 |
 |
 |
 |
|
||||||||||||||||||||||
 |
 |
 |
||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Купить книгу Психосоматика детских травм в "Читай-город"
|
История, опубликованная на этой странице попала к нам почти случайно. Женщина, написавшая ее, знала, что ее опубликуют (поэтому мы не считаем себя разглашателями личных тайн), но не знала, что ее опубликуют в Сети. И мы просим всех, кто лично знает Ольгу, рассказать ей об этой странице и попросить ее связаться со мной: vovan@narcom.ru, чтобы обсудить условия размещения ее истории на нашем сайте.Здравствуйте, меня зовут Оля, я химически зависима — я употребляла все: тяжелые наркотики, алкоголь, транквилизаторы, средства для наркоза, барбитураты, чифир... Для меня до сих пор загадка - как могла так измениться моя жизнь, со мной происходили такие вещи, которых я совсем не ожидала. В детстве я училась в престижной школе, училась хорошо. Правда, у меня были проблемы взаимоотношений со сверстниками - был период, года два, когда одноклассники меня сильно травили. Всю дорогу я была замкнутой, одинокой. Не знаю почему, но ребята в школе считали меня странной. Однако, к десятому классу мое положение как будто улучшилось, я влюбилась в одноклассника, и чувствовала себя довольно уверенно среди людей. У меня были такие ожидания, мечты насчет моей дальнейшей жизни - поступить в институт - меня давно уже интересовала медицина, получить такую "крутую" профессию. Не знаю, как это выразить, но во мне уже тогда сидел какой-то червь - я как будто заранее знала, что в институт поступить у меня не получится, что с этим парнем мне надо расстаться... Кажется, я не представляла, что для того, чтобы чего-то достичь, надо бороться. Год после школы я проработала в родильном доме санитаркой. Там были сотрудники, с которыми у меня сложились нормальные взаимоотношения, но там же я встретилась с тем, что мою работу считали грязной. Это был очень тяжелый труд - сутками, и я испытала много унижения. В тот же год я действительно перестала общаться с парнем, в которого была влюблена. Я переживала это очень тяжело. Мне казалось, что я просто не нужна ему, и мне было больно. Последняя надежда осталась на то, что я поступлю в институт. Я сдала вступительные экзамены, мне не хватило одного балла до "проходного". Я не выдержала этих испытаний, я сломалась. Почему-то я решила, что теперь мне уже "нет места в этой жизни", и единственное, что мне остается - это уничтожить себя. Это может показаться странным, но я почему-то сознательно захотела стать наркоманкой - это казалось мне таким романтичным... С алкоголем и наркотиками я познакомилась на работе - пила вместе с сотрудниками, а потом начала воровать реланиум, препараты для наркоза. Первую внутривенную инъекцию я сделала себе самостоятельно, никто меня не учил - и я впервые в жизни почувствовала облегчение, утешение - это мне очень понравилось. Очень скоро я уже жила "от одного укола до другого" - меня интересовало только это. Я плюнула и оставила мысли о возможности дальнейшей учебы. Очень скоро я потеряла работу и попала в психиатрическую больницу. Меня тут же поставили на учет в РУВД, наркологический диспансер. Для моих родственников это было ударом. После больницы я только и занималась поиском, что бы употребить. В ход шло все: таблетки, алкоголь. Я устроилась еще на работу, и употребляла прямо на рабочем месте, но сотрудники делали вид, что не замечают. В этот же период мои родственники прилагали всяческие усилия, чтобы остановить мое употребление, но я кричала "оставьте меня, наркотики - это мой путь в жизни!" Были ссоры, скандалы. Они таскали меня по всяким врачам, но это было бесполезно. Как-то раз мать предложила мне пойти в Церковь и окреститься. Я пошла, меня крестили. Я не верила в Бога, но я сделала это, чтобы родственники от меня отстали. Но сейчас я думаю, что это действительно было то зерно, которое потом проросло и перевернуло всю мою жизнь. Но это