НарКом - Религиозные чувства и уголовное право

В статье рассмотрены наиболее спорные положения ст. 148 УК РФ об оскорблении религиозных чувств верующих. Сделаны выводы о том, что факт отрицания существования Бога, а также отрицание «научного обоснования» любой религии не могут считаться деяниями, образующими объективную сторону этого преступления. Автор приходит к выводу о нарушении действующей редакцией ст. 148 УК РФ конституционного права на свободу вероисповедания и необходимости законодательного устранения такого нарушения. Ключевые слова: Конституция РФ; Уголовный кодекс РФ; преступления против конституционных права и свобод человека и гражданина; свобода вероисповедания; религиозные чувства; государственная уголовно-правовая политика

Одним из самых спорных и бурно обсуждаемых изменений уголовного законодательства стало внесение Федеральным законом от 29 июня 2013 г. № 136-ФЗ новелл в ст. 148 УК РФ. Согласно действующей редакции ч. 1 данной нормы, преступным считается совершение любого «публичного действия, выражающего явное неуважение к обществу и совершенного в целях оскорбления религиозных чувств верующих».

Понимание действия, выражающего явное неуважение к обществу, является более-менее устойчивым в судебной практике (в частности, применительно к делам о хулиганстве) и изученным, хотя и весьма дискуссионным, в доктрине. Признак «публичности» также относительно хорошо знаком по иным нормам УК РФ. Позволю себе утверждение, что полной правовой неопределенностью обладает «ключевой» признак диспозиции ч. 1 ст. 148 УК РФ, а именно – «религиозные чувства», цель оскорбления которых составляет «соль» рассматриваемого уголовно-правового запрета.

Практически сразу после изменений ст. 148 УК РФ в доктрине развернулись острые дискуссии относительно понимания социально-правового смысла этой нормы, ее места в системе преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина, возможности ее применения по политически мотивированным основаниям.

Многие авторы высказались о том, что изменение ст. 148 УК РФ стало своеобразной реакцией государства на скандально известное дело «Pussy Riot» [3, с. 112–113; 7, c. 200]. Эта реакция была поспешной и не вполне продуманной с юридико-технической точки зрения [2, с. 43–53]. В результате совершенно неясным стало уголовно-правовое содержание «религиозных чувств»; абстрактно и неопределенно понимание коллективного потерпевшего в лице «верующих»; расплывчаты границы «оскорбления» такого коллективного потерпевшего и пр. [4, с. 34–38; 5, с. 24–27; 7, с. 201–203].

В итоге ряд авторов пришел к неутешительному выводу о том, что «фактически любое распространение антирелигиозных мыслей» может иметь своим следствием «оскорбление противоположных чувств верующих» и, как следствие стать произвольным «основанием для привлечения к уголовной ответственности» [9, с. 108]. Более того, сама ст. 148 УК РФ в ее действующей редакции содержит «дискриминационные положения, говоря об оскорблении чувств исключительно верующих» [8, c. 64–65].

С другой стороны, некоторые специалисты считают, что изменение ст. 148 УК РФ в «российском контексте» может (или должно) быть воспринято в качестве «элемента более широких культурных процессов». В литературе высказана позиция о том, что борьба с оскорблениями чувств верующих «связана с поисками коллективной идентичности, попытками преодоления мировоззренческого кризиса и идеологическим противостоянием западным ценностям (sic! – в чем здесь было усмотрено такое «цивилизационное противостояние», можно только догадываться – А.К.)» [6, с. 43–44].

В целях изучения мнения специалистов относительно проблемных аспектов понимания и применения ст. 148 УК РФ мною в одной из социальных сетей был проведен социологический опрос – с его результатами может ознакомиться любой желающей на отдельно сохраненной ветке обсуждения , а ряду высказанных мнений будет ниже уделено специальное внимание.

Еще больший, но уже общественный, резонанс вызвали первые появившиеся судебные решения по ст. 148 УК РФ. Именно в них со всей очевидностью проявилось судебное видение «пределов» уголовно-правового запрета на оскорбление чувств верующих и сформулированы конкретные его проявления.

