является депрессантом и анальгетиком (т. е. веществом, облегчающим, ослабляющим физическую боль). Его производят на основе papaver somniferum или опийного мака, у которого имеется множество разновидностей. «До сих пор нет полной ясности в вопросе о том, когда опиум был применен впервые. Повсюду, где растет этот мак, его молодые листочки используются при приготовлении всякого рода съедобной зелени (шпината, щавеля и т. п.) и салатов. Его мягкие, маслянистые семена имеют высокую питательную ценность. Эти семена можно просто есть, выжимать из них растительное масло, запекать в маковые булочки, молоть, превращая в маковую муку, или использовать в качестве лампового масла. Как источник растительного жира, приготовляемое из этих семян масло всегда могло иметь важное хозяйственное значение и, тем самым, уже в давние исторические времена привлекало внимание различных человеческих общностей к опийному маку» (Merlin, 1984: 89).

Об опиуме упоминает Гомер в «Одиссее» (около 700 г. до Р. X.). Название опиум происходит от греческого слова opion, что означает маковый сок (Bresler, 1980). Возможно, что в Персию и Индию опиум был занесен около 330 г. до Р. X. воинами Александра Великого. В Восточную Азию опиум был завезен арабскими купцами примерно в 300 г. нашей эры. Запрещающий потребление алкоголя ислам стал распространяться на протяжении VII столетия и вместе с ним стал широко потребляться опиум в качестве «более безопасного рекреативного стимулятора» (Snyder, 1989: 30). «Снискавшее себе печальную известность повальное увлечение этим наркотиком на Востоке началось, однако, «не ранее 1700-х годов, когда усердные европейские меркантилисты превратили скромную туземную торговлю этим лекарственным растением в наиболее прибыльный большой бизнес, какой только был известен истории коммерции к этому времени» (Larimer and Goldberg, 1981: 16). Где бы его ни находили, повсюду опиум использовался как в медицинских, так и в рекреационных целях. В XVIII-XIX вв. его потребление в рекреационных целях было популяризовано английскими интеллектуалами, такими как поэт и критик Сэмюэл Тэйлор Кольридж (1772-1834) и эссеист Томас Де Куинси (1785-1859), (DeQuincy, 1952 [ 1821 ]: 6), которые с восторгом упоминают о «божественной роскоши» потребления опиума в пище и в напитках.

Популярность опиума объяснить легко. «Когда мы отдадим себе отчет в том, что до начала прошлого столетия главная цель медицины заключалась в облегчении боли и что терапевтические факторы рассматривались скорее как симптомы, а не как причина, нетрудно будет понять широкую популярность такого наркотика, который сам по себе или в сочетании с другими в высшей степени эффективно удовлетворял потребности, возникавшие в огромном числе случаев, требовавших вмешательства медицины» (Terry and Pellens, 1928: 58). В те времена, когда практика находилась на весьма примитивном уровне, опиум стал существенно важным ингредиентом бесчисленного множества лекарств, которые изготовлялись тогда в Европе и в Америке для лечения поноса, дизентерии, астмы, ревматизма, диабета, малярии, холеры, лихорадки, бронхита, бессонницы и физической боли любого вида (Fay, 1975).

Опиум — продукт, для изготовления которого необходим интенсивный труд. Производство его в значительном количестве требует повторных надрезов огромного количества коробочек мака. Около 18 тыс. таких коробочек, размещающихся на одном акре макового поля, способны дать урожай в 20 фунтов опиума (Fay, 1975). До начала XVIII столетия поставки опиума в Европу носили весьма ограниченный характер. В XVIII в. агрономические улучшения на плантациях привели к росту производства опиума. Предпринятые в Соединенных Штатах попытки производить свой собственный опиум успехом не увенчались. При том, что мак можно было выращивать во многих районах США, в особенности на Юге, Юго-Востоке и в Калифорнии, стоимость труда и низкое содержание опийной смолы в морфине привели к тому, что предпочтение было отдано импортному опиуму (Morgan, 1981).

До 1914 г. опиаты1 в качестве самого важного ингредиента многих патентованных лекарств были в Соединенных Штатах общедоступны (фактически речь шла главным образом о подпольной практике составления тайных рецептов, на которые никакого патента не было). Врачи и шарлатаны прописывали их как при наличии болезненных симптомов общего характера, так и в случаях конкретных заболеваний: «Инициаторы прописывания патентованных лекарств составляли перечни из десятков таких симптомов, иные из которых на самом деле могли присутствовать у лица, в действительности ничем не болевшего... Все это имело самые что ни на есть катастрофические последствия. Людей, которые на самом деле ничем не болели, испугом приучали к потреблению медицинских снадобий» (Young 1961:68). Эти медицинские снадобья часто содержали опиум, который создавал у действительно больного пациента ложное впечатление, что он или она находятся на пути к выздоровлению. Коль скоро даже в случаях легкого заболевания зачастую не было и намека на лечение с позиций научных достижений медицины, целительное воздействие оказывало возникавшее при этих обстоятельствах ощущение физического благополучия. Такое ощущение носило по меньшей мере психологический характер, а при увеличении масштабов потребления опиатов, возможно, и физиологический. Однако младенцы, родившиеся от потреблявших опиаты матерей, часто появлялись на свет ненормально маленькими, а при отнятии от груди испытывали сильное физическое недомогание. Встревоженные матери часто реагировали на это облегчением их страданий с помощью детских лекарств, содержавших опиум.

Курение опиума было популяризовано китайскими иммигрантами, которые привезли вместе с собой эту привычку в Калифорнию, ставшую в 1848 г. частью Соединенных Штатов. В конце XIX и в начале XX столетия они, кроме того, эксплуатировали коммерческие «опиумные притоны», которые часто привлекали к себе внимание полиции «не потому, что в них потребляли наркотики, а потому, что они превратились в места сборищ для воров, разбойников и гангстеров». Фактически же «опиумные притоны рассматривались как разновидность салунов, и в течение многих лет в них не видели ничего более незаконного, чем в тех» (Kather, 1959: 287).

Приблизительно в конце XVIII столетия один немецкий фармацевт налил в опиум нашатырного спирта и получил алкалоид, белый порошок, который, как он обнаружил, действовал во много раз сильнее, чем опиум. Он назвал это вещество морфием — по имени Морфея, греческого бога сна и сновидений. Десять частей опиума могут дать путем их очистки одну часть морфина (Bresler, 1980). Однако до 1817 г. в научных журналах не публиковалось статей, которые бы популяризовали это новое лекарство. В указанном году такая статья появилась, что привело к широкому применению нового лекарства врачами. Оказалось, что представители медицинской профессии допустили очень большую ошибку, когда увидели в морфине опиат, не имеющий отрицательных побочных последствий.

К 1850-м годам таблетки морфина и множество самых разнообразных его продуктов появились в аптеках в безрецептурной продаже. В 1856 г. американская медицина ввела в свою практику метод подкожного впрыскивания морфина непосредственно в кровоток. Популярность морфина резко возросла во время гражданской войны, когда его стали вводить внутривенно для лечения любых полученных на поле боя травм (Terry and Pellens, 1928). После окончания этой войны рост потребления морфина среди бывших солдат стал настолько заметен, что оказался причиной появления термина «армейская болезнь». «Медицинские журналы были переполнены пылкими изображениями эффективности этого лекарства в военное время и его очевидных преимуществ для медицинской практики в мирное время» (Cloyd, 1982: 21). Инструменты для подкожных инъекций стали широко доступны, а использование многими врачами и лицами, не имеющими медицинской подготовки, нестерильных шприцев приводило к абсцессам и заболеваниям (Morgan, 1981).

В 1870-е годы морфин был непомерно дешев, дешевле, чем алкогольные напитки. Аптеки и магазины общего профиля торговали лекарствами, привлекательными для широких слоев населения. На что бы ни жаловался пациент — от зубной боли до чахотки — врачи обычно прописывали морфин (Latimer and Goldberg, 1981), при этом сами широко им злоупотребляли. До конца 1870-х годов понятие наркомании не было широко известно, и о том, что она существует, догадывались немногие (Morgan, 1981). При том, что в конце концов морфин стал ассоциироваться с социальными низами городской Америки, в конце XIX в. злоупотребление им явно превалировало в сельских районах (Terry and Pellens, 1928). На стыке столетий синтетическим путем был получен диацетилморфин, породивший, в свою очередь, самый эффективный из опиатов — героин. Героин стали продавать вместо морфина в качестве анальгетика, не создающего физического к нему привыкания (Bresler, 1980; Nelson et al., 1982).

В Соединенных Штатах опиаты, включая морфин и героин, были широко доступными наркосодержащими лекарствами до 1914 г. В одном только 1900 г. в Соединенные Штаты было импортировано 626 177 фунтов опиатов. В период времени между гражданской войной и 1914 годом в результате действия целого ряда факторов имел место существенный рост числа лиц, потребляющих опиаты (РСОС, 1986с). Этими факторами были следующие:

• практика курения опиума перешла от китайских иммигрантов к более широким слоям населения;
• рост привыкания к морфину явился результатом его сплошного применения для лечения ран, полученных во время гражданской войны;
• в качестве способа введения морфина стали применяться подкожные инъекции;
• продукты опиума были широко использованы американской промышленностью патентованных лекарств;
• начиная с 1898 г. героин был «разрекламирован как безопасное лекарство, лишенное свойств, формирующих физическое к нему привыкание, обладающее многими достоинствами морфина и кодеина, но не несущее в себе никаких заключенных в них опасностей, и даже рекомендован как ценное вещество при лечении от хронической интоксикации этими наркосодержащими препаратами» (Terry and Pellens, 1928: 76).

Принятые на федеральном уровне меры против опиатов (и кокаина) явились частью более широкой кампании, направленной к регламентации наркосодержащих лекарств и ингредиентов пищевых продуктов. В завершение этой национальной кампании в Конгресс был внесен в 1879 г. соответствующий законопроект. Против этих мер выступила Ассоциация американских собственников, представлявшая интересы промышленности патентованных лекарств. Что касается представителей самой медицинской профессии в Америке, то они были заинтересованы не столько в разрешении проблемы фальсифицированных лекарств, сколько в разрешении проблемы шарлатанства в своих собственных рядах. Ассоциация американских фармацевтов относилась к патентованным лекарствам со смешанными чувствами. Ее члены, помимо того, что они были учеными, были еще и купцами, которые «видели, что прибыль от продажи их собственных лекарств составляет огромную часть их валового дохода» (Young, 1961: 208). К концу XIX столетия к кампании за регламентацию наркосодержащих лекарств подключились химики, специализировавшиеся в области сельского хозяйства, которые открыто осуждали использование химикалиев с целью обмана потребителей, вынуждавшее их покупать порченые пищевые продукты, консервированные и уложенные в ящики или другие контейнеры. В 1884 г. химики, находившиеся на государственной службе, образовали Ассоциацию государственных химиков в области сельского хозяйства, чтобы начать борьбу с этой широко распространенной практикой. Более того, они распространили сферу своих усилий на продукты непродовольственного характера, включая патентованные лекарства.

Реклама патентованных лекарств была источником значительных доходов для газет и журналов страны, однако в конце прошлого века несколько периодических изданий, в частности Ladies Home Journal и Collier's предприняли энергичные попытки исследования и дискредитации патентованных лекарств. Американская медицинская ассоциация (АМА, основанная в 1847 г.), которая к концу XIX столетия была организацией достаточно слабой (Musto, 1973), в итоге всерьез взялась отстаивать регламентацию наркосодержащих медикаментов. Слушания в американском Сенате по вопросу о беспримесных пищевых продуктах обстоятельно освещались в газетах и вызвали интерес со стороны общественности (Young, 1961). Однако событием, благодаря которому эта кампания достигла своего апогея (что быстро привело к принятию Закона о беспримесных пищевых продуктах и наркосодержащих лекарствах), явилось опубликование в 1906 г. романа Элтона Синклера «Джунгли». В своем беллетристическом описании мясозаготовительной промышленности в Чикаго Синклер выставил на всеобщее обозрение мерзкие, антисанитарные и небезопасные условия, в которых пищевые продукты поступают к американскому потребителю. Продажа мяса снизилась почти на 50%, и президент Теодор Рузвельт направил в Чикаго чиновников с целью расследования ситуации на месте и проверки выдвинутых Синклером обвинений. Их «доклад не только подтвердил заявления Синклера, но и добавил к ним ряд дополнительных данных. Под давлением общественного мнения Конгресс был вынужден принять к рассмотрению жесткий законопроект» (Ihde, 1982: 92). Позднее, в том же году был принят Закон о беспримесных пищевых продуктах и наркосодержащих лекарствах. Закон потребовал указывать при приготовлении лекарств их ингредиенты и дозу содержащихся в них психоактивных веществ, включая алкоголь и опиаты.

Поскольку реакция Америки на проблему наркотиков в XX в. имеет прямое отношение к международным делам и торговле с Китаем, нам надлежит рассмотреть проблему опиума в Китае, прежде чем мы обратимся к рассмотрению этого вопроса о наркотиках в США. Исторический опыт взаимодействия Китая с Западом, в особенности с Великобританией, носил, как правило, негативный характер. Первый британский корабль появился у берегов Китая в 1626 г., и его капитан, дабы навязать китайцам свою волю, подверг артиллерийскому обстрелу город Кантон. К концу войны с Наполеоном Великобритания обладала самым могущественным военно-морским флотом в мире, в то время как у китайцев военно-морского флота практически не было. В порядке реакции на опасность, которую представляли британские корабли, китайский император открыл город Кантон для торговли.

В торговле с Китаем британская «Ист-Индская компания» пользовалась монополией, которую предоставило ей английское правительство. Особое значение имели для Англии поступавшие к ней морским путем партии чая. В то время как англичане пили китайский чай с ненасытным аппетитом, китайский спрос на английские товары был достаточно низок. Исключение составлял опиум (Beeching, 1975). Выращивание мака было существенным источником дохода для могольских императоров (мусульманских правителей Индии в 1526-1857 гг.). После того, как империя Великих Моголов распалась на части, британская «Ист-Индская компания» не только уцелела, но даже укрепила свое положение на основе системы государственного контроля над опиумом. Помимо того, что англичане контролировали торговлю опиумом на внутренних рынках Британской империи, они стали поставлять индийский опиум в Китай.

Впервые опиум был запрещен китайским правительством в 1729 г. — в то время, когда в Китай поступали лишь небольшие партии этого вещества. За 90 лет перед этим был аналогичным образом запрещен табак — как вредный иностранный товар. Потребление опиума в Китае резко осуждалось как нарушение конфуцианских принципов, и на протяжении многих лет направленный против опиума императорский указ одобрялся населением (Beeching, 1975). В 1782 г. предпринятая британским торговым кораблем попытка продать 1601 ящик опиума окончилась сплошными убытками, так как не удалось найти ни одного покупателя. Однако к 1799 г. расширяющаяся торговля опиумом привела к изданию императором указа, осуждающего эту торговлю.

Так же как и запрещение табака, запрещение опиума успеха не имело (чиновничья коррупция в Китае была повальной). По мере роста потребления импортного опиума и перехода от поедания его как способа приема к курению, выросли и количество официальных против него заявлений, и его контрабанда. «Когда опиум покидал Калькутту в трюмах индийских кораблей, отправленный агентам в Кантоне, это был совершенно законный товар. Он продолжал быть совершенно законным товаром на всем пути до Китайского моря. Но в тот момент, когда он достигал берегов Китая, он превращался в нечто иное. Он становился контрабандным товаром» (Fay, 1975: 45). Доставка опиума морским путем в Китай фактически завершалась независимо действовавшими купцами, англичанами или парсами2. Тем самым «достопочтенная "Ист-Индская компания" могла умыть свои руки от любой официальной ответственности за незаконную торговлю наркотиками» (Beeching, 1975: 26).

Опиум обеспечивал англичан серебряными монетами, необходимыми для покупки чая. Однако в связи с тем, что в Китае опиум был незаконным товаром, его контрабандный импорт не давал Китаю доходов от взимания таможенных пошлин. До 1830 г. опиум транспортировался до берегов Китая, где его сгружали и контрабандой везли внутрь страны уже сами китайцы. Объявление опиума китайским правительством вне закона привело к появлению организованного преступного подполья. Возникшие гангстерские банды превратились в тайные сообщества — триады, которые стали заниматься контрабандой героина в места назначения по всему миру (Latimer and Goldberg, 1981) Нагруженные опиумом вооруженные британские корабли были недоступны для китайских властей, при этом англичане могли держаться в стороне от реально осуществлявшейся контрабанды.

В 1830-е годы грузоотправители осмелели и стали заходить в китайские территориальные воды со своим опиумным грузом. Конкурируя в этих условиях с другими торговцами опиумом, британская «Ист-Индская компания) пыталась завалить Китай дешевым опиумом и тем самым покончить с конкурентами (Beeching, 1975). В 1837 г. китайский император приказал своим чиновникам начать борьбу с контрабандистами опиума, однако эта кампания провалилась, и контрабандисты осмелели еще больше. На следующий год император изменил свою стратегию и перешел в наступление на китайских наркодельцов и наркоманов, пытаясь таким образом способствовать истощению опиумного рынка. В результате цены на опиум резко упали (Fay, 1915).

В 1839 г. китайские власти в своем решительном наступлении на опиум буквально осадили портовый город Кантон, конфискуя и уничтожая весь опиум, который дожидался своей разгрузки с иностранных кораблей. Торговцы заключали соглашения о прекращении ввоза опиума в Китай, и осада был; снята. Британские торговцы обратились к своим властям с ходатайством ( компенсации и ретрибуции 3. Однако господствовавшее в парламенте либеральное большинство в действительности было очень слабым, и поэтому компенсировать торговцам опиумом понесенные ими убытки оказалось делом неосуществимым ни по политическим, ни по финансовым соображениям Вместо этого кабинет министров, не получив на то парламентского одобрения, решил объявить Китаю войну, что, по его расчетам, должно было привести к конфискации китайской собственности (Fay, 1975).

В 1840 г. британские экспедиционные войска атаковали плохо вооружен ную и плохо организованную китайскую армию. Императора вынудили выплатить 6 млн долл. за опиум, конфискованный его чиновниками, и 12 млн долл. в виде компенсации за войну. Гонконг стал колонией британской короны, порты Кантона, Амоя, Фучоу, Нингио и Шанхая были открыты для британской торговли. В мирном (о капитуляции) договоре опиум упомянут не был, но торговля им возобновилась с новой силой. К середине 1840-х годов в результате заметных перемен в торговом балансе Китай имел значительную задолженность в связи с торговлей опиумом (Latimer and Goldberg, 1981). В результате первой опиумной войны Китай оказался открытым для широкой миссионерской деятельности протестантов-евангелистов, которые, хотя и выступали против торговли опиумом, свою первоочередную цель видели в спасении душ. Христианство, полагали они, спасет Китай от опиума (Fay, 1975). К несчастью, получилось так, что морфин в виде «антиопиумных пилюль» активно поощрялся католическими и протестантскими миссионерами в качестве средства детоксификации опиоманов (Latimer and Goldberg, 1981).

