 |
 |
 |
 |
|
||||||||||||||||||||||
 |
 |
 |
||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
 |
Отзыв на статью «Факторы риска злоупотребления психоактивными веществами среди психически больных» — http://narcom.ru/publ/info/765 А. Сырцев В сообщении С. Зиновьева и А. Софронова (см. http://www.narcom.ru/publ/info/765), содержатся несколько важных для практической деятельности выводов, обоснованных результатами проведенного клинико-эпидемиологического исследования показателей, характеризующих факторы риска преморбида у лиц с психической патологией, ассоциированной с употреблением ПАВ [2]. Авторы указывают на "отсутствие принципиальных различий между выявленными в <…> исследовании факторами преморбидного риска и факторами, традиционно описываемыми как предикторы возникновения зависимости от ПАВ у психопатологически интактных лиц". Это обстоятельство позволяет сделать заключение о наличии "общих звеньев превентивного вмешательства и ранней диагностики психической патологии в указанном пуле". Примечательно, что вышесказанное основывается на исследовании, в котором кроме клинико-эпидемиологического и клинико-психопатологического применялся редкий в настоящей практике историко-архивный подход. О выборочных предпочтениях, существующих в современных исследованиях, говорят в начале своего сообщения и сами авторы. Трудно сказать, почему сохраняется такое положение дел в фундаментальных исследованиях. Ведь принцип комплексности в теоретико-методологических основаниях никем не оспаривается. К тому же, мы полагаем, что к настоящему времени накоплено достаточно большое количество самого разнообразного материала, относящегося к рассматриваемой проблематике. Заметим, что за последние двадцать лет помимо лавинообразного роста данных из области наркологической феноменологии, развились и расширились прикладные психологические и социологические измерения, набран опыт работы различных организаций в области социальной защиты, а значит, и имеется соответствующая информация. Предположим, что дефицит комплексных, люнгитюдных исследований связан не с отсутствием методологического инструментария, сколько с трудоемкостью их организации. Но тем ценнее данные, отмеченные в названном сообщении. Несмотря на то, что в работе не использовались методы патопсихологического исследования, результаты, полученные авторами, указывают на дальнейшее развитие использованного подхода, в частности, на необходимость более пристального внимания в изучении нарушений поведения в пубертате. Так, согласно сообщению, наиболее информативными признаками (факторами риска) злоупотребления ПАВ в преморбиде у психически больных являются показатели "нарушения поведения" (с высокой степенью вероятности — 0,001 ≤ p < 0,01) и "конфликты с законом" (p ≤ 0,01). Не углубляясь в детали последнего признака, правомерным будет проинтерпретировать его, как нарушения социального поведения и, таким образом, ограничиться обобщением обоих показателей в один фактор, который вправе рассматривать как системообразующий. Во избежание более широких обобщений следует отметить, что результаты исследования недостаточны для описания связи между криминальным поведением (если так понимать показатель "конфликты с законом") и психической патологией. Для этого требуется особый подход и методология, что особенно справедливо при изучении такой связи в пубертате. Напомним также, что по мнению подростковых психиатров, хотя у каждого второго подростка-правонарушителя в исправительных учреждениях и обнаруживаются психические отклонения и расстройства, "чаще всего речь идет о личностных девиациях, в генезе которых участвуют наряду с биологическими и органическими те же социально-психологические факторы, которые формируют антисоциальные установки личности" [1]. Что касается сходства факторов преморбидного риска и предикторов возникновения зависимости, то, действительно, при всем многообразии взглядов на этиопатогенез алкоголизма и наркомании [3, 5], нарушения поведения предстают важными и весьма информативными признаками в различных концепциях. А поскольку "нарушения поведения отражают не только патологию личности (в узком клиническом понимании), но и ее социальный статус" [1], то вывод авторов о "необходимости комплексного (медико-социально-психологического) мониторинга лиц с факторами риска" более чем правомерен, — он крайне актуален. Во многом, исходя из аналогичных суждений, а также, опираясь на данные собственных исследований и практическую деятельность, специалисты Муниципального учреждения "Центр современных наркологических технологий" разработали и апробировали функциональную (т.е. неполную) модель диагностического комплекса, предназначенного для распознавания ранних признаков нарушений поведения у подростков. Модель была апробирована в 2006—2008 годах на базе профессионально-технического училища в Красногвардейском районе Санкт-Петербурга [6]. Принципиальным в данной модели является положение о важности организованного и регулярного наблюдения за поведением подростков с целью распознавания не предикторов возникновения зависимости от ПАВ (что в группах здоровых подростков представляет сомнительную информативность), но всего спектра признаков нарушений поведения и развития личности несовершеннолетних. Полная модель комплекса включает в себя наблюдение и сбор данных о социальных (средовых) условиях развития, а также данные медицинских наблюдений. Осуществление медико-социально-психологического мониторинга не только контингента риска, но и групп здоровых подростков, который, на наш взгляд, во многом соответствует принципам функциональной (многоосевой, многомерной, полидименсиональной и т.п.) диагностики. Его реализация позволила бы решить не только задачу ранней и дифференциальной диагностики психической патологии, но и также и задачу выделения групп риска на основе получаемых диагностических данных. Это, как представляется, и имели в виду авторы рассматриваемого сообщения, говоря о наличии общих звеньев двух разных процессов, поскольку осуществление превентивного вмешательства предполагает цели и стратегии, выделенных на основе предварительных исследований. Исходя из такой постановки, выборочное отслеживание предикторов возникновения зависимости от ПАВ (особенно в группах здоровых подростков) представляется неправомерным сужением круга задач мониторинга (не говоря о том, что оно еще и методологически спорно). Тогда как наблюдение за триадой синдром—личность—ситуация [1] и признаками нарушения поведения в многофакторном аспекте, как наиболее доступных для регистрации эмпирических данных, представляется более адекватным подходом целям и задачам мониторинга. О значении и необходимости мониторинговых исследований, в том числе и в области наркоситуации, неоднократно говорилось ведущими специалистами различных отраслей [4]. И причина того, что работа по организации и осуществлению мониторинговых исследований еще не начиналась (за исключением некоторых разрозненных локальных инициатив), состоит не в отсутствии опыта и методологии, — решение этого вопроса, по нашему убеждению, лежит в области исключительно организационной.
Другие интересные материалы:
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||