так, отступление. Путь к наркотикам оказался вовсе не романтичным, скорее наоборот. Дальше начался кошмар. Я продолжала усиленно искать наркотики, и из-за этого попала в такую ситуацию, что меня изнасиловали. Мне показалось, что я забеременела, и я пошла к своим знакомым, чтобы мне сделали аборт с помощью лекарств. Все обошлось, но кто бы знал, какой я пережила ужас и унижение! Я никому не сказала об изнасиловании - я взяла вину за произошедшее на себя. Я тогда не понимала, что произошло на самом деле, и почему во мне появилось столько ярости, злости - как будто дьявол в меня вселился: я устраивала скандалы дома, бросалась на родственников с молотком, с табуреткой, резала себе вены. В очередной из истерик, не зная, как мне остановиться, я орала: "Ну сделайте же со мной хоть что-нибудь!" Они положили меня в 17 больницу. Оттуда я вышла с новыми знакомствами и начала употреблять первитин. Когда я попробовала в первый раз, я поняла, что это и есть то самое состояние, которое я искала всю жизнь. Дальше - мутный пьяный бред. Меня интересовало только получить это состояние опьянения, а то что со мной происходит - наплевать. Я месяцами не появлялась дома. Ужасные хаты, переезды ночью с одного конца Москвы на другой, пьяные "друзья" со съехавшей крышей - и только кайф, кайф, кайф - и больше ничего. Меня использовали для удовлетворения своих сексуальных потребностей, когда я была в невменяемом состоянии, били. На хате принимали менты. Чтобы достать кайф, я воровала, продавала вещи с себя, воровала из дома. Я очень быстро пришла в совершенно ужасный вид - и мне доставляло своего рода удовлетворение видеть, как я разрушаюсь. Когда не было наркотиков, я пила алкоголь. Меньше, чем за год такой жизни я совершенно истощилась, измучилась и начала употреблять одна, дома. Мне никто уже не был нужен - только наркотики. Они стали для меня жизненно необходимы. Единственный нравственный момент, который во мне остался - мне всегда претила идея платить за наркотики собой. Я смогла переломить эту ситуацию, когда мною мог пользоваться тот, кто хотел, и в какой то момент сказала "нет" и выстояла. Однако тот, первый насильник, он преследовал меня - он поджидал меня во дворе, в моем подъезде, ломился в мою квартиру, несколько раз пытался затащить меня в лифт - он хотел изнасиловать меня еще и еще. Я не могла об этом никому сказать, и каждый раз молча вырывалась, убегала... В общем, эта ситуация продолжалась в течение многих лет. Мне было страшно ходить через мой двор, страшно входить в свой подъезд, и единственное, что я могла - это каждый раз спасаться бегством. Что самое интересное - я постоянно употребляла наркотики или алкоголь, и мне это все было пофигу. Под кайфом я об этом не думала - я чувствовала, что как будто этого всего и нет, это так, пустяки. Меня преследовали менты - участковый хотел меня отправить в ЛТП, он периодически являлся ко мне домой с целью забрать меня, но меня скрывали родственники. Моя зависимость прогрессировала очень быстро. Уже через два года я полностью сторчалась, не могла ни дня обходиться без наркотиков. Я чувствовала себя все хуже и хуже. Я выглядела ужасно. Мои друзья говорили: "Оля, а ведь ты скоро умрешь". Меня стал преследовать мучительный страх смерти. Я колола наркотики каждый день, и начала принимать транквилизаторы одновременно с наркотиками - чтобы хоть как-то облегчить этот страх. По ночам меня преследовали кошмары. Я стала задумываться о смысле жизни и смерти. Я была неверующий человек. Когда я умру, я уйду в небытие, я - моя личность, мысли, чувства, порывы души, боль - все это исчезнет, растворится? В глубине души я никак не могла смириться с этой перспективой. Наверное, во мне осталась любовь к жизни. Я смотрела на эту природу летом, деревья, дождь — и меня охватывала тоска: неужели, скоро меня не будет, и это все исчезнет для меня? Я переживала за беременную собаку, я помогала принимать у нее роды. Я ухаживала за этими щеночками, и