 |
 |
 |
 |
|
||||||||||||||||||||||
 |
 |
 |
||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
 |
Проблемы азартной игры (гемблинга) актуальны для современной России. Патологическим игрокам свойственны эмоциональная уязвимость низкая толерантность к фрустрации, неадекватность копинг-стратегий. С целью получения денег на игру гемблеры могут подделывать документы, воровать, использовать деньги, предназначенные на расходы их семей. Обычно их преступные действия не носят характера насилия; это подло¬ги, растраты или мошенничество. В силу этих причин игрокам приходится лгать кредиторам, коллегам и близким. При этом осознанным намерением является желание вернуть деньги и отдать долги. Осложнениями, которые обычно наблюдаются при этом, являются охлаждение к родным и отчуждение знакомых, утрата всего, что достигнуто в жизни, суицидальные попытки, тюремное заключение. С. Ениколопов, Д. Умняшкина В последние годы стало очевидным существование в России проблемы азартной игры, или гемблинга (от англ. gamble — «играть в азартные игры на деньги»). Рост числа казино и игровых автоматов, их распространённость и доступность способствуют увеличению количества лиц, имеющих патологическую склонность к азартным играм. Впервые существование проблемы гемблинг-зависимости признали в США. Американская психиатрическая ассоциация в 1980 году классифицировала патологический гемблинг как болезнь. По данным зарубежных исследований, распространенность зависимости от азартных игры в популяции составляет 1-3 процента среди взрослых и 2 - 6 процентов среди юношества. Следует отметить, что в отечественной научной литературе и прессе гемблингом часто называют зависимость от азартных игр, что является семантически не совсем правильным использованием «кальки» с английского языка. Гемблинг — это азартная игра на деньги. Если речь идёт о зависимости, представляется более правильным использование понятий «проблемный гемблинг», «патологический гемблинг», «патологическая склонность к азартной игре», «патологическая азартная игра». Несмотря на сходство патологической склонности к азартной игре с другими видами аддиктивного поведения, этот вид зависимости имеет свои отличительные особенности, требующие особых методов исследования.
Классификации гемблинга. Основные понятия. Следствием неразработанности тематики зависимости от азартных игр в психологии является отсутствие разработанного понятийного аппарата в данной сфере. Чаще всего гемблинг понимается как гетерогенный комплекс активностей, который включает в себя множество видов азартных игр на деньги: карточные игры; игры в казино; лотереи; ставки на бегах; спортивные ставки; игра в игровые автоматы и т. д. Иногда к гемблингу относят также игры, требующие навыка, например бильярд, дартс, гольф, когда в них играют на деньги. Это спорно, т. к. азартные игры — это «игры, в которых выигрыш зависит от случая, случайного расклада карт и т.п.», т. е. это вероятностные игры. Следуя этой формулировке, все игры, требующие навыка, не должны относить к азартным играм, хотя и они имеют в какой-то степени вероятностный характер. Если в рулетке вероятность выигрыша «размазана» (математический термин, применяемый в теории игр) по числовому ряду, и игрок, делающий ставку, не может влиять на результат, то в бильярде опытный игрок увеличивает вероятность выигрыша на порядок по сравнению с начинающим игроком, т. е. игроки могут влиять на результаты, используя навык, на котором основана игра. Наиболее распространенной за рубежом является следующая классификация вовлеченности в азартные игры: - Социальный (беспроблемный) гемблинг. Большинство игроков являются социальными гемблерами, у которых нет зависимости от игры. Более 80 процентов популяции хотя бы раз в своей жизни играли в азартные игры. Для социальных гемблеров игра — это развлечение, которое не имеет негативных последствий. Они контролируют свою игровую активность, редко играют и редко думают об игре. - Частый (регулярный) гемблинг выделяется некоторыми авторами как промежуточный этап между социальным и проблемным гемблингом. Игра становится важной частью жизни таких гемблеров, они могут быть сфокусированы на одном типе игры (например, спортивный тотализатор или лотерея). Но такие игроки не теряют контроль над частотой игры и затратами на игру. Гемблинг не влияет на их профессиональную успешность; у них есть и другие виды развлечений помимо азартной игры. Однако в итоге часто играющий гемблер может перейти в следующую категорию — проблемного гемблинга. - Проблемный гемблинг. У таких гемблеров пристрастие к азартной игре может влиять на профессиональную деятельность; их долгосрочные цели и амбиции часто связаны с гемблингом; они часто думают об азартной игре как о второй работе или источнике дохода; они могут потратить деньги, предназначенные для других целей, на азартную игру. Обычно проблемные гемблеры могут уменьшить или прекратить игру на какой-то период и могут делать это, чтобы доказать, что у них нет проблем с гемблингом. Такие игроки могут занимать деньги на игру у других или снимать их с кредитной карты. На этой стадии гемблинга у игроков начинаются проблемы в общении с близкими из-за времени и средств, затраченных на игру. - Патологический (компульсивный) гемблинг или патологическая склонность к азартной игре. Такой вид гемблинга признан расстройством и в МКБ-10 и в DSM-IV. Как отмечает Rosenthal, патологический гемблинг может быть определён как прогрессирующее расстройство, характеризующееся непрерывной или периодической потерей контроля над азартной игрой, озабоченностью игрой и получением денег, чтобы играть; иррациональным мышлением; и продолжением подобного поведения, несмотря на неблагоприятные последствия. Некоторые исследователи объединяют под названием «проблемный гемблинг» проблемный гемблинг как таковой и патологический гемблинг. - Профессиональный гемблинг. Игровая активность таких игроков плановая и систематическая. Азартная игра — их основной источник дохода. Некоторые профессиональные игроки имеют предрасположенность к патологическому гемблингу и со временем могут перейти в категорию проблемных и патологических игроков. Некоторые исследователи проводят грань между «гемблерами действия (action) и «избегающими гемблерами». «Гемблеры действия» чаще играют в карты, рулетку, спортивный тотализатор. Такие игроки реагируют на игру высокой степенью возбуждения, которое и становится смыслом их игры. «Гемблеры действия» играют, когда у них хорошее настроение, и выигрыш ведёт их к повышению ставок. Считается, что такие игроки изначально обычно высокообразованны, честолюбивы, успешны. После нескольких лет вовлеченности в азартную игру «гемблеры действия» часто переходят в категорию «избегающих гемблеров», которые играют, чтобы убежать от эмоциональных и жизненных проблем. «Избегающие гемблеры», как правило, играют в игровые автоматы.