Вторая опиумная война началась в 1856 г., когда платежный баланс снова стал благоприятным для Китая. Мелкий инцидент, возникший в отношениях между британским и китайским правительствами, был использован в качестве предлога для оправдания принуждения Китая к тому, чтобы он в договорном порядке пошел на дальнейшие уступки. На этот раз в число иностранных держав, стремившихся к эксплуатации слабого в военном отношении Китая, входили Россия, США и особенно Франция, которая чрезвычайно ревниво относилась к британским успехам в этом регионе. Кантон подвергся разграблению, и объединенный флот британских и французских военных кораблей поднялся под парусами по Великому каналу до Пекина, где англичане и французы разграбили и сожгли летний дворец императора. Император был вынужден гарантировать возмещение англичанам понесенного ими ущерба в сумме, более чем достаточной для того, чтобы произвести зачет требований по торговому балансу, которые и явились фактической причиной этой войны. Для легализации и регулирования торговли опиумом была назначена комиссия (Latimer and Goldberg, 1981). В результате объем ежегодных продаж увеличился от менее 59 тыс. ящиков по состоянию на 1860 г. до более 105 тыс. ящиков к 1880 г. (Beeching, 1975). До 1946 г. англичане разрешали потребление опиатов на территории своей колонии Гонконг, сначала на основании официально установленной монополии, а после 1913 г. непосредственно в силу распоряжения британского правительства (Lamour and Lamberti, 1974). Среди населения Гонконга по-прежнему сохраняется высокий процент опиоманов.

В 1870-х годах британская монополия на торговлю опиумом в Китае была поколеблена опиумом, который импортировался из Персии или возделывался в самом Китае. В связи с тем, что финансовое положение британских колониальных властей находилось в сугубой зависимости от прибыльной торговли опиумом, они увеличили продукцию индийского опиума. Это привело к падению цен, что, в свою очередь, ликвидировало конкуренцию в опиумном бизнесе. Поставки опиума с превышением спроса на него своим результатом имели увеличение количества опиума, ввозимого в Соединенные Штаты для нужд китайского населения нашей страны.

Впервые китайских рабочих стали поощрять к эмиграции в Соединенные Штаты в 1848 г. для работы на золотых приисках. Их там ждала опасная работа, от которой белые в большинстве случаев отказывались: бурить шахты, ставить на место крепы и прокладывать в рудниках рельсовые пути. Китайские иммигранты помогали также строить Западную железную дорогу за «зарплату кули», на которую мало кто из белых согласился бы. По завершении работы китайцев часто изгоняли из района, в котором они работали. К 1860-м годам они стали концентрироваться в крупных городах на Тихоокеанском побережье, где основывали китайские кварталы и курили опиум.

В 1875 г. Калифорнию постигла экономическая депрессия, и первым в Соединенных Штатах, кто принял целый комплекс законов, запрещавших наркотики, был город Сан-Франциско. «Первостепенной важности событием, ускорившим кампанию против китайцев и против опиума, была неожиданно начавшаяся экономическая депрессия, повлекшая за собой высокий уровень безработицы и снижение уровня жизни рабочего класса» (Helmer, 1975: 32). Постановление сан-францисского муниципалитета запретило функционирование опиумных притонов — коммерческих заведений для курения опиума — «не по соображениям заботы о здравоохранении, а потому что считалось, что накурившиеся опиума кули работали интенсивнее, чем не курившие его белые» (Larimer and Goldberg, 1981: 208).

Состояние экономической депрессии и ксенофобия привели к тому, что на Западе один штат за другим стали следовать примеру Сан-Франциско и принимать антикитайское законодательство, которое часто включало в себя запрет на курение опиума. Антикитайский характер этого законодательства отмечался в некоторых судебных решениях того периода. В 1886 г. районный суд в штате Орегон следующим образом отреагировал на ходатайство об издании судом приказа Habeas corpus4, которое было заявлено Юнгом Джоном, осужденным за нарушения запрета на опиум:

«После 1870 г. начал появляться новый тип наркомана — белый курильщик опиума, главным образом, представитель подполья сутенеров и проституток, гэмблеров и воров» (Courtwright, 1982: 64). В Чикаго 1890-х годов китайский квартал находился на территории пользовавшегося дурной славой Первого Уорда (см. главу 4). Однако олдермен Джон («Баня») Кафлин «не переваривал» курильщиков опиума и пригрозил, что если будет необходимо, он сам пройдет с рейдом по притонам. Полиция беспокоила постоянно, а в г. городской муниципалитет принял антиопиумное постановление. К г. последний из притонов усилиями не оставлявшей его в покое полиции прекратил свое существование (Sawyers, 1988a).

Антикитайская политика была поддержана и интенсифицирована Сэмюэлем Гомперсом (1850-1924)5 как часть его усилий, направленных к созданию Американской федерации труда. Для профсоюзов китайцы были козлами отпущения: «желтых дьяволов» обвиняли в том, что они подрезают «заработную плату» и выступают в роли штрейкбрехеров. Принятию антиопиумного законодательства способствовали также рассказы о том, что с помощью опиумного дурмана китайские мужчины вовлекают белых женщин в занятие проституцией, превращая их тем самым в «белых рабынь». Принятый в 1882 г. Закон о запрещении китайцам въезда (Chinese Exclusion Act) запретил китайским чернорабочим въезд в Соединенные Штаты. И только в 1943 г., когда Соединенные Штаты во время второй мировой войны заключили союз с Китаем для борьбы против Японии, права американского гражданства были распространены также и на китайских иммигрантов (Китаю была предоставлена ежегодная иммиграционная квота в количестве 105 человек).

В 1883 г. Конгресс увеличил таможенный тариф на импорт курительного опиума. В 1887 г. Конгресс прореагировал на обязательства, наложенные на Соединенные Штаты по китайско-американскому договору о торговле, заключенному в 1880 г. и вступившему в силу в 1887 г., тем, что запретил китайским подданным импортировать в США курительный опиум. Американцам же было по-прежнему разрешено импортировать это зелье, и иные из них так и поступали, продавая его и китайским, и американским гражданам (РСОС, 1986с). Как замечает Кортрайт (Courtwright, 1982), в XIX в. типичным американским «опиатным» наркоманом была белая женщина средних лет, принадлежавшая к среднему или высшему классу. Однако в отличие от китайцев, этот наркоман не курил опиум, а глотал его по совету некомпетентных врачей. Закон о таможенных тарифах (Tariff Act) 1890 г. увеличил цену на курительный опиум до 12 долл. за один фунт. Это привело к значительному росту контрабанды и к тому, что производство медицинского опиума было превращено в производство опиума курительного. В порядке реакции на сложившуюся ситуацию в 1897 г. таможенный тариф был понижен до 6 долл. за один фунт (РСОС, 1986с).

На протяжении XIX столетия опиаты не ассоциировались в общественном сознании с преступностью. Хотя потребление опиума как занятие аморальное могло вызвать кое у кого недовольство, служащих не увольняли с работы за пристрастие к этому наркотику. Жены не разводились со своими мужьями-наркоманами, мужья — со своими женами-наркоманками. Детей не забирали у родителей и не помещали в приемные семьи или приюты по причине того, что один из родителей или оба были наркоманами. Наркоманы продолжали участвовать без каких бы то ни было ограничений в жизни своей общины. Привыкшие к опиуму дети и молодые люди продолжали ходить в школу, в воскресную школу и в колледж. Тем самым, XIX век избежал одного из самых гибельных последствий, которые несут с собой ныне действующие законы с точки зрения роста девиантной наркосубкультуры, отрезанной от респектабельного общества и без «пути назад» к респектабельности (Brecher, 1972: 6-7).

Американское антикитайское законодательство вызвало в Китае ярость против Соединенных Штатов. В стремлении усилить американское влияние в Китае и тем улучшить свои позиции в торговле Соединенные Штаты поддержали антиопиумную кампанию Международного бюро по реформам (МБР). Будучи организацией, борющейся за трезвость, и представляя свыше 30 миссионерских обществ на Дальнем Востоке, МБР пыталось добиться запрещения опиатов, что отвечало также и позиции китайского правительства. В 1901 г. Конгресс принял Закон о туземных расах (Native Races Act), запрещавший продажу алкоголя и опиума представителям «племен аборигенов и нецивилизованных рас». Сфера действия норм этого закона впоследствии была расширена с включением в нее «нецивилизованных элементов» в самих Соединенных Штатах: индейцев, эскимосов и китайцев (Latimer and Golgberg, 1981).

В 1898 г. в результате испано-американской войны Филиппины были переданы Соединенных Штатам. В те времена, когда эти острова были испанской колонией, курение опиума было широко распространено среди китайских рабочих, которые жили на Филиппинах. На Филиппины прибыл в качестве епископа Епископальной церкви преподобный Чарлз Генри Брент (1862-1929), сторонник МБР. Его прибытие на острова совпало с начавшейся в 1902 г. эпидемией холеры, которая, по поступавшим тогда сообщениям, привела к росту показателей использования опиума. Результатом усилий епископа Брента было запрещение Конгрессом в 1905 г. продажи опиума филлипинским туземцам, кроме случаев, когда он был нужен для медицинских целей. Тремя годами позже Конгресс запретил продажу опиума всем жителям Филиппин. Это законодательство оказалось неэффективным, и курение опиума продолжало оставаться широкодоступным занятием (Musto, 1973). «Реформаторы приписывали наркотикам большое значение среди причин ужасной нищеты, невежества и истощения местного населения, с которыми они столкнулись на Востоке. Опиум был тесно связан с проблемами, одолевающими явно гибнущий Китай. Искоренение злоупотребления наркотиками было частью бремени белого человека6 Америки и способом продемонстрировать превосходство Нового Света» (Morgan, 1974: 32).

Епископ Брент предложил создать международную комиссию по опиуму и провести ее заседание в Шанхае в 1909 г. Эта идея была поддержана президентом Теодором Рузвельтом, который видел в ее реализации способ смягчить гнев китайцев по поводу принятия Закона о запрещении китайцам въезда [в США] (Latimer and Goldberg, 1981). Международная комиссия по опиуму, состоявшая из представителей 13 стран, собралась на свое заседание 1 февраля в Шанхае под председательством Брента, которому удалось убедить участников конференции в правильности американской позиции, состоявшей в том, что опиум причиняет вред, и поэтому им нельзя пользоваться в немедицинских целях. Комиссия единогласно приняла ряд неясных по своему смыслу резолюций (Terry and Pellens, 1928).

1. Правительства всех стран должны принять меры к пресечению курения опиума как в метрополиях, так и в своих заморских владениях и сеттльментах 7.
2. Опиум не может использоваться в немедицинских целях, и, соответственно, каждая страна должна идти по пути принятия все более строгих правил относительно опиатов.
3. Надлежит принять меры к предотвращению экспорта опиума и его производных в страны, где запрещен его импорт.

Однако активно стремились к созыву подобных конференций в будущем только Соединенные Штаты и Китай. Жесткие антиопиумные законодательные меры, которые последовали в США за проведением указанной конференции, как правило, успеха не имели. Южане8 вообще относились к федеральному правоприменению с недоверием, а что касается фармацевтической промышленности, производившей наркосодержащие медикаменты, то она была против каких бы то ни было новых регламентации. Попытки получить поддержку антинаркотического законодательства на Юге были сосредоточены на злоупотреблении кокаином, которое приписывалось черным, что, как предполагалось, делало их неконтролируемыми. Заголовок в «Нью-Йорк тайме» от 14 февраля 1914 г. гласил: «Негритянские кокаинисты — новая угроза для Юга». Это побудило многие полицейские управления в южных штатах заменить револьверы 32-го калибра более мощными револьверами 38-го калибра (Kinder, 1992).

Поскольку таможенное законодательство в отношении опиума уже действовало, его практическая цель состояла в том, чтобы служить источником дохода (Terry and Pellens, 1928). Результатом проведенной в Шанхае конференции было принятие в 1909 г. первого федерального законодательного акта, установившего контроль над потреблением опиума на территории страны. «Закон, запрещавший импорт и использование опиума в немедицинских целях» не сумел регламентировать производство и изготовление опиума на территории страны, равно как не смог и установить контроль над отправкой продуктов опиума из штата в штат, каковая продолжала широко практиковаться через розничные магазины и магазины, отправляющие товары по заказам, сделанным по почте (РСОС, 1986а).

Вторая конференция была проведена в 1912 г. в Гааге с участием представителей Соединенных Штатов, Китая и еще 10 стран. На пути к заключению международного соглашения было несколько препятствий. Желая защитить свою растущую фармацевтическую промышленность, Германия ратовала на единогласном голосовании как основании для заключения соглашения о проведении тех или иных мероприятий. Португалия настаивала на сохранении торговли опиумом в Макао9. Голландцы требовали сохранить за ними право торговать опиумом в Вест-Индии10. Персия и Россия желали продолжать выращивать опийный мак. Обращенные к делегатам справедливые призывы американцев получали резкий отпор с намеками на то, что в США опиум потребляется, а эффективно действующего антиопиумного законодательства нет (Latimer and Goldberg, 1981). Тем не менее, конференция привела к заключению напоминающих лоскутное одеяло соглашений, известных под названием Международной конвенции об опиуме (International Opium Convention), которая была ратифицирована американским Конгрессом 18 октября 1913 г. Подписавшие ее стороны обязались принять у себя законы, имеющие целью пресечь злоупотребление опиумом, морфином и кокаином, равно как и любыми наркосодержащими лекарствами, изготовленными на основе этих препаратов или производных от них (РСОС, 1986с). 17 декабря 1914 г. президент Вудро Вильсон одобрил Закон Харрисона (Harrison), что означало попытку США выполнить постановления Гаагской конвенции.

Законом Харрисона было предусмотрено, что лица, торгующие наркотиками, указанными в этом законе (включая производные опиума и кокаин), обязаны ежегодно регистрироваться и платить раз в год особый налог в сумме одного доллара. Статут объявлял незаконной продажу или передачу опиума или производных опиума, а также коки или ее плодов без письменного на то предписания на бланке, выданном уполномоченным Службы внутренних государственных доходов. Лицам, которые не были зарегистрированы, запрещалось участвовать в наркообороте между штатами, и всякий, кто хранил у себя наркотики без предварительной регистрации и уплаты указанного налога, подлежал наказанию вплоть до пяти лет тюремного заключения и штрафа в сумме до 2 тыс. долл. Обнародованные министерством финансов правила разрешали регистрироваться только профессиональным медикам, причем они должны были вести учет выданных, изготовленных и отпущенных ими наркосодержащих медикаментов. В течение первого года действия этих правил зарегистрировалось более 200 тыс. профессиональных медиков, и небольшой по численности штат финансовых агентов был не в состоянии тщательно изучить все выданные рецепты (Musto, 1973).

Озабоченность по поводу соблюдения стандартов федерализма — конституционных ограничений на полицейские правомочия центрального правительства — привела к тому, что Конгресс, для того чтобы прореагировать на проблему контроля над наркотиками, предпочел использовать налоговые, а не полицейские полномочия федеральной власти. В конце XIX столетия считалось общепризнанным, что правомочие федерации регулировать наркооборот и врачебную практику выдачи рецептов противоречит Конституции (Musto, 1973). В 1919 г. использование федеральной властью своих налоговых правомочий с целью регулирования наркооборота получило поддержку со стороны Верховного суда (United State v. Doremus 249 U.S.86):

Если принятое законодательство каким-то образом обоснованно связано с осуществлением налоговых полномочий, предоставленных Конституцией, его нельзя признать юридически недействительным ввиду предполагаемых мотивов его принятия... Настоящий Закон не может быть объявлен неконституционным по той причине, что его действие может привести к достижению другой цели, равно как и к получению дохода от взимания налогов. Если данный законодательный акт не выходит за пределы налоговых полномочий Конгресса, этого достаточно для того, чтобы признать его конституционным.

Закон Харрисона получил поддержку со стороны АМА, которая к этому времени «уверенно шла по пути консолидации практикующих врачей Америки» (Musto, 1973: 56), а также со стороны Американской фармацевтической ассоциации, которая подобно АМА за два первых десятилетия XX в. стала более могущественной и влиятельной. Профессиональные медики получили монополию на изготовление и отпуск опиатов и кокаина. Кроме того, Закон Харрисона эффективно заклеймил как незаконное потребление большинства бывших тогда в обороте наркотиков, поощряя создание образа дегенеративного «наркомана» с аморальными наклонностями (Bonnie and Whitebread, 1970). В это время в Соединенных Штатах насчитывалось около 300 тыс. «опиатных» наркоманов (Coutwright, 1982).

Однако состав наркоманов уже менялся. Врачи в основном стали отказываться от свойственного им ранее щедрого использования опиатов. В первом десятилетии XX в. импорт опиатов для использования в медицинских целях резко снизился. В общественном сознании героин стал ассоциироваться с пороками городской жизни и городской преступностью. В отличие от «опиатных» наркоманов XIX в. (часто женщин вполне «респектабельных») в XX в. потребителями опиатов становились во все возрастающем количестве завсегдатаи бильярдных и кегельбанов, обитатели социального дна. Как и в случае с представителями этнических меньшинств, эта маргинальная часть населения оказалась удобной мишенью для антинаркотического законодательства и правоприменения.

Ведал применением Закона Харрисона уполномоченный Службы внутренних государственных доходов. В 1915 г. ответственность за применение законов о наркотиках была возложена на 162 сборщика и агента Отделения по разным вопросам Службы внутренних государственных доходов. В 1919 г. в рамках Бюро по применению «сухого закона» было образовано Отделение по наркотикам со штатом в 170 агентов и с ежегодным бюджетным ассигнованием в 270 тыс. долл. Однако Отделение по наркотикам пострадало от своей связи с откровенно некомпетентным и коррумпированным Бюро по применению «сухого закона» и скандала, разыгравшегося в связи с коррупцией в самом отделении: «общественность была недовольна деятельностью Отделения по наркотикам, которое было запятнано своей связью с антиалкогольным законодательством страны» (РСОС, 1986с: 204).

В 1916 г. Верховный суд США вынес постановление в пользу врача (д-ра Джин-Фуэй Моя), который снабдил наркомана «поддерживающими» дозами морфина (United States v. Jin Fuey Moy 241 U.S. 394). Однако тремя годами позже Верховный суд вынес постановление (по делу Webb v. United States, 249 U.S. 96) о том, что рецепт на морфин, выданный привычному потребителю этого наркотика, который не находился под наблюдением врача, коль скоро цель выдачи рецепта состояла не в лечении, а в поддержке привычки к наркотику, не был рецептом и, тем самым, был выдан в нарушение Закона Харрисона. Частные врачи обнаружили, что неспособны справиться с внезапным резким увеличением контингента своей наркоклиентуры: им не оставалось ничего «больше, как подписывать рецепты» (Duster, 1970: 16). По делу United States v. Behrman (258 U.S. 280, 290, 1922) Верховный суд постановил, что врач не был правомочен прописывать большие дозы запрещенных наркотиков для самостоятельного потребления их пациентом, даже если этот пациент-наркоман находился под наблюдением выписавшего рецепт врача. Суд заявил, что «в ходе обычной практики выписываемые рецепты были свободны от тенденции к неупорядоченной, хотя бы и достаточно редкой, раздаче наркотиков в количествах, которые фигурируют в обвинительных актах». В 1925 г. Верховный суд вынес постановление об ограниченном применении своего решения по делу Behrman, по которому он пришел к выводу, что врач, прописавший наркотики в малых дозах для облегчения состояния наркомана, не нарушил Закона Харрисона (binder v. United States 268 U.S.5). Отменяя обвинительный вердикт по делу этого врача, суд провел различие между обстоятельствами по делу hinder и теми превышениями обоснованной нормы, которые были доказаны по делу Behrman:

Громадные количества наркотиков, прописанных без какого бы то ни было обоснования, если учесть это в связи с репутацией их получателя, явились, судя по всему, достаточным доказательством запрещенной торговли ими и исключали в этом случае сам принцип профессиональной деятельности bona fide 11 . Вынесенное (по делу Behrman) мотивированное судебное решение не может быть принято как прецедент для признания того, что врач, который действует bona fide и в соответствии со справедливыми медицинскими стандартами, никогда не будет вправе прописать наркоману наркотики в умеренном количестве для того, чтобы тот мог сам их принимать с целью облегчения своего вызванного наркоманией состояния. Принудительное взимание соответствующего налога не требует применения столь жесткого правила, и если бы у Закона была столь широкая сфера действия, он наверняка вошел бы в столкновение с серьезными конституционными гарантиями.

