Новости  О сервере  Структура  Адреса и ссылки  Книга посетителей  Форум  Чат Поиск по сайту

Кабинет нарколога _ Наркология on-line _ Прием доктора Пилюлькина _ Краткосрочная психотерапия в наркологии Ликбез _  Химия и жизнь _ Если друг оказался вдруг... _ Мифы и легенды _ Правдивые истории _ Частые вопросы _ Проверь себя _  Родительский уголок _ Родители родителям _ Ранняя диагностика _ Агитпросвет _ Место импульсивности в клинике наркологии  Закон сур-р-ов! _ Законы и нормативные документы _ Даешь систему! _  Сверхценные идеи _ Косые взгляды _ Глас народа _  Самопомощь _ Виртуальная группа _ Анонимные Наркоманы _ Сокрушающий курс _

(на материалах исследования азербайджанской общины С.-Петербурга)

А. Снисаренко

Введение

Этническое предпринимательство в больших городах стало повседневным фактом экономической жизни. На рынках российских городов можно наблюдать ряды прилавков, которые занимают вьетнамцы или китайцы, в киосках торгуют или рядом с продавцом находятся "хозяева" - представители кавказских народов, в отдельных районах городов стали появляться экзотически оформленные китайские рестораны, мастерские и т.д.

В то же время непредвзятой постановке многих вопросов этнического предпринимательства и объективному обсуждению их в научной прессе, мешает публицистический накал и политическая ангажированность этой темы. Говоря об этническом предпринимательстве, нередко эту тему подменяют (опираясь на деление В.Зомбарта всех народов на "героев" и, торговцев") обсуждением предрасположенности того или иного народа к тому или иному виду деятельности, к той или иной профессии. Аналогично обстоит дело и с обсуждением долевого соотношения этнических представителей во властных структурах, в наиболее престижных и важных институтах экономической, культурной и политической жизни российского общества. Эти вопросы важны для понимания того, почему отдельные этносы предпочитают занимать узкую нишу на рынке труда, но мало объясняют механизм действия этнических предприятий, специфику взаимоотношений работников и руководителей в таких фирмах.

В данной статье под этническим предпринимательством понимается специфический способ организации и ведения бизнеса этнических меньшинств в инонациональной для них среде.

Теоретические концепции в рамках которых осмыслялось это явление, связаны с именами плеяды таких ученых, как Говард Олдрич, Йохен Блашке, Роджер Уолдингер, Робин Уорд, Томас Шварц и др. (Blaschke J., Ersoz A., Schwarz Т. 1986-1987; Waldinger R., Aldrich H., Ward R. 1990; Ward R. 1987; Aldrich H., Cater ]., Jones Т., McEvony D., Velleman P. 1985. P. 996-1009; Aldrich H., Ward R., Waldinger R. 1985. P. 4-8; Aldrich H., Zimmer C. 1986. P. 3-23).

Эти ученые показали, что важной предпосылкой этнического предпринимательства в странах Западной Европы была иммиграция 50-60-х годов. Среди иммигрантов были как переселенцы из бывших колоний Великобритании, Франции, Голландии после распада империй (колониальных владений), так и "гастарбайтеры" - в Германии. Росту этнического предпринимательства способствовал структурный сдвиг в экономике западных стран в этот период - распад крупных традиционных производств и рост сферы услуг. Мелкий и средний бизнес получил большие возможности для своего развития, экономической деятельности. Внутри мелкого и среднего бизнеса возникали небольшие фирмы, в которых работали исключительно представители этнических меньшинств.

Постановка проблемы

Межэтнические отношения все ощутимее стали проявляться в функционировании современного бизнеса разного рода. В странах Запада к началу 70-х годов сформировался специфический сектор экономики, где национально-безликие, интернациональные законы в бизнесе стали "проявлять себя не так, как положено". Этнические бизнес-организации действуют часто вопреки "чисто" рыночным законам и явно не так, как большинство давно существующих на этом же рынке фирм, в которых работают представители этнического большинства той или иной страны. Было замечено, что в таких "неправильных" фирмах чаще всего работают представители этнических меньшинств. Им же и принадлежат эти фирмы.

Под воздействием факторов подобного рода массовое появление этнического предпринимательства на территории бывшего Советского Союза можно отнести к концу 80-х - началу 90-х годов. Это социальное явление стало особенно заметным не только для специалистов (Радаев В.В. 1993. С. 79-87), но и для широких слоев населения с момента, когда в экономической жизни больших городов России начали появляться предприятия, владельцами и работниками которых были преимущественно представители неславянских этносов - армяне, азербайджанцы, чеченцы. В основном они мигрировали в большие города. От местного населения больших городов России их отличали внешний вид, одежда, антропологические признаки и стереотипы поведения, так же, как и в Германии - турки или в Англии - индусы и пакистанцы.