через это ко мне приходило утешение. Я начала искать какой-то помощи - мне было страшно одной подыхать от наркотиков. Я много раз сдавалась в наркологические больницы, побывала и в реанимации. Я сдавалась тогда, когда употреблять дальше у меня не было сил, и нет сил остановиться. В больнице мне не могли даже капельницу поставить - колоть некуда, вен нет. Я перекумаривала, но самое тяжелое начиналось потом. Для меня невыносимо было состояние трезвости. Начиналась страшная тяга. Врач, психолог говорили мне: "Ну ты же еще молодая, у тебя все впереди - разве ты не хочешь, чтобы у тебя была нормальная семья, дети, работа?.." Я слушала это, как пустой звук - мне казалось, что уже ничто не связывает меня с этой жизнью, все эти вещи для меня бессмысленны, единственное, что мне нужно - это наркотики. Круг повторялся: после больницы я начинала употреблять, как правило в первый же день, употребляла до полного истощения, и снова сдавалась в больницу. У меня был период вынужденного воздержания - просто стало трудно доставать наркотик, но тогда я время от времени выпивала, ела таблетки, и все время мечтала, когда же я наконец сяду на иглу снова. Трезвая жизнь казалась мне невыносимой и бессмысленной. Чтобы употреблять, мне снова понадобилось доставать все это через друзей, снова пошли эти хаты, ожидание в подъездах, поиски. Перерывы в употреблении стали для меня невыносимыми. К тому времени я стала "крутой" - варила сама, и еще на всю компанию. От меня зависели другие люди. У меня появился тревожный симптом - стала снижаться доза, без наркотиков я - вообще не человек, никакая. Самое ужасное для меня стало - это страх остаться без наркотиков. Я была совсем разбита и измучена. Я подумала в первый раз в жизни - а ведь есть верующие люди, они просят Бога о помощи — может быть, и мне попробовать? От полной безысходности я попросила: Боже, я больше не могу, дай мне наркотики! Недели через три у меня появился такой запас наркотиков, которого мне хватило бы на год. Мне не надо было больше беспокоиться о наркотиках. Но вскоре, по ночам, в тишине ко мне стали приходить угрызения совести. Я стала вспоминать, сколько же я зла причинила людям. Я понимала, что мое положение безнадежно, и у меня появилось желание хотя бы перед смертью примириться со всеми. Я съездила к одним друзьям, с целью извиниться и возместить материальный ущерб. Я устроилась на работу (правда, работу брала на дом). Я стала общаться с верующими людьми — христианами. Меня поразило то, что они приняли меня такую, какая я есть - безнадежную наркоманку. Они не требовали от меня ничего, и только предлагали мне помощь. Они говорили о бессмертии души, о жизни вечной. Я сразу приняла это - можно сказать, я это всегда знала! И вдруг, как-то само собой, я поверила, что Евангелие—это правда. У меня было предчувствие, что мне совсем недолго осталось. У меня пошли сплошные передозировки, доза снизилась до той, с которой я начала употреблять. Мне становилось все хуже и хуже, никакого удовольствия от наркотиков я не получала, а употребляла для того, чтобы не чувствовать себя совсем плохо. Я боялась, что перед смертью я сойду с ума и превращусь в животное. Я решила, что нужно сделать еще одну попытку прекратить употребление. В наркологическую больницу меня брать отказывались - мол, это уже безнадежно. Мне взялся помогать один психолог, он приносил мне книжки про Анонимных Алкоголиков, я читала и не верила, что это может мне помочь. Он устроил меня на детокс в больницу, и для меня показалось удивительным, как легко на этот раз получилось оторваться от наркотиков. Если раньше я валялась по две недели, шла по больничному коридору и падала, то сейчас на пятый день я чувствовала себя довольно неплохо. Удивительно, впервые в жизни я ощутила радость от того, что я сегодня трезвая. Конечно, не было все так легко. Ко мне то приходила тяга, то снова радость и покой. Я общалась с одним священником, участвовала в службе, в