Правомочия Отделения по наркотикам были четко ограничены сферой применения правил о регистрации и ведении учета. Большое число наркоманов, которых обеспечивали наркотиками врачи, были исключены из подведомственности отделения. Более того, отношение публики к потреблению наркотиков, как отмечает Доналд Диксон (Dickson, 1977: 39), «с принятием этого Закона значительных изменений не претерпело — одни возражали против потребления наркотиков, другие его поддерживали, а большинству это было безразлично. В самом деле, Закон Харрисона был принят без особой рекламы и очень скудно освещался в средствах массовой информации». Ричард Бонни и Чарлз Уайтбрэд (Bonnie and Whitebread, 1970: 976) отмечают черты сходства между движением за трезвость и антинаркотическим движением. «Первоначально оба они были направлены против вреда от злоупотребления в больших масштабах и лишь впоследствии — вообще против всякого их потребления. Риторика в большинстве случаев была одна и та же: эти эйфорианты плодили преступность, нищету и безумие».

Однако движение за трезвость было объектом ожесточенных публичных дебатов; антинаркотическое движение подобных споров не вызывало. Законодательство «о трезвости» было продуктом деятельности высокоорганизованного в национальном масштабе лобби; антинаркотические законы принимались главным образом ad hoc12. Законодательство «о трезвости» было предназначено для искоренения заведомого вреда, происходящего от злоупотребления алкоголем; законодательство о наркотиках носило главным образом предвосхищающий характер.

Указывая на сходство между запретом на алкоголь и запретом на другие наркотики, Дэвид Кортрайт (Courtwright, 1982: 144) спрашивает, почему общественность отказала в поддержке первому и увеличила масштабы своей поддержки второму.

Одним из факторов (помимо соображений экономического и политического порядка) должно было быть то обстоятельство, что потребление алкоголя было относительно широко распространено во всех классах общества. Государству казалось неразумным запрещать доступ к алкоголю широкому спектру лиц, во всех остальных отношениях являющихся вполне нормальными. Напротив, уже к 1930 г. «опиатная» наркомания воспринималась как феномен, сконцентрировавшийся в небольшой по масштабам преступной субкультуре; тому же самому государству не казалось неразумным запретить девиантной группе населения реализацию ее нездоровых пристрастий.

Уэйн Морган (Morgan, 1981) отмечает, что до тех пор, пока не прояснилась природа наркомании при сравнении алкоголя и опиатов, предпочтение часто отдавалось опиатам. Антинаркотическое законодательство явилось плодом не настроений общественности, а торговых отношений с Китаем. Зато оно привело к росту понимания публикой тех опасностей, которые таили в себе определенные виды наркотиков (Bonnie and Whitebread, 1970). Как мы увидим ниже, впоследствии масштабы этого понимания были расширены чиновниками одного из федеральных правоприменяющих органов по борьбе с наркотиками. Еще в 1916 г. Пирс Бэйли (Bailey, 1974:173-174) заметил, что принятие этого законодательного акта «встревожило потребителей героина»:

Они предвидели, что результатом действия этого закона будет увеличение трудностей и расходов при приобретении героина; затем закрылись магазины, где продавались наркотики, а те, кто продавал героин на улицах и у входов в дома, были напуганы, и в течение какого-то времени незаконная торговля этим наркотиком почти полностью прекратилась... Однако хотя закон этот вошел в силу, наркооборот все-таки был возобновлен, но при совершенно других обстоятельствах. Цена на героин взлетела ввысь неимоверно [на 900 %, причем он стал продаваться в фальсифицированном виде]. Это затруднило легкий к нему доступ со стороны большинства тех, кто к нему был пристрастен, большая часть которых не зарабатывала свыше 12 или 14 долл. в неделю. Будучи более не в состоянии доставать его на честно приобретенные деньги, многие были вынуждены обращаться к врачам с просьбой о лечении тех заболеваний, которые у них появились в связи с арестом за нарушение закона.

Начиная с 1918 г. почти в каждом крупном городе открылись наркологические клиники. Информация о них носит отрывочный характер (Duster, 1970), причем по поводу их деятельности до сих пор ведется много споров. При том, что среди широкой публики они никогда не были особенно популярны, в большинстве своем эти клиники функционировали под наблюдением врачей (Morgan, 1981). Некоторые из них были повинны в различных злоупотреблениях, но те из них, кто работал добросовестно, помогали наркоманам вести нормальную жизнь, не обращаясь к услугам черного рынка (Duster, 1970). Работа клиник, попавших в сложное положение, как, например, тех, что функционировали в городе Нью-Йорке, где количество пациентов было столь велико, что значительно превышало возможности медицинского персонала, получала широкое освещение в газетах и навлекала на себя оскорбительные оценки со стороны общественности.

Вслед за первой мировой войной и большевистской революцией в России получившая распространение в США ксенофобия в сочетании с запретом на потребление алкоголя и наркотиков начали «подчищать» страну. Соединенные Штаты резко ограничили иммиграцию иностранцев, причем потребление алкоголя и наркотиков в общественном сознании во все большей степени стало связываться с иностранной частью американского населения. В 1922 г. агенты федеральных антинаркотических служб закрыли наркологические клиники и стали арестовывать врачей и фармацевтов, которые отпускали наркотики «для поддержки». Под вопросом оказалась статья 8 Закона Харрисона, которая разрешала хранение нормированных препаратов, если они были «добросовестно» прописаны прошедшим регистрацию врачом, дантистом или ветеринаром согласно правилам «профессиональной практики». Понятия «добросовестности» и «профессиональной практики» в законе не определялись. При курсе, который стала проводить федеральная антинаркотическая служба, обвинены в нарушениях были тысячи лиц, включая многих врачей: «Следовало ли за обвинением осуждение или нет — большого значения не имело, так как последствия предания гласности в прессе того, что предположительно расценивалось как умышленные нарушения полезного закона, были для тех, кого это касалось, самыми пагубными» (Terry and Pellens, 1928:90). «После этого первоначального прилива "арестной" активности, направленной против лиц, подающих заявления о регистрации, Отделение по наркотикам переключило свое внимание на закрытие клиник, созданных с целью проведения научных исследований и лечения большого количества наркоманов, которые были не в состоянии оплачивать услуги частной медицины» (РСОС, 1986с: 202). Агентство по наркотикам объявило их деятельность незаконной, и они были закрыты (Terry and Pellens, 1928).

Врачи и фармацевты перестали прописывать и отпускать наркоманам наркосодержащие медикаменты, принуждая их тем самым обратиться к незаконным источникам получения подобных лекарств и давая толчок зарождению и развитию гигантского незаконного наркобизнеса. Те, кто пристрастился к курению опиума, в конечном счете обнаружили, что их любимое зелье является для них недоступным (объемистые партии курительного опиума было трудно провозить контрабандой), и они обратились к более доступному героину, который изготавливался для внутривенного применения (Courtwright, 1982). Возникшие на основе политики «сухого закона» преступные синдикаты добавили в список своих дел еще и торговлю героином. Когда в 1933 г. «сухой закон» был отменен, соответственно исчезли и прибыли от бутлегерства, и торговля наркотиками сохранила свое значение важного источника доходов для организованных преступных группировок.

Акции федеральных властей против потребления наркотиков следует понимать применительно к условиям того времени. Годы, непосредственно последовавшие за первой мировой войной, характеризовались широким распространением настроений национализма и нейтивизма и страхом перед анархией и коммунизмом. Фоном для снискавших себе позорную известность «рейдов Палмера» 1919 г. послужили большевистская революция в России, забастовка полицейских в Бостоне (см.: Russell, 1975) и широко распространившиеся среди рабочих беспорядки и насилие. Генеральный атторней А. Митчелл Палмер, игнорируя целый ряд конституционных гарантий, распорядился арестовать тысячи «радикалов». В том же самом году была ратифицирована поправка к Конституции о «сухом законе», и вскоре после этого был принят закон, имевший целью остановить «беспорядочные толпы людей, стремившихся свободно дышать» на пороге в Соединенные Штаты: крупномасштабной легальной иммиграции был положен конец. Коллекция неамериканских «измов», таких как алкоголизм, анархизм и коммунизм, была пополнена наркоманией — морфинизмом/героинизмом (Musto, 1973). В 1918 г. за нарушения только федерального законодательства о наркотиках было произведено 888 арестов; в 1920 г. их было произведено 3477. В 1925 г., когда закрыли наркологические клиники, их было произведено 10 297 (Cloyd, 1982).

В 1923 г. был внесен проект закона о сокращении импорта опиума для целей изготовления героина; фактически речь шла о запрещении героина в Соединенных Штатах (лишь в 1956 г. Конгресс объявил весь героин контрабандным товаром). Те несколько свидетелей, которые давали показания перед Конгрессом, высказались в поддержку этого законопроекта. AMА уже осудила применение героина врачами, причем этот препарат был охарактеризован как наиболее опасный из всех наркотиков, создающих физическую от них зависимость. Некоторые из свидетелей утверждали, что психологические последствия потребления героина стимулировали совершение преступлений. В свете того, что сейчас стало известно о героине, многие из показаний, которые давали свидетели-медики, были ошибочными, однако в 1924 г. этот законопроект был принят без каких-либо препятствий (Musto, 1924). В брошюре, которая в том же году была опубликована престижной Ассоциацией по вопросам внешней политики, потребление героина получило следующую обобщенную характеристику со стороны современников (цитируется у: Trebach, 1982: 48).

Героин

1. не является необходимым в медицинской практике;
2. уничтожает чувство моральной ответственности;
3. является наркотиком для преступников;
4. набирает своих потребителей в молодежной среде.

Потребление или использование опиатов было, за исключением случаев их применения в узкомедицинских целях, теперь полностью криминализовано как в законе, так и в практике его применения. Закон рассматривал потребителей наркотиков как преступников, а общественность относилась к потреблению героина как к девиантному поведению лиц, принадлежащих к категории преступников. Вместо неясных по смыслу и коллидирующих судебных решений, федеральное правительство сформулировало четко определенные позиции, отражающие понимание органом правоприменения в области наркотиков его надлежащей роли: «Постановления американской администрации приобрели силу действующего права» (Trebach, 1982: 132). Кроме того, Агентство по наркотикам взялось за проведение энергичной кампании, имевшей целью убедить общественность и Конгресс в опасности наркотиков и тем самым оправдать собственный подход к проблеме злоупотребления наркотиками. Как утверждают Бонни и Уайтбрэд (Bonnie and Whitebread, 1970: 1990), существование самостоятельно функционирующего федерального бюро по наркотикам, «озабоченного тем, чтобы выполнить свою роль крестоносца в походе против чинимого наркотиками зла», было единственным крупным по своему значению фактором в истории законодательства о контроле над наркотиками в Соединенных Штатах начиная с 1930 г.

«Недовольство общественности деятельностью Отделения по наркотикам усилилось из-за скандала по поводу фальсификации досье арестов и обвинений в том, что сотрудники отделения получали взятки от наркодельцов и находились с ними в сговоре» (РСОС, 1986с: 204). В 1930 г. Конгресс прореагировал на сложившуюся ситуацию тем, что лишил Бюро по применению «сухого закона» функций правоприменения в области наркотиков и учредил Федеральное бюро по наркотикам (ФБН), орган, действующий самостоятельно в рамках министерства финансов.

Вторая мировая война резко повлияла на поставки героина в Соединенные Штаты. Вторжение японцев в Китай прервало поставки из этой страны, а подрыв стабильности судоходных путей германскими подводными лодками и нападениями германских линейных кораблей сократило количество героина, который транспортировался в Соединенные Штаты из Турции через Марсель. После того, как Соединенные Штаты вступили в войну, принятые меры безопасности, «предназначенные для предотвращения проникновения иностранных шпионов и диверсий на военно-морских сооружениях, сделали практически невозможной какую-либо контрабанду в Соединенные Штаты». В результате, в конце второй мировой войны возник великолепный шанс покончить с героиновой наркоманией в Соединенных Штатах» (McCoy, 1972: 15). На самом деле этого не произошло. Согласно Альфреду Маккою, причины возобновления незаконной торговли наркотиками коренятся во внешней политике Соединенных Штатов, включая акции американской секретной службы [ЦРУ] (McCoy, 1991: 18). «В течение 40 лет холодной войны некоторые из числа тайных друзей ЦРУ вынуждены были играть значительную роль в поддержании всемирного наркобизнеса, поставлявшего наркотики в Соединенные Штаты» (McCoy, 1991:25).

Опийный мак требует жаркого сухого климата и очень тщательной культивации (Wishart, 1974). Семена мака разбрасываются по поверхности только что возделанных полей. Через три месяца после этого мак созревает, и его зеленые стебли увенчиваются яркими цветами. Постепенно лепестки цветка осыпаются и остается наполненный семенами стручок размером примерно с маленькое яйцо. Надрезы делаются на стручке сразу же после того, как опадут лепестки, но прежде чем стручок созреет полностью, из него медленно вытекает молочно-белая жидкость, которая в течение вечера и всей ночи затвердевает на поверхности стручка, превращаясь в темно-коричневую смолу — опий-сырец. Опий-сырец собирается путем соскабливания его со стручка плоским тупым ножом — процесс, требующий интенсивного труда. «В связи с тем, что урожай с каждого акра земли невелик, и при собирании этого сока требуются большой труд и тщательность, его можно выращивать с прибылью только при условии, что и земля, на которой он растет, и труд, который вкладывается в его выращивание, дешевы» (Ausubel, 1978: 9).

Опий-сырец растворяется в барабанах с горячей водой. В раствор добавляют известковое удобрение (окись кальция), выводят из него органические выжимки и оставляют морфин во взвешенном состоянии у поверхности раствора. Затем удаляют оставшиеся в растворе выжимки, и морфин переливается в другие барабаны, где он нагревается и смешивается с концентратом аммиака. Морфин затвердевает, выпадает в осадок на дно барабана и затем фильтруется, принимая форму коротких и толстых зерен. Морфин высушивают, после чего его вес равняется примерно одной десятой веса исходного опия-сырца. Для того, чтобы изготовить десять килограммов почти чистого героина, химик смешивает десять кг морфина и десять кг уксусного ангидрида и в течение шести часов нагревает эту смесь точно до 185 градусов. Продуктом указанной операции является нечистый героин. Хотя эта стадия изготовления сложности не представляет, она может быть опасной: «Если соотношение морфина и уксусной кислоты является неправильным или температура слишком высокой или слишком низкой, лаборатория может взлететь на воздух». Уксусная кислота обладает также высокой едкостью, что вредно как для кожи, так и для легких (Lamour and Lamberti, 1974: 17).

Затем раствор промывается водой и хлороформом до тех пор, пока всякого рода примеси не выпадут в осадок. Высушенный героин пересыпается в другой контейнер, после чего в него добавляют углекислый натрий до тех пор, пока необработанные крупицы героина не затвердеют и не упадут на дно. Эти крупицы профильтровываются и очищаются в растворе спирта и активированного древесного угля. Такая смесь нагревается до тех пор, пока спирт не начинает испаряться, оставляя на дне гранулы почти чистого героина. Этот вариант героина известен под названием героин № 3. На окончательном этапе гранулы растворяются в спирте и эфире, причем в раствор добавляется хлористоводородная (соляная) кислота. Образуются крошечные белые хлопья, которые фильтруются под давлением и высушиваются в процессе специальной обработки. В результате получается порошок 80-99-процентной чистоты, известный под названием героин № 4. Если изготовить № 3 может любой человек, который, обладая знанием основ химии, смог бы произвести необходимые для этого достаточно простые операции, изготовление героина № 4 требует высокой степени познаний и опыта. «В руках неосторожного химика летучий эфирный газ может загореться и стать причиной взрыва, который сравняет с землей тайную лабораторию» (McCoy, 1972: 13).

Для целей уличной торговли белый кристаллический порошок (мексиканский его вариант содержит примеси, придающие ему коричневый или черный как смола цвет) разводится («торопится») любым порошком, который растворяется при нагревании, например, лактозой, хинином, мукой или крахмалом, изготовленными из злаков. Героин, доступный его потребителю и изготовленный для внутривенного использования, в типичном случае имеет уровень очистки менее 5 %. Однако за последние годы резко увеличилось его предложение, что при наличии конкуренции приводит к достижению уровня очистки далеко за 50 %, а это, в свою очередь, делает препарат идеально приспособленным для потребления его путем нюханья (что менее эффективно, чем внутривенная инъекция).

Героин обычно потребляется путем внутривенной инъекции, хотя есть и такие его потребители, которые инъектируют его непосредственно под кожу — процесс, на жаргоне именуемый «наркоту под кожу» skinpopping. Порошок героина можно также нюхать наподобие того, как нюхают кокаин, и даже курить. При курении — «ловле кайфа»13 — порошок героина нагревается, и его испарения вдыхаются, обычно через маленькую трубку.

Героин обладает анальгетическими свойствами и вызывает эйфорию. Если острую, локализованную боль опиаты облегчают недостаточно эффективно, то на боль тупую, хроническую и менее локализованную они оказывают весьма эффективное воздействие (Snyder, 1977). Героин как будто уменьшает беспокойство и снимает утомление, освобождает от психологических страданий. Продолжительное потребление героина порождает толерантность — прогрессирующее увеличение способности организма адаптироваться к воздействию наркотика, потребляемого регулярно через небольшие промежутки времени. Это проявляется двояким образом: (1) для того, чтобы получать те же ощущения, требуется прогрессивно увеличивать дозы потребляемого наркотика; (2) в конечном счете можно безопасно для жизни потреблять наркотик в таких дозах, которые в десять или более раз превышают дозировку, которая, в случае ее применения впервые, оказалась бы смертельной (Ausubel, 1978: 4). В отличие от алкоголя, героин подавляет агрессию и стимулирует головной мозг к тому, чтобы он контролировал тошноту и рвоту. Вместо получения эйфории кое-кто из тех, кто пробует наркотик впервые, испытывают тошноту, и их рвет. Очень опасное побочное следствие потребления героина состоит в том, что он подавляет деятельность дыхательных центров головного мозга, поэтому слишком большая доза может привести к остановке дыхания.

Наибольшая часть героина, который провозится контрабандой в Соединенные Штаты, происходит из тех регионов, где цветет опийный мак — местностей в Азии, известных под названием Золотого Треугольника и Золотого Полумесяца, из Мексики и, в последнее время, из Колумбии.