Стоит отметить, что в различных республиках бывшего Советского Союза уже в конце 60-х годов появились так называемые элементы этнического предпринимательства. Как раз с этого времени началось развитие достаточно массового, но стыдливо незамечаемого официальной статистикой, движения этнических бригад - "шабашников". Это были бригады, состоявшие, как правило, из 30-40 человек (нередко из 15-17 человек). Они приезжали в основном из так называемых трудоизбыточных •регионов (кавказских республик, областей Западной Украины, Молдавии) в колхозы и совхозы на сезонную работу. Каждый из этих регионов имел свою специализацию. Руководители же колхозов и совхозов, принимавшие такие бригады, знали, что армянские бригады лучше и качественнее других строят дороги, а кровлю лучше других кроют осетинские бригады и т.д. В условиях дефицитной экономики того времени, каждая из этих бригад имела свои каналы получения качественного сырья для своей работы, специализированные механизмы и все необходимое для выполнения работ. Словом, руководитель колхоза или совхоза, нанимая такую бригаду, знал, что все работы будут выполнены ими "под ключ", без простоев и ссылок на нехватку материалов, комплектующих, рабочих рук.

Эти бригады, нередко специализировавшиеся на определенных видах работ, как правило, предпочитали не один сезон работать в одном районе, в знакомых хозяйствах. Это облегчало им ведение финансовых расчетов с поставщиками, субподрядчиками и между собой.

Дело в том, что в плановой и жестко контролируемой директивными органами экономике того времени, экономическая заинтересованность обеих сторон требовала особого доверия в совместной работе, поскольку, почти всегда эта экономическая деятельность была на грани нарушения различных законов, постановлений и указаний вышестоящих органов власти. Именно поэтому такое "этническое предпринимательство" официальной властью оценивалось как полулегальное, нечто такое без чего трудно обходиться в сельской местности, но что должно со временем исчезнуть, поскольку всегда сопряжено с нарушениями существующего (точнее, предписываемого) экономического порядка.

Деятельность этнических бригад негативно воспринималась не только на уровне официальных органов власти, но и самими жителями колхозов и совхозов, где они работали. Местным специалистам они составляли ненужную конкуренцию, поскольку разрушали их монополизм в той или иной профессии. Для местных руководителей такие бригады были удобными субъектами (они работали сезонно, летом, а затем уезжали к себе на родину), с них легко было получать взятки. Их заинтересованность в "хороших" работах, за которые им хорошо бы заплатили вынуждала их "стимулировать" руководителей, от которых зависело решение этих вопросов.

Казалось бы, сам факт массовости этого явления, должен был стать предметом для изучения его учеными. Но этого не произошло в то время по разным причинам.

Между тем возникает ряд вопросов относительно самого феномена "этническое предпринимательство". Является ли этническое предпринимательство способом выживания отдельной социальной (этнической) группы в некоторых экстремальных для нее условиях или же это обычный способ ведения бизнеса некоренных этносов (мигрантов) в инонациональной среде? Это реакция на экстремальную ситуацию или же отличный от общепринятого способ ведения бизнеса вообще, безотносительно к трудной экономической ситуации для этнической общины, приехавшей в иную этническую среду? Будут ли этнические общины пользоваться теми же способами (специфической комбинацией экономических и неэкономических элементов бизнеса, которую мы и назвали "этническое предпринимательство") в других экономических условиях и другой инонациональной среде? Это важно понять. Как поведут себя в этих ситуациях иные социальные группы из состава этнического большинства, но мигрировавшие в данный регион? Как они будут действовать для того, чтобы "вписаться" в уже сложившуюся и нормально функционирующую экономическую систему, попадая в нее через миграцию или же будучи выброшенными за ее пределы в силу различных причин? Какова роль этнической составляющей в таких процессах?

Если это способ выживания в экстремальной ситуации, то с ее изменением, в сторону улучшения для социальной (этнической) группы должно исчезнуть и само явление этнического предпринимательства. В то же время остается вопрос: "Можно ли рассматривать этническое предпринимательство как специфический способ ведения бизнеса в нормальной экономической ситуации для социальной (этнической) группы, проживающей в другом культурном (инонациональном) окружении?" Иначе говоря, можно ли рассматривать этническое предпринимательство как способ поиска новых ниш на рынке, внедрения новых товаров и методов ведения бизнеса, словом как некоторый инновационный вид экономической деятельности, что и составит его специфику? Эта особенность может быть вызвана культурными отличиями как представителей этнического меньшинства, так и этнических предприятий от работников и самих общераспространенных предприятий, созданных национальным большинством страны. Именно маргинальность отдельных представителей (и бизнес-организаций) этнического бизнеса в инонациональной среде позволяет им применять новации, ломать привычные стереотипы предпринимательской деятельности.

Однако необходимо понять что лежит в основе работоспособности этнических предприятий в насыщенной товарами и услугами экономике западного типа? Что происходит с теми этническими предприятиями, которые не выдерживают конкуренции и становятся банкротами?

Все поставленные вопросы предлагаются для обсуждения. В этой же статье попытаемся дать ответы на них, которые могут послужить толчком в поиске объяснений ряда фактов, но никоим образом не претендуют на завершенность.

Одним из источников для поиска ответов на эти вопросы могут служить работы, ставшие классическими в изучении этнического предпринимательства (на примере Германии и Великобритании).

В послевоенное время в Германии было огромное число мигрантов-немцев из территорий Восточной Пруссии, из Судетской области и др. Кроме того, в 50-60-х годах вместе с турками на работу в Германию приглашались и жители из Италии, Испании, Португалии. Но этническое предпринимательство в "классическом виде" демонстрировали только турецкие "гастарбайтеры". Почему это произошло?

