• 1. “Невидимая рука” рынка
• 2. Торговля наркотиками и организованная преступная деятельность
• 3. Статистические и аналитические да3нные российских правоохранительных органов
• 4. Торговля и оборот наркотиков в судебных приговорах
• Заключение.

Расширение в 90-х годах XX в. рынка наркотиков в России привело к возникновению общенациональной системы распространения наркотиков, обеспечивающей поступление незаконных наркотиков от производителей к потребителям, с одновременным становлением профессии наркодельца. Этой профессии не существовало в России вплоть до начала 90-х годов, как ее, впрочем, не было до середины 70-х годов в Западной Европе и США. Советские наркоманы преимущественно потребляли психоактивные средства, доступные в их регионе, и часто сами выращивали или изготовляли наркотики. Только с диверсификацией поставок наркотиков в 90-е годы и вхождением России в международную торговлю наркотиками в стране появилась профессия наркодельца, связывающего производителей и потребителей и на регулярной основе снабжающего крупные города разнообразными незаконными наркотиками, поступающими из отдаленных регионов.

Едва ли можно говорить об организованном характере оборота наркотиков в России. В нескольких городах страны, где мы провели исследование, создана многоуровневая система распространения наркотиков, и сегодня потребители все чаще покупают наркотики у наркодельцов вместо того, чтобы культивировать их самостоятельно. Однако неверно было бы yтверждать, что спрос на наркотики со стороны потребителей удовлетворяется или регулируется крупными иерархически организованными фирмами, монополизировавшими рынки на местах. Понятно, что как профессионалы, так и непрофессионалы в этой области могут выдвигать предположения о причастности могущественной “российской мафии” к внезапному росту незаконного потребления и торговли наркотиками в России. Но результаты полевых исследований, а также интервью с несколькими экспертами не подтверждают данную гипотезу. Феноменальный рост потребления наркотиков может объясняться действием “невидимой руки” рынка: местные наркорынки в российских городах в настоящее время в основном снабжаются множеством наркодилеров, работающих в одиночку или малыми группами и часто тоже потребляющих наркотики. Во многих случаях у них нет прошлого уголовного опыта, а незаконная торговля наркотиками помогает заработать на жизнь или иметь прибавку к доходам от законной работы. Как сказал один московский милиционер, “колумбийских наркокартелей здесь нет. Вместо этого маленькие группы, состоящие из лиц одной национальности или этнической общины. Здесь нет одной реки, а есть множество ручейков, которые текут независимо друг от друга” (Интервью А6).

Самый низкий и опасный уровень местных систем распространения наркотиков во всех городах занят самими наркоманами. Для того чтобы платить за потребляемые наркотики, им приходится продавать их небольшими партиями, работать в качестве посредников и реже курьеров. Один из опрошенных в Санкт-Петербурге наркоман сказал, что “если я продавал за день меньше одного грамма героина, у меня не было денег для покупки доз для себя. Мне приходилось постоянно продавать наркотики, чтобы покупать себе дозу. Иногда по 2-3 дня у меня ничего не получалось и приходилось занимать деньги. В результате мой долг увеличивался...”. (Гилинский Я., Костюковский Я., Русакова М. Доклад о рынках и обороте наркотиков и организованной преступности в Санкт-Петербурге: Неопубликованный документ. 2000; Маркарян Л. Потребление и торговля наркотиками в Балаково: Неопубликованный документ. 2000)

Более высокие уровни местных систем распространения наркотиков часто заняты продавцами и потребителями-продавцами из этнических общин, из которых наиболее заметны цыгане, кавказцы, а также таджики и афганцы (Драган Г., Калачев Б. Наркомания и наркобизнес. Выявление и пресечение незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ. М., 1998; Завадская И. Потребление и торговля наркотиками во Владивостоке: Неопубликованный документ. Владивосток, 2000).

Упорно сопротивляясь интеграции в общество, значительная часть из более чем 150 тыс. цыган, проживающих в Российской Федерации (данные 1987 г.), занимаются незаконной или полулегальной деятельностью. Многие из них включились в розничную торговлю наркотиками и в настоящее время продают их на окраинах большинства российских городов и поселков. Во Владивостоке, в Красноярске, Москве, Ростове, Хабаровске поселения цыган расположены на окраинах городов, что, по мнению местных наркоманов, является лучшим местоположением для покупки наркотиков (интервью Н13, Д6 и А1) (Майорова Л. Потребление, торговля наркотиками и организованная преступность в Красноярске: Неопубликованный документ. Красноярск, 2000; Ракитский Г. Потребление и торговля наркотиками в Хабаровске: Неопубликованный документ. Хабаровск, 2000; Сохат С. Потребление и торговля наркотиками в Ростове: Неопубликованный документ. Ростов, 2000).

По данным Исследовательского института МВД РФ, цыганские женщины активнее, чем мужчины, участвуют в торговле наркотиками, которая часто является важным источником дохода семьи. Цыгане, однако, заметны преимущественно в розничной торговле наркотиками и, несмотря на наличие цыганских общин в большинстве российских регионов, мало представлены на уровне межрегиональной оптовой торговли

(интервью Н13 и А6) (Контроль за наркотиками и предупреждение преступности в Российской Федерации // Организованная преступность и незаконный оборот наркотиков в Российской Федерации. М., 2000; Обзор наркоситуации на территории Российской Федерации в 1999 г.: Неопубликованный документ. М., 2000).

Кавказцы также активно участвуют в уличной торговле наркотиками, особенно в европейской части России. Наркоманы в нескольких городах отзываются о них как о типичных торговцах: “Типичные торговцы наркотиками — это зверьки (кавказцы) и цыгане. Есть семейные кланы, давно торгующие наркотиками. Наркоманы предпочитают их, так как вообще наши российские продавцы либо сами наркоманы, либо переодетые милиционеры... или они не торгуют наркотиками в хороших местах” (Гилинский Я., Костюковский П., Русакова М. Доклад о рынках и обороне наркотиков и организованной преступности в Санкт-Петербурге. С. 25).