молитвах. Правда, я плохо понимала, о чем речь, и часто трудно было просидеть до конца. Я исповедовалась в первый раз в жизни. Священник стал меня причащать. До сих пор я думала: вот, мне оказали медицинскую помощь, а дальше я должна уже сама, своими силами воздерживаться, терпеть эту тягу, депрессию и так далее. Но после того, как прошел примерно месяц, у меня началась такая дикая тяга, что мне казалось, что вот если сейчас я не употреблю, то я разлечусь на куски, или "земля разверзнется". У меня начались совершенно дикие истерики каждый день, я билась башкой об стенку, резала вены, рвала свою одежду. У меня были длинные волосы, и в одной из истерик я обрезала их маникюрными ножницами по корень. Во мне как зверь проснулся, мне хотелось вообще разорвать себя на куски. Этот психолог сказал мне: тебе нужно сделать 4 и 5 Шаг (программы 12 Шагов), так трезвость, мол, будет прочнее. Я толком не понимала, что такое первые 3 Шага. Что такое 4 и 5 Шаги, я тоже поняла в меру своих возможностей - я подумала: ну, это надо рассказать про все моменты в жизни, за которые я чувствую стыд и вину. Он привел ко мне одну женщину из АА, и вот я перед ней все это выложила - как я воровала, что ужасного я натворила, как меня насиловали, били, кидали... Она это все выслушала, и говорит: "Это не Пятый Шаг. Это работа на двойку", Для меня это был ужасный облом, У меня было ощущение, что все, от чего я надеялась освободиться, так на мне и осталось. Никакого облегчения я не получила. Странно, но на фоне всего этого ужаса я вдруг увидела странный сон — как будто я иду по аллее, огромные деревья, мягкий свет. И ощущение, что Кто-то меня очень сильно любит, обнимает меня своей любовью, и я почему-то всех-всех люблю, в моей душе нет зла, обид. Мне очень хорошо, тепло и безопасно. На фоне этого всего вокруг меня появилось столько хороших людей, искренне заинтересованных во мне. Они оказывали мне помощь и участие. Это было для меня совершенно непостижимым, неожиданным - я раньше и представить себе такого не могла. Потом меня пытались отправить в монастырь за границей. Причем обещали на две-три недели, а потом, когда я уже была там, объявили мне, что я останусь здесь на год, и ночью украли у меня документы. Ситуация была безвыходной. Я не хотела оставаться там ни дня. Я плакала каждый день. Я отчаянно взмолилась - я просила Мать Марию помочь мне выбраться отсюда. Когда я обращалась, я вдруг почувствовала, что Мать Мария реально здесь и она меня слышит. Я получила там и опыт разрешения безвыходной ситуации, и опыт ощущения реального присутствия Бога, и опыт молитвы. И действительно, дней через десять меня забрали оттуда и отправили домой. Стресс, постоянная жуткая тяга, истерики - у меня не осталось сил бороться с собой. У меня не было сил больше оставаться трезвой. Я интуитивно чувствовала, что это попытка бросить наркотики - последняя. Я знала, что теперь все попытки закончены - у меня нет сил жить трезвой, и я иду умирать. Но когда я употребила наркотик, вместо эйфории, подъема я ощутила черноту - из этого состояния я уже не смогу обратиться к Богу - я предала Бога и тех людей, которые так много сделали для меня. Я была в полном отчаянии. Почему я не воспрепятствовала родственникам выбросить остатки наркотиков? И тут меня как будто пронизала мысль: все, больше наркотики мне употреблять нельзя, чего бы мне это ни стоило. Затем я пережила как бы чувства матери - я увидела себя со стороны матери - я пережила в один момент ее чувства - как она теряет любимую дочь, эту боль, отчаяние, жалость - и невозможность ничего сделать. Я проплакала весь вечер, но это были слезы очищения. С того момента я остаюсь трезвой и по сей день. Это было удивительно для меня — снова видеть трезвыми глазами, как ребенок: рой мух в кухне, ручей, заросли малинника, маленькие озера в лесу, ловить карасей, держать на руках живую кошку. Я переживала какое-то необъяснимое ощущение новизны всего - как