Типология патологических игроков. Современные психологические модели рассматривают патологический гемблинг как: 1) аддиктивное расстройство; 2) нерешённый интрапсихический конфликт; 3) имеющий причиной биологическую (психофизиологическую) дисрегуляцию; 4) выученное поведение; 5) результат искаженных (иррациональных) когнитивных процессов. Основное предположение, лежащее в основе всех этих моделей, — то, что патологические игроки составляют гомогенную популяцию, и теоретически полученные методы лечения могут применяться ко всем патологическим игрокам. Blaszczynsky выделил 3 группы гемблеров: «нормальные», эмоционально уязвимые и биологически импульсивные патологические гемблеры. Все три группы подвержены общим влияниям, связанным со средовыми факторами и когнитивными процессами. Однако предрасположенность к эмоциональным стрессам и аффективным расстройствам для одной из групп и биологическая импульсивность для другой группы являются дополнительными факторами риска этиологического значения. Blaszczynsky пишет, что в ряде исследований были отмечены 3 типа реакций на лечение: контролируемый гемблинг, абстиненция и неконтролируемый гемблинг. Контролирующие гемблеры характеризовались отсутствием психопатологии, воздерживающиеся гемблеры продолжали демонстрировать умеренный уровень эмоциональных расстройств и повышенный нейротизм, в то время как неконтролирующие гемблеры проявляли высокий уровень психопатологии. При этом не было выявлено статистически значимых различий между группами по личностным или демографическим факторам до лечения. Существуют три элемента, свойственные всем игрокам. Первый касается средовых детерминант. Сфера распространения патологического гемблинга неразрывно связана с количеством доступных игровых заведений. Роль второго элемента играет классическое и оперантное обусловливание. Выигрыши, представленные различными переменными, продуцируют состояния волнения, описываемые как эквивалент состояния, вызванного химическим препаратом. Повторные соединения классически обусловливают активацию стимула, связанную с гемблинг-средой. Игровые стимулы выявляют побуждение играть, а затем появляется устойчивый паттерн гемблинга. Волнение может испытываться в предвкушении игры, в течение игры или в ответ на предъявление гемблинг-ситуаций или гемблинг-стимулов. Этот процесс обусловливания может быть использован для объяснения гемблинга как аддикции, созданной влиянием позитивного и негативного обусловливания, толерантности. Ранние и повторные выигрыши имеют результатом иррациональные убеждения, что азартная игра — эффективный источник дохода. Эти схемы формируют иллюзии контроля, ошибочную перцепцию, суеверное мышление и неверное понимание вероятности. 11одкрепляющие свойства азартной игры и иррациональные когнитивные схемы объединяются, усиливая паттерн гемблинга. Когда гемблеры проигрывают, они пытаются возместить потери дальнейшей игрой, которая завершается накоплением долгов. Несмотря на то, что действительность подтверждает, что гемблинг ведет их к финансовым проблемам, они иррационально верят, что азартная игра решит их проблемы. Вышеназванные процессы свойственны всем игрокам. Blaszczynsky выделяет три подгруппы игроков, на каждую из которых влияют дополнительные факторы: Подгруппа 1: «Нормальные» проблемные игроки. Члены этой подгруппы на пике их гемблинг-расстройства могут соответствовать формальным критериям патологического гемблинга. Эту подгруппу отличает отсутствие какой-либо определенной преморбидной психопатологии, зависимости от ПАВ И признаков импульсивности. Чрезмерное игровое поведение происходит вследствие неправильных суждений или неполноценных стратегий принятия решений, которые появляются независимо от интрапсихических расстройств. Озабоченность азартной игрой, зависимость от ПАВ, депрессии и тревожность — всё это появляется как ответ на финансовое давление, вызванное непрерывными проигрышами. Эти симптомы — последствия, а не причины чрезмерной азартной игры. Тяжесть расстройства «нормальной» гемблинг-подгруппы — наименьшая из всех подгрупп патологических игроков. Такие игроки более мотивированы запрашивать лечения и после лечения способны контролировать уровень азартной игры. Подгруппа 2: Эмоционально уязвимые игроки. Эта подгруппа характеризуется предрасположенностью к психологической уязвимости; участие в азартной игре мотивировано желанием модулировать эмоциональные состояния и/или удовлетворять определенные психологические потребности. Эта подгруппа имеет историю проблемного гемблинга в семье, негативный опыт развития, невротические черты личности и неблагоприятные события жизни. Личностная уязвимость связана с негативным детским опытом несоответствия, подчиненного положения, низкого чувства собственного достоинства и отторжения. Эта подгруппа игроков демонстрирует более высокие уровни преморбидной психопатологии. В частности, такие игроки проявляют депрессию, тревожность, зависимость от ПАВ и дефицит копинг-стратегий. Гемблеры этой подгруппы не умеют выражать эмоции непосредственно и эффективно, и они проявляют тенденцию к избеганию или пассивно-агрессивному поведению. Подгруппа 3: Биологически импульсивные игроки. Третья подгруппа определена наличием неврологической или нейрохимической дисфункции, отражающей импульсивность и дефицит внимания. Свидетельства неврологического дефицита патологических гемблеров обнаружены в электрофизиологических, нейропсихологических и биохимических исследованиях. Дефицит внимания, связанный с симптомами импульсивности у таких игроков, предшествует склонности к азартной игре. Импульсивные игроки демонстрируют широкий круг поведенческих проблем, независимых от гемблинга. Эти проблемы включают зависимость от ПАВ, суицидальные наклонности, раздражительность, сниженную толерантность к скуке, поиск ощущений и криминальное поведение. Неполноценные межличностные отношения, чрезмерное алкогольное и наркотическое экспериментирование, не связанная с гемблингом криминальная активность и семейная история антисоциального поведения и алкоголизма характеризуют эту группу. Азартная игра начинается в раннем возрасте, быстро растет её интенсивность и тяжесть, начинаются эпизоды криминального поведения, связанного С гемблингом. Эти игроки менее всего мотивированы на поиск лечения и плохо реагируют на любую форму вмешательства. Основанием этого подхода является признание того, что патологические игроки — это гетерогенная популяция, конечный результат комплексного взаимодействия генетических, биологических, психологических и средовых факторов. Важность типологии Blaszczynsky в том, что она объединяет противоречивые результаты различных исследований в единую концепцию. Критерии классификации патологической зависимости от азартных игр в МКБ-1 и DSM-IV. В Международной классификации болезней, используемой в России и других странах (МКБ-10) и в Диагностическом руководстве по психическим расстройствам (Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders (DSM-IV), применяемом в США, патологическая зависимость от азартных игр выделена как отдельное расстройство.