Без разрешения на проживание и работу большинство новых мигрантов с Кавказа не могут устроиться в легальном секторе экономики, и, для того чтобы выжить, не имеют иного выбора, кроме работы в теневой сфере. Большая часть из них в итоге устраивается на открытых рынках. В результате начиная с середины 90-х годов большинство торговцев не имели нормального статуса, и рынки стали местом беззакония, где порядок обеспечивается вожаками наиболее влиятельных кланов. Реальная структура власти на рынках еще должным образом не изучена, чему препятствует скрытность их истинных хозяев. Однако понятно, что данная структура по крайней мере составляет альтернативу государственной власти, по большей части не способной контролировать и регулировать рынок (Гилинский Я., Костюковский П., Русакова М. Доклад о рынках и обороне наркотиков и организованной преступности в Санкт-Петербурге).

В такой ситуации наркотики легко могут стать привлекательным товаром для самых предприимчивых и/или самых нуждающихся мигрантов, работающих на открытых рынках. Для людей, привыкших жить и работать в нестандартных условиях, продажа наркотиков, вероятно, не слишком отличается от продажи, например, картофеля или лука. Более того, к незаконной торговле наркотиками вполне применимы неформальные правила и положения, регулирующие импорт и торговлю легальными товарами. И, наконец, имеются конкретные плюсы: работающие на рынках торговцы имеют опыт ввоза товаров из-за рубежа или других регионов и зачастую могут использовать транспорт с обычными товарами для контрабанды наркотиков.

Торговцев наркотиками — выходцев с Кавказа часто причисляют к крупным криминальным организациям мафиозного типа (Обзор наркоситуации на территории Российской Федерации в 1999 г.; Dunn G. Major Mafia Gangs in Russia // Williams, ed. Russian Organized Crime: The New Threath London, 1997. P. 63-88). Однако со слов двух опрошенных в Москве сотрудников милиции и из информации, собранной в других российских городах, следует, что группы наркоторговцев с Кавказа обычно состоят из небольшого числа членов, связанных семейными, клановыми или родственно-земляческими узами (Интервью А1 и А6). Хотя мигрантов с Кавказа часто смешивают в общую кучу, на самом деле они принадлежат к множеству этнических групп и сообществ, в высшей степени удобных для проведения преступной деятельности (Snisarenko A. Die aserbaidschanische Gemeinde in St. Petersburg. Selbstbehauptung und Abwehrstrategien aserbaidschanischen Zuwanderer // Berliner Debatte. Berlin, 1997. S. 141-152).

Несмотря на преимущества, которые им дает семейная или земляческая сплоченность, торговцы с Кавказа все больше сталкиваются с конкуренцией афганских и таджикских продавцов, набравших несравненную силу. Несколько опрошенных в Москве и Санкт-Петербурге наркоманов отмечают, что покупают наркотики у афганцев и чаще всего у таджиков. У таджиков, как жителей бывшей советской республики, не возникает проблем с въездом в Россию; они обычно владеют русским языком, располагают контактами или даже имеют разрешение на проживание в России. Как заметил 19-летний Антон, “теперь в Москве много продавцов-таджиков” (интервью Н7; см. также интервью Н9, H12, Д6, А1 и А6). Все исследовательские группы ИМП, работавшие в России, сообщают, что таджики занимаются торговлей героином и распространением наркотиков на улице (Завадская И. Потребление и торговля наркотиками во Владивостоке; Майорова Л. Потребление, торговля наркотиками и организованная преступность в Красноярске; МаркорянЛ. Потребление и торговля наркотиками в Балаково; Обидина Л. Потребление, торговля наркотиками и организованная преступность в Нижнем Новгороде: Неопубликованный документ, 2000; Ракитский Г. Потребление и торговля наркотиками в Хабаровске).

Торговцы-таджики, по наблюдениям многих участников опросов, сами потребляют наркотики. Они не принадлежат к крупным криминальным структурам и часто привозят героин из Таджикистана, чтобы заработать денег и свести концы с концами. По словам 25-летней Олеси, потребляющей наркотики, “многие продавцы-таджики сами наркоманы” (интервью Н8). Сильной приманкой для обнищавших афганцев и таджиков становится возможность получения высоких доходов от контрабанды героина. Так, грамм героина стоит в Таджикистане всего 3 долл. США (86 рублей) и еще меньше в Афганистане (1-1,15 долл. США; см. ОГД, 2000: 41). В Москве или любом другом крупном российском городе грамм героина продается не дешевле 400 руб. (10,5 долл. США) оптом и за 1 тыс. руб. (35 долл. США) в розницу. В Таджикистане 1 кг героина можно купить за 2 тыс. долл. и продать за 20 тыс. долл. или чуть меньше в любом крупном городе России (Интервью А6, A3, В6 и В2). Истинная же разница в ценах не просто десятикратная, как показывают приведенные цифры, а еще больше, поскольку героин, прежде чем он дойдет до конечного потребителя, может в несколько раз подорожать (ожидаемые от продажи героина доходы высоки, поэтому данный бизнес привлекает не только обедневших крестьян, но и состоятельных таджиков. Достаточно сказать, что 20 мая 2000 г. Комитет национальной безопасности Казахстана изъял 62 кг героина и большое количество иностранной валюты из автомобиля, принадлежащего послу Таджикистана, и еще 10 кг были обнаружены в гараже посольства (Рейтер, 2000; Франс Пресс, 2000).

