В первой декаде сентября мы вновь “вышли в поле” и, пообщавшись с очередной группой из двух с половиной тысяч петербуржцев, увидели, что отношение к нашему герою за прошедшее время почти не изменилось. Во второй декаде сентября, в ходе очередного массового общения, теперь уже с более чем пятью тысячами (5300) горожан, мы вновь обратились к “проблеме Чубайса”.¹ И на этот раз общая картина отношения к лидеру СПС почти полностью повторилась. В результате у нас появились серьезные основания для достаточно аргументированных выводов. Понятно, что темой всех упомянутых выше общений с горожанами был не только поднявший свое политическое забрало председатель РАО ЕС; отношение к нему мы выясняли наряду с выяснением массы других вопросов. Однако в данном случае важно то, что в течение достаточно короткого промежутка времени (немногим более трех недель) мы осуществили три достаточно серьезных замера отношения горожан к человеку, взявшему на себя смелость заявить о том, что в 2008 году нашим Президентом может стать представить правого крыла.

Для начала попробуем описать общую картину отношения к обсуждаемому персонажу. Во второй декаде сентября почти у трети (29,3%) горожан это было не просто негативное отношение, а ярко окрашенная эмоциональная агрессия к символу всех бед, обрушившихся на новую Россию вообще и на каждого такого собеседника в частности. Еще немногим больше четверти (27,3%) свое негативное отношение к нынешнему председателю РАО ЕС выразили менее эмоционально. Для них наш герой - человек, результаты деятельности которого скорее негативны. То, что он сотворил, можно и нужно было сделать лучше и эффективней. В целом же две эти группы насчитывают в своих рядах почти три пятых (56,6%) всех взрослых жителей города.

На другом полюсе мы обнаружили минимум впятеро меньшее число - лишь 10,2% земляков нашего героя позитивно оценили его самого и основные результаты его деятельности. Оставшаяся треть - 33,2% - выразили амбивалентное отношение: “с одной стороны, он, конечно, прав, но с другой…” В целом же то, что в сложившейся практике называется “рейтингом”, у А.Чубайса оказалось весьма похожим на увиденный через зеркало рейтинг нашего Президента. У В.Путина во второй декаде сентября на 71,2% позитивно оценивающих его деятельность приходилось на порядок меньше – 5,1% - относящихся к ней негативно (остальные 23,7% относились к ней амбивалентно). А у А.Чубайса почти с точностью до наоборот: на 10,2% позитивно относящихся к нему – 56,6% относящихся к нему негативно.

Казалось бы, положение у нашего героя, что называется, “тушите свет”. Но он, похоже, не только не собирается прислушиваться к данному совету, он с этим своим рейтингом рвется в публичную политику, где понятие “рейтинг” равно по смыслу понятию “основной капитал”.

Присмотримся внимательней к безнадежным, на первый взгляд, цифрам. Почти две трети выставивших ему “неуд” отнюдь не так однородны, как кажется поначалу. Хотя большинство видело нашего земляка лишь на экране телевизора, больше половины из них действительно “люто ненавидят” этот символ всех бед, обрушившихся на них в последние годы. Понять ярость этих людей нетрудно. Так ненавидят лишь личных врагов и собственные неудачи. Однако эта группа составляет не большинство, а “лишь” около трети жителей нашего города. Причем, если в первых двух замерах численность его ярых противников составляла практически треть (32,7% - 33,5%), то в последнем замере этот показатель опустился не менее, чем на три пункта, и составил 29,3% (напомним, что доверительный интервал для таких объемных выборок, как наши, практически втрое меньше зафиксированного сдвига).

Негатив же второй части имеет совсем иную природу. Для нее этот реформатор не “лютый враг”, а человек, чьи действия не оптимальны по своим последствиям. Он для них не символ их собственных неудач, а обычный человек – в чем-то ошибающийся, а в чем-то и лукавый. На его месте они бы действовали бы иначе: разумней и эффективней. Численность этой части за прошедшее время практически не изменилась. В первом замере – 27,2%; во втором – 26,3%; в последнем замере практически повторился показатель первого – 27,3%.