МКБ-10 В МКБ-10 «Патологическая склонность к азартным играм» FG3.0 отнесена к рубрике F6 «Расстройства личности и поведения у взрослых», подрубрике F63 «Расстройства привычек и влечений». В МКБ-10 выделены следующие критерии диагностики патологической склонности к азартным играм: 1) повторные (два и более) эпизоды азартных игр на протяжении не менее года; 2) эти эпизоды возобновляются, несмотря на отсутствие материальной выгоды, субъективное страдание и нарушения социальной и профессиональной адаптации; 3) невозможность контролировать интенсивное влечение к игре, прервать её волевым усилием; 4) постоянная фиксация мыслей и представлений на азартной игре и всем, что с ней связано. Для диагностики расстройства состояние индивида должно отвечать этим четырём критериям.
DSM-IV В DSM-IV патологический гемблинг относят к расстройствам контроля импульсов и выделяет 10 основных симптомов патологического гемблинга. Основная особенность патологического гемблинга — это постоянное рекуррентное дезадаптивное поведение (критерий А), которое разрушает личностное, семейное и профессиональное состояния. Диагноз не ставится, если гемблинг-поведение характеризуется как маниакальный эпизод (критерий В). Критерий А представлен 10 субкритериями (симптомами): А1: озабоченность индивида азартной игрой (представление своего прежнего опыта азартной игры, планирование азартной игры в будущем, или обдумывание способов получить деньги для азартной игры); А2: потребность увеличения ставок в игре, чтобы получить желаемый уровень возбуждения (большинство патологических гемблеров говорят, что они ищут возбужденного, эйфоричского состояния даже больше, чем денег); A3: безуспешные повторяющиеся попытки контролировать, уменьшить или прекратить гемблинг-поведение; А4: чувство беспокойства и раздражительность при попытках уменьшить или прекратить гемблинг-поведение; А5: азартная игра с целью избегания проблем или уменьшения дисфорических проявлений (беспомощности, вины, тревоги, депрессии); А6: возвращение к игре после проигрыша, чтобы отыграть потерю или серию потерь; А7: ложь (индивид может лгать членам семьи, врачам или другим людям, чтобы скрыть степень своей вовлеченности в гемблинг); А8: правонарушения (чтобы получить деньги на игру, индивид совершает правонарушения — подделка документов, мошенничество, воровство или растрата); А9: подвержение риску значимых отношений, работы, профессиональных и образовательных возможностей из-за азартной игры; А10: расчет на помощь других в тяжёлой финансовой ситуации, вызванной гемблингом. Проявления расстройства должны соответствовать пяти критериям и более, чтобы поставить диагноз «патологический гемблинг». Клиника, этиология и дифференциальный диагноз, отраженные в МКБ-10 и DSM-IV, в целом совпадают. Клиника. Характерной чертой является постоянный оптимизм относительно ожидаемого выигрыша и невозможность извлечь уроки из цепи прошлых проигрышей. Мотивация к азартному поведению, помимо собственно денег, которые время от времени могут выигрываться, поведенчески всегда подкрепляется субэйфорическим ощущением, испытываемым между ставкой и исходом игры. Деньги играют подчиненную роль — игрок будет продолжать игру вне зависимости от размеров и длительности проигрыша. Вовлечённость в азартные игры повышается в периоды стресса; возникающие вследствие этого проблемы замыкают порочный круг, увеличивая склонность к игре. Снижается значимость таких важных физиологических стимулов, как сон, пища и секс. Больные стараются скрыть от окружающих интенсивность своей вовлеченности в игру. Социальная дезадаптация патологических игроков проявляется финансовой несостоятельностью, правонарушениями, мотивированной необходимостью достать деньги для игры или расплатиться с долгами, конфликтами с супругом, снижением профессиональной продуктивности. Наиболее тяжелыми последствиями являются погружение в криминальную среду и суицидальное поведение. Искажение мышления (такие, как суеверия, самонадеянность или чувство власти и контроля) часто присутствует у патологических гемблеров. Многие из них верят, что деньги являются и причиной и решением всех их проблем. Патологические гемблеры часто склонны к конкуренции, энергичны, беспокойны и подвержены скуке. Они могут быть чрезмерно заинтересованы в одобрении другими. Больные выглядят самоуверенными, независимыми, энергичными и активно тратят деньги, в особенности в периоды стресса, при наличии очевидных тревожно-депрессивных проявлений. Они не пытаются организовать свой бюджет, копить, экономить деньги, предпочитая вначале занимать их, а затем доставать незаконным образом (в основном аферы, хищения). Распространенность расстройства в развитых странах составляет предположительно 2—3 % населения, среди больных преобладают лица мужского пола. Этиология. Предикторами расстройства являются следующие психосоциальные факторы: утрата родителей в возрасте до 15 лет в результате смерти или развода; неадекватный родительский стиль воспитания (безразличие, непоследовательность, чрезмерная строгость); неадекватное отношение к деньгам в семье (фетишизация денег или отсутствие планирования бюджета); ситуативная доступность азартных игр для подростка. Также достоверно чаще встречается алкоголизм у родителей больных обоего пола. Для больных мужского пола характерен эмансипационный конфликт с родителями в подростковом возрасте, в дальнейшем — неприятие авторитарных фигур. Высокая коморбидность с аффективными расстройствами, а также то, что больные в состоянии абстиненции сохраняют субдепрессивный фон, позволяет предположить, что азартная игра может выступать своего рода антидепрессантом, смягчая дисфорические проявления. Выявлено сходство стереотипов течения расстройства и личностных черт с наблюдаемыми при алкоголизме, однако природа этого сходства неясна. Дифференциальный диагноз. Обычное социальное участие в азартных играх в отличие от патологического происходит среди друзей и знакомых, ограничено временем и суммой возможного проигрыша. При азартном поведении на фоне маниакального состояния нарушения аффекта и поведения выходят за пределы игровой ситуации. Кроме того, аффективные реакции патологического игрока, в отличие от маниакального больного, более чётко и адекватно привязаны к выигрышу или проигрышу. Диссоциалыюе расстройство личности помогает отличить свойственная ему более широкая картина агрессивности; если состояние соответствует критериям обоих расстройств, ставятся оба диагноза. Кулътуралъные и гендерные особенности гемблинга. Существуют культуральные вариации в распространенности и типах гемблинг-активностей (например, петушиные бои или конные скачки). Приблизительно 1—3 % патологических гемблеров — женщины. Женщины с таким расстройством более подвержены депрессии и игре с целью избегания проблем. Женщины не представлены репрезентативно в программах лечения; среди анонимных гемблеров в США женщин всего 2—4 %. Возможно, это влияние большей стигмы, налагаемой на женщин-гемблеров. Методы исследования гемблинга. Основным инструментом измерения вовлеченности в гемблинг в зарубежных исследованиях является опросник SOGS (South Oaks Gambling Screen), созданный в 1987 году. SOGS модифицировался и изменялся исследователями разных стран для учета национальной специфики; был создан опросник SOGS-RA для выявления проблемных и патологических гемблеров среди подростков. Валидность и надёжность SOGS и SOGS-RA проверена исследователями на различных группах. Существуют также и другие опросники, например «20 вопросов Анонимных Гемблеров», MAGS (Massachusetts Gambling Screen), NODS и другие, также основанные на DSM-IV. Наиболее простым инструментом скрининга является опросник Lie/Bet для предварительного исследования, состоящий всего из двух вопросов, сензитивных к основным проблемам патологического гемблинга: «Вы когда-либо лгали важным для вас людям насчет денег, которые Вы потратили на азартную игру?»; «Вы когда-либо чувствовали необходимость ставить все больше и больше денег в игре?». Следует заметить, что этот инструмент пригоден для быстрого клинического обследования, но не для исследования распространенности патологического гемблинга в популяции. J. Weinstock проверили валидность и надежность метода ретроспективной хронологической шкалы (TLFB — Timeline Followback Method) применительно к гемблингу на выборке часто играющих молодых взрослых. TLFB — одна из наиболее широко используемых методик оценки, была изначально разработана для измерения употребления алкоголя. TLFB был приспособлен для исследования других видов аддиктивного поведения (курение, употребление наркотиков и других ПАВ) и показал свою надежность и валидность. Для проведения TLFB испытуемые ретроспективно заполняют календарь-ежедневник, указывая частоту и интенсивность целевых поведений. Были выделены семь показателей игрового поведения: тип азартной игры, частота азартной игры, продолжительность азартной игры, «намерение» (сумма, которую игрок был намерен истратить на игру), «риск» (сумма, которую игрок истратил на игру), «выигрыш-проигрыш» и употребление алкоголя во время азартной игры. Для проведения исследований в России необходимо модифицировать иностранные инструменты исследования вовлечённости в азартные игры, либо создавать принципиально новые и проверять их надежность и валидность.