По данным сотрудников ГУВД Москвы, группы афганских и таджикских контрабандистов героина обычно состоят из 5-10 человек и, как исключение, из 20-25. Общее число участников может достичь 50, если рассматривать всю сеть контрабандистов от Таджикистана до Москвы. Однако не стоит переоценивать силу и сплоченность большинства этих (и других) незаконных сообществ. Хотя между их участниками и могут складываться долгосрочные отношения, в большинстве случаев они сводятся к элементарным отношениям покупателя и продавца, в которых не просматривается ни централизованная структура, ни какая-либо другая специфическая черта. Каждый наркоторговец обычно свободен в том, что касается поиска других партнеров для следующей сделки; чаще всего связан с несколькими сообществами одновременно, поскольку он поддерживает контакты с несколькими поставщиками и имеет многочисленных клиентов, которым он может продавать свой товар. Более того, независимо от места в сообществе их участники, как правило, знают только своих непосредственных поставщиков и покупателей и не имеют представления об общих размерах и структуре торговой сети. И, наконец, никогда нельзя забывать, что незаконные сообщества весьма изменчивы по своей конфигурации. Они постоянно меняются после вхождения новых партнеров, время от времени распадаются или заменяются под ударами правоохранительных органов (интервью А1 и А6) (Paoli L: 1) Die italienische Mafia: Paradigma oder Spezialfall der or-ganisierten Kriminalitat? // Monatsschrift fur Kriminologie und Strafrechtre-form. 1999. N 6. S. 425—440; 2) Organised Crime: Criminal Organisations or the Organisation of Crime? // H.-J. Albrecht, ed., Forschungen zu Kriminalitat und Kriminalitatskontrolle am Max-Planck-lnstitut fur auslandisches und interna-tionales Strafrecht, Freiburg, edition iuscrim. 1999. S. 135-173).

Так как из Таджикистана вывозятся относительно малые количества героина, цепочка лиц — участников распространения наркотиков обычно довольно коротка и не имеет более трех-четырех звеньев, включая конечного потребителя. Импортер одновременно является и оптовым продавцом, который по прибытии в Россию продает героин более мелкими партиями. Его клиенты иногда продают героин непосредственно потребителям, но чаще — розничному торговцу, распространяющему наркотик на улице (интервью H1, Н12 и Н13) (Маркорян Л. Потребление и торговля наркотиками в Балаково; Сохат С. Потребление и торговля наркотиками в Ростове).

Как отмечают и ФСБ, и Исследовательский институт МВД, представители других этнических меньшинств, прежде всего грузины, дагестанцы, армяне, узбеки, казахи, киргизы и, в меньшей степени, китайцы также поставляют незаконные наркотики на рынки многочисленных российских городов (Контроль за наркотиками и предупреждение преступности в Российской Федерации; Обзор наркоситуации на территории Российской Федерации в 1999 г.). Говорят также о причастности к контрабанде и торговле наркотиками в Москве и Санкт-Петербурге выходцев из черной Африки, причем они первыми начали ввозить в Россию героин. Многие из них регистрируются как студенты, в Москве их базой стал прежде всего Институт дружбы народов имени Лумумбы (интервью В2 и Д6).

Тот факт, что члены ряда этнических общин непропорционально представлены в системе распространения наркотиков многих российских городов, не означает, что они контролируют ее полностью. На самом деле доминирующая роль кавказцев и таджиков проявляется, помимо прочего, благодаря тому, что они так или иначе оказываются на виду, продавая наркотики на открытых рынках, а также из-за возрастающей предвзятости значительной части российского населения по отношению к лицам “кавказской национальности” и вообще к выходцам из южных республик (Kurbanov R. Precarious Future for an Urban Minority: Ethnic Azeris in Russia // Behind the Breaking News. 1999. Vol. 1, No. 5, December 14, at http://www.bu.edu/iscip; Snisarenko A. Die aserbaidschanische Gemeinde in St. Petersburg. Selbstbehauptung und Abwehrstrategien aserbaidschanischen Zuwanderer; Brednikova, O., Cikadze, E., Snisarenko, A. Armenisches Leben' in St. Petersburg. Entstehung und Entwicklung einer armenischen Diaspora-Gemeinde // I. Oswald und V. Voronkov, eds., Post-sowjetische Ethnizitaten. Etnische Gemeinden in St. Petersburg und Berlin; Potsdam, Berlin, 1997. S. 55-73; Russia: Crime or Simply Punishment? Racist Attacks by Moscow// Law Enforcement. 1995. Vol. 7, No. 12).

Конечно же, не только представители этнических меньшинств участвуют в торговле наркотиками. В современной России незаконные наркотики часто производятся и продаются людьми, которых нельзя вписать в точную схему, поскольку они принадлежат к основным слоям российского населения. Так, Людмила Маркорян из Балаково отмечает: “Торговцев наркотиков в нашем городе трудно отнести к конкретным социальным группам. Торговцем может оказаться и домохозяйка, и безработный, и бизнесмен. Возраст как средних, так и крупных дилеров различается: есть и молодые люди, и пенсионеры” (Маркорян Л. Потребление и торговля наркотиками в Балаково...). Об этом же говорили некоторые наркоманы, опрошенные в Москве и Санкт-Петербурге. Как сказал, например, 19-летний Антон, “производством, транспортировкой и продажей незаконных наркотиков занимаются все социальные и национальные группы” (интервью Н7).

Для тех, кто в 90-е годы наиболее сильно пострадал от российских экономических и общественных реформ, розничная торговля наркотиками стала последней возможностью свести концы с концами. Вика, которой 21 год, отмечает, что “многие пожилые женщины торгуют наркотиками около аптек, на станциях метро” (интервью НИ). В Москве и других российских городах наркобизнесом занялось множество пожилых людей, имевших до этого хорошую репутацию, не способных теперь выжить на мизерную государственную пенсию. Торговцы почтенного возраста обычно продают лекарства, которые они получают по рецептам, прежде всего это сироп от кашля “солютан”, используемый наркоманами для изготовления винта. В конце 90-х годов в отделение милиции на станции метро “Китай-город” около Лубянской площади ежедневно доставляли до 50 пожилых продавцов. Хотя некоторых из них и осудили за распространение наркотиков, большинство отделались обыском, задержанием на несколько часов и штрафом (Franchetti M. Russian Grannies Sell Their Drugs // Sunday Times. 1998, January 25, at http://www.mapinc.org/drugnews).