Немецкие социологи дали объяснение этому факту (Blaschke J., Bois-sevain J., Grotenberg H., Joseph I., Morokvasic M., Ward R. 1990. P. 81). Они заметили, что относительная отсталость турецких рабочих в технологической подготовке в сочетании с продолжающейся практикой дискриминации их по расовому или этническому признаку закрывает перед мигрантами и их детьми обычный путь получения работы. Эмигранты и этнические меньшинства в значительной степени зависят от сектора малых фирм, где они и хозяева, и сами же работники.

Эти же авторы отмечают, что в Западной Европе этнический бизнес начинался с производства товаров и оказания услуг своим общинам, Именно их потребности они знали лучше всего и здесь они получали поддержку в сети своих этнических групп.

Со второй половины 80-х годов этнический бизнес первой волны в Западной Европе стал широко распространяться на другие сектора экономики, преодолевая этнические границы и находя своих клиентов среди всех граждан страны. Этнический бизнес начинает осваивать более выгодные и более престижные сферы предпринимательства. На их место приходят представители других этнических групп. Меняются действующие лица, но неизменной остается социальная ниша этнического предпринимательства, сама его реальность.

В то же время, в странах бывшего Советского Союза развитие этнического предпринимательства отличалось от моделей западноевропейского. С самого начала рынком сбыта для этнических предприятий был рынок товаров и услуг для всего населения, а не конкретных этнических групп. Но каждая из этнических групп осваивала свою экономическую нишу. Она ее завоевывала в буквальном смысле этого слова и старалась именно за счет монопольного владения тем или иным товаром на рынке удержаться на ней. В результате азербайджанские предприниматели могли получать приличные прибыли.

В местной прессе С.-Петербурга конца 80-х годов азербайджанцы представали монополистами продовольственных рынков С.-Петербурга. Они, мол, скупили много продовольственных магазинов, ларьков, контролируют рынки по торговле овощами, зеленью и многими видами фруктов.

На Западе правительства активно помогали развитию малого и среднего бизнеса. В России же этого почти не было, поэтому малый бизнес начал получать поддержку со стороны этнических общин. Этническое предпринимательство может развиваться только опираясь на ресурсы и связи всей этнической общины. Вот почему важно понять, что такое этническая община и на чем она держится в современных условиях.

В данной работе предпринята попытка на результатах конкретного исследования азербайджанской общины в С.-Петербурге показать некоторые особенности этнического предпринимательства, как специфической разновидности современного бизнеса в России. Изучение азербайджанской общины С.-Петербурга проводилось автором в рамках совместного российско-немецкого проекта по сравнительному изучению этнических общин в крупных городах (С.-Петербург в России и Берлин/Потсдам в Германии) в 1995-1996 гг. при финансовой поддержке Фонда Фольксваген (Германия). На основе анализа материалов, собранных автором в этом исследовании, предварительного осмысления факторов формирования этнической общности в крупном городе опубликованы две работы (Snissarenko А. 1997. S. 141-152; Snissarenko A., Brednikova O., Chikadze E. 1997. S. 55—73). Здесь же мы изложим новые результаты, полученные на материале этого исследования и дополним его данными других исследований за последние полтора года.

Метод исследования

Исследование проводилось преимущественно методом углубленного интервью с респондентами. У них брались биографические интервью, а также "развивающее" интервью по экономической проблематике, а также интервьюировались эксперты. Применялись методы наблюдения, изучение статистического материала самих этнических предприятий и результатов других исследований по схожим темам.

Подробнее остановимся на специфике непосредственного наблюдения при изучении процессов в этнической среде. Непосредственное наблюдение - метод известный в культурной антропологии. Исследователь, находясь в изучаемой общине, имеет возможность наблюдать все процессы изнутри. Находясь в тесном контакте с представителями группы, исследователь может дистанцироваться от комплекса повседневных забот общины и сохранять исследовательскую позицию. Это необходимое условие для проведения научной работы, поскольку у исследователя может возникнуть соблазн полностью раствориться в культуре, привычках и заботах изучаемой этнической общины.

Чтобы изучить этническое сознание его необходимо видеть как бы со стороны. Легче интерпретировать тот материал, который относится к иному этносу, чем свой собственный. Исследователь быстрее обращает внимание на странности, нелогичности (с его точки зрения) в тех или иных поступках. Если же исследователь - член своего этноса, то он сам Носитель в той или иной степени многих психологических комплексов и часто не может заметить их у других.

Особую ценность представляет коллекция непонятных, необъяснимых с точки зрения логики исследователя поступков или реакций на определенные события и явления. Сравнивая свое видение, свою реакцию с их и порой не понимаешь, почему они поступают так, а не иначе, в чем смысл такой их реакции. Опираясь на эти странности, "неправильности" можно реконструировать логику поведения, исходные принципы, нормы и ценности в общей картине сознания этнической группы.

О некоторых особенностях азербайджанской общины в С.-Петербурге

Если рассматривать рост численности азербайджанцев в С.-Петербурге, то он характеризуется резкими колебаниями. До 1994 г. наблюдался рост, а затем последовал спад численности азербайджанцев, официально зарегистрированных в городе,

Прирост численности азербайджанцев с 1959 по 1989 г. в совокупности составил 1088,9%, т.е. численность выросла более, чем в 10 раз, в среднем по десятилетиям рост азербайджанцев превышал 100% (Качество населения С.-Петербурга. 1993. С. 208).