будто я родилась заново. Я снова вижу все как в первый раз в жизни. Бог в буквальном смысле сделал чудо для меня. У меня уж точно не оставалось никаких сил и надежд, да даже и желания жить. Я в полном смысле считала себя безнадежной, обреченной. С того момента у меня не возникала тяга, с которой бы мне не удавалось справиться. В первые же месяцы, как мне только снова хотелось наркотиков, я сразу вспоминала, что этим оскорблю Бога, Который меня так любит. Я совершенно не представляла, как можно жить трезвой. Я потеряла все — друзей, интересы в жизни, у меня не было никаких позитивных целей. Я потеряла способность работать, а тем более учиться. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Единственное — от меня не отвернулись мои родственники. Я знала только одно — сегодня мне нужно остаться трезвой, а остальное неважно. Я ничего не ждала от жизни — я перестала в тот момент думать о будущем. Мне было просто хорошо, спокойно, светло в душе. Мое выздоровление не обошлось без проблем, трудностей. Первое чувство, которое я испытала по отношению к себе - это ненависть, гнев, отвращение. Я не могла даже в зеркало на себя смотреть. У меня развилась нервная анорексия в довольно серьезной форме. Может быть, моей ошибкой было подумать, что раз я передаю свою жизнь в руки Бога, то раз Бог добрый, то у меня и не должно быть больше никаких проблем, все вокруг меня должно быть идеальное. У меня изменился круг общения - если раньше не было никого, то теперь меня окружали хорошие, порядочные люди, в основном верующие. Действительно, спустя несколько месяцев, стали появляться возможности, куда пойти. Этот священник позвал меня учиться в богословский колледж - а этот колледж как раз и организовали в этом году. Я согласилась. Психолог, который в свое время мне помог, стал организовывать группу общения, позвал меня - я согласилась. Я стала ходить еще в одну группу, где занимались чтением Библии. Я ничего не хотела от жизни, ни к чему не стремилась, у меня не было никаких собственных интересов и способностей оценивать, хорошо это или плохо для меня, я была как "белая доска" - и я просто с доверием соглашалась на то, что мне предлагают. Для меня было очень важно кому-то поверить, во что-то поверить. Важно находиться среди людей, которые принимают меня, которым я небезразлична. Я ходила как "зомби" - у меня была пустая голова, я не могла ни о чем думать, ничего не чувствовала. Мне было просто хорошо с этими людьми - в колледже, в группе. Когда я начала учиться в колледже, я не понимала лекции, не могла записывать, ничего не запоминала. Меня очень поддерживали именно люди. Да и я не очень-то много ожидала от себя - ну, думаю, чего с меня еще возьмешь, у меня и мозгов-то наверное, не осталось после всего этого. Я чувствовала себя совершенно больной и ни на что не способной. Тем не менее, у меня была какая-то интуиция - что мне просто надо туда ходить. Я начала понимать, что такое грех. Ко мне стало постепенно приходить осознание, какой же ужас я натворила в своей жизни. Это было нравственное пробуждение. В моей памяти по частям начали всплывать все ужасные грехи, которые я сделала - и воровство, и жестокое, циничное отношение к людям, и распутство, и многое другое. Когда мне вспоминался очередной эпизод греха, мне казалось, что моя душа буквально горит, и я не смогу дальше жить, если от этого не очищусь. Примерно за год, по частям, я исповедовала все свои грехи. Мне было и тяжело и радостно - это было начало очищения, освобождения от груза прошлого. Для меня стало невыносимо, неприемлемо так жить. Во мне произошел переворот: я, которая была зла, жестока, цинична к людям, соучаствовала в преступлениях, теперь в Церкви со слезами просила у Бога прощения. Первый год мне было физически очень трудно даже на улицу выходить, я моментально уставала, зимой промерзала до костей - я весила меньше 40 килограммов. Это казалось для меня огромным успехом - сходить в