Расположенный в Юго-Восточной Азии Золотой Треугольник охватывает территорию приблизительно в 150 тыс. квадратных миль, представляющую собой высокогорную, покрытую лесами местность, куда входят западная оконечность Лаоса, четыре северные провинции Таиланда и местности на северо-востоке Бирмы. Освободившись от колониальной зависимости, эти страны оказались в условиях, когда власть центрального правительства была относительно слабой. Сельские районы в этих странах кишели бандитами и военизированными организациями, такими, как Объединенная Армия Шанов и Гоминдан. Колониальная администрация, в особенности французская, использовала эти организации и туземные племена в борьбе против различных повстанческих группировок, в первую очередь — тех, которые исповедовали марксистскую идеологию. По мере того, как поддержка метрополией своих заморских колоний становилась все меньше, представители французской администрации в Юго-Восточной Азии начали прибегать для финансирования своих мероприятий к использованию торговли наркотиками. Опиум перевозился из Золотого Треугольника в Марсель, где деятели корсиканского преступного подполья перерабатывали его в героин для сбыта в Соединенных Штатах.

Французы ушли из Юго-Восточной Азии в 1955 г., а несколькими годами позже борьбу с марксистскими группировками взяли на себя Соединенные Штаты. Вьетнамская война явилась частью этого наследия. Центральное разведывательное управление Соединенных Штатов вело свою собственную тайную войну. И снова на сцене появился героин, ибо многие из организованных ЦРУ туземных племенных группировок выращивали опиум. Коррумпированные правительства Лаоса и Южного Вьетнама погрязли в торговле героином, делая этот препарат легко доступным для американских «джи-ай» (McCoy, 1972, 1991). И сегодня в этой части мира жива давняя традиция использования наркотиков для оказания помощи финансированию военных мероприятий.

Государства Шанов, по своей территории несколько превышающие территорию Англии, расположены на неровном, холмистом плато в восточной части Центральной Бирмы, сбоку от западной границы китайской провинции Юнань. В Государствах Шанов проживает множество племенных и языковых групп. Самой большой группой являются шаны, которые говорят на тайском языке и тем самым имеют больше общего со своими соседями в Таиланде, чем в Бирме. В долинах шаны выращивают рис, но их племена, проживающие в холмистой местности, выращивают на окружающих их гребнях гор опиум. Во времена британского колониального правления (1886-1948 гг.) Государства Шанов управлялись независимо от англичан из Бирмы, и шанские князья пользовались значительной автономией. В 1948 г. Бирма обрела независимость: мучимые дурными предчувствиями, шаны согласились присоединиться к Бирманскому Союзу в обмен на предоставление им государственности и гарантий получения в Союзе ряда министерских постов. Стимулом, который имел решающее значение, было предоставление шанам права на выход из Союза после 1957 г. После совершенного в 1962 г. государственного переворота в Бирме пришла к власти репрессивная военная диктатура. В 1989 г. страна стала называться Мьянмар14. Жестокое обращение с этническими меньшинствами и сотрудничество с дельцами наркобизнеса продолжаются и в настоящее время.

Деспотичное обращение бирманского правительства с шанскими государствами подготовило почву для революции. Проводившийся официальной Бирмой курс финансовой политики оказался разорительным для многих фермеров, проживавших в холмистых районах страны. Они стали все больше заниматься возделыванием мака, урожаи которого давали им наличные деньги, не контролируемые центральным правительством (Delaney, 1977). Шанских князей (известных на тайском языке как sawbwas) «еще англичане, начиная с 1866 г., стали поощрять к разведению опийного мака на территории их феодальных владений, а по всей Бирме были открыты опиумные лавки, где наркотики продавали в розницу наркоманам, у которых было официальное разрешение на их покупку» (Bresler, 1980: 67). Позднее англичане несколько раз пытались ликвидировать в шанских государствах выращивание опия. Эти попытки никогда не увенчивались полным успехом (McCoy, 1972). Во всяком случае многие шаны порицали своих князей за политику приспосабливания к центральному правительству, и существовавшие в шанских государствах традиционные системы власти приходили в упадок.

Первоначально известная под наименованием Объединенная Армия Шанов (ОАШ) и руководимая полукитайцем-полушаном Чанг Чифу (он более известен под именем Кун Са), эта Армия Монг Таи (АМТ) прибегла к торговле опиумом как к средству добыть деньги, необходимые для приобретения оружия и поддержки своего движения за независимость (Delaney, 1977). ОАШ/ АМТ заняла господствующие позиции в торговле опиумом вдоль тайско-бир-манской границы; у проживающих там примерно 400 тыс. представителей горных племен кроме героина нет другого источника дохода (Permanent Sub-committe on Investigation, 1981a). ОАШ/АМТ оказалась способной контролировать как транспортировку опиума, так и изготовление в своих лабораториях героина.

В 1980-е годы правительство Таиланда успешно выбило АМТ из Таиланда обратно на территорию Бирмы, однако эта группировка продолжала господствовать в торговле опиумом, облагая налогами караваны с наркотиками, проходившие через подвластную ей территорию. В 1990 г. шаны потерпели серьезные неудачи. Кун Са был обвинен в Соединенных Штатах по обвинительному акту15 федеральным большим жюри в торговле наркотиками, а его Армия Монг Таи потерпела ряд поражений в боях с организованными отрядами племени Ва (Schmetzer, 1990). За поимку Кун Са с целью осуждения его американским судом Соединенные Штаты предложили вознаграждение в 3 млн долл.

В 1994 г. в результате совместной американо-таиландской операции («Капкан для тигра») таиландско-мьянмарская граница была закрыта в районах, где действует АМТ. Тем самым Кун Са был лишен возможности переправлять героин в Таиланд, а также были сокращены поставки продовольствия для его вооруженных формирований. Позже в том же году таиландская полиция арестовала 13 основных брокеров АМТ, которые ранее были обвинены по обвинительному акту федеральным большим жюри в Нью-Йорке. Положение стало бесповоротно тяжелым в 1995 г., когда мьянмарская армия пошла в наступление на Кун Са, вооруженным отрядам которого не хватало пищи, боеприпасов и медицинского лечения раненых. Вскоре после этого разразился конфликт на этнической почве: рядовые этнические шаны подняли мятеж против АМТ, высшие офицеры которой были этническими китайцами (Shenon, 1996). Кун Са начал секретные переговоры с Мьянмаром, и в 1996 г. сделка была заключена. Перед лицом репортеров из Таиланда Кун Са, которому тогда исполнился шестьдесят один год, заявил о своей отставке. Он уходил в отставку, сказал им Кун Са, для того чтобы заняться выращиванием цыплят. В результате объем поставок героина в Соединенные Штаты из Юго-Восточной Азии резко сократился (и его место занял героин из Колумбии).

После поражения, нанесенного в 1949 г. вооруженным силам китайских националистов, третья и пятая армии Чанкайши, которые стояли в отдаленной южной провинции Юнань, бежали через проходившую в горах границу в Государства Шанов. При том, что часть этой армии рассеялась и смешалась с местным населением, «более шести их тысяч сохранились как единая военная организация, численность которой стала разбухать в результате притока в нее представителей туземных племен» (Lamour and Lamberty, 1974: 94). К 1952 г. ГМД, насчитывавший в своих рядах около 12 тыс. человек, стал в восточной

части шанских государств властью de facto. В 1951 и 1952 гг. ГМД при поддержке со стороны Соединенных Штатов был перевооружен и пополнен дополнительными войсками с Тайваня и рекрутами из числа представителей горного племени хмонг (племя выращивало мак), после чего дважды в те же годы попытался вторгнуться в Китай. После того как обе эти попытки закончились неудачей, интерес к ГМД и поддержка его со стороны США уменьшились, и ГМД обосновался на постоянное жительство в Бирме. В течение нескольких лет бирманские военные пытались выселить из страны незваных вооруженных гостей из ГМД. В конце концов в 1954 г. бирманцы добились успеха, и под принудительным эскортом проводили гоминдановцев до границы с Таиландом, откуда китайское националистическое правительство эвакуировало около 6 тыс. военнослужащих на Формозу16. Тем не менее боевая мощь ГМД выросла примерно до 10 тыс. военнослужащих — за счет получения секретных подкреплений с Тайваня и/или благодаря набору рекрутов из туземных племен.

В 1961 г. злопамятное правительство в Рангуне17, возможно с помощью КНР, окончательно изгнало ГМД в тайскую часть Золотого Треугольника (Lamour and Lamberti, 1974), где он продал свой военный опыт объединенному командованию ЦРУ и таиландской армии, которые боролись с коммунистическими повстанцами в Государствах Шанов. Это вооруженное формирование пыталось предотвратить соединение лаосского «Патет Лао»18 с местными повстанцами. Последние официальные контакты между остатками ГМД на материке и правительством Чанкайши заключались в том, что в 1961 и 1969 гг. были осуществлены, при поддержке США, переброски по воздуху гоминдановских войск на Тайвань. Однако Ламур и Ламберти (Lamour and Lamberti, 1974) сообщают, что неофициальные связи между ними оставались по-прежнему достаточно тесными. Оставшиеся в целости войска, численностью примерно до 4 тыс. человек, стали называться Китайские иррегулярные вооруженные силы (КИВС). Если ГМД всегда немножко занимался торговлей опиумом, то теперь для КИВС это занятие стало единственным источником финансовой поддержки. Несмотря на это обстоятельство, КИВС терпят на таиландской границе как препятствие для проникновения в страну коммунистических повстанцев.

В Мэ Салонге, Таиланд, гоминдановский генерал Туан Ви-вэн правил героиновой империей, собирал налоги и набирал в свою армию 13-летних мальчиков. В 1980 г. генерал умер. В 1965 г. между ОАШ и КИВС разгорелась опиумная война, и последние прогнали лидера ОАШ Кун Са в Лаос. После этого Кун Са вернулся обратно и разгромил остатки КИВС.

До 1989 г. бирманскую коммунистическую партию (БКП) в Золотом Треугольнике обслуживала другая грозная частная армия. В прошлом это вооруженное формирование БКП получало поддержку от Китайской Народной Республики. После того как Пекин отказался от этой помощи, дабы улучшить свои отношения с Бирмой, БКП, следуя давно укоренившемуся в этом регионе образцу, стала участвовать в опиумном бизнесе. БКП контролировала значительную часть района, в котором выращивался мак, и получала в свои руки опиум в виде налога и подати с местных фермеров. Затем она в своих собственных лабораториях очищала этот опиум, превращая его в героин.

В 1989 г. против нее подняли восстание ее собственные этнические рядовые солдаты из первобытного племени Ва, и БКП как вооруженная сила прекратила свое существование (Haley, 1990). Большинство политических групп Ва заключили соглашение с правящей в Мьянмаре хунтой. Однако одна из клик Ва организовалась в Объединенную армию Государства Ва. Ее штаб находится на границе с китайской провинцией Юнань. Она использует доходы от торговли героином в качестве средства финансирования борьбы с контролем со стороны бирманцев (Witkin and Griffin, 1994).

Независимо от того, поступает ли та или иная разновидность наркотика в продажу посредством КИВС, БКП, АМТ или Ва, посредничество в сделках по поводу низкопробного морфина или почти чистого героина обычно осуществляется в Таиланде. Эта страна с населением в 50 млн человек по территории почти не уступает Франции. Верный союзник Соединенных Штатов в их борьбе с коммунистами, Таиланд направлял свои войска для участия в боевых действиях вместе с американскими солдатами в Корею и Вьетнам. В дополнение к его роли в торговле наркотиками Таиланд с его почти 50 тыс. активно действующих борделей заслужил репутацию «самого большого в мире публичного дома» (Schmetzer, 1991b). В результате совершенного в 1991 г. военного переворота — одного из 17 начиная с 1932 г. — было свергнуто демократически избранное тайское правительство.

В центре значительного числа торговых операций с наркотиками стоят организации этнических китайцев, такие, как триады, о которых речь шла в главе 6. В настоящее время они доминируют в основной части всемирной торговли героином.

В Юго-Восточной Азии британские и французские опиумные монополии не только плодят огромные массы наркоманов, но они, кроме того, неумышленно породили такую систему контрабанды, которая приобрела значение решающего фактора в героиновой эпидемии, вспыхнувшей после второй мировой войны. При том что колониальные власти извлекали из торговли наркотиками колоссальные прибыли, сами они никогда не занимались ни распространением, ни продажей наркотиков. Эта работа предоставлялась лицензированному торговцу опиумом, который имелся в каждой колонии. В этой роли неизменно выступали китайцы (Posner, 1988: 66).

В Бангкоке проживает большое количество родившихся в Таиланде китайцев, которых там называют «хо». Эти китайцы носят тайские имена, однако поддерживают тесные связи со своими соотечественниками, проживающими в Гонконге, провинции Юнань19, Амстердаме и Британской Колумбии. Действуя из Бангкока, китайские преступные организации наводнили своим «китайским белым товаром» наиболее крупные города Европы, Канады и Соединенных Штатов. Китайским преступникам оказывает содействие система подпольных банков, которые действуют через торгующие золотыми изделиями магазины, торговые компании, товарные склады, туристические агентства, пункты по размену и обмену денег, которыми во многих странах управляет одна и та же китайская «семья».

Способом, который применяется для передвижения денег, является получение «шопа»2" на их обмен, который фактически представляет собой оборотный документ21. Во многих странах «шоп» можно обналичить в китайских торгующих золотыми изделиями магазинах или в торговых домах. Стоимость «шопа» в денежном выражении и личность его держателя держатся сторонами в тайне. Форма «шопа» варьирует от сделки к сделке, поэтому ее трудно определить. В сущности, система «шопов» позволяет перечислять деньги из страны в страну немедленно и анонимно (Chaiken, 1991: 495).

Например, наличные, предназначенные для финансирования сделки с героином, депонируются в обмен на «шоп» в торгующем золотыми изделиями магазине, который расположен в китайском квартале. «Шоп» посылается с курьером в Гонконг и там обналичивается. Собственник «шопа» получает свои деньги у первоначального «шопо»-дателя, который является в этой наркосделке подставным лицом.

20-21 февраля 1989 г. федеральными агентами и сотрудниками полиции было изъято в двух домах в Куинсе, Нью-Йорк, 800 фунтов героина из Юго-Восточной Азии. Наркотики были переправлены из Гонконга в Лос-Анджелес в маленьких полых резиновых колесиках для ручной тележки и затем перевезены в Нью-Йорк на взятых внаем грузовиках. Это была самая большая за всю историю США выемка героина. В Канаде, Гонконге и нескольких американских городах были арестованы более 30 человек, связанных с одной из китайских наркошаек. Было установлено, что руководит этой шайкой нью-йоркский бизнесмен Фок Лиунг («Питер») Вуу, активист отделения демократической партии в китайском квартале. Другой член этой шайки, 70-летний житель китайского квартала в Чикаго, был арестован за то, что сыграл определенную роль в поставке от Питера Вуу 30 килограммов кокаина.

Расположенный в Юго-Западной Азии Золотой Полумесяц включает в себя части территории Ирана, Афганистана и Пакистана. В этом регионе богатая известняком почва, климат и высота над уровнем моря, идеальные для выращивания мака. Кроме того, здесь как и в Золотом Треугольнике в изобилии имеется дешевая рабочая сила, готовая к трудоемкому производству опиума. Как источник опиума Афганистан стоит на втором месте после Золотого Треугольника. «Большая часть опиума обрабатывается в лабораториях, расположенных в повстанческих районах или переправляется — обычно на ишаках, но иногда и на джипах, купленных за счет финансовых средств, полученных от Соединенных Штатов — на обрабатывающие заводы в Пакистане» (Burns, 1990: 28). В Пакистане возделыватели мака обычно проживают в районах обитания полуавтономных племен на севере страны — вне непосредственного контроля со стороны центрального правительства в Исламабаде. Пакистанские власти слабо контролируют эти районы и должны обращаться к вождям племен с просьбой принять меры против функционирующих в регионе десятков незаконных обрабатывающих лабораторий.

В горах Каракорум на северо-западе Пакистана с одного засеянного маком акра получается примерно 12 кг опийной смолы. 10 кг опийной смолы могут быть переработаны в 1 кг плохо очищенного морфина. Это вещество продается оптом в не знающих, что такое закон, приграничных городах, таких, как Ланди Котал, расположенный примерно в 3 милях от афганской границы.

В отличие от ситуации в Юго-Восточной Азии, в Афганистане неровная, гористая местность и воинственные нравы населяющих его племен избавили страну от колониальной зависимости. Интерес Запада к этой стране был весьма ограниченным вплоть до советского вторжения на ее территорию. Больше половины жителей Афганистана составляют патаны или пуштуны — племя, населяющее также пакистанскую северо-западную приграничную провинцию. Известные как исключительно воинственное племя, патаны являются также основными сбытчиками наркотиков в этом регионе. При этом сами они, как правило, транспортировкой наркотиков больше не занимаются, предоставив это дело кочующим племенам, таким, например, как кучи (Kurtis, 1980). Многие патаны участвовали вместе с другими исламистскими группами населения в партизанской войне против кабульского режима, который поддерживали Советы:

В конце 1979 г. советские танки загрохотали по опиумным провинциям, где проживали народности пуштуны и белуджи. Племена, которые в течение последнего десятилетия перед этим занимались тем, что, маневрируя, проводили свои тяжело вооруженные караваны с наркотиками мимо все более вызывающих у них беспокойство патрулей агентов американского федерального Управления по правоприменению в области наркотиков, неожиданно обнаружили себя в центре внимания мировой общественности как новые «крестоносцы» в борьбе с коммунизмом (Levins, 1980: 201).

Антисоветскими акциями США в Афганистане руководило ЦРУ, которое заняло благодушную позицию по отношению к наркоторговле. По мере того, как острота конфликта снижалась, Соединенные Штаты стали проявлять возрастающее беспокойство по поводу активности повстанцев в сфере наркооборота. Опиум — это тот урожай в наличных деньгах, который всегда традиционно давал возможность враждующим племенам в Афганистане и северо-западной приграничной провинции Пакистана покупать оружие и боеприпасы. Действительно, в этом регионе главным сбытчиком наркотиков является командир повстанческого отряда. В 1991 г. официальный Вашингтон объявил, что больше не намерен предоставлять афганским повстанцам военную помощь. Перед своим распадом Советский Союз также согласился с целесообразностью прекращения помощи афганскому правительству. 25 апреля 1992 г. вооруженные отряды моджахедов22 вошли в Кабул, не встретив никакого сопротивления, и официально война закончилась. Однако боевые действия между отдельными группами повстанцев продолжаются — при «поддержке» героина.

Командующий лучше всех вооруженной и наиболее радикальной из политических группировок проезжает на своем джипе с четырьмя ведущими колесами «мимо тянущихся на многие мили засаженных маком полей, на которых мальчики соскабливают коричневый опий в джутовые мешки. На востоке в лабораториях, которые находятся в горах, в построенных из самана укрепленных пунктах, опиум превращают в героин» (Weiner, 1994: 53). В этой стране производится около одной трети героина, поступающего в Соединенные Штаты, а получаемые от продажи наркотика деньги идут на поддержку экстремистских исламистских движений во всем мире.

