Войны непосредственно и опосредованно отрицательно отражаются на многих сторонах жизни общественного организма: политической, экономической, правовой, культурной, психологической и т.д., влекут за собой существенные социальные отклонения. Одно из негативных последствий ряда происходивших и продолжающихся в настоящее время войн – распространение немедицинского потребления наркотических средств и психотропных веществ военнослужащими, принимавшими участие в боевых действиях. Учитывая то, что в армии и на флоте эта форма девиантного поведения представляет большую опасность, особенно в условиях доступа к современным видам вооружений, боевой техники, в том числе к оружию массового поражения, к иным источникам повышенной опасности, тенденция прогрессирующей наркотизации военного контингента является крайне тревожным признаком, вызывающим обоснованную тревогу у практических и особое внимание у научных работников.

Анализируя специфические причины распространения немедицинского потребления наркотических средств и психотропных веществ в военной среде, следует исходить из того, что вооруженный конфликт для военнослужащего, принимающего в нем участие, – это, прежде всего, совокупность экстремальных условий, в которых он оказался. Непосредственное участие в боевых действиях представляет собой серьезное испытание даже для хорошо подготовленного профессионального военного. Между тем, необходимым для военной специальности набором профессионально важных качеств обладает, как правило, далеко не каждый. Естественно, практически все военнослужащие, кто-то в большей, кто-то в меньшей степени, испытывают на себе значительные физические и психические перегрузки – результат интенсивного воздействия комплекса стрессорных факторов боевой обстановки. Наиболее суровым (с позиции субъективного восприятия) испытаниям подвергаются военнослужащие срочной службы – по сути, те же подростки, которые мало того, что в одночасье становятся военными людьми, но еще и попадают в жесткие условия вооруженного противостояния. Для них фоном стрессорного воздействия боевых условий являются такие объективные и субъективные трудности военной службы, как максимальная регламентация служебной деятельности и быта, оторванность от своих близких, привычных условий жизни, труда и отдыха, вынужденное нахождение в однополой замкнутой социальной группе, проблемы межличностного общения в воинском коллективе и некоторые другие.

Результаты социальных и медицинских исследований убеждают нас в том, что чрезмерная нагрузка, особенно нервная перегрузка, снижает порог сопротивляемости личности опасным формам снятия напряжения, одной из которых является злоупотребление наркотическими средствами и психотропными веществами. Пребывание в состоянии перманентного перенапряжения обуславливает формирование мотивации к потреблению психоактивных веществ, способствующих, с одной стороны, повышению физической и умственной работоспособности, мобилизации психофизиологических ресурсов, утолению голода и жажды в периоды активных военных операций, а с другой – снятию излишнего психоэмоционального напряжения, купированию болевого синдрома в периоды отдыха, лечения. Соответственно, в первом случае, как правило, интенсифицируется немедицинское потребление стимулирующих наркотических средств или психотропных веществ, во втором – депрессантов, анальгетиков.

Большинство авторов единодушны в том мнении, что воздействие стрессорных факторов экстремальной обстановки, различного рода гнетущих обстоятельств способствуют формированию мотивации к потреблению наркотиков (см.: Керими А.Н. Наркомания: социально-психологические причины развития и пути профилактики. – Ашхабад, 1987. – С. 9). Следует, однако, заметить, что каждый участник вооруженного конфликта использует индивидуальные стратегии адаптации к боевым экстремальным условиям. Выбор этих стратегий обусловлен характеристиками сложившихся в период ведения боевых действий внутренних и внешних факторов, и совершенно не обязательно приводит к самодеструктивному решению применить наркотики. Мы ведем речь лишь о предрасполагающей ситуации, увеличивающей вероятность немедицинского наркопотребления, но фатально к нему не приводящей.