Еще одна треть петербуржцев, хотя и приветствует вышедшего из нашего города реформатора, видит противоречивость результатов его деятельности, не отдавая приоритета ни однозначно позитивной оценке, ни негативной. И если считать, что последствия деятельности А.Чубайса наложили существенный отпечаток на нашу жизнь, то такой взгляд вполне оправдан. Однозначными последствия последних лет назвать чрезвычайно сложно. И значит, противоречивое отношение к одному из символов происходившего в эти годы можно рассматривать как знак пусть не безусловно позитивного, но вполне толерантного восприятия этого символа мучительных реформ. Однозначно позитивно оценивает эти перемены явное меньшинство – 10,2%. И то, что такое отношение встречается крайне редко, вполне понятно.

Напомним, что в первом замере численность этой группы составляла 7,3%; во втором – 8,1%. Конечно общая численность позитивно оценивающих нашего героя по-прежнему много меньше, чем количество их антиподов. Но с учетом того, что трехпроцентный сдвиг в численности для наших выборок минимум вдвое больше доверительного интервала, можно вполне обоснованно утверждать, что за три недели, отмеченные достаточно высокой информационной активностью председателя РАО ЕС, количество позитивно воспринимающих его деятельность, хотя и не очень сильно, но статистически значимо выросло; а количество их принципиальных антиподов, люто ненавидящих “творца наших ваучеров”, столь же значимо сократилось.

Готовность к позитивному восприятию пусть не всех, но, по крайней мере, некоторых аспектов деятельности нашего героя, обнаруживают не только находящиеся в явном меньшинстве, но и свыше двух из пяти жителей нашего города (33,2% “амбивалентных” + 10,2% “позитивных”). А это уже совсем другая картина, чем та, которую мы представляли, глядя на те же цифры с высоты рейтингов всенародных любимцев.

Но все это только присказка. Ибо главный наш сюжет - не то, сколько людей “люто ненавидит” нашего героя, а то, кто эти люди и как они дошли до жизни такой. И чем они отличаются от тех, кто, пусть не безусловно позитивно, но хотя бы толерантно относится к нему.

Как и ожидалось, те, кто полагают, что их материальное благополучие заметно ухудшилось в последние годы (а таких в нашем городе осталось сейчас около 18%), относятся к нашему реформатору значительно хуже других. В этой группе резко негативно относится к нему не около трети (как в среднем по городу), а почти каждый второй – 44,6%. Позитивные же оценки в этой группе встречаются много реже -6,1% (при 10,2% среди всех горожан). В результате среди этих обездоленных на каждого положительно относящегося к А.Чубайсу приходится до десяти “люто ненавидящих” его. Если же к ним прибавить тех, кто относится к нашему герою, хотя и без личной ненависти, но все же негативно (28,2%), то получается, что практически три четверти тех, кто испытал в основном отрицательные последствия экономических трансформаций, деятельность одного из авторов реформ оценивают негативно. Отношение остальных – 21,1% – противоречиво. По их мнению: “в чем-то он, возможно, и прав, а в чем-то - явно нет”.

Другое дело - те, кто считают, что их благополучие определенно повысилось за последние годы. Их численность уже заметно превысила треть и составляет - 35,9% (лет пять тому назад таким самоощущением обладало вдесятеро меньшее количество). Резко негативное отношение к нынешнему председателю РАО ЕС обнаружили около четверти – 25,2% - представителей этой группы (при 29,3% среди всех горожан и 44,6% среди “обездоленных”). Положительные же оценки встречаются здесь, хотя не так часто, как хотелось бы лидеру СПС, но все же много чаще: 12,7%, при 6,1% у наиболее обездоленных. Но главный его резерв – 39,1% тех, в чьих глазах он “в чем-то, возможно, и прав, а в чем-то - явно нет”. Эти люди, вместе с теми, кто уже сейчас относится к нему позитивно, составляют более половины (12,7% “позитивных” + 39,1% “амбивалентных) быстро растущей части сумевших адаптироваться к новым экономически условиям.

