Новости  О сервере  Структура  Адреса и ссылки  Книга посетителей  Форум  Чат Поиск по сайту

Кабинет нарколога _ Наркология on-line _ Прием доктора Пилюлькина _ Краткосрочная психотерапия в наркологии Ликбез _  Химия и жизнь _ Если друг оказался вдруг... _ Мифы и легенды _ Правдивые истории _ Частые вопросы _ Проверь себя _  Родительский уголок _ Родители родителям _ Ранняя диагностика _ Агитпросвет _ Место импульсивности в клинике наркологии  Закон сур-р-ов! _ Законы и нормативные документы _ Даешь систему! _  Сверхценные идеи _ Косые взгляды _ Глас народа _  Самопомощь _ Виртуальная группа _ Анонимные Наркоманы _ Сокрушающий курс _

В работе американских экономистов-криминологов Стивена Д. Левитта (Чикагский университет) и Садхира Аллади Венкатеша (Harvard Society of Fellows) анализируются уникальные данные о финансовой деятельности одной из преступных организаций уличных наркоторговцев. Используя конкретную и детальную информацию о доходах и издержках банды, исследователи формулируют важные выводы об экономических отношениях между участниками криминального бизнеса по продаже наркотиков розничным потребителям – об общем уровне их доходов, степени их дифференциации, уровне риска и т.д.

С. Левитт, С. Венкатеш

Уличные банды юных жителей американских городов имеют долгую историю (2). До недавнего времени любая экономическая деятельность считалась для них сугубо второстепенной. Но за последние двадцать лет произошла глобальная трансформация уличной преступности, которую Карл Тейлор(3) обозначил как "корпоратизация" – уличные банды превратились из обычных носителей криминальной субкультуры в криминальные "фирмы". В частности, когда в середине 1980-х гг. стал широко доступен новый наркотик крэк, сильный и дешевый, вчерашняя шпана стала распространителями наркотиков.

Уменьшение возможности нахождения легальной работы и рост нищеты в городах заложили прочный экономический фундамент для роста организованной преступности. По одному из прогнозов(4), число работающих на организованную преступность (не включая основной состав группировок) в одной только Калифорнии в 2000 г. составит 250 тыс.

Хотя банды давно стали объектом огромной исследовательской работы, их экономическая и финансовая деятельность до сих пор скрыта завесой тайны. В большой степени это – следствие нехватки реальных данных. Криминальный характер деятельности группировок и отсутствие формальной бухгалтерии делают анализ финансов наркоторговли невообразимо сложным.

В руки авторов данного исследования попали уникальные "бухгалтерские" данные, которые собирались самими мафиози. Финансовая информация обновлялась ими ежемесячно в течение четырех лет и включала данные о распределении доходов и расходов группировки, информацию о количестве насильственных смертей, ранений и арестов членов банды. Авторы исследования использовали также различные интервью и описательный анализ организации.

Предметом их исследования стали три важные проблемы:

во-первых, аномальное увеличение доходов от продажи наркотиков и рост рынка их сбыта;

во-вторых, асимметричность распределения денежных поступлений, гораздо более высокая, чем в обычном бизнесе;

в-третьих, связь рыночной власти банды с надбавкой на цену наркотиков.

Конечно, необходимо отметить, что исследование проводилось на материалах только одной банды, поэтому трудно сказать, в какой степени полученные С.Д. Левиттом и С.А. Венкатешом результаты можно распространять на другие преступные кланы.

Социальное, экономическое и конкурентное окружение банды

Организация, ставшая объектом исследования, действовала в одном из микрорайонов довольно крупного промышленного центра США (5).

Практически все местные жители – афроамериканцы (более 99%), почти все они входят в состав тех или иных преступных группировок. Уровень безработицы мужчин и женщин в данном районе гораздо выше среднего в США. Как следствие этого большая часть детей находится за чертой бедности, три четверти живут в семье с одним из родителей, около 60% получают государственное пособие. Средний доход семей составляет 15.770 долл., что вдвое меньше среднеамериканского. Аналогичная ситуация складывается и с уровнем образования, гораздо более низким, чем в стране в целом. Также поразительна крайняя иммобильность жителей общины: люди со стороны очень редко приезжают туда. Ко всему прочему в последние 30 лет наблюдается значительная депопуляция местного населения. По последней переписи, около 15% домов оказались заколоченными.

