 |
 |
 |
 |
|
||||||||||||||||||||||
 |
 |
 |
||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
 |
Социолог о том, как устроена в России борьба с наркотиками Алексей Кнорре
25 мая 2012 Северо-западный институт повышения квалификации ФСКН России. На снимке: демонстрационные выступления спецназа. Фото: Виктория Ламзина / Trend / PhotoXPress До недавнего момента борьбой с наркотиками в нашей стране занимались ФСКН и МВД. Формально в ФСКН боролись с оптовыми поставками, крупными наркодилерами и организованными преступными группами, а в МВД отвечали за розницу. Фактически оба эти ведомства дублировали друг друга, чему и посвящено исследование Алексея Кнорре — героя четвертого интервью из совместного проекта «Медузы» и Европейского Университета в Санкт-Петербурге. Алексей Кнорре закончил факультет политических наук и социологии Европейского Университета в Санкт-Петербурге. Специализировался на социологии науки и особенностях применения методов науки о данных, статистики и программирования в социальных науках. Сейчас Алексей работает в Институте проблем правоприменения при ЕУСПб. Занимается исследованием криминальной статистики по преступлениям, связанным с наркотиками. Так случилось, что подготовленная в конце прошлого года аналитическая записка «Как МВД и ФСКН борются с наркотиками» предвосхитила упразднение ФСКН, отчего читать о том, как проводилось исследование, еще любопытнее.
Алексей Кнорре Фото: ЕУСПБ Как исследовать спецслужбу? Официальная статистика ФСКН опиралась на показатели, которые они сами вывели: сколько тонн наркотиков они изъяли за год, каков предотвращенный экономический ущерб в миллионах рублей и так далее. Проверить эти цифры нельзя, так как нет исходных данных. Есть и еще одна проблема: закон Гудхарда гласит, что, когда какой-либо социально-экономический показатель становится самодостаточной целью и мы начинаем по нему оценивать эффективность ведомства, этот показатель теряет связь с реальностью и на него уже нельзя полагаться. Мы проанализировали все преступления, зарегистрированные ФСКН за 2013 и 2014 годы. Еще до этого наши исследования на материале полиции показали, что, если оценивать работу ведомства по какому-то показателю — например, по количеству раскрытых преступлений — мы быстро приходим к ситуации, когда полиция стремится раскрывать удобные преступления. А те преступления, в которых раскрытие не гарантировано и требует кропотливой работы, полиция пытается минимизировать. Мы хотели проверить работу ФСКН по их же данным. Нам было интересно посмотреть, по каким статьям УК распределялись дела ФСКН и МВД — была ли какая-то разница между ними, какие наркотики изымало каждое из ведомств и в каком весе. Из полученных данных следует, что МВД и ФСКН занимались практически одним и тем же: одинаковые наркотики, примерно одни и те же объемы и одинаковое распределение по статьям УК. МВД фиксирует ⅔ всех наркопреступлений, ФСКН — ⅓. Дополнительно ФСКН занималось еще стероидными веществами, ограниченными на территории России. Больше половины преступлений, зафиксированных ФСКН — это преступления, где вес изъятого наркотика не превышает 2-3 граммов.При этом ведомство говорило о себе, как о борце с оптовиками. Конечно, оптовиков в принципе меньше, чем потребителей. Но нам была интересна не сама статистика, а то, как она используется ведомством и как трактуется. Если оба ведомства занимались розницей, значит, нужно что-то сделать с ФСКН, чтобы они все-таки занимались оптом. Если они и так дублировали друг друга, нужно было их объединить, чтобы у них был консолидированный бюджет и ресурсы. Главный вопрос — почему так мало раскрывалось оптовых преступлений? Если их в действительности мало — откуда же берется розница? Возможно, по каким-то причинам сотрудникам ФСКН приходилось завышать показатели, связанные с количеством преступлений. Возможно, там действовала палочная система, которая требует раскрывать все больше и больше преступлений. При палочной системе сотрудники вместо того, чтобы заниматься делом, должны думать, как им правильно заполнить документы, чтобы их не уволили и не лишили премии. Если они не выдадут необходимый результат, пострадает не только сам сотрудник, но и его начальник и начальник начальника. Такая система действует во многих ведомствах и делает их деятельность зависимой от формальных показателей. Наше исследование позволяет предположить, что в ФСКН работа была устроена так же.
Россия. Москва. 2 января 2015. Сотрудник Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков проводит оперативные работы в одной из квартир жилого дома в Южном округе Москвы, где предположительно находится наркопритон.