Факторы риска и защитные факторы проблемного и патологического гемблинга. Распространённость проблемного гемблинга в юношеской популяции в 2 — 4 раза больше, чем во взрослой популяции. К.С. Winters с коллегами исследовали распространенность проблемного гемблинга и факторы риска проблемного гемблинга среди студентов. Было выявлено, что показатели патологической зависимости от азартной игры являются наиболее высокими у молодых мужчин, сообщивших о родительской истории гемблинг-проблем, регулярно (раз в неделю и чаще) принимающих ПАВ и имеющих более низкий учебный средний балл. 2,9 % всех участников являлись патологическими гемблерами. Азартная игра, по сообщениям испытуемых, была обычным опытом, 87 % участвовали в ней, по меньшей мере, однажды за прошедший год. К.С. Winters и др. провели лонгитюдное исследование, изучая вовлеченность в
гемблинг и тяжесть гемблинга в течение временного отрезка 8 лет, а также
степень, в которой юношеский гемблинг и психосоциальный риск-статус
увеличивают вероятность того, что у этих молодых взрослых возникнут проблемы
гемблинга. Исследователи выделили в изучаемой когорте две интересующие их
группы: группа повышенного риска и группа с большей вовлеченностью в азартные
игры — группа проблемного гемблинга. Лонгитюдная когорта состояла из 305
человек, с которыми проводили телефонные опросы на каждом из трех этапов
исследования (в Показатели регулярной азартной игры являлись сравнительно низкими (1 этап — 18 %; 2 этап — 13, 1%; 3 этан — 15,1%), однако показатели по конкретным играм претерпели значительные изменения со временем. На первом этапе «лидером» среди игр являлась игра в карты (51 %), на втором этапе — моментальные лотереи (46 %), на третьем этапе предпочтение отдавалось игровым автоматам (58 %). Показатели гемблинга повышенного риска демонстрируют существенное увеличение со временем (1 этап — 14,8 %, 2 этап — 12, 1 %, 3 этап — 21 %). Показатели распространённости проблемного гемблинга варьировали в относительно низком диапазоне (1 этап — 2,3 %, 2 этап — 4,3 %, 3 этап — 3,9%). По сравнению с женщинами, мужчины сообщали о большей вовлечённости в определенные игры, и они имели более высокие показатели гемблинга повышенного риска и проблемного гемблинга. Все эти межгендерные различия были статистически значимыми. Анализ результатов исследования позволил выделить факторы риска гемблинга повышенного риска и проблемного гемблинга. Факторы, значительно связанные с возрастанием вероятности гемблинга повышенного риска в ранней взрослости (по снижению степени значимости): гемблинг повышенного риска в юношеском возрасте, мужской пол, делинквентность, проблемный гемблинг в юношеском возрасте, злоупотребление ПАВ и раннее начало гемблинга. Факторы, значительно связанные с возрастанием вероятности проблемного гемблинга в ранней взрослости (по снижению степени значимости): родительская история гемблинга, проблемный гемблинг в юношестве, мужской пол, гемблинг повышенного риска в юношестве, злоупотребление ПАВ и низкая школьная успеваемость. Два риск-фактора, связанных с группой гемблинга повышенного риска, — раннее начало гемблинга и делинквентность — отражают в большей степени общее девиантное поведение. Два фактора, связанных с группой проблемного гемблинга: родительская гемблинг-история и низкая школьная успеваемость могут иметь больше отношения к специфическим гемблинг-проблемам. Исследователи считают, что группа повышенного риска может иметь тенденцию к более поздним проблемам с азартной игрой, которые являются вторичными по отношению к более фундаментальной линии делинквентного стиля жизни. L. М. Dickson, J. L. Derevensky, R. Gupta выделили следующие факторы риска и защитные факторы: 1. Биологические/генетические факторы: а) риск-факторы: семейная история алкоголизма, мужской пол, родительский патологический гемблинг: б) защитные факторы: высокий интеллект. 2. Социальная сфера: а) риск-факторы: бедность, нормативная аномия, расовое неравенство, незаконнорожденность, возможность доступа к местам гемблинга, замена друзей контактами в гемблинг-среде, позитивный медиапортрет проблемного гемблинга; б) защитные факторы: качественная школа, дружная семья, заинтересованные взрослые, соседские связи. 3. Воспринимаемое окружение: а) риск-факторы: модели девиантного поведения, нормативный конфликт с родителями или друзьями; б) защитные факторы: модели обычного поведения, высокий контроль девиантного поведения. 4. Личность: а) риск-факторы: низко оцениваемые жизненные возможности, низкая самооценка, склонность к риску, депрессия и тревожность, высокая экстраверсия, низкая конформность и самодисциплина, растущая диссоциация во время азартной игры; б) защитные факторы: ценность достижения, ценность здоровья, интолерантность к девиациям. 5. Поведение: а) риск-факторы: проблемное употребление алкоголя, низкая школьная успеваемость, недостаточные копинг-навыки, постоянное проблемное поведение, раннее начало гемблинга; б) защитные факторы: религия, вовлеченность в регулярное посещение школы и клубов по интересам. Этиологические модели подчёркивают сложное взаимодействие генетических, биомедицинских и психосоциальных факторов риска и защитных факторов. Стратегия профилактики должна включать и риск-профилактику, и способствовать защитным факторам. Если сила или количество риск-факторов перевешивает влияние защитных факторов, вероятность неблагоприятных результатов растёт. Так, влияние позитивного школьного опыта может вести к уменьшению влияния семейного конфликта, которое, в свою очередь, уменьшает связь между семейным конфликтом и количеством проблемного поведения (патологический гемблинг, алкоголь, наркотики, суицид, делинквентность).