магазин, приготовить обед. Мне очень хотелось, я так жаждала и верила в то, что должно же быть что-то хорошее в жизни. Я так много страдала и так много нахлебалась "чернухи", что теперь, мне казалось все обязано быть хорошо. Это был такой наивный детский взгляд, что я не хотела замечать то, что не все на самом деле благополучно. Я начала ходить на группу общения к тому психологу. Он использовал там элементы психотерапии, работа по снятию психологических защит. Я два года участвовала в этой группе. При мне люди уходили с этой группы в слезах и в истерике, получали серьезные психотравмы. Но я хотела видеть, что все здесь хорошо, я доверяла этому психологу больше, чем себе - потому что раньше он мне помог, оказал ко мне участие. Я думала, что все, что угодно смогу вытерпеть и принять, лишь бы мне выздороветь. Мне казалось тогда, что это те люди просто что-то не хотят принимать. Я была полностью раздавлена в жизни, дезориентирована, совершенно не представляла, что я хочу и что мне в жизни надо. Я потеряла способность вообще выбирать что-либо для себя, кроме того, чтобы не делать зло. Я была на сто процентов уверена в своей полной неспособности строить свою жизнь. Та вещь, из которой впоследствии выросло множество проблем — это то, что я решила, что я не знаю, это священник и этот психолог лучше знают, как мне надо жить, и что мне нужно делать. Я также ожидала, что эти люди должны мне сказать, как решать все мои проблемы - я чувствовала себя совершенно глупой и беспомощной. Но, наверное, это было лучшее решение, которое я могла принять тогда. Когда я разобралась с прошлыми поступками, и решила, что больше я так делать не хочу, начался следующий этап. Используя схему "дефекты характера", я сразу же их у себя нашла в вопиющих масштабах. Но того, что во мне есть еще что-то хорошее, я упорно не хотела признавать. Когда мне уже совсем становилось невыносимо от чувств вины и стыда за себя, я писала в очередной раз это исследование, рассказывала об этом другому человеку, и просила Бога простить меня за то, что я такая плохая. На какое-то время это мне приносило облегчение, но потом чувство вины, стыда и отвращения к себе возвращалось с новой силой, и я совершенно не видела выхода. Да, я очень хотела стать лучше, чем я есть. Но то, что я делала, не было Пятым Шагом в полном смысле. Это не было честным взглядом на себя. В трезвости для меня было самым трудным — это отношение к себе. Трудно было простить себя. Я как-то довольно быстро приняла, что химическая зависимость - это болезнь. Но принять то, что я совсем не такая, какой хотела бы быть, у меня очень долго не получалась. В начале трезвости я не давала себе права на ошибку, и у меня был достаточно долгий период, когда я буквально тонула в чувстве вины за каждую мелкую оплошность, ошибку. Я вечно была в слезах и в чувстве вины. Я все время ругала себя, говорила себе: какая же ты сволочь, какая гадина, какая бестолочь, ты не заслуживаешь ничего хорошего. Я почти все время ненавидела себя, испытывала жуткое отвращение к себе, Я только и делала, что просила у Бога прощения: "Боже, прости меня, что я такая сволочь". От этого была какая-то безысходность. На фоне этого я понимала, что напиться или употребить наркотики - это нечестный выход из ситуации. Я не хотела еще обижать Бога. Достаточно долго времени мне потребовалось, чтобы наконец понять, что это неверный, ложный подход, который ведет в тупик. Это своего рода гордость перед лицом Бога. Но я достаточно помучилась, прежде чем смириться со своим несовершенством. Не помню точно, наверное, через год трезвости ко мне пришло воспоминание и осознание насилия, которое я пережила. Воспоминания о сценах насилия шли у меня в голове почти все время, как фильм ужасов. Мне порой казалось, что я схожу с ума. Я периодически встречала во дворе того самого насильника, он опять приставал ко мне, и после этого я ревела целый день, во мне снова воспроизводился этот страшный фильм. Я