Точно так же в других российских регионах производство и распространение наркотиков стало для значительной части населения значимой альтернативной деятельностью, позволяющей свести концы с концами. Многие крестьяне на Дальнем Востоке в нескольких других российских регионах в целях выживания все больше втягиваются в культивирование, сбор и продажу конопли (Ракитский Г. Потребление и торговля наркотиками в Хабаровске; Сохат С. Потребление и торговля наркотиками в Ростове; Morvant P. Drug Market Expands in Russia // Transition, 1996. Vol. 2, No. 19. P. 19-23). В Северной Осетии в конце 90-х годов женщины составляли до 90% арестованных за торговлю наркотиками. По словам Э. Циклаури-Ламмих, “типичный образ этих женщин таков: в возрасте от 30 до 40 лет, безработная, разведенная или мать-одиночка с двумя или тремя детьми. Легко предположить, что они не "профессиональные дилеры", а люди, вынужденные продавать наркотики, оказавшись в тяжелой жизненной ситуации” (Ciklauri-Lammich E. Die Drogenproblematik in der Region Nord-Kaukasus unter besonderer Berucksichtigung der Republik Nordossetien-Alania. Unpublished document. Freiburg, 2000).

Так как большинство людей привыкли участвовать (по крайней мере, в качестве покупателей) в переживающих бум теневых экономических отношениях, самых обездоленных или предприимчивых мало что сдерживает от подключения к незаконной торговле наркотиками. Соображения морали воздействуют все меньше по мере осознания того, что многие богатые и супербогатые “новые русские” сколотили богатство незаконными или полузаконными средствами. В результате, как отмечает Л. Маркорян, “для целых семей основной доход зарабатывается путем торговли наркотиками”. (Маркорян Л. Потребление и торговля наркотиками в Балаково)

Унифицированное определение организованной преступности пока не выработано. В зависимости от определения, которое мы выбираем, российская наркоторговля или ее участники могут рассматриваться как проявление организованной преступной деятельности или нет. Д. А. Шестаков отмечает, что организованная преступность — это свойство общества воспроизводить достаточно высоко организованные преступные группы. Теоретическое отграничение организованной преступности от организованной преступной деятельности весьма важно для осознания ограниченности возможностей уголовного права по противодействию последней (Шестаков Д. А. Разработка законодательства об организованной преступности и права человека // Семинар “Законодательство Российской Федерации, регламентирующее борьбу с организованной преступностью и коррупцией, и его соответствие международным правовым нормам”. Стенографический отчет. СПб.; Берлин, 1996. С. 92-97).

В американских и североевропейских научных дискуссиях организованная преступная деятельность по существу часто отождествляется с предоставлением незаконных товаров и услуг. Например, по Блоку и Чамблиссу, речь идет о незаконной деятельности, включающей управление уголовными акциями и координации их (Block A., Chambliss W. J. Organizing Crime. New York; Oxford, 1981. P. 13. 308).

Таким образом, организованная преступная деятельность рассматривается как синоним незаконного предпринимательства.

Если принять это определение, то тогда незаконная торговля и оборот наркотиков в России, как и в других странах, представляет собой форму организованной преступной деятельности. Однако в ходе научных, и прежде всего политических, дебатов организованная преступная деятельность обычно не понимается как набор видов деятельности, а связывается с совокупностью действующих лиц. Согласно этой концепции, организованная преступная деятельность предполагает существование преступных организаций, существующих достаточно длительное время и имеющих определенную иерархию. Самую прочную и заметную форму организованной преступной деятельности представляет мафия (Renters.The Organization of Illegal Markets: An Economic Analysis. Washington, 1985. P. 175).

У нас нет оснований утверждать, что производством и оборотом наркотиков в России занимаются организации, соответствующие критериям Питера Рейтера. О том же свидетельствуют и высказывания некоторых российских, а также большинства зарубежных сотрудников правоохранительных органов, опрошенных в ходе нашего исследования. Один из них заявил: “Я вряд ли осмелюсь сказать это моим коллегам на родине, но на сегодняшний день у нас нет доказательств крупномасштабного участия российской оргпреступности в незаконной торговле наркотиками. Проведенные нами до сих пор расследования показывают, что торговля наркотиками характеризуется низким уровнем изощренности и организации (интервью Bl, B7).

“Неорганизованная” точка зрения в отношении поставок наркотиков на российский рынок была также высказана руководителем УФСБ Северной Осетии: “Имеющаяся в нашем распоряжении информация не подтверждает гипотезы, что на территории нашей республики существует наркомафия. Наркотики обычно привозятся одиночками или группами людей, не связанных друг с другом” (Ciklauri-Lammich E. Die Drogenproblematik in der Region Nord-Kaukasus unter besonderer Berucksichtigung der Republik Nordossetien-Alania.Unpublished document. Freiburg, 2000. P. 28).

Крупные криминальные структуры, представляемые в российской и зарубежной прессе как ужасная Русская Мафия, в данный момент, no-видимости, не заинтересованы в наркобизнесе, хотя некоторые из их молодых “филиалов” могут заниматься распространением наркотиков. К тому же даже эти образования не являются унитарными иерархическими бюрократиями, сравнимыми с ле гальными мультинациональными корпорациями. Такие группировки, как “солнцевская”, “Измайловская” или “курганская” в Москве, “тамбовская”, “малышевская” или “казанская” в Санкт-Петербурге, должны восприниматься скорее как своего рода конфедерации, состоящие из разнообразных независимых групп, связанных единой географией, расположением или признанием единого лидера. По мнению российских правоохранительных органов, российские криминальные структуры “значительно малочисленнее и хуже организованы, чем это часто представляют иностранные журналисты” (интервью А6).

“Солнцевская” группировка является одной из самых известных в Москве. Она объединяет множество небольших молодежных банд, появившихся в Солнцево в конце 1980 — начале 1990-х годов, специализировавшихся на вымогательстве и кражах. На рубеже 1980-1990-х годов лидеры некоторых групп смогли крупно заработать на импорте компьютеров и другого электронного оборудования, а позже — путем организации казино и проведения махинаций. В течение нескольких лет лидером группировки являлся Сергей Михайлов, хотя до сих пор не известно, насколько сильным было его влияние. Зато точно известно, что “единой солнцевской группировки больше не существует” (интервью А5; см. также интервью В5). Она распалась на несколько групп, ведущих в данный момент борьбу за территорию и ресурсы. В конце 1990-х годов между враждующими “солнцевскими” группировками произошло несколько перестрелок; примечательно, что одна из них имела место недалеко от Кремля (там же; см. также интервью А6).