Организационная структура изучаемой криминальной группировки имеет следующий иерархический характер.

Высшие посты организации занимают те, кого обычно называют "верхушка" (central cang leadership). Это 4-6 человек, ответственных за разработку долговременной стратегии всей сети группировок и поддерживающих отношения с поставщиками, филиалами в других регионах страны, а также примерно дюжина тех, кто собирает взносы, наблюдает за рекрутированием новых членов, решает вопросы о наказаниях и т. д. Примерно треть этих лидеров побывали в местах заключения.

На следующей ступени стоят "местные" боссы (local leaders), контролирующие определенные территории и действующие на них локальные группировки. В изучаемой организации было около сотни "начальников" этого звена. В подчинении у такого босса есть три "офицера": "охранник" (enforcer), отвечающий за безопасность членов банды; "кассир" (treasurer), ответственный за финансы, и "гонец" (runner), выполняющий особо рискованную работу по доставке крупных партий наркотиков или денег.

Под началом "охранника" находится "пехота" (foot-soldiers), продающая товар на улицах и мечтающая когда-нибудь дорасти до "офицера" или даже лидера более высокого ранга. Обычно это люди 16-22 лет.

На периферии локальной банды находятся "рядовые" (ranks), не входящие непосредственно в состав группировки. Они занимаются мелкой продажей наркотиков и, в отличие от "пехоты" и "боссов", платят взносы в организацию.

Вся описанная структура похожа на франчайзовую компанию. "Местные" боссы платят дань "франчайзерам" – лидерам более высокого ранга ("вер-хушке"), оставаясь собственниками оставшейся прибыли. В обмен за дань они получают "крышу", как на воле, так и в тюрьме, доступ к источникам наркотиков и шанс пробиться наверх. Отдельные группировки, как и отдельные "фран-чайзеры", поддерживают довольно слабые отношения со своими коллегами.

В исследуемой банде в подчинении у лидера был один "охранник", один "кассир" и один "гонец". За тот же период количество "пехотинцев" варьировалось от 25 до 75 человек, а "рядовой состав" – от 60 до 200.

Криминальная группировка действовала на территории двенадцати кварталов, ограниченной магистралями. Наркотики продавались на границе территории и около одной из главных улиц. Примерно 30% клиентов составляли местные жители, остальное потреблялось клиентами, приходящими извне. Территории на севере и юге от этих кварталов контролировались конкурентами. За исследуемый период произошло несколько столкновений за передел контролируемых территорий, в конце концов северная территория была завоевана и присоединена "нашей" группировкой (еще около дюжины кварталов). С бандами на юге открытых конфликтов не было, территории на западе "держала" союзная группировка, работавшая под той же "крышей". На востоке особой криминальной активности, что удивительно, не наблюдалось.

Эмпирические данные и их анализ

В работе С.Д. Левитта и С.А. Венкатеша использованы данные, собиравшиеся сначала главарем группировки, а впоследствии "охранником". Конец сбора информации совпал с внезапным арестом босса банды и его "офицеров". В скором времени банда, погрязшая во внутренних разборках и ослабленная арестами, была разгромлена конкурентами, а ее территория поделена между победителями. Таким образом, объект исследования в данный момент уже является достоянием прошлого, а большинство его бывших членов завязали с наркобизнесом. Человек, предоставивший эти данные, принадлежал к группировке, к которой попала эта информация. Он уже отсидел свой срок и по особым причинам пожелал остаться неизвестным.