Изучение психологической “составляющей” военной деятельности позволяет констатировать, что условия выполнения и сам характер боевых задач являются системой психотравмирующих воздействий повышенной интенсивности. Продолжительное влияние неблагоприятных факторов боевой обстановки способствует возникновению психических отклонений и заболеваний, которые, как известно, представляют собой благодатную почву для приобщения к наркотикам и развития наркозависимости. В военной медицине пристальное внимание уделяется исследованию так называемой боевой психической травмы, риск получения которой существует у значительного контингента, участвующего в боевых действиях. Этот феномен, который также относится к “наркопровоцирующим” факторам, достаточно подробно изучался в России и за рубежом еще в начале XX века на обширном эмпирическом материале, предоставленном Первой мировой войной. В частности, известный специалист в этой области А.М. Раппопорт в научном издании 1926 года в числе важнейших причин наркотизации называл “влияние войны”, под которым понимал массовую психическую травму, получаемую во время войны большими группами населения и, главным образом, военнослужащими (см.: Раппопорт А.М. Кокаинизм и уголовный закон. Сборник 1. – М., 1926. – С. 95).

Проведенный отечественными медиками анализ состояния нервно-психической сферы военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях, показал, что последствия боевой психической травмы не исчезают с выходом из экстремальной ситуации, а наоборот, нередко усиливаются, на протяжении десятилетий отрицательно сказываясь на состоянии их здоровья, прежде всего, психического. В свою очередь, как мы уже отмечали, именно заболевания психической сферы являются благоприятной основой для болезненного пристрастия к наркотикам.

Массовая психическая травма имела место и во время участия советских солдат в боевых действиях в Республике Афганистан (1979–1989 гг.), о чем достоверно свидетельствуют результаты проведенных социологических исследований (см.: Социологические исследования. 1989. № 4. – С. 58-60). С учетом того, что Афганистан является мировым центром наркопроизводства, не являются неожиданностью данные, указывающие на распространение наркоманий среди лиц, принимавших участие в афганской войне (главным образом среди проходивших действительную срочную службу). Так, например, большинство больных ветеранов афганской войны на момент обращения за психоневрологической помощью злоупотребляли героином. У некоторых была выявлена полинаркомания со сложной структурой (сочетанное потребление опиатов, каннабиноидов, эфедрона, алкоголя, барбитуратов и др.) (см: Софронов А.Г. Наркомании у ветеранов локальных войн ) Анализ структуры наркопотребления среди лиц, прошедших Афганистан, выявил факт заметного превалирования героина даже в то время, когда это высокоактивное наркотическое средство еще не было распространено на территории СССР так широко, как сегодня на постсоветском пространстве (по некоторым данным, в структуре потребления наркотиков лицами, приобщившимися к ним во время афганской войны, соотношение героина и гашиша составляло 55,5 % и 22 % соответственно, в то время как среди остальной части наркоманов героин использовался крайне редко (см.: Калачев Б. Хронический недуг? // Политическое образование. 1989. № 15. – С. 76)). Образно говоря, они стали пионерами последующего героинового “бума”, свидетелями которого мы с вами являемся.

Для российской армии после вывода ограниченного контингента советских войск из Афганистана перечень вооруженных конфликтов, в которых она принимала участие, остался открытым. Афганистан сменили Таджикистан, Северная Осетия, Ингушетия, Нагорный Карабах, Чечня и т.д. По некоторым данным, до 10 % хронических наркоманов начали злоупотреблять наркотическими средствами на военной службе в горячих точках (см.: Транснациональный наркобизнес: новая глобальная угроза. – М.: “Российская политическая энциклопедия” (РОССПЭН), 2002. – С. 187). Демобилизованные воины, познавшие вкус наркотиков, возвращаясь на “гражданку”, несут с собой и этот горький опыт, от которого невозможно избавиться в одночасье.