Подобно солнцевским лидерам, в конце 1980 — начале 1990-х годов лидеры ведущих преступных группировок заработали огромные капиталы на развалинах плановой экономики. Несмотря на то что они занимались и вымогательством под видом предоставления защиты (“крыша”), и обманными махинациями, большая часть богатства пришла от импорта и продажи абсолютно законных товаров и услуг. С помощью коррупции, насилия и предпринимательских навыков они просто предоставляли то, о чем все русские люди так долго мечтали и что являлось дефицитом во время плановой экономики и в период сразу после нее: компьютеры, автомобили, электронное оборудование, азартные игры. Огромные возможности обогащения, существовавшие в период перехода экономики к рынку, объясняют, по мнению некоторых опрошенных, отсутствие интереса лидеров крупных преступных группировок к торговле наркотиками. По словам сотрудника правоохранительных органов, “у них есть такие возможности делать деньги в так называемой легальной экономике, что им нет никакого смысла торговать наркотиками” (интервью В2).

Пояснения к кодированию интервью. Все интервью с российскими и зарубежными сотрудниками правоохранительных органов, организаторами лечения больных наркоманией, сотрудниками неправительственных организаций, занимающихся вопросами наркотиков, учеными, а также потребителями наркотиков обезличены, а ссылки на них закодированы (например, от А1 до D5).

Буква кода отражает категорию проинтервьюированного человека. Так, А относится к сотрудникам российских правоохранительных органов; В — к сотрудникам зарубежных правоохранительных органов (включая офицеров по связи, проинтервьюированных в Москве и за рубежом); С — к российским наркологам и организаторам лечения больных наркоманией; D — к персоналу российских и зарубежных неправительственных организаций, занимающихся вопросами наркотиков; Е — к российским и зарубежным ученым; F — к российским и зарубежным журналистам; G — к представителям международных организаций, и, наконец, Н — к потребителям наркотиков.

Для того чтобы разделить интервью внутри одной категории, к буквам добавлены цифры, возрастающие в зависимости от даты проведения интервью и/или даты поступления отчета об интервью в Институт Макса Планка.

В официальных отчетах российские правоохранительные органы представляют торговлю наркотиками как хорошо организованную систему. Например, в своем последнем докладе по наркотикам и организованной преступности МВД категорично заявляет, что “наркопреступность всегда организована”, и это же мнение повторили несколько сотрудников правоохранительных органов, опрошенных в Москве. Более того, МВД предлагает четко структурированное объяснение причин расширения российского наркорынка. Оно связано с вхождением российских организованных преступных групп в крупные международные наркокартели. “Значительная часть российских преступных сообществ вступила в союз с международными наркокартелями и стала их неотъемлемой частью. Последствием такой интеграции стал быстрый рост наркопреступности, сопровождающийся постоянным увеличением числа наркоманов в России. Эксперты полагают, что наркоторговлей в России занимаются около 1600 преступных групп, в состав которых входит около 6000 человек” (Министерство внутренних дел РФ. Контроль за наркотиками и предупреждение преступности в Российской Федерации. Организованная преступность и незаконный оборот наркотиков в Российской Федерации. М., 2000. С. 5).

Так называемые криминальные сообщества описываются следующим образом: “Криминальные лидеры активно развивают сообщества. Их развитие, управление финансами и раздел сфер влияния тщательно планируются. Эти структуры имеют централизованное управление с подчиненными подразделениями и строгой дисциплиной участников, со своей разведкой и контрразведкой, техническим обеспечением и вооруженными службами безопасности. Эта мощная поддержка позволяет им пускать корни практически везде и оказывать влияние на важные сферы жизни в российских регионах. Можно констатировать, что организованная преступность диктует условия функционирования отраслям экономики, а также нормы социального поведения в различных регионах (Там же).

В настоящее время в России имеется около 10000 организованных преступных групп, объединяющих почти 60 000 активных членов (Там же).

Однако мнение о том, что оборот наркотиков полностью контролируется крупными структурированными преступными группами, находит слабое подтверждение в статистических данных правоохранительных органов. Так, из таблицы 1 видно, что преступления, совершенные “организованными преступными группами”, составляют менее 1% от общего числа зарегистрированных в России правонарушений в сфере наркотиков, и в 1999 г. они составили только 4,1% от общего числа случаев распространения наркотиков. Эти показатели немного выше в отношении преступлений, совершенных группами. Например, группы в 1999 г. совершили 4,7% от преступлений, связанных с наркотиками, а это ниже, чем в 1995 г. — 6,5%. Показатели возрастают, если рассматривать случаи, связанные с распространением наркотиков: в 1999 г. 23,8% таких преступлений были совершены группой. По сравнению с 1995 г., когда в 45,5% всех преступлений в области распространения наркотиков участвовала группа, этот показатель уменьшился наполовину

Таблица 1

Источник: МВД

Следует, однако, учитывать, что в УК РФ понятие групповой преступности определено нечетко: для создания такой группы достаточно двух человек. Статья 35, п. \ гласит: “Преступление признается совершенным группой, если в его совершении участвовало 2 или более исполнителя без предварительного сговора”. В п. 3 ст. 31 определены условия, при которых преступление рассматривается как совершенное организованной группой: “если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления”. Здесь количественные параметры не устанавливаются, а вводятся лишь два таких условия, как сплоченность и предварительный сговор. В таком случае в качестве организованной преступной группы могут рассматриваться даже члены одной семьи.

Изложенное дает основания критически рассматривать число организованных преступных групп, действующих в России, которое по данным МВД составляет 10 тыс. и 1600 из них причастны к обороту наркотиков. Действительно, с учетом вышеприведенного определения будет справедливым предположить, что не все они представляют собой крупные, хорошо организованные и влиятельные преступные группы. На самом деле указанные признаки уточняют то, что УК РФ определяет как “преступное сообщество”. Пункт 4 ст. 35 гласит: “Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено сплоченной организованной группой (организацией), созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, созданных в тех же целях”.