снова и снова переживала эти чувства ужаса, ненависти, боли, стыда, безысходности. Эти воспоминания поглощали меня целиком, я не могла ни о чем больше думать. Я не хотела жить. Психолог сказал мне, что нужно рассказывать об этом людям, рассказывать на группах. Я рассказывала, но у меня почему-то получалось рассказывать с той целью, чтобы в очередной раз себя унизить - "вот, смотрите, какая я плохая". Я не получала облегчения, а рассказав в очередной раз, я чувствовала снова стыд, унижение, сожаление. Самое сложное было для меня - это смириться с тем, что я жертва. Это был несмываемый стыд, позор. Во всем этом ужасе у меня были светлые моменты, окна - когда я ходила одна по парку и разговаривала с Богом, молилась за других людей. Я стала пробовать молиться за других людей. Я любила природу, лес. Мне было всегда хорошо одной в лесу. Для себя я ничего не хотела, но мне захотелось помогать другим, быть хоть чем-то полезной, возместить ущерб. Действительно, со временем во мне появились на это силы. Мне хорошо было, когда удавалось забыть о себе, своей боли, позоре, стыде и помогать людям, быть им полезной. Мне показалось тогда, что в этом может быть смысл моей жизни. Меня пригласил работать у него тот самый психолог, других возможностей устроиться на работу у меня тогда не было и я согласилась, подумав, что я, наверное, нужна для того, чтобы помогать людям, помогать этому человеку в его работе. За это я рассчитывала на уважение к себе, но получилось все совсем не так. В конечном счете я пострадала больше, чем те люди, которые от него ушли раньше. Я одновременно работала, и проходила у него "лечение" в его группе. Там была такая идея, что способ выздоравливать - это во всем подчиняться и слушаться консультанта. Да, я согласилась на это. Мне казалось, что мне некуда больше идти, негде больше получить помощь. Хорошим было то, что я начала включаться в работу групп Анонимных Алкоголиков, у меня появилось много новых друзей. Мне стало легче общаться с людьми. Но эта идея безусловного послушания - это принесло мне вред. Я олучила две серьезные психотравмы. Один раз этот психолог назначил мне такую меру "лечения", что я почувствовала себя униженной, как женщина, и никто меня не захотел понять. Это был психологический "пятый угол". Я пожертвовала своими убеждениями, своими границами ради послушания психологу, который говорил мне, что "это нужно для выздоровления". Но получился совсем обратный эффект. Мне хотелось после этого просто наложить на себя руки. В плане работы он просто назначал, что я должна делать, и добивался этого, если я сопротивлялась. Мне не становилось лучше за это время, особенно в эмоциональном плане. Я снова чувствовала себя больной на всю голову, беспомощной, глупой. У меня все время были тяжелые депрессии, слезы - я могла без видимых причин прорыдать весь день. Мне было очень плохо. Часто не хотелось жить. Все снова казалось бессмысленным. Я ехала на работу, и мне хотелось, чтобы меня раздавил поезд в метро. Наверное, в этом унижении, подчинении другим людям я дошла до дна. И настал момент, когда я наконец смогла себя защитить. Я ушла с этой работы. Конечно, это далось тяжело. Я переживала потом, наверное, год. В очередной раз, встретив насильника, я впервые повернулась к нему лицом и сказала ему все, что о нем думаю. Эффект был поразительный: он испугался и убежал. Странно, но уже достаточно длительное время я его не встречай. Я собралась с силами, и написала тому психологу письмо, где выразила в достаточно крутой форме, без обиняков все, что я о нем думаю и чувствую. Когда я отдавала ему это письмо, ко мне вернулось радостное и боевое ощущение, что честь и достоинство для меня — это не пустые слова. Я поняла, что есть проблемы, которые за меня не может решить никто. Учиться защищать себя и отстаивать мои границы должна только я сама. Почему я так долго позволяла так обращаться с собой? Да потому, что у меня не было достаточно