Отношение к нашему герою тех, чье материальное положение, по их собственному впечатлению, оставалось в последнее время относительно стабильным, можно оценить как промежуточное между отношением “обездоленной части” и тех, кто, в конечном счете, сумел использовать прошедшие перемены себе во благо. В принципе, отношение этой группы “стабильных” близко к тому, которое присуще общегородскому, или “среднему” петербуржцу.

В целом, как мы видим, отношение к исследуемому нами “объекту” может характеризоваться как численностью относящихся к нему резко негативно, так и количеством их антиподов; а также численностью тех, чье отношение к нему противоречиво. К тому же есть еще те, кто относится к нему без личной ненависти. Поэтому общее отношение к нашему герою более емко можно выразить через показатели (индексы), учитывающие вариации этих характеристик. Самый простой из них – результат деления численности положительных оценок на количество резко отрицательных.

Чем выше числитель (количество положительных оценок) и чем ниже знаменатель (количество резко отрицательных оценок), тем выше значение показателя и позитивней стоящее за ним отношение к нашему герою в той или иной группе. Теоретически область изменения этого показателя находится в пределах от нуля до плюс бесконечности. Однако, поскольку позитивно оценивающие А.Чубайса - явление более редкое, чем их явные антиподы, и их численность обычно меньше численности считающих нашего героя своим личным врагом, постольку значение нашего “жесткого” индекса будет, как правило, варьировать в области заметно ниже единицы.

Для всех горожан этот “жесткий” показатель составляет сейчас 0,34 [10,2% положительных / 29,3% резко отрицательных оценок] (еще в конце августа при первом нашем замере этот показатель был в полтора раза ниже - 0,22 [7,3% положительных / 32,7% резко отрицательных оценок]). При этом сейчас в группе сумевших повысить свое благосостояние он достигает 0,50 [12,7% положительных / 25,2% резко отрицательных оценок], а у “обездоленных” он впятеро меньше и составляет всего 0,14 [6,1% положительных / 44,6% резко отрицательных оценок]. Поскольку наш показатель учитывает не одну, а две частные характеристики отношения к наблюдаемому объекту, его аналитические возможности заметно выше тех, которые обеспечивает простой показатель, учитывающий лишь одну частную характеристику; а отчетливая дифференциация его значений в группах разной динамики благосостояния свидетельствует о его хороших иллюстративных свойствах. Тем не менее, этот более “совершенный” показатель, интегрирующий информацию о частных характеристиках отношения к наблюдаемому “объекту”, не может полностью заменить обобщаемые им характеристики, и уже только поэтому должен использоваться не вместо более простых, а лишь в дополнение к ним.

Вместе с тем, этот жесткий показатель явно “не учитывает” достаточно существенную группу тех, чье отношение к А.Чубайсу не столь однозначно, в чьих глазах он “в чем-то прав, а в чем-то и нет”. А ведь в этой группе - около трети всех петербуржцев, и к тому же из членов этой группы состоит основной стратегический резерв А.Чубайса. Для более детального анализа, наряду с “жестким” и относительно простым показателем отношения к анализируемому объекту (но не вместо него), можно использовать и более сложный - учитывающий не только две крайние группы, но и тех, чье отношение менее однозначно. В качестве такого относительно более пластичного показателя можно взять частное от деления суммы положительных и амбивалентных оценок на количество резко отрицательных. Чем выше числитель (сумма положительных и неоднозначных оценок) и чем ниже знаменатель (количество резко отрицательных оценок), тем позитивней отношение к нашему герою в той или иной группе. Теоретически область изменения этого показателя, так же, как и у предыдущего, находится в пределах от нуля до плюс бесконечности. Но, поскольку сумма позитивных и неоднозначных оценок А.Чубайса (в отличие от первого случая) в целом примерно равна численности считающих нашего героя своим личным врагом, постольку значения “мягкого” индекса будут заметно выше и будут (как правило) варьировать в области относительной близости к единице.