В соответствии с данными, приведенными высокопоставленным сотрудником МВД РФ на конференции, организованной ООН в Вене, в России в настоящее время насчитывается 98 таких криминальных сообществ, 22 из которых вызывают самую серьезную озабоченность (Кичанов, 1999). Если организованная преступность определяется как совокупность крупных устойчивых криминальных организаций со своего рода разделением труда, в расчет надо брать именно эту цифру, а не 10 тыс. К сожалению, данные о причастности 98 “криминальных сообществ” России к незаконной торговле наркотиками не опубликованы.

Как отмечают сотрудники Исследовательского Института Генеральной Прокуратуры (далее — ИИГП), анализ статистических данных правоохранительных органов ставит нас в “парадоксальную ситуацию”: “С одной стороны, точка зрения общественности, распространяемая СМИ, выглядит реалистичной. В соответствии с ней, российская наркомафия работает, что подтверждается массовым распространением незаконного потребления наркотиков. Преступники, специализирующиеся на незаконном обороте наркотиков, смогли продвинуть их даже в регионы, где ранее никогда не было социокультурной традиции, связанной с незаконными наркотиками (такие, как Север и центральная часть России, а также Сибирь). С другой стороны, эта деятельность не отражается в стати стических данных, т. е. она не выявляется, не разоблачается и не наказывается” (Исследовательский Институт Генеральной Прокуратуры: Отчет о наркоситуации в Российской Федерации: неопубликованный документ. 2000. С. 59).

В 52 делах, связанных с наркотиками и проанализированных ИИГП совместно с ИМП, не фигурируют ни “преступные сообщества”, ни крупные организованные преступные группы. Из таблицы 2 видно, что почти половина проанализированных приговоров (25) вынесены уголовным судом г. Санкт-Петербурга; 11 — окружным судом в г. Краснодаре (город на юге России с населением 627 тыс. человек, неподалеку от Черного моря); 9 — окружным судом в г. Омске (1млн. 159 тыс. жителей; в юго-западной Сибири неподалеку от границы с Казахстаном); 5 — окружным судом в Нижегородской области и 1 — в г. Москве. Все приговоры были вынесены в период с декабря 1997 г. по декабрь 1999 г. Судебные дела выбраны ИИГП с тем, чтобы составить наглядную картину осуждений в России по делам, связанным с наркотиками, в конце 90-х годов.

Таблица 2

Источник: Выборка из данных, предоставленных Исследовательским Институтом Генеральной Прокуратуры

Героин фигурировал в 23 изученных судебных делах и большая часть из них (18) рассматривалась Санкт-Петербургскими судами (см. табл. 3). В 13 случаях наркотиком был или опий, или маковая соломка, причем только одно из этих дел рассматривалось в судах Санкт-Петербурга, экстази, так же как и ЛСД, фигурировал только в двух процессах. Препараты из конопли были изъяты у обвиняемых в 16 случаях, причем приговоры выносились судами Санкт-Петербурга (7), Краснодара (6), Омска (3). Эфедрин упоминался только в двух приговорах: оба они выносились судами г. Краснодара. Количество изъятых наркотиков варьировалось от нескольких сотых грамма героина до 2,5 кг маковой соломки. Все 78 подсудимых по рассмотренным делам были осуждены.

Таблица 3

Источник: Выборка из данных, предоставленных Исследовательским Институтом Генеральной Прокуратуры

* Общее число превысило 52, так как в нескольких судебных заседаниях упоминался более чем 1 наркотик.

В 11 случаях приговоры подсудимым были вынесены исключительно за приобретение или хранение незаконных наркотиков “в крупном размере” но “без цели сбыта” (п. 1 ст. 228 УК РФ). (Значение “крупный размер” меняется в зависимости от вида психоактивного вещества. После принятия У К 1996 г. был введен порядок, при котором их количества определяются Постоянным комитетом по контролю наркотиков Министерства здравоохранения РФ. В декабре 1996 г. Постоянный комитет опубликовал сводную таблицу, которая действует до сих пор, несмотря на то, что в нее несколько раз вносились изменения. В варианте от 2 декабря 1998 г. упоминалось 64 наркотических средства и 16 психотропных веществ. Согласно этой таблице “не крупными размерами” считаются следующие: гашиш до 0,1 г, высушенная марихуана до 0,1 г, невысушенная марихуана до 0,5 г, опий до 0,1 г, морфий 0,001 г. В примечании к таблице председатель Постоянного комитета поясняет, что приведенные размеры определялись не только на базе медицинских критериев, но и с учетом реальной социальной опасности. В частности, Постоянный комитет признал особенно опасным быстрое распространение новых для России высокоактивных наркотических средств. Для того чтобы не допустить умышленного применения административных (вместо уголовных) наказаний за приобретение и хранение даже очень малых количеств сильнодействующих наркотиков (таких, как героин), в таблицу вообще не включены цифры по этим видам препаратов (Бабаян, 1998 г.; см. также: Ламмих, 2000. С. 10-11).

В 1998 г. МВД РФ по согласованию с Верховным судом РФ и Генеральной прокуратурой РФ опубликовало разъяснение, что уголовное преследование может начинаться только в случае изъятия дозы, способной оказать психоактивный эффект на потребителя (1998а; 19986; 1998в). Как показал анализ судебных приговоров, категория дозы трактуется очень консервативно, и нескольких миллиграмм героина может быть достаточно для начала уголовного преследования за приобретение и хранение наркотиков в крупном размере. На самом деле в российской уголовной практике количества героина свыше 0,005 г и ЛСД свыше 0,0001 г обычно рассматриваются как большие (Гилинский и др., 2000. С. 32).