Очевидно, что документы использовались, во-первых, как средство повседневного руководства, а во-вторых, для составления отчетности перед высшими эшелонами преступной иерархии. Первая цель позволяет предположить, что обладатели информации намеревались организованно управлять финансами, хотя их способность делать это достаточно эффективно может вызывать сомнения. Вторая цель, однако, заставляет опасаться, что уровень активности и прибыльности мог серьезно занижаться, чтобы избежать большего размера дани, требуемой центральной организацией. Хотя информатор экономистов-криминологов уверял, что это не так, все же благоразумнее предположить, что реальные доходы занижались. Во-первых, это дает главарю дополнительную свободу в финансировании проектов "вне бухгалтерии". Например, однажды лидер получил некую сумму от третьих лиц за разрешение на торговлю героином на контролируемой группировкой территории, но эти деньги не были учтены. Во-вторых, заявленная выручка не учитывает ту часть товара, которая расхищалась членами самой банды, как для личного использования, так и для перепродажи(6). Размеры этого явления точно не известны, но оцениваются авторами исследования примерно в 15% выручки.

Таблица 1 показывает среднемесячные показатели доходов и расходов банды за 4 года. Все значения в таблице через даны в пересчете на покупательную способность денег в 1995 г.

Доходы банды складывались из трех источников: выручка от продажи наркотиков (в основном это кокаин), дань с членов организации, а также "уличные налоги", собираемые с лиц и фирм, ведущих дела на территории группировки (владельцев складов, автомастерских, торговцев краденым и т. д.).

Среднемесячный доход клана за четыре года вырос с 18.500 долл. до 68.400 долл. И, как было сказано выше, эти цифры скорее всего занижены. Рост выручки происходил в основном за счет роста объемов продаж крэка, дань оставалась практически постоянной вплоть до последнего года, когда после захвата новой территории резко увеличилось число членов банды. Причем дань платили не "пехота" и "офицеры", а "рядовые" (около 50 долл. с человека в месяц).

Издержки, не относящиеся к выплатам заработков, делятся авторами исследования на шесть категорий: затраты на покупку наркотиков, дань "верхушке" преступной организации, расходы на приобретение оружия и боеприпасов, плата наемникам, издержки на похороны и выплаты семьям погибших, а также прочие расходы(7). Из всех этих затрат львиную долю составляет дань, которую требуют более высокие уровни управления организации, - они могут достигать 20% всей выручки. Следом идут издержки на закупку наркотиков, достигающие 15% выручки или 25% объема продаж. За исследуемый период цена получаемого группировкой кокаинового порошка, перерабатываемого потом в крэк, упала примерно на 35%, отражая общегородское снижение оптовых цен на кокаин.

Информация об относительных ценах и количестве продаваемых наркотиков представлена в нижней части таблицы 1. Объем продаж рос в течение всего периода исследования, особенно подскочив в последний год, после захвата бандой дополнительной территории. Цена также сначала увеличивалась, но в конце периода упала. Эти колебания цен отражают установившийся городской уровень. За первый год наблюдался подъем общегородских цен крэка на 13%. Для банды этот рост составил 6%. Со второго по четвертый годы стоимость крэка упала в городе на 40% по сравнению с 26% снижением для "нашей" группировки.

Следующий по степени важности вид расходов – это затраты на наемников, называемых "бойцами" и нанимаемых во время мафиозных войн. Они получают около 2.000 долл. в месяц каждый. В их обязанности входит охрана территории, где продаются наркотики, и защита этой зоны даже с применением оружия. Использование наемников сократилось к концу исследуемого периода, так как возросло использование для разборок внутренних резервов ("пехоты"). Это связано с ростом сложности контроля над расширившейся территорией, которая вначале банде не принадлежала. "Родную" зону защищать было гораздо легче, потому что члены банды были ее коренными жителями, да и главари тоже продолжали жить здесь. Кроме того, до экспансии все "войны" ограничивались в основном конфликтами с северной группировкой. А после победы и присоединения ее территории количество врагов увеличилось, что привело к возросшей частоте ударов "в спину", хотя открытых столкновений больше не наблюдалось.

