 |
 |
 |
 |
|
||||||||||||||||||||||
 |
 |
 |
||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
 |
«…выяснилось, что российская наркология стоит на позициях стигматизации и дискриминации наркологических больных, отказывая им как в праве на болезнь, так и в праве на эффективное лечение» С. Дворяк Не без интереса прочитал заметку Владимира Борисовича Альтшуллера «Комментарии к конференции «Эффективная и доказательная наркология в эпоху ВИЧ». Понимая, что сочинять комментарии к комментариям занятие неблагодарное, все же рискну высказаться по поводу позиции уважаемого Владимира Борисовича, а заодно и поделиться своими впечатлениями от конференции, в которой мне тоже довелось принять участие. Начну с беглого анализа текста В.Б. (как утверждают представители философии постмодернизма, «не существует ничего, кроме текста»). Со старта автор классическим запевом дает как бы исподволь оценку организаторам конференции «…группирующиеся вокруг так называемого Института проблем психического здоровья, созданного в г. Казани». Это «группирующиеся» и «так называемого», очевидно, должно сразу настроить читателя на «ненастоящесть» упомянутого учреждения и подчеркнуть, что его руководитель тоже не совсем полноценный профессионал. А «группирующиеся» переносят читателя во времена близкие тому историческому периоду, когда создавалась «российская наркология», т.е. в достопамятные 30-е - 60-е. Тогда хорошо знали цену всем «группировкам» и «так называемым». Кстати, почему бы и о «российской наркологии» не сказать «так называемая»? Ведь вот спросим себя, что это значит? Если наркология – наука, то как она может быть российской, китайской, южноафриканской… Не говорят же о российской биохимии, фармакологии, эндокринологии. Например, российского президента прилетал оперировать американский хирург. Это, что ли, шло вразрез с российскими научными представлениями? Может, просто в хирургии межгосударственные границы не столь отчетливы? Ну, а если она (наркология) есть сугубое достижение родных осин и, следовательно, лишь система предоставления определенного типа услуг в определенном же социально-географическом контексте, то тогда, безусловно, никто россиянам не смеет не то что указывать, но даже рекомендовать, кого и как лечить. Просто тогда логично признать, что к науке данная область отношения не имеет. Правда, получается загвоздка со званиями (профессорскими) и пенсиями (научными). «…Если бы она имела конструктивный характер и была продиктована подлинным стремлением к улучшению ситуации». Это уже о дискуссии. Привычный идеологический ход: не вопрос, верно или не верно то или иное утверждение; не вопрос, соответствует ли оно фактическому положению дел. Главное – на чью мельницу льете воду, господа дискутанты?! Как тут не вспомнить многочисленные постановления ЦК КПСС об отщепенцах и коварных врагах социалистического отечества всех мастей. «…Адептами коренных реформ российской наркологии…». Слово адепт редко звучит в научной литературе, но зато всегда используется в идеологических дискуссиях с уничижительной целью. Адептами, по определению, могут быть только марионетки и извращенцы. Что, конечно же, в полной мере относится к устроителям конференции и многим участникам, а именно тем, кто выступает за реформирование наркологии. Кстати, послушать их, «адептов», внимательно, то вроде бы они ничего плохо и не предлагают. Но это потому что маскируются. «…Уникальной наркологической службы, являющейся предметом нескрываемой зависти преобладающего большинства наших зарубежных коллег». Данная фраза требует более пространного комментария. Во-первых, согласитесь, она прозвучала бы емко и весомо, будучи произнесенной господами Р. Ньюменом или И. Мареммани, участвовавшими в Конференции. Но в устах В.Б. она звучит несколько карикатурно. Уж чтобы так себя хвалить, надо бы хоть какие-то факты привести. Например, показатели заболеваемости ВИЧ среди потребителей наркотиков, или эффективность терапии, оцененную объективными методами, на худой конец индекс цитирования в зарубежной научной прессе. Во-вторых, по моим впечатлениям, основанным на многочисленных встречах с зарубежными коллегами, не только зависти не наблюдается, но скорее наоборот, некоторое сочувствие. Может быть, В.Б. учитывает те высказывания, которые делаются в ходе дружеских застолий после окончания совместных научных мероприятий? Ну так это зря, нельзя же формулу вежливости трактовать, как научно доказанный факт. И наконец, в третьих, именно «нескрываемая зависть» всегда была присуща нашим специалистам, попадавшим за рубеж и знакомящимся с западными клиниками, лабораториями, домами, в которых живут эти самые западные врачи и ученые, магазинами, автомобилями, зарплатами и т.