В значительно большем числе случаев обвинительные приговоры подсудимым выносились за “незаконное приобретение или хранение наркотических средств в целях сбыта”, как это определяется п. 2 ст. 228 УК РФ. Однако этот пункт использовался не во всех проанализированных приговорах. В 14 случаях делались ссылки на отягчающие обстоятельства, предусмотренные п. 3 ст. 228 УК РФ, который гласит: “Деяния, предусмотренные частью второй настоящей статьи, совершенные:

а) группой лиц по предварительному сговору;

б) неоднократно;

в) в отношении наркотических средств или психотропных веществ в крупном размере — наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой” (УК РФ. 1997: 134). Почти в половине проанализированных приговоров (23) применялся п. 4 ст. 228 УК РФ: “Деяния, предусмотренные частями второй или третьей настоящей статьи, совершенные организованной группой либо в отношении наркотических средств или психотропных веществ в особо крупном размере — наказываются лишением свободы на срок от 7 до 15 лет с конфискацией имущества”.

Пункт 4 ст. 228 особенно часто применялся по делам, рассматривавшимся в г. Санкт-Петербурге (18), тогда как суды в г. Омске гораздо чаще использовали п. 3. И наконец, в трех приговорах судов г. Краснодара применялась ст. 231, предусматривающая обвинение в “незаконном культивировании запрещенных к возделыванию растений, содержащих наркотические вещества”. Ни в одном из 40 приговоров, в которых фигурировали торговля наркотиками или их производство (п. 3, 4 ст. 228 и ст. 231), не обнаружено доказательств участия крупных преступных групп. В некоторых делах упоминаются “команды”, а точнее компании, из трех или четырех человек, которые покупают и продают незаконные наркотики. В приговоре Куйбышевского районного суда г. Санкт-Петербурга, например, фигурируют четыре женщины, трое из которых совместно продавали наркотики в течение более чем полугода. Они по крайней мере девять раз покупали у неустановленных лиц по 40 г марихуаны, а в январе 1998 г. неоднократно покупали по 1 кг марихуаны и продавали наркотики меньшими партиями нескольким клиентам, включая четвертую обвиняемую (Куйбышевский районный суд г. Санкт-Петербурга. 1999а: Приговор суда по уголовному делу № 1-396. 1 февраля).

Два гражданина Армении, Арамис А. и Арарат А., были приговорены в г. Омске к девяти и четырем годам тюремного заключения за неоднократное приобретение героина у неустановленных лиц и продажу героина неустановленным лицам. Хотя по делу проходили всего два человека, был применен п. 4 ст. 228, который предусматривает участие “организованной группы”, так как было изъято 34 г героина (Советский районный суд г. Омска. 1999: Приговор суда по уголовному делу № 15-572-98-552098. 19 февраля).

По приговору Омского суда были осуждены пять обвиняемых по подп. а, б, в п. 3 ст. 228. Андрей Дж., купив 339,4 г опия у неизвестного человека, привлек Андрея В. и Юлию Л. к розничной продаже наркотика и оставил большую часть опия у них дома (300 г были затем изъяты милицией). Не желая заниматься продажей наркотиков, Юлия Л. расфасовала часть товара в меньшие пакетики и передала их Ольге, которая, реализовав часть товара, была арестована с 0,9 г опия (Ленинский районный суд г. Омска. 1999: Приговор суда по уголовному делу № 15-555m - 98-552081. 12 июля).

По нашему мнению, в случаях, когда применялись п. 3 или 4 ст. 228, строго говоря, группы и не было. Сотрудники ИИГП отмечают, что “описанные в приговоре группы не соответствуют общепринятым критериям группы, не проявляют хорошо организованной сущности, свойственной уголовной деятельности в сфере незаконного оборота наркотиков. В большинстве приговоров сделка между покупателем и продавцом или даже обычное приобретение незаконных наркотиков двумя потребителями рассматриваются как достаточное доказательство наличия группы” (Исследовательский Институт Генеральной Прокуратуры: Отчет о наркоситуации в Российской Федерации, неопубликованный документ. 2000. С. 52). В соответствии с российской юриспруденцией данное предположение считается верным даже в том случае, если отсутствуют другие критерии группы. Распространенность данного подхода подтверждается, в частности, тем, что в большинстве приговоров, даже базирующихся на п. 3 и 4 ст. 228, фигурирует только один обвиняемый. Из 52 проанализированных приговоров только в 16 было более одного обвиняемого: в 12 делах фигурировали по 2 подсудимых, в двух делах — по 3 обвиняемых, группы по 4 и 5 подсудимых — в одном деле каждая (см. Рисунок 1).

Рисунок 1

Источник: Выборка из данных, предоставленных Исследовательским Институтом Генеральной Прокуратуры

Рассмотрим несколько примеров. Так, Галина Г. была приговорена 19 августа 1999 г. Петроградским районным судом г. Санкт-Петербурга к трем годам тюремного заключения по п. 4 ст. 228

УК РФ за то, что купила 0.082 г героина, привезла его домой и продала другому человеку (Петроградский районный суд г. Санкт-Петербург. 1999д: Приговор суда по уголовному делу № 1-937. 19 авг). 25-летний Руслан П. был осужден Куйбышевским районным судом г. Санкт-Петербурга в октябре того же года и по тому же обвинению (покупке 0,451 г героина у неустановленного лица). Он дважды продал две дозы наркотиков (0,022 и 0,115 г. каждая), и на основании данных о совершении этих сделок он был причислен к “организованной преступной группе” согласно п. 4 ст. 228 (Куйбышевский районный суд г. Санкт-Петербург. 1999б: Приговор суда по уголовному делу № 1-1412. 12 окт.).

В ряде дел фигурировало значительное количество наркотиков. В приговоре, вынесенном одним из Санкт-Петербургских судов в судебном заседании № 1-922, трое обвиняемых были осуждены за приобретение рекордного количества маковой соломки и продажи ее малыми дозами (ИИГП (Исследовательский Институт Генеральной Прокуратуры): Отчет о наркоситуации в Российской Федерации, неопубликованный документ. 2000. С. 52. — Данный приговор упоминался в итоговом докладе ИИГП, но не учитывался в ходе совместного исследования ИИГП и ИМП. Из-за отсутствия деталей он не вошел в число 52 изученных приговоров). В октябре 1999 г. в г. Санкт-Петербурге Александр Т. был осужден за покупку 993 г марихуаны и продажу наркотиков мелкими порциями нескольким клиентам. Аналогично, по п. 4 ст 228 УК РФ в г. Нижнем Новгороде были осуждены два таджика за контрабанду 144 г героина из своей республики (Московский окружной суд г. Нижний Новгород. 1999: Приговор суда по уголовному делу № 62215. 2 ноября.).