уважения к себе. Не приходится ожидать, что это будут делать другие люди, в первую очередь это зависит от меня. Слабым местом, на котором я все время "срезалась", было то, что я сама плохо относилась к себе, не любила себя. Если я не отношусь к себе положительно, во мне нет того стержня, который бы давал мне устойчивость в жизненных испытаниях. Я начинаю делать в жизни первые самостоятельные шаги, брать на себя ответственность за себя. Я постепенно становлюсь сильнее, я могу справляться со все более и более ответственной работой. Это резкий контраст по сравнению с первым годом, когда мне было трудно даже выйти на улицу. Что я могу сказать о выздоровлении? Проблема с наркотиками, алкоголем у меня решается таким образом: как бы мне в жизни ни было тяжело, употребить - это не выход для меня. Это какое-то нечестное решение, это значит "сдаться без борьбы". С другой стороны, я думаю, мне уже не пережить тот ужас отмены наркотиков. Я ценю и уважаю Бога и то чудо, которое Он со мной сотворил. Как бы тяжело ни было в трезвости, я не хочу обратно в алкоголь, наркотики. Там у меня больше не осталось ресурсов - если я начну употреблять, я наверняка знаю, что очень скоро сойду с ума и сдохну. После того, как решились проблемы с алкоголем, наркотиками, на первый план выходят личностные проблемы - разрушенная душа, болезненные чувства - все это приходится переживать без анестезии. Я понимаю так, что зависимому человеку приходится снова сталкиваться с трудностями в жизни и проживать их, но при этом он оказывается более уязвим, чем "нормальные" люди. Зависимый человек уязвим перед нечестными врачами, психологами, к которым он обращается от отчаяния и с надеждой получить помощь. Иногда они начинают использовать его в своих интересах -для получения денег ли, для решения за их счет каких-то своих личностных проблем, например, жажды властвовать, контролировать, Главное, что мне дает трезвость - это свобода жить честно, по совести. Конечно, я делаю ошибки. Но я не хочу сознательно причинять никому зла, и в этом я спокойна. Не все так легко, гладко. Вам не бросилось в глаза, что я описываю в основном тяжелые моменты? Да, сейчас я пока еще ощущаю свою жизнь как распаханную кровавую полосу, сплошную рану в душе, которая закрывается лишь на короткие моменты. Я не перешла еще, как говорил один психотерапевт, реку боли. Часто эта "рана" открывается, и тогда у меня такое ощущение, что у меня нет сил больше жить. Я со слезами молюсь и прошу Бога : "Господи, у меня нет сил больше жить, забери меня к Себе". Когда мне тяжело, я прихожу в Церковь и плачу. Но это не плохие слезы - когда я открываю Богу свою душу. Я чувствую связь с Богом - и это не дает мне снова ожесточиться, озлобиться, отчаяться. Я все равно верю, верю, что есть добро, что оно должно быть в основе всего. Мне очень плохо самой, когда я на кого-то злюсь, обижаюсь, или желаю кому-то плохого. Зло несовместимо с жизнью. Иногда мне жалко себя, мне обидно за свою жизнь. Почему у других давно есть семья, дети, почему другим женщинам мужчины дарят цветы, подарки, а меня -столько унижали, насиловали, били? У меня не было никогда положительного опыта в отношениях с мужчинами. Сейчас я не могу пока поверить, что у меня может быть своя семья, что я буду счастлива как женщина. Однако, если смотреть на всю мою жизнь в общем плане, то мне встретилось гораздо больше хороших, добрых людей. Я точно не смогла бы все это пережить, если бы не люди. Мои родственники, верующие люди в Церкви, Анонимные Алкоголики — это поистине чудо, что они принимают меня такой как я есть и желают мне добра. У меня много друзей. Если я чувствую себя одинокой — это неправда. Мне всегда есть, куда пойти, и меня примут, поймут. У меня интересная работа, в которой я вижу смысл, замечательные сотрудники. Спасибо всем этим людям, спасибо Богу. Я в жизни не оставлена. Другие интересные материалы:
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||