Итак, в качестве публичного действия, выражающего явное неуважение к обществу и совершенного в целях оскорбления религиозных чувств верующих, в практике официально были признаны:

1. Отрицание существования Бога, сделанное в открытом к общему доступу сообществе в социальной сети, которое расценено как высказывание, носящее «оскорбительный характер в отношении православного христианства» и унижающее тем самым чувства верующих .

2. Публикация в сети «Интернет» статьи на религиозную тему, не носящей «научного характера». Так опубликованная в социальной сети в режиме свободного доступа статья «Злой Христос» признана оскорбительной для религиозных чувств верующих, содержащей явное неуважение к обществу в силу содержащихся в ней изображений чудовищ и сравнений. Данная статья «не является исследованием, в том числе исследованием религиозных, национальных, социальных проблем». Сведения, заявленные в тексте, «не соответствуют данным науки, представленным в опубликованных научных работах», «не соответствуют общепризнанным фактам и не подтверждаются документально». Точка зрения автора статьи «предвзята по отношению к иудейской и христианской религиям, а также по отношению к еврейской нации и к Московской Патриархии Русской Православной Церкви».

3. Нецензурная брань на фоне религиозных символов: размещенная в сети «Интернет» на странице сообщества «Злой школьник» видеозапись «способна оскорбить чувства верующих, поскольку при показе иконы озвучивается нецензурная брань».

4. Публичное осквернение религиозных символов. В одном из приговоров говорится буквально следующее: виновные, в целях высмеивания почитаемого верующими религиозного символа (православного креста) и религиозных канонов, действуя совместно и согласованно, разместили на православном поклонном кресте изготовленное ими ранее чучело человеческой фигуры в виде распятия, установили над верхней частью креста маску клоуна и шапку. После этого они, продолжая преступные действия, в целях надругательства над символом православной веры маркерами черного и красного цветов сделали на поклонном православном освещенном кресте следующую надпись: «Аллах Акбар Смерть Неверным».

Настоящий общероссийский резонанс вызвало осуждение 11 мая 2017 г. по ст. 148 УК РФ блогера Р. Соколовского, снявшего ролик о «ловле покемонов» в екатеринбургском Храме-на-Крови. В приговоре по данному делу содержащими признаки оскорбления чувств верующих были признаны следующие действия:

– отрицание существования Бога, Иисуса Христа и пророка Мухаммеда;

– наделение Иисуса Христа качествами ожившего мертвеца (зомби);

– наделение Иисуса Христа качествами покемона «как героя не только компьютерной игры и мультипликационного сериала, но и представителя бестиария»;

– представление об «интеллектуальной недостаточности» верующих людей в распространенных видеофайлах;

– унизительная оценка патриарха Кирилла не только как «физического лица, но и как предстоятеля Русской Православной церкви».

Как оценить приведенные судебные решения с точки зрения понимания объективных и субъективных признаков нарушения права на свободу совести и вероисповеданий? Как соотносятся данные решения с международно-правовым и конституционным положениями о свободе совести?

Конституционные и международно-правовые основания ст. 148 УК РФ.

В любом случае, пытаясь дать ответы на ранее поставленные вопросы, необходимо безусловно и точно следовать предписанию ст. 28 Конституции РФ о том, что в России гарантируется свобода вероисповедания каждого человека, т.е. его право единолично либо коллективно исповедовать какую-нибудь религию либо не исповедовать никакой. Данное право является одним из естественных и основополагающих, принадлежащих любому индивиду. Предписания ст. 28 Конституции РФ прямо корреспондируют к ст. 18 Всеобщей декларации прав и свобод человека от 10 декабря 1948 г. о том, что каждый человек имеет право на свободу совести и религии. В силу этого документа, любое лицо вправе свободно менять свою религию или убеждения, исповедовать свою религию «как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных порядков».

Смысл положений ст. 18 Всеобщей декларации прав и свобод человека и ст. 28 Конституции России заключается в наделении каждого человека правом как быть верующим, так и атеистом в равной мере – соответственно, данное право подлежит равной юридической защите, включая защиту уголовно-правовыми средствами. Религиозные и атеистические убеждения ценны в равной мере и подлежат (должны подлежать) равной охране. В этой связи совершенно неверными и противоречащими конституционным и международно-правовым предписаниям следует признать утверждения, что, мол, «оскорбления в адрес религиозных святынь наносят верующим глубокие духовные раны», и «атеистам этого не понять», потому что «у них вообще нет никаких святынь», «просто верующие – особая категория».