По данным социологов Института комплексных социальных исследований при Петербургском государственном университете (НИИКСИ), в С.-Петербурге официально было зарегистрировано около 15 тыс. азербайджанцев (на 1994 г.). В то же время в городе проживает огромное число азербайджанцев, которые нигде не регистрируются и официально не числятся как проживающие в городе. Так, по данным ученых этого института, за 1995 г. в городе были официально зарегистрированы 36 человек азербайджанцев, как вновь приехавших в город. По их же собственным оценкам, это число, безусловно, не соответствует действительности (Петербуржцы: Этносоциальные аспекты массового сознания. 1995. С. 126). Эта неточность в учетной политике городских властей настолько очевидна, что из уст активистов азербайджанского городского общества "Даяг" (основное действующее общество на тот период) назывались цифры, которые кажутся мне несколько преувеличенными.

Они считают, что постоянно проживают в городе 30-40 тыс. азербайджанцев, а временно живущих, по их оценкам, здесь - 300-400 тыс. человек. Эти оценочные данные относятся к 1994-1995 гг. Необходимы специальные усилия, чтобы внести ясность в эту ситуацию. Однако представляется, что цифры, называемые в обществе "Даяг", сильно преувеличены.

По официальным данным городской статистики, на 1996 г. азербайджанцев в городе было 11,8 тыс. человек, (армян 12 тыс.). В 1997 г. наблюдалось массовое уменьшение численности зарегистрированных азербайджанцев в С.-Петербурге (8 тыс. человек). Сейчас еще трудно сказать, что стоит за этим уменьшением - фокусы статистики, реальный исход азербайджанцев из города или процессы, связанные со сменой этнонима на родине. Дело в том, что в Азербайджане произошла смена этнонима и азербайджанцы получили свое прежнее самоназвание - тюрки. Нельзя исключать, что это могло определенным образом сказаться и на записях в строке "национальность" листах статистического учета в С.Петербурге. Подробнее об этом остановимся ниже.

Азербайджанская община С.-Петербурга в основной своей массе состоит из мигрантов первого поколения. Дело в том, что зафиксировать достоверно азербайджанцев, которые прибыли или жили в городе до 30-х годов крайне трудно, В официальной статистике они числились татарами. Этот факт заставляет обратиться к истории формирования азербайджанцев как нации, к тем процессам, которые происходили и происходят на территории, откуда прибыли изучаемые нами респонденты в С.-Петербург.

Экономическая деятельность представителей этой общины в С.-Петербурге тесно связана с этническими предприятиями, созданными азербайджанцами. Азербайджанская община активно включена в работу по поддержке своих членов в удовлетворении их базовых потребностей для жизни в инонациональной среде. В рамках этой общины проходят реальные процессы жизнеобеспечения ее членов. Эта община обеспечивает первичную адаптацию вновь прибывающих азербайджанцев в город. А оказание такой поддержки для азербайджанцев-мигрантов (или тех кого они считают таковыми) через национальную общину - это и есть классический пример использования этничности в экономических интересах.

Именно этнический ресурс позволяет вновь прибывающим устраиваться в городе и вести активную экономическую деятельность. Первичное вхождение в экономическую деятельность азербайджанцев в С.-Петербурге происходит в сетях поддержки своей общины. Как заметил в интервью один из руководителей Союза этнических общин С.-Петербурга, азербайджанцы живут отдельно от города, своими "стаями", русский язык не учат, в общественно-политической жизни города не участвуют.

Немаловажный фактор, обусловливающий поведение азербайджанских предпринимателей, заключается в том, что азербайджанская община живет в окружении довольно сильного негативного отношения к ней большинства горожан С.-Петербурга. Данные исследований последних лет, в частности по С.-Петербургу, свидетельствуют о том, что неприязнь по этому критерию ("кавказец") не только сохраняется, но и возрастает, причем негативные стереотипы усугубляются не всегда адекватной реакцией органов управления (ограничения на въезд, обязательная регистрация и т.п.) и правопорядка (проверка документов на основании "южной" внешности), а также под воздействием средств массовой информации (образ "азербайджанской" мафии, разного рода "черных" банд настойчиво внедряется в массовое сознание). С начала 1995 г. все большее негативное влияние оказывает и чеченский конфликт (Сикевич З.В. 1996. С. 81).

По существу, азербайджанцы вольно или невольно стали этнической группой, в отношении которой стало возможным и со стороны "демократических" государственных властей, и "демократически голосующего" населения, не говоря уже о националистически ориентированных группах, допускать произвол. В С.-Петербурге ;доля населения, негативно воспринимающая присутствие в городе "кавказцев", очень высока. Так, в С.-Петербурге в 1992 г. она держалась на отметке 82,3%, в 1995 г. -74,6%. Причем за то, чтобы очистить город от "чужаков" высказывались 80,6% горожан с неполным средним и средним образованием и 68,2% людей с высшим образованием (Сикевич З.В. 1996. С. 83).

В ряде крупных городов проходят погромы: "По Москве, Петербургу, другим российским городам прокатилась серия погромов, после которых напуганные азербайджанские семьи стали собирать чемоданы и отправляться в Баку" (Ахундова Э. 1993. С. 16). Уже весной 1998 г. азербайджанские погромы были в Тверской области, на некоторых рынках Московской области. О погромах в С.-Петербурге рассказывалось в свое время в местной газете "Смена" (Гафт А. 1992; Зазорина Т. 1992.).