Для всех горожан этот “мягкий” показатель составляет сейчас 1,49 [10,2% положительных + 33,2% неоднозначных / 29,3% резко отрицательных оценок] (еще в конце августа при первом нашем замере этот показатель был заметно ниже - 1,22 [7,3% положительных + 32,7% неоднозначных / 32,7% резко отрицательных оценок]. При этом сейчас в группе сумевших повысить свое благосостояние этот показатель достигает 2,06 [12,7% положительных + 39,1% неоднозначных / 25,2% резко отрицательных оценок], а у “обездоленных” он в три с лишним раза меньше и составляет всего 0,61 [6,1% положительных + 21,1% неоднозначных / 44,6% резко отрицательных оценок]. Этот показатель учитывает уже не одну, а три частные характеристики отношения к наблюдаемому объекту. Поэтому его аналитические возможности заметно выше тех, которые обеспечивают показатели, учитывающие лишь одну или две частные характеристики; а отчетливая дифференциация значений этого показателя в группах разной динамики благосостояния свидетельствует о его вполне приемлемых иллюстративных свойствах.

В группе тех, кто считает, что их уровень материального благосостояния несколько выше, чем у большинства других людей (а такие составляют пятую часть – 20,4% - городского населения), этот показатель равен 1,85 [16,6% положительных + 40,1% неоднозначных / 30,7% резко отрицательных оценок] (в конце августа он был несколько ниже - 1,63 [10,4% положительных + 39,0% неоднозначных / 30,7% резко отрицательных оценок]). Сейчас в противоположной группе - у тех, кто полагает, что уровень их материального положение ниже, чем у большинства других людей (а такие составляют немногим меньше шестой части – 16,3% - городского населения), этот показатель вдвое меньше и равен 0,57 [5,7% положительных + 18,6% неоднозначных / 42,6% резко отрицательных оценок] (В конце августа было несколько больше - 0,71 [4,7% положительных + 23,9% неоднозначных / 40,5% резко отрицательных оценок]). Отношение к нашему герою тех, чье материальное положение, по их собственному ощущению, примерно такое же, как и у большинства других людей, характеризуется некоторым промежуточным показателем между тем, что в группе “ниже среднего” и тем, что в группе сумевших превзойти средний уровень. В принципе, отношение этой “средней” группы близко к тому, которое присуще общегородскому.

Обратим внимание на то, что если размах значений нашего показателя в группах с противоположной динамикой материального положения был более чем трехкратным (2,06 в группе с позитивной и 0,61 – в группе с негативной динамикой); тогда как аналогичный размах в крайних группах по актуальному уровню материального благополучия – несколько меньше (1,85 в группе “выше средней” и 0,57 – в группе “ниже средней”) - возможное свидетельство того, что главным обстоятельством отношения к нашему герою является не столько сам по себе уровень актуального благополучия (или неблагополучия), сколько направление изменений, произошедших в нем за последние годы.

Заметно меньше по своему размаху и различия значений показателя отношения к лидеру СПС у индивидуальных пессимистов, по-прежнему опасающихся ухудшения своего материального благополучия (а таких на нынешний момент осталось лишь 10,1%, что в несколько раз меньше, чем было пять лет назад) и индивидуальных оптимистов, уверенно ожидающих повышения своего благосостояния (их численность уже заметно превышает треть - 36,2%; а лет пять назад таким оптимизмом обладало много меньше горожан). Среди “пессимистов” значение показателя равно 0,56 [9,0% положительных + 18,1% “неоднозначных / 48,5% резко отрицательных оценок], а среди “оптимистов” - почти впятеро выше - 2,49 [14,2% положительных + 39,3% неоднозначных / 21,5% резко отрицательных оценок]. Но поскольку размах значений нашего показателя в группах с противоположной динамикой материального положения был более чем трехкратным, можно предположить, что отношение к нынешнему руководителю РАО ЕС определяется не столько индивидуальными перспективами, стоящими перед людьми, сколько отношением людей к нашему недавнему прошлому.