Разделение людей на какие-либо «особые категории» (в плане юридической защиты свободы вероисповедания) само по себе является нарушением Конституции России, это – прямой путь к сегрегации людей на «более» и «менее» защищенных, и с этим невозможно согласиться даже умозрительно.

Чьи религиозные чувства защищает (должна защищать) ст. 148 УК РФ?

Отвечая на этот вопрос, мы будем исходить из классического определения религии как определенной системы взглядов, обусловленных верой в сверхъестественное (Бога, богов, духов и пр.). Такая вера включает в себя свод определенных норм и типов поведения, обрядов, культовых действий и объединение людей в организации. Соответственно, религиозные чувства являются субъективным отношением верующего к объекту религиозного поклонения, указанным нормам и типам поведения, соблюдению определенных обрядов и культовых действий [10, c. 539–541].

Приверженцы каких религий защищаются положениями ст. 148 УК РФ?

Прежде всего, конечно, данной нормой защищены чувства последователей так называемых «традиционных» для России религий – христианства, ислама, иудаизма и буддизма. Первые три из них имеют ярко выраженный монотеистический характер и восходят к единому «авраамистическому» истоку. Однако, внутри даже самых что ни на есть «традиционных» монотеистических религий нет единства ни в каноническом, ни в обрядовом отношениях: христианство разделено на католичество, православие и массу протестантских течений, в исламе также существуют два основных направления (суннизм и шиизм).

Из списка защищаемых однозначно «выбывают» последователи религиозных течений, прямо запрещенных в силу судебного решения. Надо оговориться, что, в соответствии с действующим законодательством, религиозные объединения и организации могут быть запрещены не в силу факта исповедания какой-либо веры, а по причине признания их экстремистской и/или террористической организацией (как, например, произошло с религиозной организацией «Свидетели Иеговы»).

Вопрос: что делать с последователями «нетрадиционных», но и не запрещенных религий, защищаются ли статьей 148 УК РФ их религиозные чувства? Возьмем, к примеру, индуизм: эта религия придерживается многобожия, ее предписаниям в мире следуют более миллиарда человек. Однако, как известно, в индуизме тоже есть свои течения, сторонники которых нередко резко отрицательно относятся не просто к лицам, исповедующим иные конфессии, но и друг к другу, а составной частью религиозных обрядов является оскорбительное отношение к «оппозиционному» божеству/божествам?

Тот же вопрос можно адресовать к незапрещенным течениям неоязычников. Как известно, христианские священники в свое время истово боролись с язычниками, разрушали языческие капища. Да и сейчас ситуация схожа. Понятно, что речь не идет о насильственном крещении или сбрасывании идолов в реку, но все же, например, в 2004 г. Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II официально назвал распространение неоязычества одной из главных угроз XXI века, поставив его в один ряд с терроризмом и «другими губительными явлениями современности». В исламской традиции, кстати, также существует резко отрицательное отношение к язычникам.

Можно ли говорить об оскорблении чувств верующих-язычников со стороны представителей «традиционных» конфессии? Если единообразно понимать положения ст. 148 УК РФ применительно к последователям всех незапрещенных религий, то да. Если понимать те же положения УК РФ выборочно, сам собой и снова напрашивается вывод о делении религий и их приверженцев на «более» и «менее» защищенные законодательством.

А что можно сказать о последователях незапрещенной в России и поныне церкви сатанистов, которые, по определению, должны вызывать резкое неприятие со стороны тех же христиан? Поклонники существования уголовно-правовой нормы об оскорблении чувств верующих нередко заявляют о том, что «один культ не может сам по себе оскорблять другой культ… они должны существовать каждый сам по себе и просто воздерживаться от столкновений».

Благое пожелание, конечно, но в действительности все выглядит совершенно иначе…

В конечном итоге, сторонники специальной уголовно-правовой защиты религиозных чувств верующих правы в том, что можно поклоняться и «богу Кузе», и «пеньку на опушке леса». Однако известные конституционные положения сводятся к одному (и довольно неутешительному для последователей «традиционных» религий) выводу: в равной мере уголовно-правовой охране должны подлежать религиозные чувства верующих, причисляющих себя к любой незапрещенной религиозной организации (объединению).