В условиях экономической нестабильности и растущего страха стать безработными, присутствие на рынках и в киосках большой доли "лиц кавказской национальности" стало постоянным фактором раздражения для многих местных жителей, простых россиян.

Именно этим и объясняют социологи столь массовую неприязнь горожан к этническим предпринимателям. "Антикавказская мотивация возникает как реакция на непропорциональную концентрацию представителей инонациональных общностей в наиболее престижных или доходных социальных "нишах", на которые претендуют менее удачливые представители национального большинства. Это, кстати, один из традиционных мотивов антисемитизма, а сегодня - основной не до конца осознанный мотив неприязни к представителям народов Кавказа" (Сикевич З.В. 1996. С. 81).

Для понимания особенностей экономического поведения предпринимателей необходимо учитывать, что подавляющее большинство членов азербайджанской общины - это выходцы из сел Азербайджана и азербайджанских сел Армении. Многие из них - бывшие крестьяне, сельские жители. Какова же специфика их адаптации, какие способы выживания они практикуют в условиях большого инонационального города (с некоторых пор и "заграничного" для них города - С.-Петербурга)?

Анализ проблем миграции в крупных городах России, должен учитывать не только особенности развития в них капитализма, рыночных отношений, но и те процессы, которые имеют место в бывших окраинных республиках, откуда прибывают мигранты. Теодор Шанин пишет: "Социальный анализ не может не учитывать исторического опыта, социального происхождения и сохраняющихся общественных связей мигрантов" (Шанин Т. 1992. С. 150). Быть может, в крестьянской природе миграции азербайджанцев следует искать причины их массового отъезда из С.-Петербурга и возвращения на свою родину в 1997 г., когда их официальная численность уменьшилась в 2 раза?

Волны миграции азербайджанцев в С.-Петербург

Прежние границы, определявшие существование этнических групп и отделявшие их друг от друга, сегодня размыты и не могут являться критерием для выделения их в социальную группу. Особенно это заметно в условиях крупного города, с его унификацией материальной культуры и тиражированием элементов специфически городской культуры.

Поэтому, было интересно исследовать тот базис, на котором строятся сегодняшние этнические солидарности; понять когда и почему актуализируется этническая идентичность, а не какие-то иные позиции в социальном пространстве; каким образом происходит формирование и поддержание границ фактически новой группы. С этой целью проследим специфику прибытия азербайджанцев в С.-Петербург.

Первая волна. Во время Второй мировой войны огромные массы людей были сорваны со своих мест. Это было связано с мобилизацией в армию и на трудовой фронт с территорий бывшего Советского Союза, где не было военных действий. Люди даже из отдаленных окраин стремительно перемещались (за счет государства) в центральные европейские части Советского Союза.

Так, в период советско-финской войны (1938-1939 гг.) из далекого Азербайджана в армию призывали и направляли служить под Ленинград в массовом порядке. Затем участие в Великой Отечественной войне и демобилизация в 1945-1947 гг. Учеба в ленинградских институтах или университете, женитьба, в результате чего человек оставался жить и работать в Ленинграде.

Таким способом сформировалось целоое поколение людей, сейчас достигшее пенсионного или предпенсионного возраста. Большая их часть в своей жизненной стратегии ориентировалась на максимально возможную адаптацию к русскоязычному окружению в Ленинграде—С.-Петербурге. Практически все они имеют высшее образование. Нередко состоят в смешанных браках. Личная свобода, профессиональная деятельность или же семейный комфорт для них связаны не с азербайджанскими традициями, а с культурой большого города. На родину, в Азербайджан, они ездили в лучшем случае раз в год, во время отпуска. По предварительным данным, азербайджанцев, приехавших в 40-60-х годах, в городе сейчас проживает не более 1,5 тыс. человек.

Вторая волна. Она связана с массовыми оргнаборами и специальными приглашениями рабочих в конце 70-х - начале 80-х годов, что делает схожей ситуацию с приглашением в Берлин гастарбайтеров из Турции. В этот период партийно-государственное руководство Ленинграда активно приглашало в город рабочих на вакантные места на стройки, на предприятия различных отраслей промышленности.

В отношении миграции азербайджанцев, по словам многих респондентов, между партийным руководством Ленинграда и Азербайджана существовал договор, согласно которому из ряда сельских районов Азербайджана, с избытком рабочей силы, она будет поставляться па предприятия Ленинграда, испытывавших дефицит рабочих рук.

Трудно сказать, было ли это оформлено в письменном виде, но это была обычная практика взаимопомощи районов с трудоизбыточным населением (преимущественно сельскохозяйственных и отдаленных от центров промышленности). Часть молодежи из них отправлялась в крупные города и сельские трудонедостаточные районы Центральной России.

Это были так называемые наборы "лимитчиков" на непрестижные рабочие места с вредными условиями труда и неудобным режимом работы;

Рабочим, устраивающимся на такую работу, предоставлялось место в общежитии (койко-место). На три года они получали временную прописку по лимиту, а затем - постоянную. Социальный статус этих людей во всех общегородских учреждениях был низким. Лица, имеющие лимитную прописку, не могли быть поставлены на городскую очередь для получения иного жилья (в то время практически единственный способ его получения).