Организация похорон и сопутствующие им расходы, такие, как компенсация родственникам погибших, дорого обходятся банде, но являются очень важными для мафиозных лидеров, о чем свидетельствует ответ одного из них: "…их семьи – это наши семьи. И мы не можем их бросить. Мы были знакомы с этими людьми… поэтому мы и скорбим вместе с ними." Смерть "пехотинца" обходится группировке в 5.000 долл., сюда входят компенсация семье и погребальные услуги. Это его примерно трехлетняя зарплата.

Покупка вооружения обходится банде в 300-400 долл. ежемесячно и составляет несущественную часть общих расходов. Но их доля резко скакнула вверх в последний год вместе с увеличением числа разборок и сокращением штата наемников, покупающих все за свой счет. Вкупе с "прочими" расходами издержки, не связанные с выплатой заработков, составляют чуть меньше половины выручки.

Остаток денег идет на заработную плату членам группировки или удерживается главарем – естественным владельцем прибыли. Это распределение также показано в таблице 1.

На долю лидера приходится 4.200-10.900 долл. в месяц, что составляет 50.000-130.000 долл. в год. Это гораздо больше, что он мог бы заработать в легальном секторе(8) с теми знаниями и опытом, которыми обладает. "Офицеры" зарабатывают порядка 1.000 долл. в месяц, и поскольку уровень жизни на этой "должности" выше, чем на легальной работе (где неквалифицированные юнцы из бедных негритянских семей могут рассчитывать лишь на минимальную зарплату или около того), никто из них не собирается бросать свою деятельность.

Хотя выплаты "пехоте" составляют огромную долю расходов банды, индивидуальный доход пехотинца составлял всего около 200 долл. или даже меньше вплоть до последнего года, что гораздо ниже официального минимума заработной платы.

Кажется, что эти цифры слишком низки, чтобы быть правдивыми, но, принимая во внимание минимальные требования к умениям работника и наличие "трудовых резервов" в лице рядового состава, надеющихся на повышение и составляющих конкуренцию нынешним "пехотинцам", трудно ожидать чего-то иного. Фактически поведение "пехотинцев" показывает, что с финансами у них плоховато. Во-первых, в основном никто из них не может позволить себе самостоятельное жилье, обычно они живут вместе со своими родителями. Во-вторых, авторы исследования оценивают число пехотинцев, имеющих в дополнение к криминальной еще и легальную работу, как 75-80%.

Заработок "пехоты" значительно увеличился лишь после экспансии, что мотивировалось возросшим риском и, соответственно, более высокой компенсацией. В этот период главарь группировки вошел в состав мафиозной верхушки (16 человек, контролирующих всю сеть группировок), и, повысив оплату "пехотинцам", таким образом обеспечивал лояльность своих подопечных, что было ему необходимо для дальнейших карьерных успехов.

Таблица 1 не способна в полной мере показать, какой удар наносят гангстерские войны по финансам группировки. Под войной понимается длительный период насилия с периодическими перестрелками между конкурирующими бандами. Обычно они начинаются при попытке одной из банд помешать соперникам распространять наркотики. В течение войны легко прослеживается спад уличной деятельности и повышенная активность полиции. В течение исследуемого периода произошло около 7 эпизодических войн, занявших в целом почти 12 месяцев. Они происходили в каждый из четырех изучаемых годов.

Таблица 2 дает данные о выручке и издержках до и после экспансии, с гангстерскими войнами и без них. Сравнивая столбцы 1 и 2 (военное и мирное время до захвата территории), видим, что поступления от наркотиков падали во время войны вдвое, объем продаж уменьшился на 29%, а цена – на четверть. Таким образом, война порождает огромный негативный шок спроса. Покупатели боятся покупать наркотики, о чем свидетельствуют слова одного из офицеров: "Никто и ни за что не будет бродить вокруг в поисках крэка, если знает, что может быть убит. У людей и так слишком много источников, где они могут купить свою “дурь”. Поэтому зачем им идти к нам, если мы не можем обеспечить их безопасность?" Таким образом, насилие становится частью стратегии ведения войны и используется для того, чтобы подстегнуть спрос на своей территории. Вот как выразился об этом бывший член вражеской группировки: "Представь, они [банда, о которой собирались сведения] удерживают все эти места… Тогда мы стараемся извлечь из этого… деловую выгоду. Если мы начнем постреливать вокруг [на вражеской территории], то… никто не сделает и шага на их зону. Но мы стараемся делать это осторожно, иначе они могут начать стрелять у нас, и мы все окажемся в заднице…".