Как понимать оскорбление религиозных чувств верующих как уголовно значимое деяние?

Известно, что оскорбление традиционно понимается как унижение чести и достоинства личности, совершенное в неприличной форме. Вплоть до декриминализации «общеуголовного» оскорбления последнее считалось классическим преступлением против чести и достоинства, причем производство по делам об оскорблении имело характер дела частного обвинения, т.е. решение вопроса о том, произошло ли унижение чести и достоинства, ставилось в изначальную зависимость от мнения потерпевшего.

Оскорбительные действия, предусмотренные ч. 1 ст. 148 УК РФ, должны иметь публичный характер и выражать «явное неуважение к обществу». Таким образом, объективно такого рода оскорбления должны иметь «хулиганствующий» характер и подразумевать в качестве адресата не какого-либо конкретного человека, а определенную группу лиц («верующих»).
Думаем, что можно признать аксиоматичным утверждение о том, что «оскорбление» (в его уголовно-правовом смысле) всегда имеет личностный характер. Если за каждым человеком признается естественное право на честь, достоинство, свободу вероисповедания, то их нарушение имеет конкретную направленность – ущемление этого личного права. Стоит согласиться с тем, что «оскорбить толпу» невозможно. Как невозможно оскорбить Бога (богов, духов и пр.) или религию как таковую – нет в этом случае потерпевшей стороны в уголовно-правовом смысле, просто нет.

Публичные «оскорбительные» действия могут, конечно, разжигать ненависть к представителям религиозной группы (или у этих представителей), сеять к ним вражду – но в этих акциях явно и прямо усматривается экстремистское поведение, подпадающее под признаки, в зависимости от конкретных обстоятельств, ст. 280 или 282 УК РФ. И в данном случает речь идет о причинении вреда уже не столько конституционному праву (свободе), сколько государственным интересам (по крайней мере, это следует из положений УК РФ).
Наконец, несколько слов о «публичности» оскорбления чувств верующих. Обычно признак публичности подразумевает наличие двух и более адресатов, не являющихся соучастниками деяния. И вот здесь возникает масса вопросов, ответ на которые «зависает». Что делать, если эти «оскорбительные» акции воспринимают только атеисты или представители иной конфессии, для которых они носят нейтральный или даже одобрительный (с точки зрения религиозных чувств) характер? Есть ли этот признак в ситуации, когда адресаты акции принадлежат к религиозной группе, чувства которой стремится оскорбить виновный, но относятся к самой такой акции безразлично (кстати, даже в имеющихся приговорах далеко не все «потенциально оскорбленные» верующие – свидетели таких акций считали себя униженными и оскорбленными)?

Если исходить из того обстоятельство, что действия, предусмотренные ч. 1 ст. 148 УК РФ, только ставят, по букве закона, своей целью оскорбление чувств верующих, то признак публичности имеет место в любом из описанных случаев, вне зависимости от того, достигнута ли желаемая цель. И даже если никакого «оскорбления» религиозных чувств верующих в итоге не произошло, содеянное все равно должно быть квалифицировано по рассматриваемой норме. Остается открытым вопрос: а какое и чье личное конституционное право нарушено в этом случае? Если учитывать, что обязательным признаком каждого преступления является его общественная опасность (вредоносность), можно ли говорить здесь о преступлении (уточним – о преступлении против конституционных прав и свобод человека и гражданина) как таковом?

Как соотносятся «данные науки» и «общепризнанные факты», касающиеся той или иной религии с собственно религиозными чувствами верующих?

Ни в коем случае не оценивая религиозные догматы какой-нибудь конфессии (упаси Боже!), смеем утверждать: ни одна религия в своей догматике по определению не опирается и не может опираться на «общепризнанные факты». Для каждого из религиозных направлений существует свой символ веры, не признаваемый другими религиями. Например, последователи ислама последовательно отрицают христианскую догму о Святой Троице, в то время как христиане не признают Мухаммеда главным и последним пророком Всевышнего.
Более того, внутри одной конфессии могут существовать различные течения, не согласные друг с другом в части религиозной догматике. Для примера можно вспомнить добавление о филиокве, сделанное римской курией к Никео-Константинопольскому символу веры и расколовшее (в каноническом отношении) католиков и православных.