Соединенные Штаты пытались оказать на Пакистан давление с тем, чтобы тот принял меры против выращивания мака, однако переселение в этот район более чем 200 тыс. членов афганских племен делает подобную акцию затруднительной, если не вовсе невозможной. В настоящее время обитающие в Пакистане племена вооружены ракетными гранатометами и автоматическим оружием, которые они используют для защиты своих тянущихся на многие мили маковых плантаций. Они клянутся, что лучше погибнут в бою, чем откажутся от своих богатых урожаев наличных денег (Associated Press, May 20, 1993). В самом Пакистане наблюдается расширение внутреннего героинового рынка: хотя больше всего мака в настоящее время растет с афганской стороны границы и именно этот мак уже в виде порошка героина поставляется в Европу и Америку, в Пакистане увеличивается число курящих героин жителей, составляющих по примерным подсчетам 1 млн человек. В 1990 г. торговцы героином из районов, заселенных местными и афганскими племенами, были, несмотря на их прошлое, приведены к присяге в качестве членов парламента (Национальной Ассамблеи) (Crossette, 1990).

Ко времени советского вторжения в Афганистан в декабре 1979 г. героин из афгано-пакистанского региона составлял почти половину всего героина, поступавшего в Соединенные Штаты. Советское вторжение на какое-то время разорвало традиционные маршруты поставок героина в Иран и Турцию. В результате дислокация морфиновой основы переместилась из Афганистана в Пакистан — через перевал Кайбер, в портовый город Карачи или еще дальше, по направлению к Дели или Бомбею. Крупным перевалочным центром для героина, идущего в Европу и Соединенные Штаты, стала Индия, граничащая как с Золотым Треугольником, так и с Золотым Полумесяцем. Помимо того, что индийские преступные группировки принимают героин из-за границы, они переправляют технологически предшествующий ему химический препарат — уксусный ангидрид наркокартелям в Афганистан, Пакистан и Бирму/Мьянмар (Hazarika, 1993).

Турция продолжает служить своего рода сухопутным мостом для героина, который идет на западные рынки из стран Золотого Полумесяца. У турецких преступных группировок (babas) имеются тесные связи с наркоторговлей на Западе: они перевозят героин по турецким шоссейным дорогам в Европу. Оттуда другие преступные организации, в частности, группировки мафии и каморры сбывают героин на всех европейских рынках, а также в Канаду и в Соединенные Штаты. Бурный рост масштабов поступления героина в Европу из стран Золотого Полумесяца своей причиной имеет отчасти активность в восточной Турции курдских сепаратистов, использующих наркобизнес как источник финансирования вооруженной борьбы, которую они ведут с турецким правительством. Морфиновая основа героина часто перевозится через Суэцкий канал в Турцию. Сухопутные маршруты на Балканах, нарушенные войной в бывшей Югославии, в настоящее время переместились в Болгарию, Румынию и Чехословакию (Cowell, 1993a). Большое значение в качестве перевалочных пунктов для наркотиков приобрели страны Восточной Европы (в частности, Польша), полицейские силы которых не получают достаточных финансовых средств (Bonner, 1995).

Кроме того, морфиновая основа героина поставляется в мобильные обрабатывающие лаборатории, которые функционируют в контролируемой Сирией ливанской Долине Бекаа. Как и опиум отечественного производства, морфиновая основа превращается в героин для отправки его арабским группировкам, действующим в Европе, Канаде и Соединенных Штатах. Более 30 % фермеров в Бекаа выращивают опийный мак без каких-либо помех со стороны сирийских войск (Kelly, 1990;Haden-Guest, 1990). В самом деле, Ливан давно уже участвует в торговле героином (McCoy, 1991). С наркобизнесом на Среднем Востоке связаны также различные террористические группы, для которых наркотики являются источником необходимых им денежных средств или товаром для обмена на оружие.

Мексика — страна, где производится «коричневый героин», прочно обосновавшийся на американском наркорынке после того, как из бизнеса вышел «французский контакт».

В течение 5 лет, что прошли после выхода из героинового бизнеса «французского контакта», Мексика стала главным поставщиком героина в Соединенные Штаты. Рост в этом бизнесе значения Мексики был логичен: в стране имеются обширные по площади районы, равно пригодные и для выращивания опиума и для его очистки. Граница с Соединенными Штатами, протянувшаяся на 2 тыс. миль, охраняется слабо. Мексиканцы вполне могли производить героин и провозить его контрабандой в Соединенные Штаты, не очень рискуя тем, что их обнаружат. Эта упрощенная система наркоторговли привела к росту доступности героина в Соединенных Штатах (РСОС, 1986с: 107).

Не так давно из Мексики стал поступать «черносмольный» героин — хуже очищенный, но более эффективный и очень популярный вид этого препарата. Его широко распространившееся потребление стало причиной резкого роста числа ургентных госпитализаций, связанных с героином (Comptroller General, 1988).

Мак не является местным мексиканским растением. Он был завезен в Мексику на рубеже XIX и XX в. китайскими чернорабочими, помогавшими строить в стране железнодорожную сеть. В торговле героином китайские иммигранты преобладали до тех пор, пока начавшиеся в 1930-е годы антикитайские беспорядки и конфискации китайского имущества не привели к тому, что этот бизнес перешел в руки к мексиканцам (Lupsha, 1991). Около 90 % урожая мака мексиканцы снимают в период между сентябрем и апрелем; урожайность достигает своего пика в ноябре и в марте. Поля мака обычно бывают небольших размеров, поэтому их трудно обнаружить, чего нельзя сказать о полях больших размеров, хотя бы они и возделывались более искусными «плодоводами»: такие поля обнаруживаются достаточно часто.

«Переработка смолистых выделений опиума в черносмольный (№ 3) героин является более подходящим занятием и требует лишь самого простого технического оборудования, которое легко демонтировать в случае, если в данном районе будет замечено присутствие полиции. Кроме того, почти любого человека можно технически подготовить к тому, чтобы он сумел производить эту переработку, что избавляет от необходимости платить высокие жалованья, которые почти наверняка потребуют для себя дипломированные химики. Процесс этот осуществляется быстрее и более экономичен, чем тот, который требуется для производства белого героина более высокой степени очистки (№4)» (Drug Enforcement Administration, 1991a: 11).

Мак выращивается в отдельных районах штатов, расположенных в горах Сьерра Мадре-Дуранго, Синалоа и Чихуахуа, а также Сонора (мексиканского штата, находящегося непосредственно к югу от Аризоны). Смолистое выделение опиума транспортируется затем в близлежащие деревни. Acaparadores 23 или сборщики ездят по деревням, скупая оптом смолистые выделения опиума, который сплавляется в секретные лаборатории, принадлежащие крупным героиновым организациям, которые ими управляют. В Синалоа главная наркоорганизация возглавляется Анджелом Феликсом Галлардо, который, кроме того, финансирует и подготавливает на месте организационные условия для поставок кокаина от колумбийских картелей (Golden, 1993.

Процесс переработки смолистых выделений мексиканского опиума в героин занимает около трех дней (при наличии специального оборудования и специально подготовленного персонала он может быть завершен в одни день). В то время как белый героин из стран Золотого Треугольника и Золотого Полумесяца по степени очистки может приблизиться к 100%, коричневый героин из Мексики по степени очистки обычно колеблется в пределах 65-85%. Как только с химиками покончено, героин направляется в центры сосредоточения большого количества населения («Mexico: A Profile», 1985). Оттуда мексиканские курьеры транспортируют героин членам наркоорганизаций в Соединенных Штатах (РСОС, 1986с).

Торговля наркотиками — это большой бизнес в разоренной нищетой Мексике. Воротилы наркоторговли (о которых речь шла в главе 6) традиционно пользуются протекцией в высших кругах государственной власти и полиции. Более того, некоторые из них сами когда-то служили в полиции. Как отмечает Питер Лапша, «для некоторых высших чинов мексиканской полиции вступление в наркобизнес является просто перемещением в соседнюю сферу деятельности» (Lupsha, 1990: 12). Этот безобразный аспект торговли наркотиками был наглядно разоблачен в тот момент, когда несколько сотрудников мексиканской полиции оказались причастными к сопряженному с пытками тяжкому убийству американского федерального агента по наркотикам. Они действовали, подчиняясь приказам «короля наркотиков» Рафаэля Каро Квинтеро. Когда Квинтеро и его подручные из возглавлявшегося им гвадалахарского картеля были арестованы, при них были обнаружены удостоверения агентов Direcciyn Federal de Seguridad — мексиканского ФБР. Сицилиа Фалькон — другой босс мексиканского наркобизнеса имел при себе аналогичное удостоверение (Lupsha, 1991). В родном городе Рафаэля, Синалоа, расположенном непосредственно к югу от Аризоны, он и другие члены клана Каро Квинтеро почитаются и даже являются героями народных песен и легенд (Bowden, 1991). Как было отмечено в главе 6, в настоящее время мексиканские организации занимаются транспортировкой кокаина в Соединенные Штаты для колумбийских наркоторговцев.

Огромная по протяженности и отдаленная граница между Мексикой и Соединенными Штатами весьма затрудняет патрулирование и облегчает транспортировку наркотиков в штаты Техас, Калифорния, Аризона и Новая Мексика. Их прячут также в автомашинах и контрабандой провозят мимо официальных пограничных пропускных пунктов. Для того чтобы провезти героин на север, частная авиация использует сотни коротких взлетно-посадочных полос, которыми усеяна американо-мексиканская граница и десятки взлетно-посадочных полос подлиннее на полуострове Юкатан.

Организаторы импорта и оптового сбыта героина обычно избегают того, чтобы физически держать или хранить его у себя. «Ключевые деятели итальянского героинового истэблишмента никогда к нему не прикасались. Ребята, которые занимались этим бизнесом по двадцать лет и сколотили на нем миллионы, никогда в глаза его не видели. В конце концов, разве тот, кто торгует продуктами и товарами на Уоллстрите, должен сам видеть свиные желудки и слитки платины?» (Duck, 1976: 49). Ввоз наркотиков в страну часто вовсе не связан с риском ареста, либо этот риск невелик — героин или кокаин можно спрятать в массе импортируемых товаров, и принадлежность наркотиков нельзя будет доказать.

Далее, коль скоро та или иная отдельная партия наркотиков может быть обнаружена и конфискована, контрабандисты часто делят свой товар таким образом, чтобы другие партии прибыли к месту назначения беспрепятственно. (Колумбийские кокаиновые картели часто страхуют партии отправленного ими груза методом заключения двойного соглашения. Стоимость страховки передается в наличных деньгах покупателю импортируемого груза, который затем получает финансовую защиту на случай наложения запрета на этот груз американскими властями.)

После того, как импорт состоялся, наркотики продаются партиями по 10-15 кг оптовым торговцам — «кило-контактам». Затем героин несколько раз «повышается» или разбавляется. Оптовый торговец, в основном играющий роль пособника, принимает меры к снижению крепости (путем разведения) почти чистого героина. Сама эта работа часто проделывается женщинами, которые собираются вместе для выполнения указанной задачи. От 10 до 20 женщин разводят от 10 до 50 кг наркотика в специально снятой для этого квартире. Работая под охраной, часто голые (мера предосторожности против кражи ими драгоценного порошка) и в хирургических масках (во избежание ингаляции героиновой пыли), они смешивают героин с хинином, лактозой и декстрозой, обычно в пропорции 5 или 6 частей раствора на 1 часть героина.

При контрабанде из Мексики часто применяется прием, известный пол названием «стрельба дробью»: подлежащая транспортировке партия наркотиков делится на множество мелких грузов, которые прячутся в скрытые от постороннего глаза «отсеки» автомобилей, контролируемые с помощью электронных устройств. Десятки этих автомобилей пересекают границу, буквально подавляя внимательность работающих там таможенных чиновников. Если даже один или два автомобиля будут перехвачены, все равно это малая цена за то, что другие автомобили в полной безопасности прибудут к сбытовикам в Соединенных Штатах.

Они работают по ночам, получая каждая за это по несколько тысяч долларов и полагая, что риск и неудобства, которым они подвергаются, того стоят.

После того, как эта техническая операция завершается, в квартиру прибывают по телефонному звонку маклеры — «торговцы весом» — с необходимыми суммами наличных денег, которые они обменивают на 2-5 кг разбавленного героина. Маклеры переправляют его оптовым торговцам, которые вновь его разбавляют. Затем героин поступает к уличным оптовикам, от них — к тем, кто на улице торгует героином в розницу, и от них потребителям. На каждом этапе этого процесса прибыли увеличиваются, ибо в результате последовательно производимого снижения крепости героина килограмм «чистого» героина увеличивается в объеме.

Колоссальные прибыли, которые накапливаются в процессе осуществления героинового бизнеса, являются предметом вожделений преступного подполья, где сопутствующее бизнесу насилие всегда является неумолимой реальностью. Сделки с героином должны совершаться без обращения к официальным механизмам разрешения конфликтов, как это обычно бывает в мире законного бизнеса. Указанная реальность приводит к созданию механизмов частного «правоприменения». Мир наркотиков насыщен присутствующими в нем вооруженными до зубов и крайне опасными людьми, которых нанимают к себе на службу крупные картели. При этом надо отметить, что и те, кто продает героин на улицах, часто бывают вооружены. Эти частные средства насилия служат ограничению появления на героиновом рынке новых личностей и организаций, тому, чтобы отвращать от бизнеса конкурентов и преступников-хищников, а также поддержанию в организации внутренней дисциплины и безопасности. В наркобизнесе служащих обычно не увольняют, их, скорее, отстреливают!

Кокаин является алкалоидом, который в значительных количествах можно обнаружить только в листьях двух видов кустарника коки. Один растет в эквадорских, перуанских и боливийских Андах 24, другой — в горных районах Колумбии, вдоль южноамериканского берега Карибского моря, на северном побережье Перу и в высохшей долине реки Маранон на северо-востоке Перу. Привычка жевать листья коки была присуща перуанским индейцам на протяжении по меньшей мере двадцати столетий. Эти листья используются как припарка на раны и для того, чтобы заваривать чай, называемый De coca, который, как говорят, избавляет туристов, взобравшихся на высоту в 12 тыс. футов над уровнем моря, от головной боли. При том, что выращиваемые на гористых склонах Перу «урожаи наличных денег» требуют большой тщательности, ибо бедные питательными веществами почвы требуют постоянного внесения удобрений, кока является выносливым, изобилующим семенами растением джунглей, которое если и нуждается в подкормке, то в очень незначительной. «Однажды засаженное кокой поле будет ежегодно давать от четырех до пяти урожаев на протяжении 30-40 лет, нуждаясь, пожалуй, лишь в «регулярной сезонной прополке» (Morales, 1989: xvi).

Кока представляет собой покрытый цветами кустарник, который при его возделывании достигает высоты от трех до шести футов. Каждый такой куст «производит» самое большее четыре унции25 похожих на воск листьев эллиптической формы, около 1% веса которых приходится на содержащийся в них кокаин. Опрыснутые из пульверизатора, листья куста коки вымачиваются и взбалтываются в смеси спирта и бензола. Затем жидкость откачивается, в нее добавляется сульфурная кислота, и получившийся раствор снова взбалтывается. После этого добавляется углекислый натрий, смесь выпадает в осадок, который промывается керосином и охлаждается. Образуются кристаллы необработанного кокаина, известного под названием Коковой пасты.

От 200 до 500 кг листьев превращаются в 1 кг пасты; 2,5 кг Коковой пасты перерабатываются в 1 кг кокаиновой основы — дурно пахнущего зернистого зелено-желтого порошка со степенью очистки, равной примерно 66 %. В результате обработки эфиром, ацетоном и соляной (хлористоводородной) кислотой кокаиновая основа превращается в насыщенный кокаиновый хлористый водород. Один килограмм кокаиновой основы синтезируется в 1 кг насыщенного кокаином хлористого водорода, белого кристаллического порошка со степенью очистки около 95 %.

В Соединенных Штатах кокаиновый гидрохлорид для целей уличной торговли разбавляется сахаристыми веществами, такими, как лактоза, иноситол, маннитол или тальк, боракс или другие нейтральные вещества, либо анестезирующими препаратами американского производства, такими, как прокаиновый гидрохлорид (новокаин) или лидокаиновый гидрохлорид (иногда новокаин смешивают с маннитолом или лактозой и продают под видом кокаина). Кокаин, который обычно продается потребителю после всех этапов сокращения его содержания в смеси, это некая комбинация различных препаратов, где кокаина как такового бывает менее 20 %. Однако имевший место на протяжении последних лет колоссальный рост доступности кокаина привел к тому, что Уровень содержания кокаина в наркотике, который продается потребителю, достиг 50 %, чему, естественно, сопутствовало увеличение числа случаев доставки пациентов в пункты неотложной помощи ввиду приема ими слишком больших доз кокаина.

Самым распространенным способом потребления кокаина является «нюханье» — вдыхание его через ноздри посредством соломинки или скрученного в трубку листочка бумаги, либо «коксовой желонки»26. Некоторые кокаинисты потребляют кокаин путем инъекции в вену, что является единственным способом поглотить этот наркотик на все 100 %. При вдыхании наркотика кульминация наступает через 15-20 минут, после чего действие его постепенно прекращается в интервале от 60 до 90 минут. Кокаин обеспечивает вбрасывание в организм адреналина. «По существу, стимулированные кокаином реакции в организме мимикрируют естественную физиологическую реакцию на стресс». Организм готовит себя к тому, чтобы «драться» или «убежать», но головной мозг посылает сообщение о том, что все обстоит гораздо лучше, чем просто хорошо (Gold et al, 1986: 38).

При потреблении его в малых дозах кокаин создает ощущение чрезмерной эйфории и безразличия к боли в сочетании с иллюзией увеличения интеллектуально-сенсорной настороженности и физической силы:

Однако при увеличении дозировки этот наркотик заключает в себе потенцию «появления у большинства индивидов мегаломании и ощущения собственного всемогущества» (Gold et al., 1986: 44).

Во времена испанской колонизации Южной Америки испанские исследователи имели возможность наблюдать туземцев, жующих листья коки. Однако сами они эту привычку не переняли. В середине XIX столетия ученые начали проводить с этим веществом эксперименты. При этом заметили, что оно может быть использовано как анестезирующее средство локального действия, противоположного тому, которое дает морфин. Сначала кокаин применяли для лечения морфинизма, однако результат состоял в том, что морфинист превращался в кокаиниста (Van Dyke and Byck, 1982). «На протяжении всей последней части XIX столетия и сама кока (т. е. экстракт листа коки, содержащий все имеющиеся в нем алкалоиды), и химически чистый кокаин использовались и в медицине, и для удовольствия (различие между этими целями не всегда проводилось достаточно четко) самыми разнообразными способами» (Grinspoon and Bakalar 1976: 19).

«К концу 1880-х годов к услугам движимой самыми благими намерениями фармакологии, основанной на растениях коки и производном от нее продукте — кокаине, обращались по любому поводу — от головных болей до истерических припадков. Мысль о целесообразности нюханья зародилась в практике применения порошков от катара (немногие их разновидности по своему составу были почти что чистым кокаином) для лечения свищей и головных болей» (Gomez, 1984: 58). Кокаин был особенно популярен в кругах литераторов и интеллектуалов (Grinspoon and Bakalar, 1976). Очень популярным продуктом было вино из коки Vin Mariani, в котором на пинту бордосского вина приходилось две унции свежих листьев коки; его хвалили такие выдающиеся люди, как французская актриса Сара Бернар (1845-1923) и американский джазовый дирижер и композитор Джон Филипп Суза, а также папы римские и главы 16 государств. Согласно каталогу Робука, Сиирс (Sears) за 1902 г., одна бутылка перуанского вина из коки (Peruvian Wine of Coca) стоила 1 долл. Однако самый знаменитый напиток из коки впервые был разлит в бутылки в 1894 г. В 1908 г. правительственный доклад представил перечень более 40 сортов безалкогольных напитков, содержавших кокаин (Helmer, 1975). (Компания «Кока-Кола» и в наши дни продолжает использовать для ароматизирования своего напитка осадок коки, не обладающий психотропным действием).