Как видно, преступные группировки четко осознают "коммерческую" цель применяемого ими насилия. В некоторых случаях доказано, что банда, начавшая стрелять на вражеской территории, преднамеренно палила в воздух: их намерением было не ранить кого-либо, а напугать потенциальных покупателей. Но в такую игру можно играть и вдвоем, поэтому данная ситуация стимулирует соблюдение соглашений, заключаемых между бандами.

Другой элемент стратегии – ценовое поведение банды во время войны. В нижней строке таблицы 2 показан индекс Лернера ([цена – предельные издержки]/цена) для организации в различные периоды. Для подсчетов предельные издержки складываются только из затрат на закупку товара и выплат "пехоте", а все остальное представляется фиксированным. Как видно, до экспансии в периоды войн цены были ниже предельных издержек (индекс Лернера равен –0,8). Понижение цены ниже предельных издержек в краткосрочном периоде может быть стратегически оправданным ходом для захвата доли рынка. Заметим, что после экспансии рыночная наценка оставалась одинаковой и в мирное, и в "военное" время. Такая ситуация может отражать кардинальное изменение характера ведения войн. В последний год окрестные криминальные группировки пытались отбить часть новоприобретенной "нашей" бандой территории. Соответственно там и находился театр боевых действий, а продажа наркотиков происходила на границах "родной" зоны, в более спокойной обстановке. Таким образом, война никак не повлияла на цену и количество продаваемых наркотиков.

Интересен один аспект ценообразования: после экспансии рыночные наценки на наркотики уменьшились. До расширения, в мирное время индекс Лернера составлял 0,59, что показывает солидную рыночную власть (при совершенной конкуренции индекс равен нулю, а при монополии – 1/[эластичность спроса]). Ожидалось, что рост территории придаст группировке дополнительную рыночную власть, что позволит им увеличить наценку. Оказалось, что, наоборот, индекс Лернера упал до 0,21. Главная причина заключается в том, что резко возросла оплата "пехоты", а это повысило предельные издержки. Возможно также, что уменьшение наценки связано с изменившимися планами главаря, потому что у него появилось право собирать "дань" с других группировок. Может быть, это явилось также следствием общего падения городских цен на героин: как уже говорилось, за два года этот спад составил 40%, а "наша" банда снизила их всего на 27%.

И еще один интересный штрих: с ужесточением войны резко выросла зарплата "пехоты" во время боевых действий. "Доэкспансионный" "пехотинец" получал гораздо меньше.

Таблица 3 показывает частоту несчастных случаев, выражаемую в вероятности для человека в месяц. В доэкспансионный период вероятность насильственной смерти составляла во время войны 1,2%. Во время большой войны это значение более чем удвоилось, также возрос и шанс быть арестованным. В мирное время потерь у банды не было.

Если сравнить столбцы 3 и 4 таблицы 3, то видно, что после экспансии "пехота" стала получать много больше, но добавка за риск упала. Дело в том, что главарь банды в периоды "боев" стремился сохранять высокий уровень дохода, и это – самое простое объяснение того, почему не растет военная надбавка. По словам лидера конкурирующей группировки: "Ты командуешь всеми этими ублюдками, и ты хочешь это делать. Поэтому… необходимо показать им, что ты – босс. Ты всегда должен быть первым, иначе нельзя быть лидером. И если ты начинаешь нести убытки, они увидят, что ты слабак…"