Фото: Михаил Почуев / ТАСС / Scanpix Система учета преступлений Мы использовали данные об абсолютно всех наркопреступлениях за 2013–2014 годы, полученные при содействии Открытого правительства. Анонимизированный массив данных был получен из статистических карточек, которые заполняют сотрудники правоохранительных органов. Эти карточки заполняются всеми правоохранительными органами по всем уголовным преступлениям, благодаря им в России ведется единый учет преступлений. В карточках очень много полей: кто зарегистрировал преступление, по какой статье квалифицируется, какие наркотики изъяты и в каком объеме, информация о потерпевшем — национальность, гражданство, социальный и должностной статус, и много других. Карта, которую заполняет сотрудник, зафиксировавший преступление — очень подробная. Это выглядит, как бюрократия, которая отнимает очень много времени. Зато мы имеем очень полную информацию о преступности в России. Данные позволяют изучать географию преступлений, оценить участие мигрантов в преступлениях, узнать, какие статьи УК чаще всего нарушаются. В научном исследовании мы можем оценивать эффект социально-экономического статуса человека на вероятность совершения им преступления. Например, оценить «беловоротничковую» преступность — какие преступления совершают люди с высшим образованием, занятые интеллектуальным трудом? В исследовании борьбы с наркотиками нас интересовали поля, связанные с тем, как квалифицируется наркопреступление, какое ведомство его зарегистрировало, номенклатура и вес изъятых наркотиков. Как оперативник принимает решение — зарегистрировать преступление или простить человека? Статистические карточки позволяют делать глубокие академические исследования — смотреть, как устроена механика работы правоохранительных органов. Мы исследовали статистику судебных решений и рассчитали, что безработные получают в среднем больший срок за аналогичные преступления, чем люди работающие. Статус человека влияет на срок заключения, мы это выяснили, сравнивая судебные решения по преступлениям с одинаковыми характеристиками. В России до сих пор таких исследований не проводилось, но они были в США и в Европе для того, чтобы показать, как реально работает судебная система. Оказывается, на наказание влияют и некоторые экстра-легальные факторы, такие, как образование, социальный статус, наличие работы у подсудимого. Судья, вынося приговор, руководствуется не только законом, но и собственными представлениями о том, насколько человек опасен для общества. Общественные представления о справедливости устроены так, что люди, у которых нет работы и постоянного дохода, кажутся нам менее интегрированными в общество и оттого более опасными. Нам кажется, что такие люди с меньшей вероятностью раскаются и не совершат повторные преступления. Так работают представления о справедливости и у нас, и у судей в голове.
Россия. Москва. 15 декабря 2013. Сотрудник Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков во время задержания посетителей наркопритона в Восточном округе столицы. Фото: Геннадий Хамельянин / ТАСС Особенности работы Ученым не хватает интервью с действующими сотрудниками, чтобы более детально разобраться в том, как работало ведомство. Была ли у них принята палочная система, когда обязательно нужно закрыть показатели под страхом увольнения? Даже если ты ученый, нельзя просто так написать запрос в пресс-службу ФСКН — во-первых, пресс-служба могла дать отказ, во-вторых, любое такое официальное интервью было бы ограничено. Человек, с которым мы могли бы поговорить, был бы не свободен. А для неофициальных разговоров нужен «выход в поле», связи и знакомства в этом закрытом сообществе. Иначе очень сложно убедить людей, что они могут дать такое интервью, и их никто не подставит. После публикации нашего исследования нам не ответила ни одна из пресс-служб, но через какое-то время на него отреагировал глава ФСКН Виктор Иванов. Он сказал, что мы пытались очернить ФСКН под прикрытием заботы о российском бюджете. Основной показатель в нашем исследовании — это медиана изъятых наркотиков. Но медиана — это классический статистический показатель. Если мы возьмем все преступления за год и отранжируем их по количеству изъятых наркотиков, от самого маленького, к самому большому, то посередине этого ряда мы увидим медиану. Для ФСКН медиана получалась 2-3 грамма, для МВД — 1 грамм. Виктор Иванов посчитал, что в криминологии медиану никто не использует вообще, это неслыханное нарушение. Но если мы заглянем в любой западный журнал, то это слово будет встречаться чуть ли не в каждой статье по эмпирическому правоведению. Это странная критика, но по крайней мере это значит, что наше исследование прочитали. Другие интересные материалы:
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||