Также, для примера, шиитское направление в исламе признает Али ибн Абу Талиба и его потомков единственными законными наследниками и духовными преемниками Мухаммеда, что совершенно отрицается мусульманами-суннитами. И подобного рода примеров можно привести бесконечное множество. Так что ни о каких «общепризнанных фактах» для различных религий и направлений даже внутри одной и той же конфессии речи идти не может.

Точно также обстоит дело с «данными науки»: любое религиозное убеждение строится именно на вере, имеет свои моральные и этические характеристики. Строго говоря, до сих пор нет ни одного «научного данного» (именно научного, в строгом его понимании как зафиксированного и проверенного) о Божественной природе Христа (подчеркну – о его Божественной природе, а не о факте существования Христа как человека), положения о реинкарнации души во многих восточных религиях и т.д., и т.п. Показательно, что сторонники существования ст. 148 УК РФ в ее теперешнем виде вынужденно признают, что «наука не может доказать существование Бога, но доказать того, что Он не существует, наука тоже не может». И в этом суждении с ними можно только согласиться.

Как понимать «оскорбительный характер» текстов и изображений?

Отвечая на этот вопрос, надо продолжать помнить, что «оскорбительность» чего-нибудь имеет совершенно оценочный характер: то, что один человек посчитает оскорбительным для себя, вовсе не является таковым для другого. И ставить возможность применения положений ст. 148 УК РФ в прямую зависимость от восприятия «потенциальных оскорбленных» означает, в итоге, появление вероятности нарушения незыблемого конституционного положения о равенстве всех людей.

Действительно, почему становится возможным «в большей мере» верить на слово одному человеку по сравнению с другим, не разделяющим те или иные религиозные чувства? Другое дело, что появление оскорбительных надписей, текстов, изображений (например, карикатур) может спровоцировать приверженцев той или иной конфессии на обратные, зачастую криминальные действия. Вспомним, чем «аукнулось» карикатурное изображение пророка Мухаммеда, опубликованное во французском таблоиде «Charlie Hebdo». Так или иначе, но опять-таки: никакой текст или изображение не могут причинить вред ни Богу (богам), ни религии как таковой…

С другой стороны, невозможно ставить под сомнение противоправность нанесения каких-либо (не обязательно «оскорбительных») надписей, рисунков на объекты религиозного поклонения, культовые здания и сооружения – в данном случае, как говорится, никто не отменял действие ч. 2 ст. 214 УК РФ о вандализме.

Является ли отрицание существование Бога признаком объективной стороны ст. 148 УК РФ?
И на этот вопрос надо ответить только отрицательно, так как существование единого Бога отрицается не только атеистами – оно не является обязательным для незапрещенных религий. Если существование Всевышнего Создателя является незыблемым догматом для «аврамических» религий (христианства, иудаизма, ислама), то для буддизма, например, этот вопрос попросту не ставится. Так, буддистская догматика говорит о существовании «высших», «ясновидящих», «прекрасных», «безмятежных» и «не самых великих» богов. Для неоязыческих религий отрицание единого Бога является одним из главных столпов вероучения, а их пантеон включает не только иерархию богов, но и весьма сложные, порой воинствующие, отношения между ними и их последователями.

Но главное заключается даже не в этом – если криминалом в виде оскорбления религиозных чувств верующих признавать факт отрицания существования Бога, автоматически нарушается конституционное право человека быть атеистом, т.е. не верить в Бога как такового.

Наконец, закономерно возникает вопрос: а как быть с оскорблением чувств неверующих (в нашей стране «убежденных атеистов», по разным данным, от 10 до 20% населения, а не разделяющих никакие религиозные убеждения – почти половина)? В настоящее время получается, что оскорбительные слова в адрес атеистов, произнесенные в связи с их неверием, никакой уголовно-правовой реакции не вызовут. Опять мы имеем дело с разделением (посредством уголовного закона!) людей на «разные сорта» в зависимости от их отношения к религии и, как следствие, прямым нарушением положений ст. 28 Конституции РФ.