Когнитивная сфера лиц с зависимостью от азартных игр. Патологическим игрокам свойственны когнитивные искажения. Магическое мышление игрока может проявляться в определённых ритуалах, которые необходимо провести, чтобы выиграть; наличии любимого стола или автомата. Гемблеры считают простейшую игру на игровом автомате игрой, требующей навыков. Верят в удачу, в «систему», разработанную ими самими или позаимствованную у кого-либо. Одно из самых серьезных заблуждений игроков — считать вероятностную азартную игру способом зарабатывания денег. Игроку присуще убеждение, что можно не работая, лишь при наличии удачи получить деньги. Возможно, российский менталитет играет зловещую роль в быстром распространении гемблинга. В социуме формируются жизненные стратегии, в которых целеустремленный труд и вообще всякое усилие являются отрицательными ценностями, ассоциируясь с принуждением, неуспехом, позором. Однако и в протестантской культуре (например, в США), где велика значимость и самоценность труда, распространенность гемблинга все же является высокой. В когнитивной сфере проблемных и патологических гемблеров, вероятно, нарушен антиципационный компонент. Игроки либо не делают прогнозов относительно последствий игрового поведения, либо делают их некорректно. Часто проблемным и патологическим гемблерам свойственна установка, что деньги являются и причиной и решением их проблем. В исследовании D. С. Hodgins и N. el-Guebaly отмечено превалирование когнитивных факторов над эмоциональными во влиянии на рецидив азартной игры. Наиболее частый фактор — оптимистичные мысли о выигрыше (чувство удачи и вера в то, что выигрыш возможен) — 23 % рецидивов и потребность «сделать деньги» из-за финансового давления или желания отыграться — 17 % рецидивов. Оба фактора связаны с финансовыми проблемами и часто являются целью когнитивно-бихевиоральных подходов в лечении. Третья категория связана с неструктурированным временем или скукой — 13 %. По результатам исследования R.A. McCormick и J.I. Taber, среди патологических игроков существует тенденция приписывать результаты событий внутренним, устойчивым и глобальным причинам. Было выявлено положительное отношение между степенью депрессии и тенденцией приписывать отрицательным событиям внутренние, глобальные и устойчивые причины. Результаты исследования показывают, что степень вовлечённости в азартную игру до лечения и атрибутивный стиль влияют на прогнозирование тяжести рецидива гемблинга в течение полугода после лечения. Патологическому игроку свойственно убеждение о том, что он может каким-то образом контролировать ход и результат игры. Существует три смысла слова «контроль» в азартной игре. Во-первых, есть адаптивное значение контроля: играть ли, и когда играть на деньги и сколько тратить. Во-вторых, «контроль» может использоваться как иллюзия контроля — суеверное поведение, попытки влиять на выигрыш в азартной игре. И есть третье значение, в котором «контроль» используется относительно гемблинга: некоторые игроки сообщают, что азартная игра — это средство контролировать свою жизнь или финансы. Играть на деньги и сколько тратить на азартную игру — это, по сути, единственный элемент азартной игры, который потенциально может быть полностью под контролем игрока. Внутренний локус контроля относительно азартной игры связан с беспроблемным гемблингом. Азартная игра изобилует примерами ситуаций, не поддающихся контролю. Способность управлять выигрышем или ограничена, или её нет совсем, как в вероятностных играх типа лотерей. Индивиды могут реалистично полагать, что они не имеют никакого контроля над ситуациями, не поддающимися контролю, что ведет их к отказу от игры или изменению стратегии. У тех, кто придерживается иллюзии контроля над выигрышем, на рациональность процесса принятия решения влияют когнитивные искажения. S. M. Moore и К. Ohtsuka провели исследование оценки связи между диапазоном убеждений о контроле и проблемным гемблингом среди молодых людей от 14 до 25 лет. Также исследовалась роль убеждений о контроле в прогнозировании частоты гемблинга. В исследовании 3,8 % выборки составляли патологические гемблеры; у 10,8 % выборки был обнаружены умеренные проблемы с гемблингом. Выяснилось, что значительная часть испытуемых придерживалась иллюзии контроля над выигрышем, полагая, что они способны повлиять, чтобы выпали «счастливые» номера, а концентрация или позитивное мышление могут повысить их шансы на выигрыш. Эти убеждения более свойственны подросткам и мужчинам. Они с большей вероятностью считали нужду в деньгах причиной азартной игры и были менее «циничны» относительно выигрыша. Около 2/3 испытуемых полагало, что они имеют рациональный контроль над азартной игрой, то есть могут остановиться и начать игру по своему желанию и придерживаться бюджета. Показатель «циничного» отношения к выигрышу был весьма высок, особенно среди женщин и старших подростков. Молодые мужчины были весьма наивными в смысле наличия несбыточных представлений о шансах на выигрыш и их влияния на получение выигрыша. Это отражено в их более высокой частоте азартной игры и намного более высоких показателях проблемного гемблинга, чем у женщин. Частота гемблинга и проблемный гемблинг у мужчин и женщин были связаны с тремя факторами: «Иллюзия контроля», «Нужда в деньгах» и «Вера в «системы». Связи этих убеждений с проблемным гемблингом были намного более сильны, чем с частотой гемблинга. Эти комплексы убеждений также находились в сильной взаимосвязи друг с другом. Более рациональная убеждённость в контроле над гемблингом и «циничное» отношение к выигрышу были слабо связаны друг с другом и негативно связаны с проблемным гемблингом только для молодых женщин. «Циничное» отношение к выигрышу имело отрицательное отношение к частоте азартной игры только у мужчин. Те, кто играет больше (и женщины, и мужчины), убеждены, что больше контролируют гемблинг. Иррациональная вера поддерживает увеличение азартной игры и является сильным фактором риска проблемного гемблинга, особенно в том случае, когда рациональный контроль слаб. Здоровый и реалистичный «цинизм» насчет выигрыша является очень хорошим защитным фактором, хотя он работает различно для мужчин и для женщин. Внутренний локус контроля относительно гемблинга был связан с большей частотой гемблинга для обоих полов в этом исследовании. Этот результат может отражать низкий уровень приверженности гемблингу большинства испытуемых, так что они действительно не имеют достаточно опыта, чтобы знать, являются ли их механизмы контроля адекватными. Самые серьёзные результаты исследования касаются комплекса иррациональных убеждений, которые связаны с азартной игрой для обоих полов. Иллюзия контроля, нужда в деньгах, вера в «системы» — факторы взаимосвязанного комплекса, в котором каждый фактор является предиктором проблемного гемблинга, и в меньшей степени частоты гемблинга. Приписывание контроля над вероятностными событиями — ключ к пониманию гемблинга. Людям очень трудно принять вероятностный, случайный характер многих событий, и они отказываются исключить роль навыка.