После первого прилива энтузиазма по поводу кокаина в 1880-е годы в уровне его потребления наметилось снижение. Хотя его продолжали использовать в различных дозах в медицине и разнообразных тониках, к нему, в отличие от морфина и героина, перестали прибегать как к таковому (Morgan, 1981). Действительно, он снискал себе репутацию снадобья, провоцирующего странное и непредсказуемое поведение. С начала XX в. в коке, как и в героине, стали видеть атрибут городского дна. С 1930 г. до начала 1960-х годов спрос на кокаин был весьма ограниченным, и, соответственно, ограниченным было его предложение. Потребление кокаина ассоциировалось с разного рода девиантами — музыкантами джаз-оркестров и обитателями социального дна, причем поставлялся он обычно представителями медицинской профессии.

В конце 1960 — начале 1970-х годов вследствие широкого распространения потребления марихуаны отношение к потреблению наркотиков в целях рекреации стало более либеральным. Кокаин перестали ассоциировать с девиантами, причем существенную роль в формировании «нового» общественного мнения сыграли средства массовой информации:

Вскоре кокаин стал ассоциироваться с представителями привилегированной элиты. Вновь вспыхнувшего спроса оказалось достаточно для того, чтобы породить новые источники зелья, системы очистки, приобретения помимо медицинских каналов (Grinspoon and Bakalar, 1976) и появление международных торгующих кокаином организаций, о которых речь шла в главе 6. Все это привело к большей доступности кокаина, повлекшей соответствующий рост его потребления. На каждом уровне кокаинового бизнеса стали накапливаться огромные прибыли. Эти прибыли стали нарастать в таком бешеном темпе, что даже и преступные организации, которые традиционно избегали прямого включения в торговлю наркотиками, такие, как чикагское «предприятие», стали все глубже и глубже погружаться в кокаиновый бизнес.

Боливия является самой бедной из южноамериканских стран с ежегодным подушным доходом в 600 долл. Кока выращивается легально, ее листья продаются на уличных рынках открыто. До начала 1970-х годов паста коки небольшими партиями перевозилась из Боливии в Аргентину, Бразилию и Чили, где ее смешивали с табаком и делали из этой смеси pitilos (сигареты). В начале 1970-х годов с резким ростом спроса на кокаин в Соединенных Штатах этот бизнес претерпел резкую переориентацию. В ответ на рыночный спрос расплодились многочисленные лаборатории в кухнях жилых домов. В те же 1970-е годы, но попозже, организаторами крупномасштабного кокаинового бизнеса начинают становиться богатые и влиятельные владельцы животноводческих ранчо в области Бенхи, владельцы ранчо, фермеры и бизнесмены из Санта Крус и его окрестностей, а также некоторые старшие офицеры боливийской армии. Участие военных в бизнесе все увеличивалось, что в 1980 г. привело к «кокаиновому государственному перевороту». Из тюрем был освобожден ряд торговцев наркотиками, и агенты американского федерального Управления по правоприменению в области наркотиков (УППН) были отозваны из Боливии (Henkel, 1986). В 1982 г. военные лидеры уступили власть гражданскому правительству. Кокаиновый бизнес поддерживают не только те, кто непосредственно в нем участвует, но также и те, кто от них зависит, а также те представители законного бизнеса, которые зависят от их покровительства. Поступающие в бедные латиноамериканские страны доллары США содействуют тому, что наркомафия живет в роскоши, а бедняки получают пособия. В тех районах Перу и Боливии, где растет кока, coqueros 27 обеспечивают такой уровень дохода крестьян, возделывающих и обрабатывающих листья коки для незаконной торговли ими, которого иначе у них не было бы. Попытки правительства сократить масштабы возделывания коки всегда наталкиваются на противодействие, которое часто носит насильственный характер. Для того чтобы как-то улучшить в стране ужасающие экономические условия жизни, боливийское правительство пытается добиться внесения поправок в свой договор с ООН 1961 г., коим кока объявлена вредным веществом, на экспорт которой наложен запрет в мировом масштабе. Боливия заинтересована в экспорте своей mate de coca и других получаемых из коки продуктов, чему противодействуют Соединенные Штаты (Marx, 1992).

Кроме того, любое правительство, которое пытается принять меры к искоренению коки, рискует восстановить против себя избирателей-крестьян и избранных ими членов органов законодательной власти и усилить марксистских повстанцев, таких, как прокубинское революционное движение «Тупак Амару». Основанное в 1984 г. и названное так по имени борца с испанским владычеством в XVIII в., «Тупак Амару» заключило союз с наркоторговцами в долине верховьев реки Хуаллага, которая представляет собой район густых джунглей на восточных склонах Анд, по площади равный территории Западной Вирджинии (Simms, 1995). Эта долина является самым крупным «поставщиком» коки во всем мире; по примерным подсчетам ею засеиваются 250 тыс. акров земли.

В 1990 г. УППН организовало в долине свою базу для совершения рейдов по лабораториям и секретным аэродромам. База подверглась нападению со стороны организации «Shining Path»28, другой повстанческой группы, которая исповедует маоистскую разновидность марксизма. Работавшие по договору с правительством пилоты гражданских вертолетов были втянуты в перестрелки с партизанами (Brooke, 1990f). 12 января 1992 г. один из этих вертолетов был сбит, по поступившим сообщениям, партизанской ракетой класса «земля-воздух». Трое американцев погибли (Krauss, 1992).

В Колумбии Революционные Вооруженные Силы (РВСК) разрешают наркоторговцам действовать в районах джунглей под условием сбора с них податей. Хотя изначально эта организация возникла в качестве марксистской милиции, затем РВСК стала напоминать организованное бандитское формирование со своими собственными фермами и лабораториями по возделыванию и переработке коки в сельских районах Колумбии (Brooke, 1996d). В 1996 г. развязанная правительством под нажимом со стороны США кампания за уничтожение посевов не только коки, но и опийного мака, натолкнулась на массовые протесты. В нескольких сельских районах колумбийские самолеты стали разбрызгивать гербициды по полям с этими посевами. В поддержку массовых протестов РВСК предприняли нападение на военные и полицейские сооружения, разрушили два полицейских участка и убили и похитили десятки солдат и полицейских.

6 сентября 1996 г. таможенные агенты в Хьюстоне обнаружили на колумбийском корабле тонну кокаина, которым были набиты полые стальные валики, применяемые для спрессовывания целлюлозы в бумагу. Коль скоро эту партию не удалось связать ни с кем из подозреваемых лиц. аресты произведены не были.

Когда-то в прошлом лист коки обычно превращался в кокаиновую основу в Боливии и в Перу, затем контрабандой перевозился на маленьком самолете или на лодке в Колумбию или Бразилию, где путем очистки в лабораториях, которые функционировали в джунглях, перерабатывался в кокаин. Затем, уже поближе к нашему времени, лаборатории были переведены в города — подальше от мест выращивания коки и поближе к источникам получения «предшествующих» химикалиев, а также потому, что усовершенствованные методы работы полиции облегчают обнаружение лабораторий в джунглях. «Предшествующие» химикалии обычно производятся в Соединенных Штатах и Германии, а Панама и Мексика служат для них основными транзитными пунктами. Используя подставные компании и множество поставщиков, колумбийские картели платят за эти химикалии цену, которая превышает обычные цены в 10 раз или около того (Rother, 1990). Реагируя на увеличение активности колумбийской полиции и на рост стоимости колумбийского эфира и ацетона, некоторые колумбийские наркоторговцы организовали лаборатории в других латиноамериканских странах и даже в Соединенных Штатах. Если ацетон находит широкое применение в колумбийской промышленности, то про эфир этого сказать нельзя. Между тем, для изготовления одного килограмма кокаина требуется 17 литров эфира. Стоимость этих химикалиев возросла вследствие контроля, установленного колумбийским правительством на их импорт и продажу, а также в результате предпринятых американским УППН усилий прервать поток поставок химикалиев, имеющих определяющее значение в процессе очистки кокаина. В Соединенных Штатах ацетон и эфир широко продаются, что делает контроль над их незаконным использованием более затруднительным, чем в странах Латинской Америки.

Боливийские наркоторговцы обычно занимаются поставками кокаина в самой Боливии, предоставляя их транспортировку и контрабанду другим организациям, обычно колумбийским (Levine, 1990). Провалы в Колумбии привели к тому, что некоторые колумбийцы были вынуждены поселиться в Боливии (Lupsha, 1990), а свои лаборатории переместить в Перу. В результате примитивный сельскохозяйственный кока-бизнес претерпел трансформацию: образовались картели и повысился уровень насилия (Nash, 1991). Возросшая в результате давления со стороны Соединенных Штатов активность полиции расширила масштабы проблемы кокаина, распространив ее на значительную часть территории Латинской Америки («Widening the Drug War», 1991). Главными местами транзита кокаина стали Эквадор, Чили и Венесуэла, где возникла сопутствующая этому проблема должностной коррупции (Brooke, 1992b; Nash 1992, Brooke, 1992f). Таможенный союз, заключенный между Колумбией и Венесуэлой, привел к открытию границ между этими двумя странами, что привлекло к себе внимание колумбийских картелей, которые перевозят кокаин и героин через Венесуэлу для переправки его в Соединенные Штаты. Кокаин и героин выбрасываются в прибрежные воды Пуэрто-Рико, где они извлекаются на поверхность командами ожидающих их шлюпок. Кроме того, шлюпки небольших размеров, сконструированные так, чтобы избежать отслеживания радаром, перевозят наркотики из Колумбии в Пуэрто-Рико, откуда они переправляются в города североамериканского материка. Операции облегчаются тем, что Пуэрто-Рико присоединено к США на правах государства — члена федерации: путешествующие из страны в страну не подвергаются таможенному досмотру (Treaster, 1993b).

Когда в 1989 г. войска США вторглись в Панаму, цель вторжения, по словам бывшего тогда президентом Джорджа Буша, состояла в «борьбе с наркоторговлей». Однако по мнению большинства наблюдателей, после выселения из страны Мануэля Норьеги29 положение с наркотиками стало значительно хуже: «В большинстве стран мира контрабандой наркотиков занимаются трусы, да и то в ночное время. Но в Панаме... наркоторговцы бойко перемещают свой товар в любое время суток» (Treaster, 1991b: 1). Панама неожиданно возникла в качестве имеющего серьезное значение пункта перегрузки и лабораторной переработки кокаина. Ее географическое положение, граница с Колумбией, протянувшаяся на много миль посреди густых, редко населенных джунглей, и не отвечающая своему назначению полиция — таковы факторы процветания наркоторговли (Uhlig, 1990; Robinson, 1991; Jolidon, 1992). В самом деле, панамская полиция столь «неадекватна», что задержанные ею 12 крупных наркодельцов сумели бежать из-под стражи (Sheppard, 1990b).

Колумбийские наркоторговцы передислоцировались в Панаму, где они фактически пользуются иммунитетом от перегруженной работой, страдающей от хронической нехватки финансовых средств и, по многим сообщениям, коррумпированной полиции (Sheppard, 1991a; 1992). В случаях, когда сами наркоторговцы оказываются жертвой царящего в Панаме беззакония, боевики картелей выслеживают и убивают вооруженных грабителей в назидание прочим (Sheppard, 1991a, 1991b). В конце 1992 г. генеральный атторней страны был временно отстранен от должности ввиду заявленных против него обвинений в том, что он разрешил опубликовать сведения о замороженных в банке активах примерно на 38 млн долл., принадлежавших членам картеля Кали. «Бум» в строительстве дорогостоящего, роскошного жилья в Панама-Сити, уменьшивший высокие показатели бывшей там безработицы, по общему мнению, финансировался из денег, полученных от сбыта наркотиков (Sheppard, 1993). Панама продолжает сотрясаться от скандалов, связанных с колумбийскими наркодельцами, которые с помощью высших правительственных чиновников используют эту страну как перевалочный пункт для своего товара, в то время как банки страны отмывают миллионы долларов прибыли от наркоторговли (Rother, 1996).

Давление со стороны полиции привело также к «вторжению» колумбийских наркоторговцев в Суринам — голландский протекторат в северной части Южной Америки. Колумбийцы используют Суринам как перевалочный пункт при транспортировке наркотиков на европейские и североамериканские рынки сбыта. Более тщательное наблюдение со стороны властей на мексиканскоюгозападной границе США привело к более интенсивному использованию Канады в качестве перевалочного пункта. Самолеты, поднимающиеся в воздух в Колумбии, разгружаются в Канаде. Затем груз транспортируют наземным транспортом через границу штата Мэн и, наконец, в город Нью-Йорк (Drug Enforcement Administration, 1991b).

Гидрохлорид кокаина курить трудно. Поэтому поступают следующим образом. Алкалоид освобождают от примеси гидрохлорида, в результате чего получаются очищенные кристаллы кокаиновой основы, которую можно истолочь и курить через специальную стеклянную трубку или попрыскать ею табачные изделия или изделия из марихуаны. Этот вид кокаина часто называют крэком. Первые сообщения о появлении крэка появились в 1981 г. в Лос-Анджелесе, Сан-Диего и Хьюстоне.

Этот вид кокаина оказался особенно привлекателен для молодых мужчин и женщин в возрасте от 17 до 25 лет. Наркотик относительно дешев, 5-10 долл. за один «рок»30, хотя цена одного грамма в два раза превышает цену одного грамма истолченного кокаинового гидрохлорида. Обычно крэк продают на улицах в маленьких стеклянных флаконах. Название «крэк» происходит от потрескивания (cracking) наркотика, когда его курят через стеклянную трубку.

Порошок гидрохлорида кокаина легко превращается в крэк путем вываривания его в микстуре бикарбоната натрия (пищевой соды) с водой, после чего воду устраняют, затем это похожее на мыло вещество нарезают на бруски или ломтики, которые иногда называют «четвертушками рока», и курят. Гаитянские группировки продают крэк, имеющий форму маленьких прямоугольных полосок, длиной от полдюйма до одного дюйма, которые называются «французские мальки». Часто их «скрещивают» с бензокаином31 и продают в розницу по 50 долл. за одну полоску (Drug Enforcement Administration, 1988). Курение крэка влечет за собой короткую по времени — от 10 до 15 минут, но очень интенсивную эйфорию. Поскольку крэк вдыхается непосредственно в легкие, минуя на своем пути в головной мозг значительную часть кровеносной системы, ему для того, чтобы возыметь требуемый эффект, требуется около пяти секунд - даже меньше времени, чем при внутривенной инъекции.

Крэк сбывается целым рядом преступных группировок, которые ранее занимались торговлей героином на улицах. Как было отмечено в главе 6, сбытом крэка стали заниматься некоторые появившиеся в США новые преступные организации, такие, например, как ямайские «посси». Уровень насилия, связанного с конкуренцией в этой области, судя по всему, может соперничать со статистическими показателями насилия эпохи «сухого закона».

На уровнях более низких, чем многокилограммовая оптовая торговля, продажа кокаина или героина является легкодоступным бизнесом, требующим лишь источников, клиентуры и стартового капитала. Во многих городах героином торгуют самые различные группировки, включая уличные банды подростков и молодых людей. В некоторых районах страны, в особенности в городах Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, у относительно стабильных преступных организаций, доминирующих в торговле героином и кокаином в масштабе, скажем, городского квартала, появились новые конкуренты: молодые торговцы крэком. Для того чтобы войти в крэковый бизнес, требуется инвестировать в него первоначально очень небольшую сумму денег. В этот бизнес включились уличные банды или группы друзей и родственников, часто провоцирующих на почве конкуренции ничем не сдерживаемое насилие с применением мощного огнестрельного, в том числе автоматического оружия.

Ко-лин Чин и Джеффри Фэгэн (Ko-lin Chin and Fagan 1990: 25) констатируют две причины этого насилия:

Во-первых, торговля концентрировалась в кварталах, где социальный контроль был ослаблен социальной и экономической мобильностью, усилившейся в течение десятилетия, предшествовавшего появлению крэка. Во-вторых, быстрый рост числа новых торгующих наркотиками группировок, который последовал за появлением крэка, повлек за собой конкуренцию. Соответственно, внутреннее насилие в рамках этих новых торгующих крэком группировок, применяемое для поддержания в них дисциплины, и внешнее насилие, применяемое для удержания рынков сбыта (продукта надлежащего качества), было скорее характерным для нестабильных рынков сбыта крэка, чем для рынков сбыта традиционных наркотиков.

Как отмечалось в главе 6, некоторые из этих банд установили прямые контакты с крупными колумбийскими наркодельцами и распространили сферу деятельности своих организаций и эксплуатируемые ими рынки сбыта наркотиков в межштатном масштабе.

Томас Мичковский (Mieczkowski, 1986) изучил в Детройте деятельность одной из таких занимающихся розничной торговлей героином группировок, организованность которой не отличалась высоким уровнем. В центре их активности стоит босс шайки, который получает героин от «лейтенанта» наркосиндиката. Босс шайки наделяет партией героина каждого из подчиненных ему 7-20 курьеров, молодых (в возрасте от 16 до 23 лет) чернокожих мужчин, которых он себе набрал. Затем каждый из курьеров занимает свое место на улице рядом с общедоступной проезжей дорогой, что облегчает покупку наркотика тем, кто сидит в проезжающих автомашинах. Для того чтобы избежать грабежей и разбойных нападений, каждая шайка охраняется вооруженными людьми с участием самого босса шайки.

Участвуют в деятельности этих «наркосетей» обычно молодые люди, совершившие наиболее серьезные из известных закону и практике актов делинквентного поведения: их часто нанимают в качестве курьеров уличные торговцы наркотиками — взрослые или подростки постарше. Объединенные в слабо организованные шайки от 3 до 12 человек в каждой, эти мальчики обычно получают в свои руки наркотики в малых количествах, например, два или три пакета или мешочка с героином. Они получают эти «единицы измерения» у поставщика «в кредит», «из рук в руки» или «взаймы» и должны вернуть ему от 50 до 70% уличной цены наркотика.

Помимо того, что они продают наркотики, эти юнцы могут стоять «на шухере», завлекать покупателей и охранять уличных торговцев от таких покупателей, которые на самом деле являются грабителями. Сами они обычно потребляют марихуану и кокаин, но не героин. Более того, в некоторых городах торговцы и поставщики предпочитают нанимать таких уличных операторов, которые при проведении своей операции не «кайфуют». Однако их курьерское амплуа обычно не бывает неизменным; оно переплетается с совершением других преступлений, таких, как роббери, берглэри и кражи (Chaiken and Johnson, 1988: 12).