п. Так что, похоже, претензии к «западным наркологам», что они страшно завидуют российским, носят проективный характер. «…Западную «систему наркологической помощи» … желание перенять опыт зарубежной наркологии». Вот тут уже, что называется, горячо. Начинает просматриваться корень зла. Как сказал поэт: «Пой, гармошка, заглушая, / саксофон, исчадье джаза». Ясно, что главная беда в том, что мир разделен на своих и чужих. Есть «российская наркология», а есть «западная», «зарубежная». Это мы только с «мерседесами» и «лексусами» готовы смириться, хотя они и не российские, ну и лекарства в аптеках для себя и своих близких предпочтем покупать швейцарские да британские. А вот наркология должна быть только местного разлива. Другой душа не приемлет. И это все звучит не в 50-е годы, не во времена борьбы с вейсманизмом-морганизмом, лженаукой-кибернетикой и формализмом в искусстве, а в период, когда Россия входит в состав Большой Восьмерки и пережила уже публикацию «Архипелага ГУЛАГ». Мир (цивилизованный, во всяком случае, к которому, очевидно, Владимир Борисович и себя причисляет) давным-давно пережевал всю эту проблематику деления на белых и красных, «чистых» и «нечистых», «настоящих» и «так называемых». Давно признано право людей на «инаковость». На то чтобы быть не таким, как предписывали русские классики: «В человеке должно быть все прекрасно. И душа, и мысли, и одежда…» (А.П.Чехов). Всеобщая толерантность достигла уже того, что геям разрешают браки и усыновления детей, афроамериканца готовы выбирать в президенты США, а число людей, отказавшихся от белых воротничков и галстуков, значительно превосходит сохранивших верность этим замечательным атрибутам респектабельности. Канули в Лету стандарты, по которым ранжировали людей на «правильных» и «неправильных». Но главное, появилось множество научных доказательств того, что поведение людей определяется не столько идеологическими и моральными догмами, сколько состоянием и функционированием головного мозга. И если люди принимают наркотики, то это всего лишь означает: их мозг нуждается в них. Неужели Владимир Борисович этого не знает? «…Определенная сбалансированность и даже респектабельность программы конференции была достигнута в результате участия в ней сотрудников ННЦ наркологии, ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского». Данный пассаж явно не нуждается в комментарии. Вообще-то считается, что не совсем прилично себя хвалить, но вот, если родное учреждение, то – почему бы и нет. «…И, на данном этапе наших знаний, до конца не излечимыми». Это про наркологические заболевания. Непонятно, как ученый-клиницист оперирует подобными концептами. Что это означает: «до конца излечимыми» и «не до конца излечимыми»? Совершенно очевиден идеологический окрас текста. Современное научно обоснованное понятие хронического заболевания не очень-то корреспондирует с такими формулировками. «…Продолжение пьянства и наркотизации в процессе терапии вполне оправдано и свидетельствует о прогрессивных и гуманных устремлениях специалистов в области наркологии». Подобные стигматизированные определения все же более уместны в произведениях милиционеров или не очень хорошо подготовленных журналистов, но не профессионалов-наркологов. Потребление алкоголя и наркотиков является столь же привычным явлением в процессе лечения химической зависимости, как и периодические подъемы давления у больных с артериальной гипертензией. Это слишком хорошо известно и не стоит в данном случае использовать ярлыки «гуманности» и «прогрессивности» с саркастическими интонациями. Речь идет о фактах, а не о намерениях, чем бы они ни были продиктованы. «…Что же касается наших критиков, то они, отвергая психотропные препараты как средства терапии патологического влечения, не предлагают ничего взамен и тем самым стремятся обезоружить каждодневную наркологическую практику». Критики-то, как раз хотят вооружить и советуют использовать действительно эффективные средства. Но нельзя не обратить внимание на лексику. В 30-е годы было модно «разоружиться перед Партией». «Ленин – наша слава и оружье». Военная терминология позволяет не забывать, что «наш бронепоезд стоит на запасном пути». «…в России, в отличие от других стран, созданы важные организационные предпосылки для решения проблемы наркоманий, не прибегая к наркотикам; дело заключается в эффективном использовании этих предпосылок, в их укреплении». Вот только враги не хотят замечать успехов. Но мы не раскроем им своих секретов, пусть остаются в своем неведении. Так что же это, хочется воскликнуть вслед за уважаемым Владимиром Борисовичем: сверхценная идея или паранойяльное образование? Вот это отчаянное сопротивление внедрению признанных во всем мире подходов и методов. Значит, ВОЗ – не указ, кокрановские научные обзоры – не указ, показатели