Мотивация лиц с игровой зависимостью. У патологического игрока происходит искажение иерархии мотивов — изначальный мотив развлечения, проведения досуга, реализации азарта заменяется мотивом навязчивой необходимости играть в азартную игру; происходит сдвиг мотива на цель. Как отмечено выше, для многих мотивом служит возможность получить деньги в случае выигрыша, решить свои финансовые проблемы. Индивид с преобладающей стратегией избегающего копинга использует игру в качестве «убежища», отвлечения от своих проблем или скуки, внутренней пустоты. Для многих игроков важно испытать волнение, удовлетворить «жажду острых ощущений». Обычная, рутинная жизнь предоставляет не так много возможностей рискнуть, испытать азарт, а в гемблинге игрок сам создает такую ситуацию уже самим фактом участия в игре; причём эта ситуация субъективно быстро обратима, то есть при наличии самоконтроля можно прекратить играть — для этого достаточно просто не делать очередную ставку. Игрок считает (как правило, ошибочно), что он может выйти из игры в любой момент. Такое возможно не во всех ситуациях высокого риска. Думается, игроков часто привлекает именно участие в ситуации «контролируемого» риска. В этом, возможно, состоит сходство игроков с людьми, также стремящимися к риску (высокорискованные спорт или профессия), и отличие от ПАВ-аддиктов, в систему мотивации которых вряд ли входит риск. Sagristano, Trope & Liberman, исследуя влияние времени на субъективную значимость величины выигрыша, и вероятности выигрыша выяснили, что в принятии решений об играх в будущем (через 2—3 месяца) игроки более мотивированы игрой с большим выигрышем, даже если вероятность выигрыша будет низкой; принимая решение о игре в настоящем времени, игроки, скорее всего предпочтут игру с высокой вероятностью выигрыша, даже если выигрыш будет небольшим. Например, выбирая лотерею из тех, розыгрыш которых состоится через 2—3 месяца, индивид более вероятно купит билет лотереи с крупным призом, даже если вероятность выиграть очень мала. Покупая билет моментальной лотереи, игрок рассчитывает на большую вероятность выигрыша, хотя бы и мелкого приза. Вследствие когнитивных искажений, иллюзии контроля над выигрышем игроков привлекает ощущение всемогущества, которое дает выигрыш. Наблюдение за ситуацией, когда выигрывает другой человек, также дополнительно мотивирует игрока.
Эмоциональная сфера лиц с игровой зависимостью. Игроки сообщают, что испытывают сильное чувство вины после проигрыша, после выигрыша ощущают себя всесильными, всемогущими. Многие игроки часто испытывают состояние скуки, рутины повседневной жизни. Вероятно, проблемным и патологическим гемблерам присуща низкая толерантность к скуке, стремление к сильным эмоциям, которые им позволяет испытать игра. В азартной игре эмоции игрока представляют собой повторение циклов «напряжение (в процессе ожидания результатов игры) — разрядка (при получении результатов игры)». В копинг-репертуаре проблемных и патологических гемблеров преобладает копинг, нацеленный на эмоции. Компульсивный игрок чувствует эмоциональный комфорт, только находясь в игре. Некоторые авторы говорят о трудности в идентификации и описании гемблерами собственных чувств; о трудности в различении чувств и телесных ощущений, то есть о признаках алекситимии. Многие исследователи сообщают о депрессии и тревожности патологических игроков. В отличие от лиц с ПАВ-аддикциями, патологические игроки подвержены азартной игре, находясь не только в негативном, но и в позитивном настроении, что было отмечено в исследовании D.C. Hodgins и N.el-Guebaly, которые исследовали факторы, вызывающие рецидив у патологических игроков. Результаты исследования показывают, что у женщин негативное настроение является одной из основных причин рецидивов, а мужчины с большей вероятностью сообщали о скуке, неструктурированном времени и нужде в деньгах. Негативные эмоции женщин-игроков включали гнев, фрустрацию, тревогу, одиночество, вину; негативные ситуации включали чувство «необходимости избегания» проблем с детьми, трудностей на работе и т. д. Есть некоторые свидетельства того, что женщины — патологические гемблеры более вероятно страдают коморбидными расстройствами настроения, чем мужчины. В исследовании канадских ученых рассматривалась гармоничная и обсессивная страсть к гемблингу. Когда привычка играть перерастает в сверхценное увлечение азартными играми, можно говорить о том, что формируется обсессивная страсть к игре. Результаты исследования показали, что обсессивная страсть к азартной игре связана с проблемным гемблингом и с его негативными последствиями (тревога и чувство вины, низкий уровень концентрации, позитивных эмоций). Патологические игроки в процессе игры периодически испытывают состояние диссоциации. Диссоциация представляет собой состояние, характеризующееся внезапным, временным нарушением нормально интегрированных функций сознания, осознания подлинности своего эго или моторного поведения, в результате которого определённая часть этих функций утрачивается. Диссоциация является защитным механизмом: игрок разрушает сознание, и этим способом борется с эмоциональным конфликтом или внешним стрессом.
Волевая регуляция, внимание и память лиц с игровой зависимостью. Проблемным и патологическим игрокам свойственна слабость волевой регуляции: они часто не в состоянии прекратить игру, хотя многие из них ошибочно полагают, что контролируют количество азартной игры и могут придерживаться бюджета. В некоторых исследованиях отмечается, что патологические игроки характеризуются наличием синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), то есть невозможностью сосредоточиться на каком-либо одном стимуле, отвлекаемостью на другие, новые стимулы. Гемблеры обычно хорошо помнят выигрыши, но забывают о проигрышах. В беседе игроки уточняют, что особенно ярко запоминаются выигрыши с неким «магическим» компонентом, когда как будто кто-то подсказывает, какой автомат выбрать, на какое число сделать ставку.