Заметно меньший отпечаток (по своему относительному, а не абсолютному масштабу) накладывают на отношение к А.Чубайсу различия в уровне социального оптимизма. “Социальных пессимистов”, ожидающих ухудшения экономической ситуации в стране, осталось сейчас лишь около 11,8% жителей нашего города. Среди них значение показателя равно 0,64 [11,5% положительных + 20,0% неоднозначных / 49,2% резко отрицательных оценок]. Численность “социальных оптимистов”, предвкушающих дальнейшее улучшение российской экономики, составляет немногим более трети – 34,6%. Среди них значение нашего показателя равно 2,88 [15,2% положительных + 40,1% неоднозначных / 24,3% резко отрицательных оценок]. Размах хотя и большой, но все же несколько меньший, чем размах значений нашего показателя в контрастных группах индивидуального оптимизма – пессимизма. Иначе говоря, можно предположить, что в иерархии факторов, определяющих отношение к нашему герою, уровень индивидуального оптимизма, отражающий индивидуальные перспективы людей, оказывается более значимым, нежели уровень социального оптимизма, отражающий представление людей о перспективах нашего общего будущего.

Как видим, в целом, аналитические возможности показателя, учитывающего не одну или две, а сразу три частные характеристики отношения к наблюдаемому объекту, заметно выше тех, которые обеспечивают относительно более простые показатели, учитывающие лишь меньшее число частных характеристик; а отчетливая дифференциация его значений в группах разного благосостояния, его динамики и видения перспектив, свидетельствует о весьма выразительных иллюстративных свойствах. Тем не менее, и этот более “совершенный” показатель (интегрирующий информацию о трех частных характеристиках отношения к наблюдаемому “объекту”) не может полностью заменить ни обобщаемые им частные характеристики, ни относительно простой “интегральный” показатель (обобщающий лишь две частные характеристики); и уже хотя бы поэтому должен использоваться не вместо более простых, а лишь в дополнение к ним.

Еще более емко общее отношение к политическому персонажу можно выразить через показатель (индекс), учитывающий сравнительные веса рассматриваемых характеристик. В качестве такого относительно более пластичного показателя можно взять частное от деления суммы положительных и взятых с половинным весом (0,5) амбивалентных оценок на количество резко отрицательных. Чем выше числитель (сумма положительных и взятых с половинным весом неоднозначных оценок) и чем ниже знаменатель (количество резко отрицательных оценок), тем “толерантней” стоящее за ним отношение к нашему герою в той или иной группе. Теоретически область изменения этого показателя также находится в пределах от нуля до плюс бесконечности.

Содержательный смысл предлагаемого показателя можно описать следующим образом: в первом приближении вполне допустимо, что группа тех, чье отношение к нашему герою противоречиво, в ситуации принятия однозначной позиции, разделится на две равные группы. Одна половина в этом случае присоединится к тем, кто ставит ему плюс, другая перейдет на противоположную сторону. Пока у нас отсутствуют основания считать, что одна из этих частей будет превосходить другую, такое допущение можно считать приемлемым.

Поскольку общая сумма позитивных и половины неоднозначных (взятых с коэффициентом 0,5) оценок А.Чубайса почти равна численности тех, кто считает нашего героя своим личным врагом, постольку значения этого показателя будут варьировать в ближайшей области вокруг единицы. Для всех горожан этот показатель равен 0,92 [10,2% положительных + ½ от 32,7% неоднозначных, деленные на 32,7% резко отрицательных оценок]. В содержательном плане это означает, что, в случае реализации нашего допущения, численность ставших на сторону нашего героя составит 92% от численности его ярых противников. При этом значение выше единицы свидетельствует о том, что в соответствии с нашим допущением в группе ожидается преобладание позитивного отношения, а если это значение ниже единицы, то в соответствии с тем же допущением в группе ожидается преобладание резко негативного отношения.

Для всех горожан этот “взвешенный” показатель равен 0,91 [10,2% положительных + 33,2% неоднозначных / 29,3% резко отрицательных оценок] (еще в конце августа при первом нашем замере этот показатель был заметно ниже - 0,72 [7,3% положительных + ½ 32,7% неоднозначных / 32,7% резко отрицательных оценок]. При этом сейчас в группе сумевших повысить свое благосостояние этот показатель достигает 1,28 [12,7% положительных + ½ 39,1% “неоднозначных / 25,2% резко отрицательных оценок]; а у “обездоленных” он почти в три раза меньше и составляет всего 0,37. [6,1% положительных + ½ 21,1% неоднозначных / 44,6% резко отрицательных оценок]. Взвешенный показатель не просто учитывает три частные характеристики отношения к наблюдаемому объекту, но, что очень важно, учитывает и их относительный вес. Поэтому его аналитические возможности заметно выше тех, которые обеспечивают показатели, учитывающие лишь общее соотношение частных характеристик; а отчетливая дифференциация значений в районе единицы свидетельствует о его вполне приемлемых иллюстративных свойствах. Тем не менее, и этот более “совершенный” показатель не может полностью заменить ни обобщаемые им частные характеристики, ни относительно простые “интегральные” показатели (обобщающие не взвешенные частные характеристики); и уже хотя бы поэтому должен использоваться не вместо более простых, а лишь в дополнение к ним.