Л.И. Романова утверждает, что распространение наркоманий среди ветеранов значительно уступает аналогичному показателю, имеющему место в театре военных действий (см.: Романова Л.И. Указ. соч. – С. 149). Хочется высказать некоторые сомнения в истинности такого заявления, тем более что фактических данных, его подтверждающих, в работе названого автора мы не обнаружили. Вряд ли процентное соотношение числа военнослужащих-больных наркоманиями к общему числу военнослужащих-участников вооруженного конфликта может превысить аналогичное соотношение среди ветеранов войн, не обладающих статусом военнослужащего. Возможно, она просто некорректно использует термин “наркомания”, толкуя его расширительно как злоупотребление наркотическими средствами. Но, вместе с тем, следует согласиться с тем, что эти показатели взаимосвязаны и демонстрируют тенденцию роста немедицинского потребления психоактивных веществ как среди прошедших войну людей, так и среди воюющих в настоящее время. Очевидно, как и афганский вал наркомании в конце 80-х годов, так и последствия чеченских, таджикских и иных аналогичных событий проявят себя в обострении наркоситуации в России в самом ближайшем будущем.

Что касается войны в Чечне, то уже сейчас становится очевидным ее роль в формировании весьма неблагоприятных тенденций развития наркообстановки. Участниками проходивших 14 октября 2002 года в Госдуме Российской Федерации специальных слушаний по проблеме противодействия наркотикам в силовых структурах были обнародованы следующие данные: 25% воюющих в Чечне военнослужащих злоупотребляют наркотическими средствами (см.: Армия села на иглу). Четверть от всего участвующего в боевых действиях контингента – достаточно впечатляющая цифра, и эти, по сути, полностью сформировавшиеся наркозависимые потребители постоянно пополняют и без того плотные ряды наркоманов на “гражданке”.

Особое внимание хочется обратить на то, что многие прошедшие войну военнослужащие, даже если не столкнулись с наркотиками во время боевых действий, нередко попадают в группу “риска” уже после возвращения к гражданской жизни. Как мы отметили выше, в качестве одной из причин можно назвать негативные последствия психической травмы, которые проявляются на протяжении достаточно длительного периода “мирной” жизни. Кроме того, здесь уместно говорить о более широком понятии – так называемой профессиональной деформации личности, признаки которой наиболее рельефно проявляются при непосредственном участии в боевых событиях.

Профессия военного психологами-профессиоведами считается одной из наиболее уязвимых в плане профессиональной деформации, характеризующейся наличием широкого диапазона разнообразных признаков негативного проявления (подробнее см., например: Безносов С.П. Профессиональные деформации личности (подходы, концепции, метод): Автореф. … дисс. доктора психологических наук. – СПб.: Санкт-Петербургский государственный университет, 1997. – С. 22-30). Профдеформация может поражать самые глубинные пласты психики и многие важнейшие личностные блоки военного-профессионала – вплоть до его мировоззрения и ценностных ориентаций. Прошедший войну солдат или офицер после перехода из пространства профессиональной деятельности в другие пространства жизни может оказаться в состоянии ярко выраженной социальной дезадаптации, нейтрализация последствий которой может потребовать тонкого и в то же время активного вмешательства не только со стороны врачей и близкого окружения, но и ряда общественных и государственных структур. В странах же, которые переживают тотальный кризис (тем более, отягощенный ведением войны), нуждающимся в ресоциализации воинам внимания уделяется мало либо не уделяется совсем. В результате участники боевых действий фактически становятся “отработанным материалом”, что опять же может толкнуть их на преступный путь приобщения к наркотикам. Их, по меньшей мере, пессимистическое настроение наилучшим образом выражают слова одного вернувшегося из Чечни солдата, которые приводит в своем интервью председатель регионального отделения Комитета солдатских матерей Р.А. Белик: “Лучше умереть на игле, чем жить в обществе, где ты никому не нужен” (см.: Варгасова Е. Бывшие солдаты боятся мирной жизни // Вечерний Новосибирск. 15 июня 2000 года).