Однако оргнаборы были не единственным легальным каналом переезда в город. Приезжали сюда и поодиночке, как правило, на учебу после службы в армии. Это были преимущественно мужчины (женщин из Азербайджана почти не было). В случае, если не поступали, тогда они все равно оседали в Ленинграде, так как устраивались на те же непрестижные рабочие места и размещались в общежитиях. Первоначальная мечта учиться в одном из вузов Ленинграда постепенно исчезала. А поступившие в вузы также заселялись в общежития, но их адаптация в городе была более успешной.

С началом перестройки, появилась возможность открывать кооперативы, частную торговлю. В связи с этим некоторые из них сразу же стали пробовать себя на этом поприще. И многие преуспели в этом. Так закладывался экономический фундамент для этнического предпринимательства азербайджанцев.

Мигранты третьей волны. Она носит сугубо экономический характер. По оценкам некоторых из современных лидеров азербайджанского общества "Даяг", за последние 6-7 лет (до 1996 г.) в город приехало в 10 раз больше азербайджанцев, чем в нем было до этого.

Следует отметить, что приезжает сюда очень специфический контингент людей. Можно выделить несколько социальных групп мигрантов: беженцы из районов военных действий в Азербайджане и Армении, азербайджанские беженцы из Армении, из семей со смешанными браками.

Кроме вышеназванных групп вынужденных переселенцев, есть большая группа экономических мигрантов, которые специально едут сюда зарабатывать деньги. Последние не чувствуют себя горожанами и не намерены надолго оставаться в городе. Живут они в квартирах, которые снимают. Очень часто в одной квартире живут по 7-10 человек. Языка русского они почти не знают и овладевают им в пределах необходимого уровня, чтобы вести торговлю на рынке. "Культурный уровень у них низкий. Они же все едут сюда из деревень", - так отзываются о них сами же азербайджанцы, которые прожили в городе 10-12 лет. Официальные представители правительства и парламента Азербайджана проводят работу среди экономических мигрантов, обращая их внимание на внешний вид, форму поведения, адекватную требованиям жизни данного города.

Экономические мигранты, как правило, приезжают к родственникам, к друзьям или к бывшим соседям и подолгу живут в городе. Здесь они зарабатывают деньги необходимые не только для своего обеспечения, но и для своей семьи, находящейся в Азербайджане.

Особое значение в формировании круга лиц, приезжающих в город, играют соседские отношения на их родине. Сами респонденты объясняют это тем, что у азербайджанцев есть обычай, если "с кем-нибудь ел хлеб-соль, то должен его принимать к себе в гости". Отказ принять гостя может обернуться против его родственников (осуждение, моральные санкции) на родине. Вот почему азербайджанцу здесь очень трудно отказать даже, если он лично не желает принимать и помогать такому гостю со своей этнической родины. Боязнь дурной славы на родине, что не принял, не помог, не устроил земляка, пересиливает многие неудобства, связанные с приемом гостя.

Мигрантами этой волны по большей части являются молодые люди, многие из которых, по словам респондентов, скрываются здесь от призыва в армию и перспективы быть посланным на войну с карабахской армией.

Попав в город, основная часть мигрантов сразу же начинает работать чаще всего на предприятиях, которыми владеют земляки - мигранты второй волны. И в начале, и в середине 90-х годов мигранты третьей волны в основном работали продавцами овощей и фруктов на рынках, в киосках. Их бизнес всегда находился на виду у многочисленных покупателей, поскольку на рынки идут, как правило, люди с невысокими доходами. Здесь стараются сэкономить деньги, покупая подешевле продукты первой необходимости. Поэтому, люди так часто связывают национальность торговцев с повышениями цен и недоброкачественным товаром, который они покупают на рынке. Они ту же обвиняют во всем “этих "черных", которые едут в город обманом зарабатывать себе деньги”.

Подогревается ситуация и в некоторых средствах массовой информации, политическими деятелями и политическими группировками националистического толка. Следует отметить и такие моменты, на которые болезненно реагируют сами азербайджанцы, когда телевидение часто показывает криминальные сюжеты, где диктор специально комментирует, что в торговле наркотиками, оружием или же кражах, участвуют "азербайджанцы".

Находясь в юридически очень уязвимом положении (они вынуждены периодически проходить регистрацию в паспортных столах милиции), молодые торговцы создают на рынках нечто типа отрядов самообороны. У них в торговле существует довольно строго иерархизированная структура. Сам продавец не может назначать цену, она устанавливается руководителем. С продавца снимается дань в пользу вышестоящих руководителей, своих же охранников.

По некоторым сведениям, с азербайджанских коммерсантов снимались своеобразные налоги и в пользу Азербайджанского государства. Такой порядок налогообложения соотечественников-бизнесменов, успешно делающих бизнес в других странах, нередко применяется и другими мусульманскими обществами из бывших стран социализма. Именно так поддерживается подпольное правительство югославских албанцев в Косово, Благодаря налаженной системе сбора таких налогов с предпринимателей и существует "параллельная" система образования албанцев в Сербии (Итоги. 1998. С. 28).

Особенности этнических бизнес-организаций азербайджанцев

В этническом предпринимательстве среди представителей азербайджанской общины С.-Петербурга наиболее активно участвуют мигранты второй и третьей волн. При этом мигранты второй волны чаще всего являются собственниками и руководят предприятиями, на которых работают их земляки, являющиеся представителями третьей волны. Состав отдельных предприятий формируется на основе родственных и соседских связей по месту жительства в Азербайджане. "Случайных" людей на таких предприятиях нет. Можно сказать, что родственно-соседские отношения составляют те социальные сети, в которых существуют (и подчиняются им) организационные и экономические отношения внутри и между этническими предприятиями.