Дальнейший анализ таблицы 3 показывает огромный риск, связанный с участием в наркоторговле, по крайней мере в данной банде во время войны. Вероятность смерти составляла 1-2% в месяц в боевые и переходный периоды. Можно рассчитать кумулятивную частоту несчастных случаев на человека за весь исследуемый период, что показано в последнем столбце таблицы. Член банды, "работавший" все четыре года, имел шанс умереть 1 из 4. В среднем на него приходилось также около двух несмертельных ранений (в основном огнестрельных, хотя иногда бывали и ножевые, и "рукотворные") и почти 6 арестов. Этот огромный риск в нашем случае просто изумляет. Для сравнения: число убитых среди 14-17-летних негритянских подростков в США составляло всего около 1 на 1000 в год, т. е. в сотню раз меньше, чем в нашем случае. Даже среди рядового состава этой банды (не слишком сильно вовлеченного в наркоторговлю) уровень убитых составил 1 на 200 в год.

Зная частоту несчастных случаев, можно грубо подсчитать ожидаемую готовность "пехотинца" рисковать своей жизнью. Чтобы эти подсчеты были разумными, участники должны быть хорошо информированы о рисках и наградах, и результаты ex post должны совпадать с ожиданиями ex ante. Авторы исследования используют несколько сравнений. В каждом случае внимание фокусируется лишь на вероятности смерти, без учета арестов и ранений.

Сравнение первое – это сопоставление зарплаты пехотинца в военное и мирное время до экспансии. Среднемесячный доход составлял тогда соответственно 220 и 130 долл., т. е. разница равнялась 90 долл. С учетом вероятности смерти, равной 0,012 (из таблицы 4), получаем, что человеческая жизнь оценивается в 7.500 долл. Эта оценка может быть сильно заниженой, так как "пехотинец" обязан продолжать торговать наркотиками и во время войны, иначе он понесет наказание, а героические действия особо награждаются.

Сравнение второе – подсчет стоимости жизни путем сравнения дохода "пехотинца" до и после экспансии. В отличие от предыдущего способа этот подсчет может систематически завышать цену жизни, пока общая прибыльность наркобизнеса растет. Поэтому часть прибавки к жалованию может быть не платой за риск, а следствием каких-либо других факторов. Взяв среднюю зарплату "пехотинца” по месяцам, авторы исследования отмечают, что она выросла со 161 долл. до экспансии до 494 после нее. Средняя вероятность смерти выросла с 0,00415 до 0,00718 соответственно. Это приближает стоимость жизни к 110.000 долл., хотя по вышеуказанным соображениям похоже, что эта оценка сильно завышена.

Во всех сравнениях четко прослеживается единая закономерность: "пехотинцы" демонстрируют большую готовность рисковать жизнью за малую финансовую компенсацию. Как об этом сказал один девятнадцатилетний мафиози: "Вокруг война… Каждый день люди борются за выживание, и, знаешь, мы делаем, что можем. У нас нет выбора…".

Регрессионный анализ

Далее авторы исследования пытаются вычленить роль отдельных факторов, влияющих на финансы криминальной группировки. Предлагаемая ими модель выглядит так:

DEPVAR_t = a + b ₁*WAR₁ + b ₂*TRANSITION + b ₃*POST-EXPANSION + SEASON INDICATORS + TIME TREND + e _t,

где t – время;

DEPVAR – финансовые параметры деятельности банды: прибыль (поток дохода главаря банды), цена, количество, наценка и т. д.;

WAR – индикатор, равный 1 в случае войны и 0 в мирное время, который следует интерпретировать как суммарную оценку риска;

TRANSITION – индикатор экспансии, равный 1 во время тех пяти месяцев, когда шло присоединение новой территории, и 0 в остальные периоды;

POST-EXPANSION – другой индикатор экспансии, который стал равен 1 после присоединения, а до этого был равен нулю.