Индивидуально-психологические характеристики лиц с игровой зависимостью. Большинству проблемных и патологических игроков свойственны глубинная неуверенность в себе, низкое самоуважение. При этом компенсаторно они ощущают потребность ощущать себя значимыми, всемогущими. Некоторые исследователи считают, что игроки испытывают враждебное отношение к реальности. Они тратят много времени на фантазирование о том, какие великие и прекрасные дела будут ими совершены после большого выигрыша, и рисуют в воображении картины приятной легкой жизни на огромные деньги, полученные благодаря игре по особой «системе». Уход от реальности в мир фантазий, в мир игры, говорит о личностной незрелости патологических игроков. Многие из «Анонимных игроков» признают, что прежде не желали взрослеть; они перекладывают с себя ответственность, и это стремление избежать ответственности в итоге становится навязчивой идеей. Психодинамическая концепция расстройства исходит из того, что за нелогичной постоянной уверенностью больного в выигрыше скрываются инфантильные фантазии всемогущества, ожидание неограниченного удовлетворения своих желаний. Постоянное возвращение к игре означает протест, бессознательно-агрессивное отношение к реальной действительности, не желающей подчиняться этим фантазиям. При этом проигрыш не возвращает к реальности, а наоборот, бессознательно воспринимается как неправомерный отказ в удовлетворении желания и обоснованный повод для протеста, т. е. очередной ставки. При наличии глубинной неуверенности в себе и зависимых черт личности существенную роль в поддержании патологического влечения может играть неосознаваемое снятие с себя ответственности с возложением её на фортуну. Часто патологический гемблинг коморбиден с нарциссическим, антисоциальным или зависимым личностными расстройствами. Компульсивное поведение игрока во многом схоже с поведением обсессивно-компульсивной личности; поведение и тех и других имеет характер ритуала или компульсии. Наибольшее значение для них имеют такие защиты, как «уничтожение сделанного», «фантазии о всемогущественном контроле», «реактивное образование», «репрессия», «отрицание». У игрока превалируют постоянные обсессивные мысли о прошлых и будущих играх; патологический гемблер играет компульсивно, его действиям присущ некий автоматизм; его поведение можно охарактеризовать как ритуализованный процесс. Самооценка патологических игроков неустойчива, она часто зависит от результатов азартной игры. Существует мнение, что компульсивные игроки подсознательно желают проигрывать, чтобы этим себя наказывать. По классификации DSM-IV патологический гемблинг относят к расстройствам контроля импульсов. «Импульс часто характеризуется такими свойствами, как поспешность, необдуманность и порывистость. Обычно имеет место компромисс побуждений, борьба мотивов между удовлетворением потребности в удовольствии и наказанием. Например, позор, которому подвергается патологический игрок, или его денежные затруднения в связи с долгами. Как показывают повторные эпизодические импульсы, знание о прошлой вине и боли может явиться подкреплением такого поведения. Действительно, в некоторых случаях потребность в наказании предшествует импульсу». Патологическим игрокам свойственны эмоциональная уязвимость, низкая толерантность к фрустрации, неадекватность копинг-стратегий. В результате стресса индивид использует те или иные копинг-стратегии. Использование эффективного копинга ведет к положительным последствиям, использование неэффективного копинга или дефицит копинг-навыков может вести к аддиктивному поведению, в том числе и к патологической азартной игре. Вовлечение в азартную игру часто вызывается «спусковым крючком», который может быть внутренним (беспокойство, скука и т. д.) или внешним (ссора с супругом и т. д.). После когнитивной обработки это триггерное событие вызывает негативные эмоции, и индивид выбирает копинг-стратегию, чтобы справиться с этими нежелательными чувствами. Использование неэффективного копинга может вести к дальнейшим отрицательным чувствам к себе в течение последующего стресса и к циклу, в котором человек играет в азартные игры в попытке избежать негативных чувств. Напротив, использование эффективного копинга может вести к положительным эмоциям и здоровой адаптации. Патологические игроки часто проявляют трудности в управлении импульсами, неспособность жить в настоящем и другие признаки импульсивности. Импульсивные люди могут вести себя с недостатком ограничения или рефлексии и менее вероятно, что они будут использовать планирование и другие формы адаптивного копинга. О. R. Lightsey и С. D. Hulsey провели исследование, с целью выяснить, уменьшают ли у игроков копинг-стили связь между: а) импульсивностью и стрессом; б) стрессом и гемблинг-поведением, и проверили, являются ли более склонными к азартной игре импульсивные индивиды, использующие избегающий или эмоциональный копинг в условиях стресса. Результаты исследования показали, что у участников-мужчин копинг, нацеленный на задачу, был обратно пропорционально связан с проблемным гемблингом, а эмоциональный копинг был положительно связан с проблемным гемблингом. Избегающий копинг не имел, однако, связи с проблемным гемблингом. У испытуемых мужчин импульсивность, но не стресс была значительно связана с проблемным гемблингом. Для более высокого уровня копинга, ориентированного на задачу, и низкого уровня эмоционального копинга импульсивность имела более слабую значимость для гемблинга. Ни импульсивность, ни стресс, ни стиль копинга не были связаны с гемблингом среди женщин. В противовес результатам мужчин стресс был положительно связан и с импульсивностью и с эмоциональным копингом у женщин-испытуемых У индивидов с высокой импульсивностью высокий уровень копинга, ориентированного на задачу, и низкий уровень эмоционального копинга прогнозируют меньший показатель азартной игры. Среди индивидов с низкой импульсивностью высокий уровень эмоционального копинга и высокий уровень стресса являлись более сильными предикторами гемблинга, чем для индивидов с высокой импульсивностью. В процессе развития расстройства происходит деградация личности патологического игрока. Главным мотивом становится азартная игра, сужается круг интересов. Игрок отдаляется от близких, теряет интерес к работе. Регресс проявляется иногда даже в выборе вида азартной игры — от более сложных карточных игр, в которых кроме вероятности играют роль навык и интеллект, гемблер переходит к наипростейшему виду азартной игры, не требующему каких-либо интеллектуальных усилий — игровому автомату. Большинство исследователей считает, что нет преобладания распространенности гемблинга в той или иной расе, а проблемный игрок может принадлежать любому социальному классу. Однако некоторые ученые считают, что в целом более подвержены гемблинг-аддикции лица с доходом ниже среднего уровня. Проблемные и патологические игроки чаще всего вырастают в семьях родителей с игровой аддикцией и