В группе тех, кто считает, что их уровень материального благосостояния несколько выше, чем у большинства других людей, этот показатель равен 1,19 [16,6% положительных + 1/2 40,1% неоднозначных / 30,7% резко отрицательных оценок] В противоположной группе - у тех, кто полагает, что уровень их материального положение ниже, чем у большинства других людей, этот показатель втрое меньше и равен 0,35 [5,7% положительных + 1/2 18,6% неоднозначных / 42,6% резко отрицательных оценок] Отношение к нашему герою тех, чье материальное положение, по их собственному ощущению, примерно такое же, как и у большинства других людей, характеризуется некоторым промежуточным показателем между тем, что в группе “ниже среднего”, и тем, что в группе сумевших превзойти средний уровень. В принципе, отношение этой “средней” группы близко к тому, которое присуще общегородскому.

Среди “индивидуальных пессимистов” значение показателя равно 0,37 [9,0% положительных + 1/2 18,1% “неоднозначных / 48,5% резко отрицательных оценок], а среди “оптимистов” - вчетверо выше - 1,57 [14,2% положительных + ½ 39,3% неоднозначных / 21,5% резко отрицательных оценок].

Заметно меньший отпечаток (по своему относительному, а не абсолютному масштабу) накладывают на отношение к А.Чубайсу различия в уровне социального оптимизма. У “социальных пессимистов” значение показателя равно 0,44 [11,5% положительных + ½ 20,0% неоднозначных / 49,2% резко отрицательных оценок]. У “социальных оптимистов” значение нашего показателя равно 1,84 [15,2% положительных + ½ 40,1% неоднозначных / 24,3% резко отрицательных оценок]. Размах хотя и большой, но все же несколько меньший, чем размах значений нашего показателя в контрастных группах индивидуального оптимизма – пессимизма. Иначе говоря, можно предположить, что в иерархии факторов, определяющих отношение к нашему герою, уровень индивидуального оптимизма, отражающий индивидуальные перспективы людей, оказывается более значимым, нежели уровень социального оптимизма, отражающий представление людей о перспективах нашего общего будущего.

Среди тех, кто основную ответственность за свое экономическое благополучие возлагает на внешние, не зависящие от него обстоятельства (а таких “экстерналов” в нашем городе все еще более трети – 36,1%, тогда как в начале 90-х их численность превышала две трети), наш показатель равен 0,52 [6,7% положительных + ½ 25,4% неоднозначных / 37,3% резко отрицательных оценок]; а среди их антиподов, осознающих собственную ответственность за свое благополучие (таких “интерналов” в нашем городе уже заметно больше трети – 37,2%, тогда как в начале 90-х они не составляли и одной десятой) этот показатель достигает 1,43 [14,7% положительных + ½ 40,1% неоднозначных / 24,3% резко отрицательных оценок].

Несколько меньшее, но достаточно значимое различие существует не только между антиподами по “экономической”, но и по общей интернальности/экстернальности. Среди тех, кто основную ответственность за то, как в целом складывается его судьба, возлагает на внешние, не зависящие от него обстоятельства (а таких “общих экстерналов” в нашем городе, хотя и меньше, чем “экономических”, но все еще около четверти – 23,6%, тогда как в начале 90-х “имя им было – легион”), наш показатель равен 0,45 [6,6% положительных +1/2 23,3% неоднозначных / 40,4% резко отрицательных оценок]. Среди их антиподов, осознающих собственную ответственность за то, как складывается их собственная судьба (а таких “интерналов” в нашем городе уже заметно больше половины – 50,4%, тогда как в начале 90-х их было вдвое - втрое меньше), этот показатель достигает 1,27 [13,2% положительных + 1/2 37,3% неоднозначных / 25,1% резко отрицательных оценок].