Проведенный авторами исследования регрессионный анализ дал следующие результаты. Войны ведут к обвалу цен, сокращению количества продаваемых наркотиков, прибыли, выручки и наценок на наркотики. Зарплата "пехоты" связана с войнами прямой зависимостью. Во всех случаях эти оценки являются статистически значимыми. Переходный период не слишком отличается от доэкспансионных месяцев: количество продаваемых наркотиков растет, цены падают, но выручка и прибыль практически неотличимы от более ранних периодов. С другой стороны, постэкспансионные месяцы радикально отличаются: валовая выручка и излишек выросли более чем на 23.000 долл. в месяц, т. е. значения этих переменных примерно удвоились. Интересно, что рост излишка полностью пошел на выплаты "пехоте", а доля главаря, наоборот, немного упала.

Исследование показывает, что мафиозные войны оказывают немедленное и негативное влияние на финансовое положение банды, однако после окончания "разборок" денежные поступления заметно возрастают в сравнении с обычным уровнем. Это наводит на мысль о некотором межвременном изменении спроса, когда покупатели наркотиков задерживают потребление до конца боевых действий между наркодилерами.

Заключение

Итак, рассмотренные С.Д. Левиттом и С.А. Венкатешем данные позволяют сформулировать следующие выводы. Уличный наркобизнес не столь привлекателен экономически, как часто считают. Часовая оплата на нижних уровнях криминальной организации меньше легального минимума оплаты труда. Структура доходов в банде весьма асимметрична, плата за риск очень низка. Готовность же рисковать у членов банды, наоборот, экстремально высока. Насилие является важным элементом экономической стратегии банды. Во время войн цены падают ниже предельных издержек, возможно, для удержания или захвата доли рынка.

Одной из целей проделанного исследования его авторы считают оценку потенциальной роли альтернативного легального рынка труда для молодых людей, отличающихся высокой склонностью к риску. Относительно низкая выгода наркоторговли делает законную занятость сильным конкурентом преступной. Как уже отмечалось, большая часть рядовых мафиози имеют вдобавок к криминальной еще и легальную работу. Число таких людей сокращалось с ростом доходов в изучаемой банде. Следовательно, привлекательность официального рынка труда можно было бы увеличить подъемом минимума зарплаты и повышением привлекательности легальной работы, что могло бы привести к сокращению вовлеченности молодежи в криминальный бизнес.

(1) Составлено по: Levitt S.D., Venkatesh S.A. An Economic Analysis of a Drug-Selling Gang`s Finances // NBER Working Paper 6592. June 1998. Адрес в Интернете: http://www.nber.org/papers/w6592.

(2) Об изучении молодежных криминальных группировок в США см.: Салагаев А.Л. Молодежные правонарушения и делинквентные сообщества сквозь призму американских социологических теорий. Казань, 1997.

(3) Taylor C.S. Dangerous Society. East Lansing: Michigan State University Press, 1990.

(4) Landre R., Miller M., Porter D. Gangs: A Handbook for Community Awareness. N.Y., 1997.

(5) В данной работе авторы не сообщают точных деталей о местонахождении группировок, их идентификации и временном периоде проведения исследования. Также сохранена анонимность бывших мафиози, предоставивших информацию. Данные были получены в ходе изучения криминальной активности, начатого С.А. Венкатешем в середине 1980-х гг.

(6) Подобное воровство принимает множество форм. Например, при расфасовке наркотика или его проверке может быть "списана" некоторая часть. А если продавец считает покупателя "лохом", то может и "нагреть" его по поводу цены дозы, и полученный излишек выручки редко когда становится известен "охраннику". Подобная деятельность по правилам группировок жестоко наказывается, но, тем не менее, все же имеет место.

(7) Прочие расходы включают в себя стоимость вечеринок, собраний, оплату юристов, взятки и т. д.

(8) Например, бывший лидер конкурирующей группировки работает сейчас в легальном секторе, получая годовой заработок 16.000 в год, который мог быть, учитывая его судимость, еще ниже.

		наверх
		Copyright © "НарКом" 1998-2024 E-mail: webmaster@narcom.ru Дизайн и поддержка сайта Петербургский сайт