Специфика наркотизма заключается в то, что развитие этого антисоциального явления происходит не только согласно известной формуле “спрос порождает предложение”, но и в соответствии с новой – “спрос, порожденный предложением”. Этим можно объяснить тот факт, что процесс наркотизации вооруженных формирований заметно ускоряется в случае дислокации частей и ведения боевых действий в наркоопасных регионах, в которых традиции использования наркосодержащих растений и изготовленных из них наркотических средств уходят своими корнями в далекое прошлое, где повсеместно распространена “бытовая” наркомания и сильны позиции наркобизнеса. Близость к наркопроизводящему сектору приводит к так называемому “эффекту избыточности”, который способствует росту злоупотребления психоактивными веществами. В таких регионах облегчено установление контактов и преступных связей с потребителями и распространителями наркопродукции из числа гражданского населения, расширены возможности по приобретению наркотических средств практически в неограниченных количествах.

Безусловно, наиболее яркими примерами сказанному, которые знает история XX века, являются вспышки наркоманий среди американских военнослужащих во время войны во Вьетнаме и среди наших соотечественников, проходивших службу в составе ограниченного контингента советских войск на территории Республики Афганистан. Находясь в “эпицентрах” мирового наркопроизводства, и те, и другие с первых дней войны столкнулись с мощнейшей, имеющей многовековую историю развития местной наркокультурой. Крайне негативные последствия таких контактов ощутимы даже сегодня. Так как большинство вооруженных конфликтов, в которых принимали и принимают в настоящее время участие российские военнослужащие, имеют место в южных районах – традиционных наркопроизводителях, проблема наркогенного давления “внешних” факторов не исчезнет, а будет только актуализироваться.

Каналы поступления в армейскую среду психоактивных веществ, используемых для немедицинского потребления, далеко не всегда связаны с источниками нелегального наркопроизводства. Наркотические средства и психотропные вещества вовлекаются в незаконный оборот и из сферы медицинской деятельности, где они используются на законных основаниях. Соответственно, еще одним фактором, влияющим на распространение наркоманий среди военнослужащих служат нарушения установленных правил учета, хранения, отпуска и списания наркотических средств в воинских частях, лечебных заведениях Министерства Обороны РФ.

Современная ситуация в области контроля над медицинскими наркопрепаратами в Вооруженных Силах России, безусловно, кардинально изменилась к лучшему, но, к сожалению, далека от идеала. Так, проведенное К.В. Харабетом на основе данных Управления военных трибуналов исследование детерминант наркопреступности показало, что совершению преступления каждым вторым военнослужащим способствовали ненадлежащие условия хранения наркотических средств, а в 40 % случаев – недостатки в организации охраны. Также установлено, что к типичным нарушениям относятся плохая сохранность наркотических средств в некоторых военно-медицинских учреждениях; примерно каждый шестой из осужденных за хищение наркотических средств совершил преступления в период нахождения на излечении (см.: Харабет К.В. Проблема наркотизма в Вооруженных Силах России // Актуальные проблемы контроля за незаконным оборотом наркотиков: Межвузовский сборник статей. – М.: МЮИ МВД России, 1996. – С. 80). Такого рода нарушения ведут к злоупотреблению наркотическими лекарственными препаратами лицами, к чьему ведению они относятся, и что наиболее опасно, к их хищению теми же лицами, а также посторонними. В качестве предметов преступных посягательств в основном фигурируют наиболее часто применяемые в военной медицинской практике наркотические анальгетики опийной группы (ампулы или таблетки морфина гидрохлорида или морфина сульфата, омнопона, таблетки кодеина и кодеина фосфата) и синтетические наркотические средства морфиноподобного действия, например, таблетки, шприц-тюбики или ампулы промедола (тримеперидина гидрохлорида).