заболеваемости ВИЧ/СПИД среди потребителей наркотиков (на уровне общей популяции), в Австралии или Англии достигнутые благодаря эффективному использованию стратегии снижения вреда и в том числе ЗПТ, - не указ. Мнения огромного количества специалистов со всего мира и постоянный рост в нем числа пациентов ЗПТ – не указ. А что же указ? На каких фактах построены возражения противников эффективной терапии наркозависимости? Самый внимательный анализ их не обнаруживает. Только впечатления. Что-то типа «в кулуарах конференции врачи высказывали свои мнения о глубоком дефекте». Продолжая дискуссию в психиатрических терминах, логично было бы упомянуть об аутизме «российской наркологии». Ведь так похоже: совершенная невосприимчивость к внешним увещеваниям, объективным фактам и в то же время самозабвенное пережевывание только нам самим известных явлений. Вы, уважаемый Владимир Борисович, должно быть неплохо помните времена, когда советскую психиатрию «враги» загоняли в угол и даже исключали из Международной психиатрической ассоциации. Ее ведь исключали за то, что она исполняла не свою роль, а очень активно помогала КГБ. Тогда, помнится, было очень много гневных заявлений отечественных психиатров. И тоже находились те, кто пространно рассуждал о ее уникальных достижениях, включая приснопамятную вялотекущую шизофрению. Принцип аналогии не очень приветствуется как доказательный метод в современной науке, но в нашей дискуссии, думается мне, сойдет. Так вот: сколько уже было феноменов, когда отечественная наука (естественно после 17-го года) объявляла себя исключительной монополисткой на владение истиной в конечной инстанции, и сколько раз эта ее позиция подтверждалась временем? Давайте я напомню наиболее известные феномены. С генетикой боролись и свою, мичуринскую биологию развивали. Каковых достигли результатов в урожайности? С кибернетикой боролись и информатику гнобили. На чьих компьютерах сейчас во всем мире работают? Не на российских ли? Лауреатов Нобелевской премии в области литературы шельмовали. Что сейчас, не стыдимся этой страницы? Приведите хоть один пример во всей советской и новейшей российской истории, когда противопоставление своего мировоззрения «так называемым» общечеловеческим, а точнее общеевропейским ценностям было оправдано развитием дальнейших событий, и весь мир, в итоге, вынужден был признать, что он шел не в ногу, а Россия в ногу. Ну а если конкретно, о конференции. По-моему «в сухом остатке», как Вы изволили выразиться, выяснилось, что российская наркология стоит на позициях стигматизации и дискриминации наркологических больных, отказывая им как в праве на болезнь, так и в праве на эффективное лечение. Большинство российских наркологов не уяснили даже такой простой вещи, что наиболее пагубно влияют на здоровье наших пациентов не так опиоиды, как способ их введения и образ жизни, обусловленный криминализацией, социальным остракизмом, непрерывным стрессом и инфекциями, передающимся через нестерильное инъекционное оборудование. Безусловно, наркология, хоть российская, хоть украинская, хоть какая другая - это не фундаментальная наука, а часть медицинской, направленной в первую очередь на оказание помощи больным людям и обществу в целом. Так если оценивать достижения российской наркологии с этих позиций, что сделано ею для сдерживания эпидемии ВИЧ/СПИД, развивающейся во всей Восточной Европе преимущественно среди потребителей инъекционных наркотиков? Каковы результаты борьбы с эпидемией? Каким образом удалось облегчить участь сотен тысяч пациентов, ставших зависимыми от опиатов и фактически загнанными в криминальное подполье поборниками высокой нравственности и химической чистоты? Я так и не услышал на конференции ответов на эти более чем актуальные вопросы. Похоже, российское общество не ждет от наркологов решения данных проблем. Оно, наверное, вполне мирится с тем, что наркологи будут заниматься перевоспитанием и наказанием (слышал, что в некоторых «научных» центрах всерьез рассуждают о «поркотерапии»). И ладно бы эти воители за высокие моральные стандарты были в рясах и с дипломами политработников, но ведь – и в этом проблема – они являются врачами и учеными. Т.е. по определению должны руководствоваться прагматическими интересами общества и опираться в своих выводах исключительно на факты, а не на идеологические догмы, типа «наркотик – это безусловное зло».
Побывав на конференции «Эффективная и доказательная наркология в эпоху ВИЧ» я почувствовал, что вернулся в СССР. Вот только в СССР СПИДа не было. Об авторе: Сергей Васильевич Дворяк, психиатр-нарколог, к.м.н., директор Украинского института исследований политики общественного здоровья dvoryak@uiphp.org.uaДругие интересные материалы:
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||