другими зависимостями. Российские клиницисты отмечают, что среди 83 зависимых игроков, находившихся на лечении, имели наследственную отягощенность алкоголизмом и наркоманией 44,1%." Наибольшая вероятность стать проблемным и патологическим гемблером у тех, кто начал играть в юношеском возрасте, что обосновывает важность профилактики юношеского гемблинга. В большинстве своём зависимые игроки одиноки. Возможно, одиночество является не причиной, а следствием гемблинга. Около половины гемблеров имеют историю злоупотребления алкоголем или наркотиками. С целью получения денег на игру гемблеры могут подделывать документы, воровать, использовать деньги, предназначенные на расходы их семей. Обычно их преступные действия не носят характера насилия; это подлоги, растраты или мошенничество. В силу этих причин игрокам приходится лгать кредиторам, коллегам и близким. При этом осознанным намерением является желание вернуть деньги и отдать долги. Осложнениями, которые обычно наблюдаются при этом, являются охлаждение к родным и отчуждение знакомых, утрата всего, что достигнуто в жизни, суицидальные попытки, тюремное заключение. В зарубежных исследованиях были определены следующие основные факторы риска возникновения патологического гемблинга: родительская история гемблинг-зависимости; мужской пол; более частый, чем еженедельный, прием ПАВ; проблемный гемблинг и гемблинг повышенного риска в юношестве. Проблемы родителей с азартной игрой являются серьезным фактором риска для возникновения гемблинг-аддикции у их детей. Выделяют и такие «семейные» предикторы расстройства, как неадекватный родительский стиль воспитания и неадекватное отношение к деньгам в семье (от фетишизации денег до отсутствия планирования бюджета). В.Д. Менделевич полагает, что основой игровой зависимости является «феномен жажды острых ощущений» и, как следствие, высокой степени риска, игры «на грани фола», когда за секунду можно потерять всё или приобрести «весь мир». Отмечают такие особенности патологических игроков: трудность в идентификации и описании собственных чувств; трудность в проведении различий между чувствами и телесными ощущениями; снижение способности к символизации, о чем свидетельствует бедность фантазии и других проявлений воображения; фокусирование в большей степени на внешних событиях, чем на внутренних переживаниях. Вермсер считает, что азартная игра, как и другие аддикции используется для избавления от переполняющих человека эмоций. При этом просматривается некоторая связь между значимым чувством и предпочитаемым видом зависимости. Например, некоторые игроки говорят, что играют только тогда, когда сильно раздражены, что игра действует на них успокаивающе. Вермсер отмечает, что понятие «адликтивное поведение» является синонимом тяжелой компульсивности, проявляясь в ненасытности, автоматичности и бесконечной повторяемости, и приводя к тяжелым и разрушительным последствиям для аддикта. Итак, на сегодняшний день не существует единой точки зрения на то, какие черты присущи патологическим гемблерам, как возникает и развивается зависимость от азартных игр. Нуждаются в исследовании социальные и психологические факторы риска возникновения патологической зависимости, а также особенности подходов к терапии.
Библиография Анонимные игроки. Международный комитет по обслуживанию ЛИ. - Лос-Анджелес, Калифорния, 1998. Братусь B.C. Аномалии личности. - M., 1988. Дудко Т. H., Котельникова Л. А. Формирование зависимости от азартных игр у молодежи и лиц зрелого возраста // http://www.rarib.ru/pages.cfm?f=actions/igromania/dudko Каплан, Сэдок. Клиническая психиатрия. - М, 2002. Менделевич В. Д. Психология девиантного поведения. — М., 2001. Ожегов С. И. Словарь русского языка. — М., 2003. Попов Ю. В.. Вид В. Д. Современная клиническая психиатрия. - М., 1997. Психологические аспекты зависимостей / Под ред. А. Ш. Тхостова и С. П. Елшанского. - М., 2005. Психология и лечение зависимого поведения / Под ред. С. Даулинга. - М., 2000. Blaszczynski A. Pathways to pathological gambling: identifying typologies. http://www.camh.net/egambling/ Blaszczynski A. Pathways to pathological gambling: identifying typologies. www.camh.net/egambling. Carlson М., Moor Т. Adolescent Gambling in Chambers R. A., Dickson L. M., Derevensky J. L., Gupta R. The Prevention of gambling problems in youth: a conceptual framework //Journal of gambling Studies. Vol. 18. - 2002. - No. 2. Dunstan R. Gambling in Hodgins D. C., el-Guebaly N. Retrospective and prospective reports of precipitants to relapse in pathological gambling //Journal of consulting and clinical psychology. Vol. 72. -2004.-№. l.-C. 72-80. Pasternak A., Fleming М. Prevalence of Gambling Disorders in a Primary Care Setting //http://archfami.ama-assn.org/cgi/content/full/8/6/515 Pathological Gambling / A Critical Review / National Academy Press http://books.nap.edu/openbook.php?isbn=0309065712&page=R1 Lightsey O. R., Hukey C. D. Impulsivity, Coping, Stress, and Problem Gambling Among University Students //Journal of Counseling Psychology. - 2002. - No. 2. - C. 202-211. McCormick R., Taber J. Attributional Style in Patological Gamblers in Treatment //Journal of Abnormal Psychology. - 1988. - No. 3. - C. 368-370. Moore S., Ohtsuka K. Beliefs about Control Over Gambling Among Young People, and Their Relation to Problem Gambling // Psychology of Addictive Behaviors. - 1999.s No 4 -C. 339 - 347. Pathological Gambling / A Critical Review / National Academy Press http://books.nap.edu/openbook.php?isbn=0309065712&page=R1 Ratelle C, Vallerand R.J., Mageou G. A., Rousseau F. L., Provencher P. When Passion leads to Problematic Outcomes: a look at gambling //Journal of gambling Studies, Vol. 20. -2004. - №. 2. The South Oaks Gambling Screen // http://www.gov.ns.ca/health/gambling/IsThereAProblem/SouthOaks Sagristano М., Trope Y.. Liberman N. Time-Dependent Gambling. Odds Now, Money Later //Journal of Experimental Psychology. - 2002. - No. 3. - C. 364-376. Winters К., Bengstone P., Dorr D., Stinchfield R. Prevalence and risk Factors of Problem Gambling Among College Students // Psychology of Addictive Behaviors. - 1998. - No 2. -C. 127-135. Winters К., Bengstone P., Dorr D., Stinchfield R. Prevalence and risk Factors of Problem Gambling Among College Students // Psychology of Addictive Behaviors. -1998 -№2 -P. 127-135. Winters К. С., Kushner М. С. Treatment issues pertaining to pathological gamblers with a comorbid disorder //Journal of gambling Studies, Vol. 19. - 2003. - No. 3. Winters K. Stinchfield R., Botzet A., Anderson N. A Prospective Study of Youth Gambling Behaviors // Psychology of Addictive Behaviors. - 2002. - №. 1. - C. 3-9. Unwin В., Об авторах: Дилара Алмасовна Умняшкина — соискатель Научного центра психического здоровья Российской Академии медицинских наук (Москва, Россия).
© С. Н. Ениколопов, 2008 © Д. А. Умняшкина, 2008 Другие интересные материалы:
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||