Это обстоятельство накладывает отпечаток на все деловые взаимоотношения в предприятиях такого рода. Внутренние коммуникации предприятия строятся в основном по степени родственно-соседской близости работников, а не по деловым способностям в этом бизнесе. Иерархия производственных взаимоотношений должна учитывать неформальную структуру взаимоотношений внутри родственно-соседских отношений. Должностной рост работников таких предприятий определяется не столько деловыми их качествами, сколько местом в неформальной структуре родственно-соседских отношений, близостью к лидеру.

Как правило, все этнические предприятия носят ярко выраженный тип "лидерских" организаций. Руководителю такой организации принадлежит решающая роль во всех делах. Без его одобрения не может приниматься ни одно решение. Степень его власти определяется не столько внутриорганизационными ресурсами, которыми он распоряжается, сколько его ролью и властью в более широкой среде этнической общины. Власть руководителя на предприятии основывается не столько его возможностями применять санкции к работающим там, как к своим сотрудникам, сколько как к членам общины. Более того, наказание за провинность работника в конкретной фирме могут нести и другие члены азербайджанской общины, тесно связанные родственными связями с провинившимся. Например, за провинность работника могут наказываться члены его семьи, братья и дети. Все это значительно усиливает властные возможности руководителя такого предприятия над своими работниками.

В ходе регулярного противостояния с русскими националистическими группами, с местной милицией, делающей рейды по их киоскам, можно говорить, что этнические бизнес-организации приобрели некоторые черты военно-иерархических организаций. Неформальное, но четкое разделение ролей и статусов позволяет быстро решать многие вопросы. "Чужаки" не допускаются в такую организацию. Контакты с посторонними ограничены узким кругом клиентов.

Этнические предприятия опираются в своей деятельности на ресурсы всей общины. Так, в случае с торговлей на рынке овощами и фруктами, азербайджанские предприниматели торговых ларьков и магазинов могут получить товарный кредит на оптовых базах, где также доминируют азербайджанцы. Такая товарная и денежная поддержка этнических предприятий позволяет им более спокойно переносить экономические неурядицы и оставляет простор для ценового маневра.

В одном ряду с этим стоит и определенная легкость получения "подъемных" денег для собственного дела. В общине существует круг лиц через которых всегда можно получить необходимые деньги для начала собственного бизнеса. Такая финансовая подкачка этнического бизнеса позволяет предприятиям мобильно переходить на новые рынки. Но судьба тех предпринимателей, которые не смогли вовремя вернуть полученный кредит может быть очень печальной. Им грозит не только финансовое разорение, но; под вопросом оказывается честь клана и их собственная жизнь.

Азербайджанские предприниматели в С.-Петербурге никогда не теряют связь со своей родиной. Они регулярно посылают туда деньги, различные товары. Чаще всего это делается через "оказию" с кем-либо, кто едет в Азербайджан. Денежные суммы также перевозятся без документального оформления специальных поручений, на доверии. Мораль и этика становятся необходимым условием деловых взаимоотношений. Взаимное и безусловное доверие носит демонстративный характер. На этой основе происходит консолидация "своих" против "чужих".

Следующей особенностью этнических предприятий азербайджанцев является их балансирование на грани легального и нелегального бизнеса. В полном смысле это "серая" с "получерными" тонами экономика. При легальной торговле овощами и фруктами, азербайджанские коммерсанты нередко нелегально торгуют водкой, без соответствующей лицензии, а часто и без накладных. Среди них за честь считается уклонение от налогов по многим позициям своих доходов. За ними же сотрудники милиции "числят" и торговлю наркотиками. По публикациям в прессе невозможно нарисовать полной картины по этой проблеме, а данные милиции остаются закрытыми. В прессе назывались разные данные о тех видах наркотиков, на которых "специализируются" азербайджанские предприниматели, одни называют "грязный" героин, другие "легкие" наркотики - анаша и ее производные.

В целом же нелегальная составляющая этнического бизнеса в случае с азербайджанцами получила название "азербайджанская мафия". В быту это определение нередко распространяют на все этнические предприятия азербайджанцев. Велика "заслуга" в такой ситуации как средств массовой информации, так нередко и представителей местных органов власти.

По отзывам специалистов-криминологов, в С.-Петербурге существуют четыре самые крупные преступные группировки: "тамбовская", "казанская", "чеченская" и "азербайджанская". При этом сами криминологи выделяют внутри "азербайджанской" группировки различные этнические ее составляющие. Они говорят, что для них не имеет большого смысла разделять людей внутри группировки по этническому признаку. Вполне очевидно, что сами азербайджанцы могут и в количественном отношении и по статусному положению быть далеко не самыми влиятельными в этой преступной группировке. Характерно, однако, то, что эта группировка носит название "азербайджанская". Это удобная форма для того, чтобы заклеймить непонятный способ ведения дел в бизнесе.

Некоторые выводы

Этническое предпринимательство является специфическим феноменом в современном бизнесе. Как правило, это такие предприятия, где влияние этнических факторов оказывается сильнее стандартизированных современных, рыночных отношений. В силу этого влияния бизнес-организации приобретают специфический колорит, где сплетаются этнические традиции взаимоотношений и современные требования к организации бизнеса. В таких организациях пресловутый "железный закон олигархии Михаэлса" действует с этническим "акцентом".