На основе всех вышеприведенных соображений надо сделать вывод о том, что существующая редакция ст. 148 УК РФ не соответствует принципиальным положениям Конституции РФ о свободе совести и вероисповеданий и требует серьезного изменения. В любом случае, надо согласиться с мнением о том, что «непочтение к религии» выражает «личную позицию субъекта, выступает проявлением его внутренней свободы» и не может расцениваться в качестве «преступного поведения, хотя бы это поведение и вызывало неодобрение тех или иных лиц, хотя бы оно противоречило историческим или иным традициям» [1, c. 12–13].

Существующие формулировки нормы уголовного закона об оскорблении религиозных чувств верующих социально опасны, так как создают различный режим правовой охраны конституционного права на свободу вероисповедания для наших сограждан. А это путь даже не в «никуда», а в самую настоящую бездну: если мы откажемся от равности, «одинаковости» защиты конституционных прав и свобод для всех, не останется ожидать ничего кроме роста напряженности в обществе, разделенном на привилегированные и непривилегированные слои в зависимости от отношения к религии. Так или иначе, действующая редакция ст. 148 УК РФ должна быть изменена для приведения в соответствие с Конституцией России и действующими для нашей страны нормами и принципами международного права в области защиты прав человека.

1. Бахметьев П.В. Уголовно-правовые гарантии свободы совести и вероисповедания: отечественный опыт и международные стандарты: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2017.

2. Бахметьев П.В. Об объекте и социальной направленности действий, направленных на оскорбление религиозных чувств верующих // Библиотека уголовного права и криминологии. 2017. № 2.

3. Бимбинов А.А., Воронин В.Н. Уголовная ответственность за нарушение права на свободу совести и вероисповеданий по законодательству России и Германии // Lex Russica. 2017. № 11.

4. Коняхин В.П., Бахметьев П.В. Ответственность за публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих: доктринальный, законодательный и правоприменительный аспекты // Российский судья. 2017. № 10.

5. Мартышко Н.Ю. Оскорбление религиозных чувств верующих в современных российских массмедиа: законодательный и этический аспекты // Вестник ЦМО МГУ. 2013. № 4.

6. Матецкая А.В. Оскорбление религиозных чувств верующих: российский контекст // Гуманитарные и социальные науки. 2015. № 6.

7. Федотова Ю.Е. Оскорбление чувств верующих и уголовный закон: работа над ошибками // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2016. № 1.

8. Федотова Ю.Е. Оскорбление религиозных чувств верующих: проблемы применения статьи 148 УК РФ // Российское право: образование, практика, наука. 2016. № 4.

9. Шнитенков А.В. Оскорбление религиозных чувств верующих: проблемы законодательной регламентации уголовной ответственности // Современное право. 2014. № 3.

10. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 26А. СПб., 1899.

Об авторе: Кибальник Алексей Григорьевич - доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного права и процесса Северо-Кавказского федерального университета, 13kln@mail.ru

ALEXEI G. KIBALNIK
LLD (Law), Professor, Chief of Criminal Law and Procedure Department, North Caucasus Federal University

This article contains the most controversial provisions of Russian Criminal Code (Art. 148) on insulting the religious feelings of believers. It is concluded that the denial of the existence of God, as well as the denial of the «scientific justification» of any religion, can’t be considered acts constituting the actus reus of this crime. The author comes to the conclusion that the current edition of Art. 148 of Russian Criminal Code violates the constitutional right to freedom of belief, and there is the need for legislative elimination of such violations.

Key words: Russian Constitution; Russian Criminal Code; crimes against constitutional rights and freedoms of man and citizen; freedom of belief; religious feelings; state criminal-law policy

Источник: Библиотека уголовного права и криминологии. – 2018. – № 2. – С. 170–177.

Другие интересные материалы:

Часть 1

Если Ваш вопрос для Вас жизненно важен...

Исполнение наказания в системе социального контроля над преступностью
Статья посвящена месту и роли наказания в...

Надо избавиться от иллюзии, будто...

Концептуальная программа профилактики наркомании в высшем учебном заведении
Коллективное авторство принадлежит...

Предисловие Лагерь VSU-38’2000,...

Стигма и дискриминация в психиатрии и наркологии
Парадоксальная ситуация: больные, которые...

Одной из важных проблем современной...

Заместительная терапия зависимости от опиоидов (обзор литературы)
Заместительная терапия – это назначение...

О. Айзберг История вопроса...