Торговля кокаином, крэком и героином производится тысячами операторов-сдельщиков, которые контролируют конкретные местные рынки сбыта — жилищные комплексы государственной застройки, несколько городских кварталов или просто-напросто место на углу улицы. Контроль осуществляется путем применения насилия. Однако у большинства тех, кто участвует в уличной торговле героином, чистые прибыли от этого занятия бывают весьма скромными. Поскольку торговцы наркотиками более крупного масштаба обычно работают в течение многих часов и подвергают себя значительному риску применения к ним насилия или задержания их полицией, их доходы обычно колеблются от 1 тыс. до 2 тыс. долл. в месяц. Их менее удачливые соучастники восполняют недостаток имеющихся у них средств суммами на уровне минимальной заработной платы. Многие занимаются этим для извлечения денег, необходимых им для поддержания собственной привычки к наркотикам, для того, чтобы что-то добавить к тому, что они зарабатывают на легальной работе или службе, либо одновременно и для того, и для другого. В крэковом бизнесе молодые люди зачастую работают за такую сумму денег, которая меньше минимальной заработной платы, например, за 30 долл. в день — за стояние «на шухере», или по 50 центов за каждый проданный флакон с крэком. Работая по многу часов в весьма неприятных условиях, они могут надеяться на получение 100-200 долл. в неделю, при этом у них нет страховки на случай безработицы, медицинской страховки и вообще ничего из тех преимуществ, которые сопутствуют найму на легальную работу или службу. Проведенным в Вашингтоне, округ Колумбия, исследованием было установлено, что большинство торговцев наркотиками, входивших в статистическую группировку, не продавали наркотики каждый день, а их среднегодовой доход составлял около 10 тыс. долл. Те, кто продавал наркотики ежедневно, зарабатывали в месяц около 3,6 тыс. долл. (Reuter, McCoun, and Murphy, 1990). «Относительно небольшое число молодых людей, продающих наркотики, обнаруживают отличную предпринимательскую сноровку, старые знакомые продолжают доверять им, и они умело пользуются этим доверием для того, чтобы продвинуться в наркобизнесе. К тому времени, когда им исполняется по 18-19 лет, у них уже может быть накопившийся за несколько лет опыт торговли наркотиками, они могут быть боссами в собственных шайках и распоряжаться суммой, превышающей 500 тыс. долл. в год» (Chaiken and Johnson, 1998: 12).

Для того чтобы, занимаясь кокаиновым бизнесом в Соединенных Штатах, иметь возможность инициировать покупку первой партии этого наркотика, необходимо иметь связь с колумбийским, перуанским или боливийским источником и деньги в сумме, достаточной для осуществления этой акции. Кокаиновым бизнесом в США занимаются, буквально в нескольких шагах от колумбийского источника, самые различные люди. Традиционно сложилось так, что «кокаиновая» клиентура — это люди, у которых есть, по крайней мере, средний доход. Соответственно, те, кто сбывает им кокаин, обычно подбираются из тех принадлежащих или принадлежавших когда-то к респектабельному (в остальных отношениях) среднему классу (историю шайки сбытчиков кокаина из числа юппи, см., например, у Bowden, 1987). Однако возросшая популярность крэка внесла резкие изменения в торговлю наркотиками на уровне потребителей. В частности, это коснулось возраста многих розничных торговцев. Такие опытные исследователи проблемы наркотиков, как Джеймс Инсиарди и Энн Поттьегер были шокированы молодостью продавцов крэка в сравнении с возрастом тех, кто по традиции занимался героиновым бизнесом: «Хотя обе эти категории дельцов ловят в свои сети молодежь именно тех возрастов, когда происходит формирование человеческой личности, торговцы крэком изумляют тем, что они в гораздо больших количествах ведут образ жизни наркопреступников в возрасте пугающе более юном» (Inciardi and Pottieger, 1991:269).

Как это имеет место применительно и к обычным потребительским товарам, героин, который продают на улицах, часто бывает снабжен наименованием и/или специальным знаком, назначение которых состоит в том, чтобы способствовать сохранению верности «фирменному названию» товара. Как и на других стадиях наркоторговли, этот бизнес на уровне улицы насыщен насилием. Пол Голдстейн (Goldstein, 1985:497) сообщает, что в торговле наркотиками насилие иной раз применяется в результате обмана в фирменном названии.

Торговцы обозначают героин низкого качества фирменным названием, которое пользуется популярностью. Потребители покупают якобы доброкачественный героин, потребляют его, затем перепаковывают его в бумажные пакеты для перепродажи вместе с молочным сахаром. «Популярный» сорт покупается, к бумажному пакету приделывается «кран», содержимое пакета еще раз разбавляется для перепродажи.

Эта практика приносит настоящим торговцам популярными сортами героина очень большие огорчения. На улицах у их героина появляется скверная репутация, и они теряют рынки сбыта. Покупатели пакетов с фальсифицированным героином могут к ним подойти на улице и заговорить, жалуясь на плохое качество героина и требуя вернуть им уплаченные за него деньги. После этого торговцы доброкачественным героином начинают разыскивать поставщиков пакетов с фальсифицированным героином. За этим могут последовать угрозы, нападения и/или убийства.

В наркобизнесе, отмечает Голдстейн, нарушения принятых норм, например, невозвращение уличным продавцом наркотиков вышестоящему деятелю наркосистемы подлежащей возврату сумму денег, часто приводит к насилию. Насилие почти неизменно сопутствует ограблению уличного наркоторговца. Если такой ограбленный наркоторговец хочет остаться в бизнесе, он должен настоятельно потребовать, чтобы за него отомстили.

В конце 1990 г. полиция обнаружила в Южной Калифорнии две тщательно оборудованные подземные фермы, где разводилась марихуана. Одна, на 6 тыс. растений, размешалась в бункере под домом в Ланкастере (в 60 милях к северо-востоку от Лос-Анджелеса); другая, на 4 тыс. растений — под домом в Ллано (около 20 миль от Ланкастера). Эти предприятия с оборотом на много миллионов долларов были оборудованы осветительными приборами, работавшими от дизельного движка, и вентиляционными системами.

Наказанием за такое широко распространенное нарушение принятых норм, как осведомительство, является смерть. Насилие и осведомительство могут быть использованы как средства устранения конкуренции или способ отомстить за продажу низкокачественной «дури». Но чаще к осведомительству прибегают как к способу заслужить снисхождение со стороны органов уголовного правосудия.

Наркобизнес имеет дело не только с кокаином и героином. Большинство таких препаратов, как ТМ32, ЛСД33, амфетамины и барбитураты производятся в американских лабораториях; марихуана также выращивается в Соединенных Штатах. За исключением торговли метамфетаминами, которой занимаются клубы мотоциклистов-«внезаконников» (о них речь шла в главе 5), отдельные лица и группировки, которые производят и сбывают эти препараты, настолько различны по своим характеристикам, что описать их исчерпывающим образом в настоящей книге не удастся. Причем они не укладываются в рамки какого-либо одного конкретного этнического, географического или классового стереотипа. Скажем, в сбыте марихуаны в Соединенных Штатах мы не найдем ничего или почти ничего «типического». Она легко проникает в деловые круги, а родственники, друзья или ветераны вооруженных сил частенько собираются для того, чтобы «побаловаться марихуаной».

Самую большую роль в том, что было принято законодательство о марихуане, сыграл расизм. Направленные против марихуаны законы штатов часто были элементом реакции на мексиканскую иммиграцию (Bonnie and Whitebread, 1970). К 1930 г. антимарихуанное законодательство было принято в 16 штатах с относительно большим мексиканским населением. «Считалось, что курение ее подстрекало к актам насилия проживавших на Юго-Западе чикано35» (Musto, 1973: 65). В связи с тем, что марихуана ассоциировалась с «подозрительными» маргинальными группами населения: мексиканцами, художниками, джазистами, представителями богемы и мелкими преступниками — она стала удобным объектом правового регулирования (Morgan, 1981). В восточной части Соединенных Штатов бытовало ошибочное предположение, что марихуана порождает физическую от нее зависимость и может служить заменой наркотикам, запрещенным Законом Харрисона. Истерическая антимарихуанная литература, опубликованная на протяжении 1930-х годов, часто может показаться забавной. Рауэллы (Rowell and Rowell, 1939: 49) писали, что марихуана, «по-видимому, сообщает характеру и личности ее потребителей сатанинские черты. Когда он нормален, это — один человек, после того, как накурился марихуаны, — совершенно другой». Они писали также о том, что именно марихуана «была причиной некоторых из числа самых отвратительных случаев садистских изнасилований и убийств нашего времени». В 1936 г. Федеральное бюро по наркотикам представило в кратком изложении случаи, иллюстрирующие «проистекающие из потребления марихуаны склонности к совершению убийств и иные последствия в виде общего снижения личности» (Uelmenand Haddox, 1983: 1-11). Вышедший на экраны фильм «Сумасшедший юнга» рисует пугающий портрет потребителя и торговца марихуаной.

К 1931 г. в 22 штатах действовавшее законодательство о марихуане часто входило как часть в комплексный статут, направленный против наркотиков как таковых (Bonnie and Whitebread, 1970). В 1937 г. Конгресс принял Закон о налоге с марихуаны (Marijuana Tax Act), который положил конец легальному потреблению этого препарата в рекреационных целях. Несмотря на то что ее объявили «вне закона», до 1960-х годов марихуана в Соединенных Штатах никогда не представляла серьезной проблемы: «Она вряд ли когда фигурировала в заголовках газетных и журнальных статей или становилась предметом широко освещавшихся в прессе слушаний и докладов. Мало кто знал о ней или проявлял к ней интерес, и законы о марихуане принимались при минимальном к ним внимании со стороны общественности» (Himmelstein, 1983: 38).

Конопля, на основе которой изготавливается марихуана, является дикорастущим растением, распространенным в большинстве регионов мира с тропическим и умеренным климатом, включая некоторые части Соединенных Штатов. Ее культивировали для получения из нее нескольких полезных продуктов: жесткое волокно стебля используется для изготовления веревки, семена — в питательных смесях и масло — как ингредиент в красках. Психотропной частью этого растения является вещество, именуемое Delta9THC, или просто ТНС. Более всего этого вещества сконцентрировано в листьях и в смолистых, покрытых цветами верхушках растения. Содержание ТНС в марихуановых сигаретах бывает самым различным: марихуана, изготовленная в США, имеет его менее 0,5%, так как первоначально культура эта стала возделываться для производства волокна конопли. Однако появившиеся впоследствии разновидности содержат значительно большее количество ТНС, что является результатом целенаправленной гибридизации растения противозаконно действующими садоводами. Культивация марихуаны в США явилась толчком для расширения торговли садоводческим инвентарем. Поставщики этого инвентаря рекламируют его в High Times, журнале, специально посвященном вопросам потребления марихуаны.

В марихуане ямайского, колумбийского и мексиканского происхождения ТНС встречается в концентрации от 0,5 до 4%. Наиболее отборный продукт, синсемилла (от исп. sin semilla —«без семян»), изготавливается из неопыленных женских экземпляров растения каннабис. В синсемилле, как было установлено, содержится до 8% ТНС. Гашиш, который обычно импортируется из стран Среднего Востока, содержит насыщенные наркотиком смолистые выделения растения каннабис, которые собираются, высушиваются и затем прессуются в различных формах — шариков, лепешек или листов. Содержание ТНС в гашише достигает 10%. Обычно гашиш смешивают с табаком и курят через трубку. «Гашишное масло» — это вязкая густая темная жидкость, продукт неоднократных экстрагирований растительных компонентов, составляющих каннабис. На этой стадии содержание в нем ТНС достигает 20%. Если на сигарету капнуть этим препаратом один или два раза, эффект будет такой же, как от сигареты из чистой марихуаны. Марихуану, которую изготавливают для уличной продажи, иногда смешивают с oregano, catnip (кошачья мята. — Перев.), или другими ингредиентами, причем она может, кроме того, содержать и психотропные вещества, например ЛСД.

В Соединенных Штатах марихуану обычно скручивают в сигарету и курят. Потребитель, как правило, вдыхает дым глубоко и задерживает его в легких как можно дольше. Это ведет к максимизации поглощения активного ТНС, около половины которого при курении улетучивается.

Психотропная реакция возникает в интервале от 1 до 10 минут, кульминация длится в пределах приблизительно от 10 до 30 минут, а общее действие наркотика — от 3 до 4 часов. В связи с воздействием этого наркотика наиболее важными являются имеющийся у данного субъекта опыт его потребления и связанные с ним ожидания, а также наркотический потенциал потребленной марихуаны. Таким образом, лицо, впервые потребляющее этот наркотик, может не испытать никакой особенной реакции. Вообще небольшие дозы имеют свойство вызывать беспокойство, а также преувеличенное ощущение благополучия и назойливую бдительность, после чего наступает состояние мечтательности и релаксации; потреблению марихуаны часто сопутствует ощущение голода, особенно — непреодолимое стремление к сладкому. Более значительные дозы могут вызвать изменения в чувственном восприятии — обострение обоняния, зрения, слуха и вкусовых ощущений, что может сопровождаться легкими изменениями в строе мыслей и их выражении.

В Соединенных Штатах у сбыта марихуаны почти или вовсе нет никакого стереотипа, хотя, надо сказать, некоторые районы явно попались к этому бизнесу на крючок. До 1987 г. Гарбервилль, расположенный в округе Хамболдт, Калифорния, в 200 милях к северу от Сан-Франциско, был с его 1,4 тыс. жителями известен как город «бума» — внезапного коммерческого успеха. Это преуспевание города было плодом экономического чуда, причиной которого были урожаи одной-единственной сельскохозяйственной культуры — марихуаны. В начале 1970-х годов садоводы из числа хиппи стали возделывать марихуану для себя самих и для своих друзей. Этот бизнес вскоре расширился, и марихуана стала основным сельскохозяйственным продуктом в состоявшем из трех округов «изумрудном треугольнике». Посев этого растения на одной четверти акра может дать его хозяину прибыль в сумме 100 тыс. долл. В то же самое время, вслед за бумом в местной экономике резко подскочила статистика тяжких убийств и других насильственных преступлений. В долинах и на склонах холмов, окружающих Гарбервилль, садоводы породили экономический бум. И это в расположенном в сельской местности тихом городке с устойчивыми консервативными традициями. К услугам наркоторговцев были владельцы продовольственных магазинов и мотелей; магазины, торгующие садовым инвентарем, удобрениями и т. п., обрели новых покупателей оборудования для проведения ирригации и внесения органических удобрений. В 1983 г. к досаде местных деловых людей УППН, калифорнийский департамент юстиции и местные шерифы начали успешно проводить совместную кампанию по уничтожению урожаев незаконных посевов (Schneider, 1988).

Но этим успешным начинаниям не суждена была долгая жизнь, и федеральные власти вынуждены были направить на помощь им войска. В 1990 г. солдаты и офицеры армии Соединенных Штатов, национальные гвардейцы штата, федеральные агенты и заместители шерифов провели две недели в рейдах по изрезанной, неровной местности национального природоохранного заповедника Кинг-Рэйндж в округе Хамболдт в поисках тайных посадок марихуаны. От местных жителей поступили протесты против развертывания вооруженных сил на территории указанных округов, причем некоторые жители обратились с соответствующим иском в суд. Расходы национальной гвардии на эту операцию составили 400 тыс. долл., уничтожено было 1,2 тыс. растений, арестов среди садоводов произведено не было (Bishop, 1990).

В Кентукки, который, по общему мнению, является вторым по количеству производимой марихуаны штатом в стране, марихуана возделывается главным образом в восточном регионе, гористых и недоступных Аппалачах. Этот доведенный до нищеты регион имеет уровень безработицы в 25%. Гэрри Поттер, Ларри Гэйнс и Бет Холбрук (Potter, Gaines, and Holdbrook, 1990:98-99) утверждают: «никто не должен удивляться тому, что Аппалачский регион Кентукки с его давними традициями преступности и насилия в настоящее время является одним из ведущих производителей марихуаны».

В то время как все препараты, о которых мы говорили (кроме марихуаны), выращиваются и обрабатываются за пределами Соединенных Штатов, предметом организованного преступного бизнеса в стране иногда являются синтетические наркотики, производимые в американских лабораториях.

Существует около 2,5 тыс. производных барбитуриковой кислоты и десятки фирменных названий для этих производных. Законно производимые разновидности барбитуратов бывают в таблетках или в капсулах. Те же разновидности барбитуратов, которые производятся незаконно, представляют собой жидкость для внутривенных инъекций. Причина в том, что законно производимые разновидности плохо разводятся в воде. «Барбитураты подавляют участок коры головного мозга, регулирующий сенсорность, уменьшают двигательную активность, изменяют функции головного мозга и порождают сонливость, оказывают успокаивающее и гипнотическое действие» (Physicians' Desk Reference, 1987: 1163). Они тормозят хватательную активность и способны вызвать потерю сознания, будь то в виде сна или в виде анестезии для целей хирургического лечения. В отличие от опиатов, барбитураты не уменьшают у их потребителя чувство боли. Они способны произвести множество различных изменений в настроении, от легкого успокоения до гипноза и глубокой комы. Большая доза может вызвать анестезию, слишком большая доза может оказаться смертельной. Барбитураты применяются главным образом как седативные (успокаивающие) вещества при лечении бессонницы и припадков конвульсии (Mendelson, 1980), хотя у некоторых лиц они вызывают возбуждение (Physicians' Desk Reference, 1988). Вызываемая приемом барбитурата эйфория вынуждает обращаться к ним как к интоксикантам (Wesson and Smith, 1977).

Барбитураты делятся на группы в зависимости от скорости, с которой они метаболируют (распадаются на составляющие их химические элементы) в печени и эвакуируются почками: медленного, среднего, быстрого и сверхбыстрого действия. Быстродействующие разновидности, широко известные под названием пентотал натрия, применяются для того, чтобы в течение нескольких минут вызвать бессознательное состояние. В относительно больших дозах

они применяются как анестезирующие средства при проведении малозначительных хирургических операций и для того, чтобы вызвать анестезию перед тем как ввести пациенту барбитураты медленного действия. Вводимые в малых дозах барбитураты действительно способны увеличить реакцию лица на болезнетворные стимуляторы. Риск злоупотребления со стороны пациента возникает при применении быстродействующих барбитуратов, особенно нембутала (пентобарбитала натрия), амитала (амобарбитального натрия), секонала (секобарбитального натрия) и тиунала (комбинации секобарбитального натрия и амобарбитального натрия) (O'Brien and Cohen, 1984).

В незаконной торговле барбитуратами не просматривается никакого стереотипа, и наркоторговцы могут продавать их, извлекая из своего «делового портфеля», — многие уличные торговцы представляют собой «передвижные магазины с наркотиками».

Впервые метаквалон был получен в результате синтеза в 1951 г. в Индии, где его использовали как наркосодержащее снадобье против малярии. Выяснилось, однако, что в этом качестве он неэффективен. В то же самое время, его седативное действие послужило причиной того, что в Великобритании он был введен в медицинскую практику в качестве свободных от барбитуратов снотворных пилюль. Впоследствии это вещество нашло себе применение на улицах; в том же порядке события развивались в Германии и в Японии. В 1965 г. метаквалон появился в Соединенных Штатах в виде наркосодержащих лекарств «сопоре» и «кваалюд», которые можно было получить только по рецепту врача. Он не вошел в приложение к перечню наркосодержащих лекарств, в котором (приложении) были указаны нормированные лекарства. К началу 1970-х годов потребление «людов» и «сопоров» стало частью наркокультуры. Врачи щедро прописывали это нарколекарство как средство против беспокойства и бессонницы, полагая, что оно безопаснее, чем барбитураты. Поставки наркотика для продажи на улицах явились в первую очередь результатом применения не по назначению лекарства, получаемого вполне законным образом.