Как видим, отношение к нашему герою детерминируется не только собственно экономическим самочувствием человека, но и его общемировоззренческим способом видения собственного места в мире.

Естественно предположить, что отношение к политическому персонажу в значительной мере связано с соответствующими политическим ориентациями людей; и столь же естественно, что наиболее благосклонны к нему сторонники Союза правых сил, для которых значение нашего “взвешенного” показателя в два с лишним раза выше общего - 2,58. В содержательном плане это означает, что, в случае реализации нашего допущения, численность приверженцев одного из лидеров СПС в рядах его партии окажется в два с половиной раза выше численности его ярых противников. Заметно меньше значение нашего показателя у приверженцев “Яблока” – 1,14. Далее следуют приверженцы “Единой России” - 1,05. Тем не менее, как свидетельствует абсолютное значение приведенных показателей, в обеих этих партиях число сторонников А.Чубайса, пусть ненамного, но все же несколько превосходит количество его ярых противников.

В рядах приверженцев других политических сил численность ярых противников (в случае реализации нашего допущения) окажется выше количества ставших на его сторону, о чем и свидетельствуют абсолютные значения показателя - меньше единицы. У ориентированных на относительно недавно вышедшую на политическую арену Российскую партию жизни С.Миронова наш показатель равен 0,89. Сразу за ними стоят сторонники Партии поддержки предпринимательства О.Дмитриевой – 0,87. Менее благосклонны к лидеру СПС и приверженцы селезневского “Возрождения России” - 0,82. Следующими оказываются адепты ЛДПР - 0,77.

В рядах сторонников остальных политических сил отношение к А.Чубайсу явно менее терпимое. Наиболее агрессивны по отношению к нему сторонники КПРФ, почти половина которых – 44,6% - видят в нем своего личного врага. Это почти втрое превышает число тех, чье отношение к нему, исходя из нашего допущения, можно оценить как позитивное. Об этом говорит и значение нашего показателя для адептов этой партии – 0,31. Достаточно негативно относятся к этому политическому лидеру и те, кто враждебно настроен к любым существующим партиям - 0,53. При этом не определившиеся со своим политическим выбором относятся к нему почти так же, как сторонники “Яблока”, о чем и свидетельствует значение показателя в данной группе – 1,0. То есть количество минусов здесь в точности совпадает с возможным числом плюсов и свидетельствует о несколько более благосклонном отношении к А.Чубайсу неполитизированных горожан, чем “среднего горожанина” (0,92).

В целом, как видим, отношение к А.Чубайсу определенно корректируется направленностью политических ориентаций, о чем свидетельствуют не только контрастные значения соответствующего показателя у сторонников партий противоположных политических направлений, но и то, что не ангажированные в политическую жизнь (безразличные к ней) обнаруживают значительно большую готовность к восприятию логики действий и аргументов председателя РАО ЕС, нежели сторонники всех политических партий, кроме его собственной, и делящего с ней свой электорат “Яблока”.

Отношение к нашему герою корректируется не только политическими предпочтениями, но и целым рядом других обстоятельств, среди которых заметную роль играет возраст или принадлежность к определенному поколению. В группах родившихся в семидесятые годы и позже (кому сейчас до 40) наш показатель примерно в полтора раза выше среднего – 1,28-1,47; в группах родившихся в пятидесятые и шестидесятые (кому от 40 до 50) он совпадает со средним – 0,92; а в группах родившихся в более ранние годы (старше пятидесяти) численность считающих нашего героя своим личным врагом заметно превосходит число тех, кто способен к восприятию его аргументов, о чем и свидетельствуют опустившиеся много ниже единицы значения индекса – 0,50 у самых пожилых и 0,56 у тех, кто относительно недавно встретил свое пятидесятилетие.