Пункты 3 и 4 ст. 228 УК РФ применялись также и в судебных процессах, в которых фигурировали малые количества изъятых наркотиков и сообщники обвиняемых остались неустановленными. Элеонора К. была приговорена к пяти годам тюремного заключения по п. 1 и 3 ст. 228 УК РФ, за покупку эфедрина и изготовление 3,3 мл винта, хотя умысел сбыта судом не доказан (Ленинский окружной суд г. Краснодара. 1997: Приговор суда по уголовному делу № 38286. 9 дек.). Суд признал количество изъятого наркотика как имеющее “крупный размер”, и поэтому был применен подп. в п. 3 ст. 228 УК РФ. Олеся С. была приговорена к пяти годам тюрьмы по тем же основаниям. Она, купив опий у неустановленного лица, продала его по 0,15 и 0,17 г.

Все обвиняемые по рассмотренным делам были относительно молоды. Большинству из них на момент начала следствия не было еще 30 лет. Из 78 обвиняемых 54 родились позднее 1967 г. 18 из них на день вынесения приговора не превышало 22 лет. Более старшие и скорее всего более опытные наркоторговцы в нашей выборке представлены реже. Примерно половина из осужденных сами были наркоманами. Однако по ряду дел (по оценкам ИИГП, 48,2% дел) суды не выясняли, потребляли ли обвиняемые незаконные наркотики (Исследовательский Институт Генеральной Прокуратуры: Отчет о наркоситуации в Российской Федерации. Неопубликованный документ. 2000. С. 51). Это было, по мнению ИИГП, не единственным недостатком рассмотрения дел в судах. В своем докладе ИИГП, в частности, отмечает: “Анализ судебных процессов показывает низкое качество расследования во всех рассмотренных делах. Как правило, доказательство сбыта наркотиков состоит из двух, максимум трех эпизодов их элементарной продажи другу или неизвестному лицу. Ни в одном из рассмотренных дел не был выявлен поставщик наркотиков (...). Хотя доказательство вины подсудимых, очевидно, не составляло сложности, суды указали на наличие нарушений процессуальных норм в ходе предварительного следствия в 19,3% рассмотренных дел” (Там же).

Особенность роста потребления незаконных наркотиков в современной России заключается не в развитии незаконной наркоторговли и наркорынков, которые в разных вариантах встречаются почти во всех странах мира (УКНПП ООН — Управление ООН по Контролю за наркотиками и предупреждению преступности (LTNODCCP, United Nations Office for Drug Control and Crime Prevention), 2001), а в сложном взаимопроникновении легальной и теневой сфер экономики. Эти сферы до сих пор четко не разграничены. Главы многих российских криминальных группировок зарабатывали свои капиталы не на продаже наркотиков, а на импорте дефицитных законных товаров, используя пробелы в российском законодательстве. Вместе с тем и удачливые предприниматели наживали богатство незаконным путем. Приватизация проходила только “среди своих” таким образом, что 70% индустрии, находившейся в собственности государства, превратились в частные акционерные общества (Глинкина С. П. “Приватизация и Криминализация”, Демократизация. 1994. Т. II. № 3. С. 385-391; The Ominous Landscape of Russian Corruption, Transitions, March, 1998: 16-23; Russia's Underground Economy During the Transition // E. G. Feige and K. Ott (Eds.). Underground Economies in Transition: Unrecorded Activity, Aldershot, Ashgate, 1999. P. 101-116; Shelley L Privatization and Crime: The Post-Soviet Experience // Journal of Contemporary Criminal Justice. Vol. 11. 1995, N 4. P. 244-256.; Black В., Kraakmann R., TarassovaA. Russian Privatization and Corporate Governance: What Went Wrong? // Stanford Law School Working Paper, 1999. N 178 (at http://papers.ssrn.com/paper.taf7/abstract_id=181348); Pleiners H. Korruption und Kriminalitat im russischen Bankensektor Koln // Bericht des Bundersinstitutes fur ostwissenschaftliche und internationale Studien. N28/1998; Dolgopjatova Т., Simacev J. Tambovcev V. JakovIev A. Schatten-wirtschaft in Russland. Aktivitaten lelager russischer Unternehmen. Koln // Bericht des Bundersinstitutes fur ostwissenschaftliche und internationale Studien. N37/1999). Уклонение от налогов и незаконный вывоз капитала до сих пор широко распространены среди многих законных компаний и представителей высшего класса. Достаточно вспомнить, что утечка капитала из России в начале 2000 г. составляла около 1 млрд. долларов США в месяц, т. е. немного меньше, чем в 1999 г. (15 млрд. долларов в год), и 25 млрд. долларов в разгар финансового кризиса в России в 1998 г. (Reuters P. Russia Capital Flight Still $1 Bin Per Month. February 5, 20006 (at http://www.russiatoday.com). Двухлетнее расследование прохождения миллиардов долларов через “Бэнк оф Нью-Йорк”, которое проводили сотрудники федеральных правоохранительных ведомств США, показало, что большая часть переводимых из России денег связана с уклонением от уплаты налогов со стороны российских компаний, Это крупнейшее расследование было предпринято для выяснения вопроса об отмывании денег. В ходе расследования было выяснено, что большую долю из 7 млрд. долларов, ушедших из России за период 1996-1999 гг., составляли деньги, полученные в результате налогового мошенничества (Вайзер и Баргманн, 2000), а не наркобизнеса.

Об авторе:
Летиция Паоли — доктор, сотрудник Института зарубежного и международного уголовного права им. Макса Планка (ФРГ).