Серьезную опасность, которую представлял собой метаквалон, разглядели лишь через 8 лет после того, как он впервые появился в медицинской практике Соединенных Штатов. В 1973 г. этот наркотик был указан в Приложении И, где перечислялись наркосодержащие лекарства, таящие в себе высокий потенциал для злоупотреблений ими и поэтому подлежащие ограниченному применению в медицинских целях. Хотя у этого наркотика с барбитуратами никакой химической связи нет, интоксикация от метаквалона напоминает барбитуратовую интоксикацию. Физическая зависимость нарастает быстро, передозировка может быть смертельной. При том что последствия потребления метаквалона похожи на последствия потребления барбитуратов, метаквалон, однако, приводит к еще более высокой степени утраты координации моторики. В настоящее время метаквалон незаконно производится в Колумбии и контрабандой ввозится в Соединенные Штаты.

«Среди обычно потребляемых психотропных наркотиков, отмечают Лестер Гринспун и Питер Хедблом (Grinspoon and Hedblom, 1975: 258), — амфетамины — из тех, что обладают крайне высоким грозным потенциалом причинения психологического, физического и социального вреда». Хотя их действие напоминает действие кокаина, амфетамины являются синтетическими наркотиками. Они имитируют действие существующего в природе естественного вещества —адреналина и приводят к биохимическому пробуждению — состоянию «включения» — при отсутствии ввода сенсорной информации, которая могла бы послужить причиной подобного пробуждения. Организм приобретает повышенную реактивную способность, но это «ложная тревога». В связи с тем, что они отгоняют сонливость, амфетамины стали популярны среди готовящихся к экзаменам студентов и водителей грузовиков-«дальнобой-щиков».

Впервые полученные в результате синтеза в 1887 г., амфетамины были введены в клиническую практику в 1930-е годы (Smith, 1979) и в конечном счете стали предлагаться в качестве «панацеи» от почти любого недуга. В 1932-1946 гг. амфетамины были общепризнанными лечебными средствами при лечении 39 различных заболеваний, начиная от шизофрении и морфиномании и кончая гипотонией и физической зависимостью от кофеина и табака. Предполагалось, что этот препарат не способен привести к злоупотреблению им (Drug Abuse, 1987). Так как амфетамины будто бы воздействуют на гипоталамус36 и, следовательно, подавляют аппетит, одно время они часто прописывались врачами для лечения от ожирения. Однако (и в этом отличие от более естественных видов диеты) после того, как наркотик перестают потреблять, аппетит возвращается и становится еще больше. Гидрохлорид метамфетамина (дезоксин) использовался для лечения от ожирения лишь в качестве «последнего средства» и то как один из компонентов медицинской диеты с целью уменьшения веса. Причем даже в этих случаях лечение ограничивается всего лишь несколькими неделями.

Амфетамин, который изготавливается на законном основании, принимается в виде таблеток или капсул. Некоторые «злоупотребители» размалывают этот препарат, разводят его в воде и вводят его через вену. Те амфетамины,

которые изготавливаются незаконно, часто продаются в виде порошка (именуемого «льдом») и иногда употребляются для курения. Существуют три основных вида амфетамина. Метиламфетамины обладают наибольшим потенциалом для злоупотребления ими, потому что они действуют быстро и порождают состояние, именуемое «прилив». Гидрохлорид метамфетамина, принадлежащий к веществам метиловой группы, является наркотиком, находящимся в широком «злоупотреблении». На улице его называют просто «мет», а когда он бывает в жидком виде — «скорость». Так же как и кокаин, амфетамин при потреблении его небольшими дозами порождает состояние «прилива», ощущение эйфории, часто с сексуальным оттенком, совместно с иллюзиями возросшей психической и сенсорной настороженности, физической силы и безразличия к боли.

Как было отмечено в главе 5, сбыт амфетаминов является основным предметом торговли, которой занимаются байкеры-«внезаконники». В Филадельфии производством и сбытом метамфетамина занималась гангстерская «семья» Бруно вкупе с мотоциклетным клубом «Язычников». Изготовление амфетаминов, в особенности метамфетамина, цветет пышным цветом в некоторых районах сельской Америки. Например, в Техасе власти каждый год «изымают» более 250 лабораторий.

Содержащийся в метамфетамине и самый активный его ингредиент — фенил-2-пропанон, обычно называемый Ф2П, широко доступен в Европе. Крупные партии Ф2П, поступающие из Германии, часто используются для незаконного изготовления метамфетамина в Соединенных Штатах.

В последние годы отмечен рост активности мексиканских банд, действующих в южных районах Калифорнии, где они производят метамфетамин в незаселенных районах пустыни.

Эти мексиканские организации насытили западный рынок метамфетамином высокой степени очистки, так что даже «внезаконные» мотоциклетные клубы «приходят к выводу, что покупать этот стимулянт у мексиканцев выгоднее ввиду малых при этом издержек» (Drug Enforcement Administration, 1995а: 1).

Говорят, что фенициклидин получил свое название РСР «peace pill» («пилюля мира». — Перев.) на улицах Сан-Франциско. Наркотик, таково было общее мнение, давал иллюзию вечного мира. Часто называемый «ангельской пылью», РСР впервые был получен в результате синтеза в 1956 г. и, испытанный на обезьянах, оказался эффективным анестезирующим средством при проведении хирургических операций. Эксперименты на людях были проведены в 1957 г., и хотя и в этом случае РСР оказался эффективным анестезирующим средством при проведении хирургических операций, у него были серьезные побочные последствия. Некоторые пациенты в течение восстановительного периода испытывали волнение, возбуждение и дезориентацию (некоторые хирургические больные мужского пола обнаруживали склонность к насилию, а некоторые пациентки-женщины, казалось, испытывали состояние простого опьянения) (binder, Lerner, and Burns, 1981). «Когда впоследствии РСР давали обычным добровольцам в уменьшенных дозах, он вызывал состояние, похожее на психоз и напоминавшее шизофрению. Добровольцам казалось, что во внешних формах их тела произошли какие-то изменения, они испытывали ощущение утраты собственной личности, одиночества, изолированности и зависимости. Была установлена прогрессирующая дезорганизация их мыслительного процесса» (Lerner, 1980: 14).

У этого препарата имеется более сотни вариантов (аналогов). РСР увеличивает объем дыхания, учащает сердцебиение и увеличивает кровяное давление, т. е. обнаруживает такие свойства, которые делают его полезным для пациентов, которым угрожает сердечная недостаточность или ненормальное понижение кровяного давления. В 1960-е годы РСР стал продаваться для использования в ветеринарии в качестве анальгетика и анестетика. Однако в 1978 г. уклонение этого препарата от прямого назначения и выход его для наркопотребления на улицы заставил производителя свернуть производство. В настоящее время он продается свободно и дешево в тайных лабораториях в виде таблеток, капсул, порошка и жидкости, иногда — под видом ЛСД. Цвет у него бывает разный, стандартной дозировки нет. Точно так же, как это происходит с любыми другими наркотиками, которые продаются на улице, РСР часто смешивают с другими психоактивными препаратами. Чаще всего РСР добавляют в какой-нибудь покрытый листьями овощ, в котором есть марихуана, и курят. Стивен Лернер (Lerner, 1980: 15) замечает, что «продающиеся на улицах препараты фенициклидина постоянно меняют свои названия, физическую форму и степень очистки».

Потребление умеренного количества РСР порождает ощущение отрешенности, дистанцированности и отчужденности от того, что окружает индивида. Это ощущение длится 30-60 минут с момента потребления: вообще же действие наркотика длится до 5 часов. У индивида появляются также оцепенелость, нечленораздельная речь и утрата координации. Эти симптомы часто сопровождаются ощущением собственной неуязвимости. «Среди наиболее часто наблюдаемых последствий встречаются бессмысленный пристальный взгляд в сочетании с быстрыми и непроизвольными движениями глаз и подчеркнуто выделанная походка» (Drugs of Abuse, 1979: 30). Потребители этого наркотика могут, кроме того, страдать от плохого настроения, острого беспокойства, паранойи и быть склонными к совершению актов насилия. Некоторые реакции на РСР похожи на то, что происходит при опьянении от ЛСД: слуховые галлюцинации и искажение зримого образа потребителя наркотика — вроде тех, что приходится наблюдать в зеркалах комнаты смеха. «РСР уникален среди других популярных и вызывающих физическую зависимость наркотиков тем, что он способен порождать такие психозы, которые нельзя отличить от проявлений шизофрении» (Drugs of Abuse, 1979: 30).

Подобно метамфетамину РСР сбывается мотоциклетными клубами «внезаконников».

ЛСД появился в медицинской практике Соединенных Штатов в 1949 г. в качестве экспериментального наркосодержащего лекарства для лечения психических заболеваний. Однако до 1954 г. он встречался относительно редко и был дорог. Причина была в трудностях, которые возникали при изготовлении его ингредиентов. В 1954 г. компания «Эли Лилли» объявила, что она добилась создания полностью синтетического варианта ЛСД (Stevens, 1987). ЛСД воздействует на человеческий организм самым различным образом. Действие его на зрение колеблется в пределах от помутнения его до появления в поле зрения каких-то странных предметов; появившееся трехмерное пространство то уменьшается, то увеличивается, а свет по своей интенсивности колеблется и становится то ярче, то слабее. Возникают последствия и в области слуха, однако они не носят столь выраженного характера. Все эти изменения носят эпизодический характер на протяжении периода действия наркотика. Чувствительность к температуре воздуха меняется, и окружающая природная среда воспринимается то как необычно холодная, то как необычно жаркая. Изменяется представление о собственном теле — то, что происходит вне его, кажется обычным, и кажется, что части собственного тела носятся в воздухе. Представления о времени меняются: иногда кажется, что время быстро бежит вперед, иногда — назад.

Есть «поездки на хорошей кислоте» и «поездки на плохой кислоте». Судя по всему, это зависит от установки, настроения и ожиданий потребителя наркотика, а также часто от того, что во время «поездки» предлагают другие ее участники. Благоприятные ожидания продуцируют «хорошие поездки», в то время как излишние опасения, скорее всего, дадут противоположный результат. Так как этот препарат кажется усиливающим чувства, потребитель его может испытывать гипертрофированное чувство любви, похоти и радости, либо гнева, испуга и отчаяния: «Необычные ощущения и чувства могут породить страх утраты самообладания, паранойю и панику, либо эйфорию и даже блаженство» (Grinspoon, 1979: 13). Неосознанное потребление ЛСД может привести к тяжелой травме, потому что потерпевшему может показаться, что он или она внезапно «сошли с ума» (Brecher, 1972), причем такого рода эффект может быть достигнут в результате потребления всего лишь 1 миллиграмма этого наркотика. Для тех, кто потребляет ЛСД осознанно, при такой дозе обычно наступает легкая эйфория и ослабление торможения (Grinspoon, 1979). ЛСД, изготовленный незаконно, может содержать в себе самые разнообразные добавки, включая амфетамины. Таким образом, показатели, полученные в результате проведения лабораторных исследований, во время которых потребляют изготовленные в лаборатории (чистые) наркотики, совсем не обязательно дублируют ощущения, испытываемые уличными потребителями наркотика. Добавления метамфетамина увеличивает вероятность того, что ощущения от потребления ЛСД будут скверными.

ЛСД не имеет ни цвета, ни запаха, ни вкуса, и изготавливать его относительно просто. В одной унции содержатся дозы, достаточные для 300 тыс. человек (Ray, 1978). Хотя экспериментально ЛСД применялся для лечения разнообразных психологических недугов, в настоящее время в медицине он не применяется. Его можно глотать — в виде белого порошка, смешанного с некоторым количеством других препаратов, или слизывать с листочков бумаги («кислота с промокашки»), сахара или желатина («с оконных стекол»). «Поездка» начинается через 30-40 минут после потребления, достигает кульминации через 2-6 часов и сходит на нет по истечении примерно 12 часов.

ЛСД был какое-то время популярен в 1960-е годы, когда он стал частью культуры «хиппи». В настоящее время его потребление, кажется, носит ограниченный характер, устоявшиеся формы сбыта достоверно не известны.

Существует множество химических вариантов или аналогов тех наркотиков, которые были рассмотрены в настоящей главе. Причем из этого следует ряд умозаключений, имеющих большое значение для государственной политики в области наркотиков, о которой речь пойдет в главе 12. Например, существуют полусинтетические опиаты, такие, как гидроморфин, оксикодон, эторфин и дипренорпин, а также синтетические опиаты, такие, как петидин, метадон и пропоксифен (дарвон). Такой синтетический наркотик, как цитрат фентанила, который часто используют для внутривенных инъекций при серьезных хирургических операциях, действует точно так же, как действуют опиаты: он убивает боль, продуцирует эйфорию, а если им злоупотреблять, создает физическую от себя зависимость. Препарат этот без каких бы то ни было трудностей изготавливается людьми, искушенными в химии. Соединения фентанила часто продаются как «белый китайский товар» (уличное наименование «прекраснейшего» героина из Юго-Восточной Азии) наркоманам, которые не способны почувствовать разницу. Те, кто знает об этой разнице, вполне могут предпочесть фентанил, ввиду того, что он обычно дешевле, чем героин, и его легче достать; кроме того, некоторые из наркоманов полагают, что в нем меньше примесей, чем в героине (Roberton, 1986). Действительно, соединения фентанила вполне эффективны. Правда, уличным торговцам трудно его надлежащим образом нарезать, в результате чего возникает ситуация, которая может привести к передозировке и смерти. В связи с тем, что в моче или крови наличие фентанила определить очень трудно, его используют незаконно для «допингирования» лошадей на ипподромах.

Синтетические препараты, по своим химическим характеристикам похожие на кокаин, такие, например, как лидокаин и прокаин (новокаин) при локальном их применении подавляют всякую чувствительность, как это и признают стоматологические пациенты. Крэйг Ван Дайк и Роберт Бык (Van Dyke and Byck, 1982) сообщают, что небольшие дозы лидокаина, потребляемые одна за другой через нос опытными кокаинистами, давали ту же самую эйфорическую реакцию, что и кокаин — эти люди не были в состоянии уловить разницу между этими двумя препаратами. Другие проведенные тесты показывают, что лабораторные животные за прокаин готовы работать так же усиленно, как и за кокаин.

Один такой аналог, прозванный «экстази» (MDMA), привлек к себе значительное внимание публики своей предполагаемой в нем способностью продуцировать глубокие, доставляющие удовольствие последствия: выраженную эйфорию и долго действующие положительные изменения в установке и уверенности в себе, однако без тяжелых побочных последствий, которые обычно ассоциируются с химическими родственниками этого аналога — амфетаминами и мескалином. В 1985 г. MDMA был указан в Приложении I, куда вносятся контролируемые наркотики: высокий потенциал злоупотребления им, неприменение в медицине. После принятия в 1986 г. Закона против злоупотребления наркотиками (Anti-Drug Abuse Act) все аналоги контролируемых препаратов сами превратились в контролируемые препараты.

1 Опиат — вещество, содержащее опиум.

2 Парсы (религ.) — индийские последователи вероучения Заратустры, происходящие от персидских его последователей, бежавших в VII—VIII вв. в Индию от преследований со стороны мусульман.

3 Ретрибуция — штрафная санкция сверх компенсации эа причиненный вред.

4 Habeas corpus (лат.) — судебный приказ о доставлении в суд лица, содержащегося под стражей, для выяснения правомерности содержания его под стражей.

5 Уроженец Англии, Сэмюэль Гомперс был американским профсоюзным лидером — президентом Американской федерации труда (АФТ) в 1886-1894 и в 1896-1924 гг.

6 «Бремя белого человека» — концепция заявленной обязанности белой расы заботиться о подвластных ей народах других рас в принадлежащих ей колониях. Термин происходит от на звания стихотворения английского поэта Редьярда Киплинга, которое начинается словами: «Take up the White Man's Burden...», 1899 («Несите бремя белых...»).

7 Сеттльмент (settlement) — поселение; здесь - особое поселение для иностранцев.

8 Подразумеваются жители южных штатов США.

9 Макао — принадлежавшая в то время Португалии территория в Южном Китае, в дельте реки Чу-Кянг.

10 Вест-Индия — архипелаг в северной части Атлантического океана между Северной и Южной Америкой, состоящий из Больших Антильских, Малых Антильских и Багамских островов.

11 Вопа fide (лат.) —действующий добросовестно.

12 Ad hoc (лат.) — для данного специального случая, для данной специальной цели.

13 «Chasing the dragon» — букв, «ловля дьявола».

ы Myanmar. В «Англо-русском и русско-английском словаре (кратком)» (М.: «Русский язык», 1993, издание 4-е, стереотип / Под ред. Е. А. М. Уилсон. С. 356) название страны —Myanma, т. е. Мьянма.

15 Обвинительный акт (indictment) — выносится большим жюри для предания обвиняемого суду присяжных.

16 Формоза — прежнее название Тайваня.

17 Рангун — столица Бирмы.

'" «Патет Лао» — повстанческое коммунистическое движение в Лаосе.

19 По причине ее территориальной близости к Золотому Треугольнику китайская провинция Юнань (что в переводе с китайского означает «к югу от облаков») с населением, включающим в себя 20 из имеющихся в стране этнических меньшинств, всегда была центром торговли наркотиками. Высококачественный героин легко переносится или перевозится через границы, которые были открыты для торговли более 10 лет назад. Этому не в малой степени способствует коррупция, сильно распространенная среди полицейских и других чиновников. Торговцы хорошо вооружены, поэтому часто случаются перестрелки. Для вооруженной борьбы с наркотиками широко используется армия (Tyler, 1995) (прим. автора).

20 «Шоп» (chop) — здесь лицензия или разрешение за подписью и печатью.

21 Оборотный документ (negotiable instrument) — подписанный векселедателем письменный документ о безусловной выплате определенной в документе суммы денег векселедержателю в определенный в документе срок или по требованию векселедержателя.

22 Моджахеды — члены боевых формирований исламских фундаменталистов, главным
образом, в Афганистане.

23 Acaparador (ucn.) — скупщик; спекулянт; барышник.

24 Анды — цепь гор в западной части Южной Америки, тянущаяся примерно на 4,5 тыс.
миль от северной части Колумбии и Венесуэлы к югу до мыса Горн. Самая высокая гора в Андах — Аконкагва достигает 22 834 футов над уровнем моря.

25 Одна унция равна 28,35 грамма.

26 «Коксовая желонка» (coke spoon) — жаргонное выражение. В общепринятом словоупотреблении этот горняцкий термин означает желонку или ложку для извлечения кокса из печи
или подачи его в печь.

27 Coqueros ucn. букв. — жеватель коки (в Аргентине, Боливии, Перу).

28 Shining Path (англ.) — сияющий путь.

29 Мануэль Норьега — генерал, панамский диктатор и крупный наркоделец. Похищен десантом американских войск, экстрадирован в США, осужден и приговорен американским федеральным судом к тюремному заключению.

30 Rock — леденцовая карамель; леденец; здесь игра слов: «рок» в перен. смысле.

31 Бензокаин — смесь бензола и кокаина.

32 ТМ (РСР) — «таблетка мира».

33 ЛСД — принятая по Западе и в русском переводе аббревиатура лисергокислотного диэтиламида.

34 Каннабис — гашиш, наркотик, изготовляемый из семян индийской конопли.

35 Чикано (chicano) —1) американец, родившийся от мексиканских родителей; 2) постоянно проживающий в США мексиканский рабочий.

36 Гипоталамус (hypotalamus) — отдел промежуточного мозга; контролирует механизмы
сна, бодрствования и эмоций.