Заметное влияние на отношение к лидеру СПС оказывает и сфера занятости. Наиболее толерантно относятся к символу перемен самостоятельные предприниматели – 1,46 и студенческая молодежь – те же 1,46; а также наемные работники частных предприятий – 1,36. Заметно сдержаннее отношение к нему у работников сравнительно недавно акционированных предприятий – 0,93, и “бюджетников” – 0,92. Преобладание нетерпимости к нему обнаруживают безработные – 0,60, и, особенно, неработающие пенсионеры - 0,48. Почти столь же “строга к нему” группа тех, чье образование ниже среднего – 0,61. В группе с общим средним образованием значение показателя – 0,65; в группе со средним специальным – 0,69; в группе с высшим – 1,14, а у не завершивших свое высшее образование “бакалавров” - 1,49 .

В группе непременных участников губернаторских выборов значение нашего показателя – 0,96; в группе вероятных их участников, допускавших возможность своего участия – 0,89; в группе “отказников” – 0,53, а в группе тех, кто хотя прямо и не заявлял о своем отказе от участия, но считал его маловероятным - 1,40. Иначе говоря, в только что прошедших губернаторских выборах политический потенциал нашего героя остался явно нереализованным. Дождемся парламентских. Тем более, что за три недели – с конца августа до начала третьей декады сентября - индекс отношения к нашему персонажу поднялся с 0,72 до 0,92.

(% по строке, Петербург, вторая декада сентября 2003 г.; объем выборки 5300)

(% по строке, Петербург, вторая декада сентября 2003 г.; объем выборки 5300)

(% по строке, Петербург, вторая декада сентября 2003 г.; объем выборки 5300)

(% по строке, Петербург, вторая декада сентября 2003 г.; объем выборки 5300)

1 Среди свыше пяти тысяч (5300) наблюдавшихся избирателей Петербурга 55,5% женщин и 43,5% мужчин. Возрастные параметры выборочной совокупности: 3,8% - в возрасте до 19 лет (включительно); 10,7% - от 20 до 24 лет, и 10,3% - от 25 до 29 лет; в группе от 30 до 34 лет - 11,5%, в группе от 35 до 39 лет – 10,2%. В группе от 40 до 49 лет - 17,2%, от 50 до 54 лет - 11,8%; от 55 до 60 лет - 9,2%, старше 60 лет -15,3%.

Самая многочисленная из профессиональных групп (24,2%) - рабочие (в том числе 3,1% - неквалифицированные рабочие); служащие средней квалификации составляют 17,8% опрошенных; 10,3% - служащие без специальной квалификации; студенты и учащиеся - 10,7%; представители технической интеллигенции - 16,0%; представители гуманитарной интеллигенции (в том числе врачи, учителя и преподаватели других учебных заведений) – 14,1%; военнослужащие (кроме военнослужащих срочной службы) и работники других "силовых ведомств" - 2,7%; и 4,1% - руководители, профессионально занятые только управлением. Неработающие пенсионеры в этой профессиональной классификации учитывались по своей профессии до выхода на пенсию.

Пятая часть – 20,0% - наблюдавшихся работают в бюджетных организациях и учреждениях; 19,7% - на приватизированных предприятиях; 19,9% заняты на предприятиях, возникших по частной инициативе, в том числе: 4,1% - частные предприниматели и владельцы предприятий, и 17,0% - наемные работники таких предприятий. Домохозяйки, не занятые работой вне семьи, составили 5,8%; и еще 3,9% составили те, кто не имеет в настоящее время постоянной работы (безработные и занятые в частной экономике "нелегально"); 20,7% - неработающие пенсионеры и 10,0% - учащиеся различных учебных заведений.

Приведенные выше основные параметры выборки либо полностью совпадают с известными нам характеристиками генеральной совокупности, либо отклоняются от них, не выходя за допустимые пределы. Не отличаются они и от аналогичных распределений, полученных в двух предыдущих наблюдениях петербуржцев. Это позволяет считать, что в каждом из них получены надежные данные не только об общем отношении избирателей Петербурга к рассматриваемым вопросам, но и о специфике этого отношения в отдельных социальных группах. Сопоставление же общих и структурных характеристик, полученных в нескольких последовательных замерах, позволяют судить о динамике наблюдаемых процессов.