Помимо хищений наркотических средств, совершаемых в военно-медицинских учреждениях, известны факты самовольного вскрытия солдатами индивидуальных аптечек и потребления так называемых табельных лекарственных наркотических средств во время, перед началом или после боевых операций (см., например: Калачев Б.Ф., Кикоть В.Я., Голубовский В.Ю., Бараков К.А., Моднов И.С. Глобальная угроза безопасности России: незаконное распространение наркотиков (основные тенденции и прогноз развития наркоситуации на постсоветском пространстве): Учебное пособие. – СПб.: Изд-во “Лань”, ВНИИ МВД России, 2000. – С. 48). Подобные нарушения, которые практически не поддаются контролю, вносят определенный негативный вклад в развитие наркоситуации в военной среде, что делает необходимым их учет в профилактической работе по предотвращению распространения наркоманий среди участников вооруженных конфликтов.

Наблюдения автора позволяют заключить, что ни одна из детерминант наркотизма в военной среде в своем “рафинированном”, отвлеченном от других причин и условий виде, не способна породить это явление в том виде, в котором оно существует в реальной действительности и в котором оно предстает перед научными и практическими работниками. Отдавая должное каждому из факторов детерминации наркотизма, нельзя, тем не менее, полностью абстрагироваться от всего причинно-обусловливающего комплекса его распространения среди участников вооруженных конфликтов. Только анализ всех обсуждаемых детерминант во взаимосвязи друг с другом и последующий синтез позволит, на наш взгляд, составить целостную картину описываемой проблемы и разработать затем меры комплексного профилактического характера.

Резюмируя представленный материал, можно с определенностью утверждать, что наличие вооруженного конфликта является фактором, детерминирующим интенсивный рост потребительской наркосреды, прежде всего, из числа военнослужащих. Актуальность постановки данной проблемы обусловлена тем, что число вооруженных столкновений в современном мире отнюдь не уменьшается, а в последние годы наоборот – имеет тенденцию роста. Человечество, несмотря на прогрессирующее развитие цивилизации, до сих пор не может отказаться (и в обозримое будущее вряд ли откажется) от военных методов решения неизбежно возникающих социальных и политических проблем. Анализ достаточно сложной военно-политической ситуации в ближнем и дальнем зарубежье позволяет сделать в этой области неутешительные прогнозы. Сейчас на фоне обострения социальных противоречий происходит активизация преступной деятельности террористических организаций, расширение экстремистских и сепаратистских выступлений, все чаще приводящих к локальным вооруженным столкновениям на почве межнациональной, межэтнической или межконфессиональной розни. Как известно, при определенных условиях “тлеющие” или “горящие” искры вражды могут разгораться в кровопролитные тотальные войны. Вовлеченные в орбиту противостояния армейские подразделения неизбежно попадают под прессинг тех наркопровоцирующих детерминант, о которых мы вели разговор в представленной вниманию читателей работе.

Принимая сказанное во внимание, сопряженную с военными событиями эскалацию незаконного потребления наркотиков в военной среде следует расценивать как серьезную угрозу обороноспособности и национальной безопасности в целом. Наркомании военнослужащих, принимавших участие в вооруженных конфликтах, с неизбежностью влекут за собой другие социально опасные последствия, в частности, рост общеуголовной преступности (в том числе – наркопреступности), падение воинской дисциплины и нарушение правопорядка, ухудшение нравственного климата в воинских коллективах, что, в конечном счете, сказывается на состоянии боеготовности и боеспособности Вооруженных Сил России. Мы уже не говорим уже о происходящей в этой связи банальной дискредитации армии и флота – представителей государства с особыми полномочиями и особо важными возложенными на них задачами. Решению проблемы наркотизации в боевых подразделениях (снижению ее до минимального уровня) должна способствовать комплексная, адекватная и, что немаловажно, решительная деятельность всех государственных и общественных организаций по предотвращению распространения этой опаснейшей формы девиантного поведения – злоупотребления наркотическими средствами и психотропными веществами.