Сильное влияние этнического фактора в современных бизнес-организациях возможно лишь для малых и средних по размеру предприятий. В больших организациях влияние этнического фактора снижается или же элиминируется. Банковская империя Ротшильдов или же "Лукойл", где многолетним руководителем является Вагиф Алекперов (азербайджанец), вряд ли могут быть отнесены к этническому бизнесу. Сам масштаб предприятия требует применения безлико-рациональных правил построения организационной структуры и управления таким бизнесом исходя из требований рынка. Кроме того, потребляемые ресурсы таких предприятий и риски, которые они несут значительно превышают страховые возможности этнических общин. Последние уже не могут служить гарантом такого бизнеса.

Этнические предприятия создаются на основе этнических сетей поддержки в своей общине. Экономическая деятельность этих предприятий вписывается в более широкие сети этнических взаимоотношений в общине. Эффективность таких сетей поддержки возможна при небольших группах доверенных лиц. Родственно-соседские связи невозможно расширить до масштабов жителей всей республики. Управление большой и безликой группой в условиях того бизнеса, который вели экономические мигранты, было крайне затруднительно.

Центральным вопросом этнических предприятий является вопрос об организации власти. Этническая община санкционирует применение насилия в этих организациях. Вопрос государственной монополиии на власть в таких организациях ставится под сомнение. Внутри предприятия насилие представляется как санкции за нарушенное слово чести, за попранную дружбу или злоупотребление доверием. Арбитром в таких организациях может выступать не государственный орган, а этническая община, не формальный закон, а традиция. В этом сила, но и слабость организации власти на этнических предприятиях.

Литература

Ахундова Э, (1993). Русские хать” в Муганекой степи // Восточный экспресс. 1993. № 1. Гафт А. (1992). Торжсковское побоище // Смена. СПб., 1992. 9 окт.

Зазорина Т. (1992). Азербайджанская мафия. Где она? // Смена. СПб., 1992. 2 окт Итоги. 1998. № 22 (107). 9 июня.

Качество населения С.-Петербурга. СПб., 1993. Сер. 3. Материалы текущих исследований. № 1.

Петербуржцы: Этносоциальные аспекты массового сознания. СПб., 1995.

Радаев В.В. (1993). Этническое предпринимательство: Мировой опыт и Россия / Полис. 1993. № 5.

Сикевич З.В. (1996). "Расколотое" сознание. Этносоциологические очерки. СПб.: Государственный университет, НИИКСИ, 1996.

Шанин Т. (1992). Путешествующие крестьяне и трудящиеся мигранты // Велики незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире. Хрестоматия / Сост. Т.Шанин М.: Прогресс-Академия, 1992.

Blaschke ]., Boissevain }., Grotenberg H., Joseph I., Morokvasic М., Ward R. (1990 European Trends in Ethnic Business // Ethnic Enterprenours. Immogrant Business Industrial Sociaties. SAGE Publications, Inc., 1990.

Howard A., Cater]., Jones Т., McEvony D., VellemanP. (1985). Ethnic Residential Concei tration and the Protected Market Hypothesis // Social Forces. 1985. Vol. 63. June 4.

Howard A., Ward R., W aiding er R. (1985). Minority Business Development in Industrial Society // European Studies Newsletter. 1985. Vol. 14. March 4.

Howard A., Zimmer C. (1986). Enterpreneurship Through Social Networks // The Art and Science of Enterpreneurship / Ed. D.Sexton, R.Smilor. Cambridge, MA: Ballingei 1986.

Jochen В., Ersoz A., Schwarz T. (1986-1987). Formationseleme ethnischen kolonie ai Beispiel der turkischen Community Berlin: Die Vervollstandigung okonomishcer, poliitii cher und freizeitlicher Organisationen. Hamburg: MS, 1986-1987.

Snissarenko A., Brednikova O., Chikadze E. (1997). Armenisches Leben // St. Petersburg Entstehung und Entwicklung einer armenischen Diaspora-Gemeinde // Post-sowjetisch Ethnizitaten. Ethnische Gemeinden in St.Petersburg und Berlin/Potsdam. Berliner Debatt Wissenschaftsverlag / Hg.: I. Oswald, V. Voronkov. В., 1997.

Snissarenko A. (1997). Die Aserbaidschanische Gemeinde in St. Petersburg. Selbstbehaup tung und Abwehrstrateigien aserbaidschanischer Zuwanderer // Post-sowjetische Ethnizi taten. Ethnische Gemeinden in St.Petersburg und Berlin/Potsdam. Berliner Debatte Wissenschaftsverlag / Hg.: I .Oswald, V.Voronkov. В., 1997.

Waldinger R., Aldrich H., Ward R. (1990). Ethnic Enterpreneurs; Immigrant Business In Industriel Societies. Sage Publications, 1990.

Ward R. (1987). Ethnic Enterpeneurship in Britain and Europe / Ed. R.Coffe, R.Scase Enterpreneurship in Europe: The Social Process. Croom Helm, 1987.

		наверх
		Copyright © "НарКом" 1998-2024 E-mail: webmaster@narcom.ru Дизайн и поддержка сайта Петербургский сайт